Максим Тимченко: “Cегодня за электроэнергию не рассчитываются даже крупные компании”

...тогда вся страна, за исключением элитных районов столицы, жила в режиме так называемых “веерных отключений”, а значительная часть потребителей либо не хотели, либо не могли рассчитываться за электроэнергию, усугубляя ситуацию в отрасли. Последствия слабой платежной дисциплины в первую очередь испытали угольная и тепловая энергетика. О сегодняшней ситуации в этих отраслях специальному корреспонденту рассказал генеральный директор “Донбасской топливно-энергетической компании” (ДТЭК) Максим Тимченко.

— Насколько ухудшилась в последнее время ситуация в энергетике?

— По нашим данным, за 11 месяцев этого года объем потребления электроэнергии в целом по стране снизился на 1,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Резкое сокращение потребления началось еще в октябре, а в ноябре тепловая генерация произвела на 28% меньше электроэнергии, чем годом ранее. Это ударило как по отрасли в целом, так и, в частности, по нашей компании “Востокэнерго”, снизившей выработку электроэнергии за последний месяц на 35% по сравнению с ноябрем 2007 года. На это повлияла и плановая реконструкция двух энергоблоков. Такая ситуация является следствием уменьшения потребления электроэнергии в стране. Мы прогнозируем, что в следующем году объем ее производства упадет примерно на 12% — до уровня 1998 года — и составит 172-173 млрд кВт•ч. Снижение будет наблюдаться главным образом в металлургии, где уже сейчас потребление электроэнергии сократилось на 40%. Но оно коснется и других промышленных сегментов. В данной ситуации важно правильно распределить весь объем производства электроэнергии между атомной, гидро- и тепловой электроэнергетикой. И ведущая роль в этом принадлежит Министерству топлива и энергетики. Необходимо сохранить системный подход и баланс между этими видами генерации. Сейчас у нас стараются максимально загрузить атомную и гидроэнергетику. Поэтому основной удар, вызванный снижением потребления, придется на тепловые станции. Для достижения баланса в различных видах генерации атомные блоки должны снизить объем выработки и дать возможность загрузить тепловиков.

— Чем грозит тепловой энергетике снижение объемов производства?

— Возможен резкий рост себестоимости производства электроэнергии, поскольку КПД блоков во многом зависит от уровня загрузки и режимов работы. Как следствие, угольные предприятия будут вынуждены снизить объемы добычи, что отразится на себестоимости угля и в результате — на росте себестоимости выработки 1 кВт•ч. Это замкнутый круг.

— Как вы оцениваете правительственные меры по поддержке отрасли?

— Кабинет министров заморозил тарифы на электроэнергию для металлургов и химиков. При этом в структуре оптовой цены на электроэнергию дотационные сертификаты составляют 25%. Перекрестное субсидирование перешагнуло рубеж 1,2 млрд грн в месяц. Меня настораживает, что в решениях о введении льгот нет системы.

Необходимо понимать, что, помогая одним, мы перекладываем бремя на других. И когда уже им станет хуже, попытаемся решить проблему за счет третьих. Сегодня годовой объем дотационных сертификатов составляет 14 млрд грн, а в следующем году достигнет 20 млрд грн. Это очень опасный объем для рынка. Если не поднять цены на электроэнергию для населения, наступит коллапс. Я совершенно ответственно об этом заявляю. Нужно быть готовыми к принятию непопулярных мер.

— Каким образом можно преодолеть спад объема производства тепловой электроэнергии?

— Прежде всего нам нужно максимально использовать наши экспортные возможности. Однако здесь существуют объективные ограничения, поскольку объем потребления снижается и в странах-импортерах. Кроме того, нам нужно будет конкурировать с крупными международными компаниями. Поэтому очень важна поддержка со стороны государства, а также достижение компромисса в распределении загрузки мощностей и, как следствие, в распределении денежного потока между тепловиками и атомщиками. Несомненно, необходимо осуществлять мероприятия по восстановлению промышленного производства для наращивания объемов потребления.

— А как повлиял на рынок импорт электроэнергии из России?

— В сентябре он был хоть как-то оправдан. Если бы экономика Украины развивалась такими же темпами, как и в летние месяцы, то уже к ноябрю на складах украинских ТЭС могло бы не оказаться топлива. Однако резкое падение потребления в октябре-ноябре требовало быстрых решений. Стране же понадобилось целых два месяца на то, чтобы остановить импорт. Как результат — значительные убытки и упущенные выгоды прежде всего тепловой генерации и украинских шахтеров. Я считаю, что такая медлительность вызвана не только контрактными ограничениями. Например, экспорт и импорт у нас проходят через компанию Ukrenergy Trade, в которой только 50% принадлежит государству. Понятно, что никто не хочет отказываться от дополнительных доходов, но государство в данном случае должно было выступить как регулятор, а не просто как акционер, настояв на немедленном прекращении экспорта.

— Могут ли в Украине в связи со снижением уровня расчетов начаться веерные отключения потребителей от электроэнергии?

— Ситуация сегодня такова, что за потребленную электроэнергию не рассчитываются даже крупные компании. Необходимо отдать должное Минтопэнерго и регулятору (Национальной комиссии регулирования электроэнергетики.—Ъ), они уделяют много внимания проблеме расчетов. Но надо быть реалистами — у многих потребителей просто нет денег, чтобы платить. Уровень оплаты электроэнергии пока остается на более или менее приемлемом уровне. В ноябре с нами рассчитались на 95%. Если мы дойдем до уровня оплаты 80-85%, как в 1998 году, это приведет к краху энергетики и началу веерных отключений. Правда, тогда рынок был организован по-другому. Сейчас “Энергорынок” собирает деньги централизованно. В условиях кризиса эти механизмы оказались эффективными, и, возможно, они позволят избежать веерных отключений.

— Это говорит о том, что ожидать в ближайшее время либерализации рынка не стоит?

— Пока мы находимся в условиях кризиса, проводить реформу отрасли нецелесообразно. Во-первых, нынешняя система работы энергорынка в условиях кризиса будет более эффективной. Во-вторых, для этого сейчас нет политической воли. Кроме того, возможные ошибки реформирования могут усугубить проблемы, вызванные кризисом, что ухудшит и без того опасную ситуацию в отрасли.

— Как кризис отразится на финансовых показателях ДТЭК?

— В этом году я прогнозирую выполнение плановых показателей, ведь сложности начались лишь в октябре. Естественно, мы внесем коррективы в планы на 2009 год как по производственным параметрам, так и по инвестиционным программам. Так, “Павлоградуголь” сократит добычу на 1,5 млн т — до 13,5 млн т. Объем производства электроэнергии “Востокэнерго” снизится на 20%. Инвестиционный бюджет останется на уровне 2008 года. Что касается финансовых показателей, то все будет зависеть от уровня расчетов за электроэнергию и цен на уголь. Сейчас главной задачей является удержание финансовых результатов на уровне 2008 года. Но мы должны быть реалистами — это произойдет только в лучшем случае.

— За счет чего вы планируете сокращать издержки?

— В этом году, впервые за время существования компании, мы ориентируемся не на финансовый результат, а на поддержание ликвидности. Мы стремимся к тому, чтобы компания выполняла обязательства по кредитам перед коллективом и подрядчиками. Все финансовое планирование на 2009 год должно исходить из возможности управления ликвидностью. Естественно, ликвидность во многом зависит от качества управления операционными затратами и себестоимостью. Мы попытаемся сохранить удельную себестоимость продукции на уровне 2008 года в гривне и даже не закладываем корректировку по инфляции.

— Почему проблема ликвидности стоит так остро?

— Есть целый клубок проблем. В основном они связаны с падением уровня оплаты электроэнергии до 94-95%. Нам задолжали ГП “Энергорынок” и генерации, которым мы поставляем уголь. Кроме того, сейчас невероятно сложно получать кредиты в гривнах и долларах как на внутреннем, так и на внешнем рынке. У нас были программы выпуска евробондов и кредитования, но сейчас эти процессы приостановлены. Брать публичные кредиты стало очень сложно. Но, несмотря на это, компания сумела сохранить высокий уровень инвестиционной привлекательности и привлечь ряд внешних кредитов.

— Какова сейчас ставка по внешним кредитам?

— От 14% до 23% в долларах США. В принципе, деньги получить можно, но для украинских компаний проблема получения кредитов осложняется страновыми факторами. К сожалению, экономические и политические процессы в стране не добавляют уверенности иностранным инвесторам. Но крупные банки, выдавая кредиты, пытаются продать нам сопутствующие услуги — например, добиться привлечения их в качестве советников при выпуске еврооблигаций или проведении IPO. И, конечно, на ставку влияет залоговая база. По внутреннему рынку мы смогли добиться перефинансирования всех кредитов ДТЭК. Из прямого погашения — $100 млн Deutsche Bank в октябре, что, конечно, приятно удивило участников рынка.

— Вас коснулись проблемы, связанные с Проминвестбанком?

— Да, коснулись, но у нас там было не очень много денег.

— Планируются ли на ваших предприятиях сокращения штатов?

— Сейчас стало принято сокращать, прикрываясь финансовым кризисом, но мы бы не хотели следовать этой тенденции. У нас будет сокращение рабочего дня, рабочей недели либо переход на вахтовый метод. Мы ограничим прием новых сотрудников и заморозим новые вакансии.

— В какую сторону будут пересмотрены инвестиционные планы?

— В угольной отрасли у нас есть стратегический проект: переход на новую технику и струговые технологии. Это достаточно дорогая программа, но, поскольку процесс уже начался, мы считаем, что не должны останавливаться на полпути. Запуск первой лавы запланирован на середину следующего года. Кроме того, мы собираемся запустить два новых чешских комплекса. Что касается капитального строительства на шахтах, то основной объем работ будет приостановлен, так как мы имеем серьезное опережение по проходке. В отношении программ реконструкции на генерации — тот же принцип: мы завершаем текущие проекты и увеличиваем сроки реализации запланированных мероприятий. В декабре запустим второй блок на Зуевской ТЭС и пятый блок на Кураховской ТЭС, выполнив в полном объеме первый этап реконструкции. Модернизация еще трех блоков будет зависеть от наличия в тарифах инвестиционной составляющей.

— Основными потребителями вашей электроэнергии являются промышленные предприятия. Как это отразилось на работе вашего поставщика — компании “Сервис-Инвест”?

— Мы всегда говорили, что “Сервис-Инвест” гордится своими потребителями. Но основная их часть — металлурги, по которым кризис ударил сильнее всего. Пока больших проблем нет, так как клиенты “Сервис-Инвеста” — металлургические предприятия группы СКМ, но, если кризис затянется, компания окажется в сложной ситуации.

— Не изменились ли ваши планы по участию в приватизации облэнерго в следующем году?

— Для нас приоритетными остаются генерирующие и угольные предприятия, а затем облэнерго. Решение об участии в приватизации мы примем, исходя из ее условий. Мы все еще заинтересованы участвовать в приватизации “Днепроэнерго” и готовы купить 50%+1 акцию. Интересны нам и “Свердловантрацит”, “Ровенькиантарцит”, хотя существует риск, что их растащат на отдельные куски до объявления аукциона. Кроме того, если приватизация этих предприятий состоится в следующем году, за них получится выручить в разы меньше, чем до кризиса. Но может случиться так, что без инвестора их положение будет еще хуже.

— Вы покупали пакеты акций облэнерго и генерации в течение 2008 года?

— Я не стану называть конкретные активы. Но скажу, что мы усилились и в генерации, и в облэнерго. (Улыбается.)

— Чем завершился ваш конфликт с группой “Приват” вокруг “Днепроэнерго”?

— В настоящее время при всех попытках недружественных нам компаний сорвать санацию не существует никаких судебных решений, которые говорят, что мы недобросовестные инвесторы. Никаких судебных разбирательств с правительством или государственными органами также не ведется. Если говорить о развитии компании, то наблюдательный совет принял инвестиционный план, который утвержден НАК “Энергетическая компания Украины”. Мы в этом году планируем закончить инвестиционный проект на Криворожской ТЭС — в декабре будет запущен энергоблок. Обязательства, возложенные на нас инвестиционным договором, мы будем выполнять. Там есть технические сложности, но я надеюсь, что мы с ними справимся. О серьезности наших намерений говорит и то, что мы, по сути, кредитовали “Днепроэнерго” на сумму 200 млн грн. Это задолженность компании за поставленный нами уголь. Притом что задолженность перед ГП “Уголь Украины” составляет около 10 млн грн.

— Почему вы не отказались от плана санации, если был риск все потерять?

— Если бы сегодня нам сказали: давайте мы вернем вам деньги, потраченные на погашение долгов и на инвестиции, мы бы не отказались. Нужно понимать, что, несмотря на все заявления, никто ничего не сделал для того, чтобы вернуть все обратно. Никто не захотел возвращать нам 1 млрд грн погашенных долгов, из которых 900 млн грн получил государственный бюджет. Кроме того, “Днепроэнерго” является частью стратегии развития ДТЭК в Украине и нашим ключевым партнером по поставке угольной продукции.

— Как вы относитесь к конфликту на “Днепрооблэнерго”? Насколько легитимной была смена руководства компании? Намерены ли вы, как акционер “Днепрооблэнерго”, оспаривать эти действия в суде?

— У нас очень незначительный пакет акций “Днепрооблэнерго”, и мы не участники конфликта на предприятии, поэтому давать оценку ситуации я не буду. Мы не стали оспаривать смену руководства в суде.

Олег ГАВРИШ