Алексей Резников: пошатнуть бизнес того же Пинчука — как игра

Дело “Криворожcтали” становится сродни сериалу — оно кочует по украинским судебным инстанциям, медленно, но уверенно добираясь до их высот. Чтобы добавить пикантности в затянувшийся “сериал и сделать его концовку совершенно непредсказуемой, адвокатами бывших (нынешних? — ненужное вычеркнуть) владельцев подано заявление в Европейский Суд.

Алексей Резников, один из адвокатов наполовину владельцев “Криворожстали” — консорциума “Инвестиционно-металлургический союз”, считает, что это дело по длительности скоро будет соперничать с бесконечной “Санта-Барбарой”.

Резников опечален тем, что шансы на мировое соглашение в этом деле, сторонником которого он был с самого начала, с каждым днем становятся все меньше. Впрочем, по его мнению, даже в случае проигрыша в Высшем хозяйственном суде и Верховном суде, повторная продажа комбината не будет такой, какой его задумало правительство.

Почему — он рассказал в интервью RUpor`y.

— В интервью RUpor`y министр юстиции Роман Зварич заявил, что ваше шансы в Европейском Суде по правам человека весьма невелики. А вы сами как оцениваете свои шансы?

— Я не могу согласиться с позицией уважаемого мной господина Зварича, потому что, на мой взгляд, шансы есть, и они достаточно велики. Безусловно, результат любого суда нельзя спрогнозировать на 100%. Но, учитывая то, как рассматривается сегодня дело по “Криворожстали”, мы считаем, есть основания для того, чтобы говорить о нарушении Конвенции по правам человека.

В первую очередь, мы говорим о закрепленном в Конвенции праве на справедливый суд. Фактически, на это мы и жалуемся — государство не обеспечивает справедливого суда. Не знаю, детально ли знаком уважаемый министр с тем, как проходили судебные заседания. Мы-то, участники, видели их изнутри.

К примеру, судья Кафидова на первом этапе в Печерском райсуде просто не разрешила нам заявлять ходатайства. Это уже очевидное нарушение. Для европейской ментальности судей очевидно и понятно, что адвокат должен иметь все права для того, чтобы обеспечить состязательность в процессе. Потому что состязательность — это один из принципов справедливого рассмотрения спора.

Прием заявления от гражданки Ирины Назаровой, которая не могла быть участником процесса, тоже абсурден. Украинское законодательство и практика говорит о том, что такое заявление не может быть рассмотрено.

В хозяйственной части дела — судья Качан не выслушала позицию адвокатов, истца — представителей ИМС, “Криворожстали” — объявила перерыв, а после вышла и стала провозглашать решение… Одним словом, тут даже смешно говорить о справедливом процессе.

— А как обстояло дело в апелляционном суде?

— В апелляционном суде ситуация развивалась потрясающе. С точки зрения собственно процесса, к апелляционному суду претензий нет. Мы не согласны с решением суда, но все процедуры были выдержаны.

Удивительно другое — что во время слушания судьи соглашались с нашей апелляционной жалобой, не ознакомясь с материалами, записями нарушений, которые мы сделали в суде первой инстанции, ссылаясь на то, что коллегия уже слушала это. Это вселяло в нас некоторую надежду. И было удивительно, что об этих нарушениях ни слова не было сказано в тексте решении суда.

А ведь апелляционная инстанция могла исправить эти ошибки. Достаточно было, по сути, отменить решение первой инстанции, и отправить дело на новое рассмотрение. Никто не говорит об обязательном решении в нашу пользу. Можно согласится с тем, что апелляционный суд имеет права первой инстанции, и дело слушалось как бы повторно. Но тогда, если мы говорим о правосудии, то кассационная инстанция не может пропустить ошибки первой инстанции.

— Как вы оцениваете аргументы ваших оппонентов?

— Если мы почитаем аргументы, которые принял во внимание суд, то они несколько удивляют. Одним из аргументов, по которому удовлетворили жалобу Генеральной прокуратуры, было то, что якобы нарушены интересы граждан.

А именно — гражданам не обеспечили покупку акций через фондовый рынок. Но “хохма” в том, что истец говорит: уважаемый суд, на сегодняшний день у Фонда Госимущества в собственности есть 1,7% акций — порядка 68 миллионов. Если захотеть, то почти каждому жителю Украины достанется, даже по две акции.

Написано, что Фонд с целью стимуляции деятельности фондового рынка предлагает до 5% акций в продаже. Но нигде не сказано, что гражданин должен их покупать по номиналу.

Забавно то, что уже есть мнение Кабмина о том, какие условия должны быть при повторной продаже. Где сказано, что продаваться будут те же 93,1%. А о 1,7%, которые есть в собственности государства, не говорится. Что их, к примеру, должны отправить на фондовый рынок. Тогда о чем мы говорим? То, что нам вменяют в вину — то же продолжают осуществлять. Я уже не говорю о том, что абсолютно несправедливо поступили с вопросом о возврате денег.

Пришли к выводу, что приватизация была незаконной, что сделку надо признавать недействительной. Но ни один из участников процесса, который атаковал Кабмин, Генпрокуратура, ФГИ — не сказал, какое нарушение было допущено покупателем, то есть консорциумом. Признают, что нарушения были со стороны государства, ФГИ, и так далее.

Виновен кто — продавец. Но наказывают покупателя, и при этом говорите о возврате пакета акций назад, а денег не возвращают. Но это же смешно! И называется это — “конфискация”.

— Правительство намерено вернуть деньги нынешним владельцам — после новой продажи комбината. Кстати, как вы оцениваете момент, когда акции были сняти со счета банка ING Bank и переведены на счет ФГИ буквально за считанные часы?

— В решении суда было четко записано — списать акции со счета консорциума. Для этого нужно получить приказ суда, в котором бы дублировался определенный текст фразы о списании акций со счета, прийти к консорциуму, дать добровольный срок на исполнение, и только после этого открывать принудительное производство, чтобы перевести эти акции.

Никто этого не сделал, а сразу пошли в банк. Якобы, было вынесено определение, которым был изменен способ исполнения, но нас, адвокатов, не уведомили, не пригласили. Это тоже нарушение прав стороны.

Ладно, пропустим и это. Но деньги верните, пожалуйста! Но этого никто не собирается делать, а рассказывают, что есть единственный механизм — возвращение денег после повторной продажи. Но это некое лукавство.

Действительно. существует механизм, прописанный в законе о ФГИ, по которому в случае невыполнения инвестором инвестиционных обязательств договор можно расторгнуть. И в качестве наказания за невыполнение инвестобязательств фонд возвращает деньги после повторной продажи. Но это не распространяется на наш случай.

Почему покупатель должен страдать по вине Фонда? Поэтому опять-таки не могу согласиться с Романом Зваричем, что у нас нет шансов в Евросуде, если мы говорим о том, что он будет слушать это дело объективно.

Можно предположить то, что Евросуд не захочет из каких-то политический соображений наказывать государство Украина… Но мне не хотелось бы так думать. Не так уж сладко нас любят в Европе, как нам бы этого хотелось.

— Кстати, есть ряд решений Европейского суда в отношении конкретных граждан, согласно которых Украина должна выплатить им некоторую материальную компенсацию. Но никто их не исполняет. Вы надеетесь, что в случае выигрыша вами дела в Евросуде проданный к тому моменту комбинат вернут нынешним владельцам?

— Украина на эти решения, извините, плевать хотела. Например, было принято решение в пользу депутата Головатого по делу Мельниченко. Решение не исполняется. Украине нужен закон о выполнении судебных решений Евросуда.

И должен быть закон, согласно которым к ответственности должны привлекаться лица, которые не выполняют решения Евросуда.

Если мы ратифицировали Конвенцию о правах человека, признали юрисдикцию суда, который находится в Страсбурге, то этот документ является частью нашего законодательства, и слово "европейская" не должно никого смущать.

— Рассмотрение в Евросуде — это несколько лет. Сегодня представители власти говорят о том, что “Криворожсталь” будет продана уже в конце октября. Нахождение дела в Европейском суде может помешать началу нового конкурса?

— Я думаю, что нет — если бы Евросуд согласился с мыслью о явных нарушениях прав в данный момент, то мог бы обратиться с рекомендациями правительству той страны, против которой подано дело, приостановить все процедуры, связанные со спорным вопросом. Но суд редко применяет этот регламент.

У нас подано одно заявление — по факту нарушений в суде первой инстанции, второе, по хозяйственным судам, пока не подано, поскольку не пройдена вся цепочка правосудия здесь — нас ждет еще высший хозяйственный, а потом Верховный суд. Только потом мы можем говорить о подаче заявления в Евросуд.

Безусловно, пройдет время. Но есть интересный момент: если клиент, в данном случае, ИМС, готов будет отстаивать свои права до конца, то пусть через два-три года, но дело будет рассмотрено. Возможно, в пользу консорциума.

Тогда можно представить такую ситуацию: Евросуд признает, что в Украине состоялся несправедливый суд, связанный с признанием незаконной приватизации «Криворожстали». Это будет значить, что и повторный конкурс был несправедлив, и мы получим основания подавать в Украине на пересмотр всего того, что, возможно, здесь произойдет в ближайшее время — Фонд продаст пакет, который не должен был продавать. И потенциальный покупатель будет брать этот пакет с серьезным риском –возможно, ему придется все возвращать назад, поскольку повторный конкурс может быть признан недействительным.

Возникает вопрос — есть ли здравый смысл в покупке этого пакета? Разумный менеджер должен будет это учесть. Либо покупатель не заплатит ту цену, на которую рассчитывают некоторые политики.

Тем более, что рынок металлов сейчас меняется, непонятно, в какую сторону конъюнктура развернется, и привлекательность этого объекта может снизиться. Что будет через два-три года — неизвестно.

Мне кажется, что эта поспешность говорит о том, что Украина мыслит не стратегически, а живет сегодняшним днем.

— Мы видим в суде позицию ИМС, позицию Кабмина, участие ФГИ, но не видим непосредственных участников той сделки, в том числе, бывшего главу Фонда Михаила Чечетова, ведь все это происходило под его патронатом.

— Мы ставили вопрос перед всеми инстанциями, а это позволяет Хозяйственно-процессуальный кодекс, о том, чтобы получить пояснение от должностных лиц. Мы неоднократно заявляли ходатайство о том, чтобы Чечетова привлечь как должностное лицо, которое подписывало документы, для дачи пояснений в суде.

Суд нам отказывал, мотивируя тем, что показание свидетелей недопустимо. Но он ведь и не свидетель. Мы пытались пригласить Семенюк, как должностное лицо, чтобы она дала пояснение, если идет речь о том, что виноват Фонд. Проведены ли служебные проверки? Непонятно. Фонд виноват, он нарушил закон, а кто конкретно — умалчивается.

Получается недосказанность во всем этом процессе.

— Вы с самого начала говорили о мировом соглашении, президенту была близка эта идея. Но премьер сказала — нет. “Криворожстать” стала каким-то знаком, но на ней, не исключено, и закончится реприватизация. Возможно, дооценят еще десяток предприятий, их владельцы и Кабмин договорятся. При приватизации НПЗ, облэнерго тоже было немало нарушений, но свет клином сошелся на “Криворожстали”. Почему?

— Мне кажется, могла быть и не “Криворожсталь”. Это был один из самых свежих фактов продажи, буквально год назад, когда президентская гонка уже началась. Его оппозиция использовала как демонстрацию того, что власть нарушает интересы граждан.

Здесь сошлось несколько интересов: социалистов в лице Валентины Семенюк, российских инвесторов — “Северстали”, которые пытались войти на наш рынок, это была одна из риторик Майдана, когда говорили об украденном предприятии и о том, что его обязательно вернут народу.

А народ, на самом деле, обратно “Криворожсталь“ не получил, и не получит ничего от нее.

Позиция президента мне понятна — выполнение обещаний, которые он давал. Поскольку “Криворожсталь“ была одним из пунктов предвыборной программы, он его и выполняет. А политики из его команды следующего уровня — они реализовывают свои планы и бизнес-интересы.

В Украине идет перераспределение собственности, самое обычное. Когда говорят, что миллионеры победили в революции у миллиардеров, то это, отчасти, правда. Есть интересы и российских, и украинских предпринимателей, и смешанные их интересы. Пошатнуть бизнес того же Пинчука, или других бизнесменов — это интересно, выдавить их с рынка и… дать зайти кому-то другому.

Это как игра — мы попробуем у вас забрать, а мы попробуем удержать.

Дело вообще не в “Криворожстали“, а в том, что судьи для себя осознали: как было при старой власти — нужно было выполнять команды, при новой надо делать о же самое.

Но от этого ничего не изменится здесь, и инвестор сюда не пойдет. Инвестиционный климат не поднимется — нет гарантий инвестору.

Кто знает, как изменится власть за 5 лет, на следующих президентских выборах? Придут новые имена, которые тоже захотят все перераспределить. Потому что если один раз это было, то почему бы не повторить? И начнут делать то же самое.

— А как же документ о правах собственника, который подписали на “мини-Давосе” Тимошенко и Литвин в присутствии президента?

— Я радовался, когда услышал об этом и думал, что это возымеет действие. Но Юлия Владимировна, давая комментарий, отметила: “Этот меморандум не имеет значение для внутреннего рынка, а только для внешнего инвестора“. Почему идет такое разделение, чем наши хуже?

Грубо говоря, президент убедил это сделать, а сложилось впечатление, что премьер была вынуждена подписать, но внутренне не приняла.

Президент сказал, что будут отдаваться предпочтения мировым соглашениям. Но, судя по тому, что озвучил Петр Алексеевич [Порошенко], боюсь, что ничего такого не будет. Жаль, очень жаль.

Подготовила Наталия ВЕРНИГОРА