Украина как альтернативный путь русского развития

Как мы прогнозировали ранее, в нашей стране украинизация споткнулась о демократизацию. Любая политическая сила общенационального масштаба заинтересована в голосах русскоязычных избирателей. Просто их слишком много — даже в столице, по данным Центра им. Разумкова, большинство киевлян в быту говорят исключительно или преимущественно на русском языке. В этих условиях дальнейшее проведение политики украинизации, встречающей резкое неприятие многочисленного русскоязычного электората, подобно политическому самоубийству.

Если подняться над бесконечным спором между украиноязычными поборниками исторической справедливости и русскоязычными борцами за права человека, становится очевидным, что после окончательного провала добровольно-принудительной украинизации всей страны противостояние с Россией в культурном, историческом идеологическом, конфессиональном и ментальном аспектах никуда не исчезнет. Это противостояние имеет цивилизационную причину, и вышеперечисленные аспекты являются лишь ее отражением.

Попробуем рассмотреть формы этого противостояния после того, как Украина пройдет этап шароварного патриотизма.

После снижения актуальности чуть ли не главного украинского дискуссионного вопроса, на всех уровнях станет очевидной альтернативность украинского пути для России. Более того, это будет еще и русский путь, альтернативный российскому.

Во-первых, потому что доля русскоязычного и русско-культурного населения велика не только в масштабах Украины, но и в масштабах России.

Во-вторых, потому что в самой России доля славянского населения сокращается с катастрофической скоростью.

В чем то возродится ситуация седой древности, когда русский мир был представлен рядом достаточно крупных и конкурирующих между собой государственных образований. Тогда у Московии было, по меньшей мере, две альтернативы русского пути. Это Новгород и Великое княжество Литовское и Русское. Во многих отношениях они развивались более динамично и сбалансировано, чем Москва, имели более высокий уровень образованности населения, освоенности территорий и интеграцию в международную систему разделения труда того времени. Более того, в историческом, этническом и культурном отношениях — более русскими, чем сама Москва с околицами. Ну и, конечно, были более демократическими, чем деспотичная Москва.

Теперь попробуем обосновать наиболее спорный тезис об Украине как русской стране.

Кстати, если у кого-то само слово “русская” по отношению к Украине вызывает категорическое неприятие, то его можно заменить на “руська” от слова Русь, причем в обоих языках. Но если мы признаем, что современная Украина является наследницей Киевской Руси, то мы должны признать что это русская, подчеркиваем русская, а не российская, страна. От того, что оседлый народ в определенную эпоху изменил самоназвание своей страны, он не стал другим. Например, 1 декабря 1991 году народ проголосовал за независимость Украины. Означает ли это, что, перестав быть частью советского народа, уже на следующий день люди стали абсолютно иными, с другой ментальностью и культурой?

Другой пример. Историческая традиция говорит о византийцах, хотя всем известно, что они сами себя называли не только греками, но еще и римлянами, т.е жителями Нового Рима — Константинополя. А их другое название — ромеи, также является внешним. И это никого не смущает — история полна примеров нескольких названий одного и того же народа. Если люди остаются на месте, то они остаются одним народом, как бы не менялось его внутреннее или внешнее название. Более того, утверждать обратное — означает следовать старым историческим традициям Российской империи. В свое время придворные российские историки чего только не придумывали, пытаясь обосновать взятый с потолка тезис о постепенном перемещении русского народа и его культуры и исторического центра из территорий бывшей Киевской Руси в будущую Московию.

В конце концов, общепризнанным центром английского мира является Лондон, несмотря на попытки позиционирования США как лидера англо-саксонского мира. Точно также Киев и Новгород остаются подлинными центрами русских земель, несмотря на общерусские претензии выскочки Москвы. С учетом того что, совместная доля русских украинцев и белорусов в населении Москвы составляет менее половины и продолжает сокращаться, эти претензии выглядят все более смешно.

Но как обычный человек сможет быть украинцем, оставаясь при этом русским? Примерно так, как быть швейцарцем, оставаясь при этом немцем или быть бельгийцем, оставаясь франкоязычным валлонцем. В Европе это обычное дело. Да и в Украине тоже, неслучайно большинство русскоязычных граждан считают себя патриотами Украины, отстаивая при этом свою идентичность.

В условиях неизбежной и длительной конкуренции с Россией, насколько современной Украине выгодно позиционирование как альтернативного центра русского мира?

Насколько смена украино- русского противостояния на украинско-русское с одной стороны, и московско-российское с другой, выгодна Украине как стране в целом?

Во-первых, это смена внутреннего противостояния внешним. А в перспективе его экспорт внутрь самого российского общества, в котором неуклонно уменьшается доля славянского населения.

На уровне новых символов для антироссийских национал- патриотов все предельно просто. Киев — мать городов русских? — Правильно, но русских, а не российских. Севастополь город русской славы? — Тоже верно, но славы опять-таки русской, а не российской. И современное название Руси — Украина, а никак не Россия, которая вообще как страна появилась в XVIII веке. А как же Новгород как другой центр земли Русской? После того геноцида, который регулярно учиняли московские князья с Новгородом, Москва не может претендовать на культурное наследство северо-западной Руси. В развитие этого приведем уж совсем радикальный тезис — это не Украина, а Россия является территорией с неопределенным статусом, историческим и культурным наследием. В общем, поле деятельности для радикалов — непаханое.

Во-вторых, повышение консолидации общества за счет снятия внутреннего противостояния позволит, наконец, приступить к системным реформам. Обратите внимание, что значительная часть решений парламента принимается большинством близким к консенсусу. При чрезвычайно высоком уровне политической конкуренции по-другому быть не может, реального большинства нет ни у кого. Да и президент в стратегическом плане мало что может сделать без согласования со своими политическими конкурентами. Но системных реформ в силу многочисленных внутренних противоречий практически нет. При любой коалиции противоречия внутри нее почти такие же, как и между коалицией и оппозицией. Смягчение внутренних противоречий в культурной и языковой сферах позволит хоть что-то сдвинуть с места.

В-третьих, русское и при этом альтернативное российскому позиционирование Украины будет содействовать притоку иммигрантов из РФ. Многим это может не понравится. Но Украина теряет население такими темпами, что выбирать особо не приходится. Либо мы будем стимулировать возращение наших людей и иммиграцию из России и Израиля, либо страну постепенно заполнят выходцы из мусульманских стран и юго-восточной Азии. Что лучше? — Думайте сами.

И, наконец, идея Украины, как истинно русского центра, позволит заполнить вакуум, образующийся в результате — с одной стороны — краха концепции Украины как фактически мононационального государства, а с другой стороны — краха надежды на быструю евроинтеграцию. Она легко встраивается в общенациональную идею, приемлемую для жителей всех регионов страны.

Мы не думаем, что украинские националисты вдруг резко станут русофилами. Но, проиграв подряд 3—4 раза выборы, многие поневоле задумаются над сменой базовой парадигмы.

Понятно, что идея русской Украины, альтернативной РФ является дискуссионной. Мы не представляем ее как единственно верную.

Авторы предлагают всем критикам предложить свой вариант продолжения добровольно- принудительной украинизации с одновременным привлечением русскоязычного электората. Причем не в далекой перспективе, а на ближайших общенациональных выборах.

Альтернативность Украины по отношению к России будет проявляться не только на культурном и языковом уровнях.

Вместо курса на возрождение или построение сверхдержавы, отказ от глобальных претензий в пользу повышения качества жизни конкретного человека, а не абстрактной, пусть и великой, страны в целом.

Вместо энергетической империи, экспортирующей сырье, ставка на возобновляемые ресурсы, использование транзитного потенциала и обрабатывающую промышленность.

Вместо стратегии экспансии с преобладанием экстенсивного развития, новая трактовка классической украинской темы “моя хата с краю” с приоритетом стабильности и постепенным формированием страны как убежища на фоне обостряющихся глобальных кризисов.

Вместо расточительного и все менее эффективного в новых условиях милитаризма, сохранение низкой доли военных расходов в бюджете страны с использованием новых принципов оборонной доктрины.

Вместо политической централизации страны и управляемой демократии, сохранение высокого уровня политической конкуренции и плюрализма.

Перечисление все более очевидных признаков альтернативности России можно продолжать.

Менее очевидной пока является альтернативность развития Украины для своих западных соседей.

На основе долгосрочных тенденций развития Украины определенных с помощью Модели развития технологической цивилизации, еще до Майдана мы прогнозировали, что Украина никогда не вступит ни в ЕС, ни в НАТО.

Расчет был простой — лавинообразное нарастание противоречий, и системный кризис и в ЕС, и в НАТО начнется раньше, чем Украина будет готова к вступлению, а острота этого кризиса сделает его вообще не актуальным.

Сейчас этот прогноз можно только подтвердить.

Раз так, то по мере сползания западноевропейской экономики от стагнации и застоя к кризису, по мере снижения эффективности традиционной западной системы обеспечения безопасности, по мере того как начнет трещать по швам не только концепция устойчивого развития, но и общеевропейского экономического и демократического пространства, начнет проявляться альтернативность развития Украины и в отношении своих западных соседей.

Ошибочность тезиса о том, что Украина, пусть с опозданием, повторяет путь Польши, стран Балтии и других своих западных соседей, со временем станет такой же очевидной как сейчас тезиса о том, что украинская экономика развивается по российскому сценарию, но тоже с запаздыванием на 5—8 лет.

Украину постепенно начнут рассматривать не как страну, догоняющую общеевропейский поезд, а как возможную альтернативу ему для своих западных соседей.

И без вступления в ЕС экономика Украины развивается все более быстрыми темпами, не только чем ЕС в целом, но и быстрее, чем экономика стран новых членов ЕС.

И без вступления в НАТО Украине удается отстаивать свою реальную независимость, прежде всего от России, причем без существенного увеличения доли военных расходов в бюджете страны.

И без вступления в ЕС Украина развивается в демократическом направлении, в отличие от ряда “старых” демократических стран.

Помимо этого, неинтегрированная Украина, во многом будет находиться в стороне от возрастающей на всех уровнях европейской нестабильности и снижения эффективности управления.

И тогда в той же Польше, Словакии или балтийских странах в условиях набирающего обороты системного кризиса ЕС, на Украину будут смотреть как на несостоявшийся путь развития самих этих стран.

Вот тогда альтернативность Украины и по отношению к Западу в целом станет очевидной.

Для скептиков приведем свежий пример. Еще не так давно российский рубль справедливо называли деревянным. Сейчас, по мнению ряда экспертов, он вошел в число наиболее перспективных валют мира. А ведь совсем недавно такой прогноз большинством рассматривался бы как абсолютно нереальный. Украинские же перспективы ни чуть не хуже, а по целому ряду факторов намного лучше и российских и большинства стран, входящих в ЕС.
И все-таки, почему я “за”
Оригинальную точку зрения наших авторов комментирует Александр Сушко, директор Центра мира, конверсии и внешней политики Украины. Также мы ожидаем отзывов и приглашаем вас к открытой дискуссии на данную тему.

Александр СУШКО, директор Центра мира, конверсии и внешней политики Украины:

— Я думаю, что основной аргумент в пользу евроинтеграции нам вчера в своем характерном стиле подсказал мэр Москвы Лужков. Он абсолютно искренне заявил, что представляет мнение значительной части российской элиты о том, что независимо от того, направляется ли Украина в НАТО или не направляется, отторжение Крыма и Севастополя — это только вопрос времени и политической воли, и это будет делаться Россией. Как известно, что у Кремля на уме, то у Лужкова на языке. Мы сами помним, что посягательство на территориальную целостность, суверенитет Украины продолжаются с самого начала ее независимости. Поэтому было бы очень наивно полагать, что отказ от евроатлантического курса даст определенные гарантии того, что Россия оставит идеи о подчинении Украины в целом или об отрыве Крыма от Украины.

Примером неуспешности альтернативности евроатлантическому курсу является Молдова, которая провозгласила свой нейтралитет еще в 1994 году, записав это как положение конституции. Мы видим, что это абсолютно не помогло этой стране справиться с инспирированными Россией сепаратистскими движениями в Приднестровье. Она осталась самой бедной страной Европы. Теперь давайте посмотрим на Молдову и зададим себе вопрос: какую проблему национального развития она решила, благодаря провозглашению нейтралитета? Никакую. Поэтому аргументация относительно того, что Украина может при помощи отказа от евроатлантической интеграции решить какую-то важную проблему своего развития, абсолютно не подкреплена никакими аргументами. Тем временем страны, прошедшие путь вступления в НАТО и ЕС, демонстрировали большие успехи во внутренних реформах. Вспомните то качество роста, которого достигли страны Центральной и Восточной Европы, когда интегрировались. Ими в течение 10 лет был достигнут уровень 50% развития от уровня развития в старой Европе, о чем мы можем только мечтать. У нас этот показатель составляет максимум 20%, хотя стартовые условия были одинаковыми.

Понятно, что Европа критически к себе относится, и европейцы честно и искренне обсуждают все проблемы, возникающие на повестке дня. Но теперь посмотрим, какая существует тому альтернатива. В Европе альтернатива ЕС и НАТО — украинская, белорусская, российская. Но хотя бы один из этих примеров демонстрирует лучший уровень организации власти, общества, экономики хотя бы по одному из параметров? Это очень смело — критиковать иностранцев. Мол, у них там перманентно случается кризис, все разрушается. Но когда реально смотришь на вещи, то у них там все хорошо. У них действительно есть определенные размышления относительно того, куда идти дальше, потому что ЕС действительно прошел очень большой путь, значительный этап расширения. Было бы очень недальновидным хвататься за европейскую самокритику, чтобы оправдывать собственную неспособность адаптироваться к европейским нормам и стандартам.

Я уверен, что если бы не постоянное давление общества, заставляющее нашу власть придерживаться рамок приличия, если бы не плеть со стороны Совета Европы, ОБСЕ, ЕС, то с нами произошло бы вообще неизвестно что. Украина является страной с одной из самых неэффективных моделей власти, у нас все разбалансировано. Демократия — это эффективно функционирующие представительские и исполнительные органы власти, а этого в Украине и близко нет.

 Владимир СТУС

Ирина КОНСТАНТИНОВА