Аркадий Гайдамак: “Через несколько месяцев я официально займу политическую должность”

Все это связано с именем Аркадия Гайдамака. Это его первое интервью в Украине.

Оно еще более актуально, когда после саммита в Аннаполисе вновь разгорается борьба за город трех религий. Аркадий Гайдамак, в свою очередь, ведет свою игру за Иерусалим.

Аркадий Гайдамак — фигура противоречивая. В то же время, это фигура знаковая. Такие выводы можно сделать проанализировав все, за что он берется. Впервые в этом интервью он заявил, что покидает мир бизнеса. Вместе с тем, калькулятор до сих пор лежит у него на столе. Он дружит с Романом Абрамовичем, часто вхож к Владимиру Путину (и даже строит российское посольство на главной улице Тель-Авива) и, говорят, имеет общий бизнес с мэром Москвы Юрием Лужковым.

Такой круг общения не мешает ему иметь связи в Украине с противниками идеи вечного братства Москвы и Киева. Он ездит на черном Bentley без водителя и охраны, что один раз привело его в израильскую полицию за нарушение правил ПДД. На политическую деятельность он заработал тем, что купил ангольский долг России, перепродав в последствии российское оружие ангольским властям. Это не помешало ему по прошествии десятка лет заняться благотворительностью и израильско-арабским мирным процессом.

В последнее время он пытается “отмыться” от негативной славы скандального бизнесмена.

“Чтобы быть независимым политиком, необходимо иметь материальную базу”

— Аркадий Александрович, люди, знающие вас более-менее близко, называют вас волком-одиночкой…

— Почему волком, а не ягненком? (Смеется)

— Человек вашего уровня не может называться ягненком. Имеется в виду, что у вас нет постоянных партнеров ни в бизнесе, ни в политике.

— Да, именно так. Получается, что я обычно со слишком большим оптимизмом рассчитываю на собственные силы, — а это часто приводит ко многим неудачам.

— И, все-таки, есть ли близкие к вам люди, с которыми вы сотрудничаете, в частности, из Украины?

— Нужно учитывать и возраст, и ситуацию. Я сегодня не рассматриваю каких-либо перспектив развития бизнеса не только в России, Израиле, но и в других странах, в том числе, в Украине.

— Вы известны и в Израиле, и в России. При том, что у вас совершенно разные сферы деятельности: вы и бизнесмен, и политик, и меценат, и владелец спортивных клубов. Какая деятельность для вас является самой интересной?

— Все сферы моей деятельности по-своему взаимосвязаны. Я считаю, что для того, чтобы быть честным политиком, необходимо иметь независимость от профессиональной политической деятельности. Политик не должен своей деятельностью удовлетворять личные надобности в завоевании престижа в обществе. Поэтому для того, чтобы быть независимым политиком, необходимо иметь материальную базу, а также быть известным в обществе не тем, что занимаешься политикой, а, к примеру, общественной деятельностью, благотворительностью или деятельностью в области поддержки спорта, особенно футбола, поскольку он наиболее популярен.

— То есть, политика — это цель, а бизнес — это средства?

— Бизнес, безусловно, может быть только средством, а благотворительность позволяет получить определенное позиционирование и известность в обществе, что позволяет таким образом быть независимым политиком.

— “Совершенно очевидно, что премьер-министр в Израиле не имеет полноты власти”

Какова ваша конечная цель в политике? Чего вы бы хотели достичь максимально?

— Я занимаюсь политикой на Ближнем Востоке, в частности, в Израиле. Моя конечная цель заключается в исчезновении напряженности в регионе, что послужило бы на благо всего мира. Сегодня нет причин для вражды между арабами и израильтянами, которая переросла уже в противоборство между экстремистами и другими странами. Арабские страны, так же как Израиль, понимают опасность экстремизма и могут совместно бороться против него. Сегодня, в том числе арабские страны, понимают, что идеология уничтожения Израиля, как государства, — всего лишь повод. А возможность найти пути для мирного сосуществования Израиля и арабских стран существует. Вместе с тем, проблема заключается в том, что Израиль как государство использует для защиты своих интересов только лишь военное, полицейское и экономическое давление против арабов, что увеличивает конфликтную ситуацию.

Исходя из этого, я решил заполучить административные позиции путем создания партии “Цедек Хеврати” (с иврита — “Социальная справедливость”), которая на следующих парламентских выборах в Израиле представит ряд кандидатов в парламент. По имеющимся у нас результатам социологических исследований, партия будет одной из крупнейших, если и не самой крупной на будущих выборах. И я сам буду баллотироваться на пост мэра Иерусалима.

— Вы осознаете, что это будет проблематично? Исходя хотя бы из тех. Соображений, что Иерусалим неоднороден, а вашу кандидатуру в разных частях города воспринимают неоднозначно?

— Да, в Иерусалиме вместе живут и евреи, и арабы, и не существует так называемых административных границ. И мы, в первую очередь, сможем дать толчок экономическому развитию арабских кварталов Иерусалима, что позволит создать ситуацию, в которой и евреи, и арабы начнут вместе работать. В результате, влияние экстремистов на арабское население значительно уменьшиться. Мы также обратимся к мусульманам всех стран с призывом начать работать в Израиле в ряде экономических проектов с арабским населением страны. Тогда заработают реальные целесообразные взаимоотношения, будут заинтересованы все. Только так можно создать ситуацию мирного сосуществования. Мир нельзя найти путем подписания неких документов, полностью оторванных от реальной жизни. Люди, подписывающие их, не имеют поддержки на тех территориях, которые они представляют. А сами условия этих соглашений искусственны и не могут быть воплощены в жизнь. Я уверен, что буду избран мэром Иерусалима в ноябре 2008 года. Это подтверждают все социологические опросы.

— Израильтяне не очень жалуют арабское население страны. Это очевидно. Как они отреагируют на ваши намерение приравнять арабское население к израильскому в социальном плане?

— Да, это пока так. И я своей деятельностью за последние годы показал, что такие преграды преодолимы. Я приведу, с первого взгляда, далекий от политики, (но, на самом деле, это и есть политика) пример заинтересованности общественности в социальных переменах.

Для того чтобы завоевать известность в обществе, я два года назад приобрел самый популярный ныне футбольный клуб “Бейтар”. На момент приобретения он находился практически в самом низу Лиги. В течение года я вывел команду на первое место, и теперь она — чемпион Израиля. Евреи-выходцы из мусульманских стран чувствуют себя ущемленными во многих аспектах социальной, экономической жизни Израиля и через футбол они видят некий социальный реванш над евреями-выходцами из европейских стран и Северной Америки. Победа в футбольном чемпионате команды, за которую болеют евреи из арабских стран, естественно, оказывают мне поддержку в политической работе. К тому же, я спонсирую единственную арабскую команду из города Сахнин (Северная Галилея). Мой лозунг: лучше воевать на спортивном поле, чем на военном. Я эту идею претворил в жизнь. Например: два месяца назад у нас был матч Лиги в городе Сахнин между местной командой и “Бейтаром” (о последнем говорят, что он антиарабски настроен), где впервые не отмечалось никаких столкновений между болельщиками. На это повлиял также исход матча, мы сыграли в ничью — 2:2, но потом и на стадионе, и в городе царила мирная атмосфера. Это пример того, что нет причин, чтобы мусульмане и евреи жили в состоянии вражды.

— Во многих интервью вы заявляли о том, что не планируете на данном этапе бороться за пост премьер-министра? Что вас останавливает?

— Тут следует брать во внимание специфику страны, где на пост премьер-министра избирается лидер парламентского большинства. По всей видимости, партия, которую я возглавляю, получит большинство в парламенте. Однако деятельность премьера ограничивается во многом политико-административной системой Израиля. Израильские этнические группы, вряд ли смешиваемые между собой, выдвигают для защиты и представительства своих интересов близких их менталитету политических деятелей в парламенте. Однозначно, премьер-министр не может управлять страной без парламентского большинства, а для этого нужно создавать коалиционное правительство.

Совершенно очевидно, что премьер-министр в Израиле не имеет полноты власти. Это будет длиться до тех пор, пока население Израиля не объединится вокруг одной определенной цели. Это осуществимо лишь путем установления мира в регионе. И только через Иерусалим. Моя партия, безусловно, будет влиять на избрание премьер-министра и на деятельность коалиционного правительства, а я сам буду мэром Иерусалима.

— Вы в одном из интервью обещали рассказать “сенсационные подробности деятельности Ольмерта”, премьер-министра Израиля. Но, почему-то не сделали этого. Может, вы хотите сделать это сейчас?

— Деятельность Ехуда Ольмерта как политика может обозреваться всеми. Ту фразу, о которой вы говорите, я произнес в ответ на его критику, которую, кстати, он, как ни странно, высказывал в мой адрес через прессу. Это касалось как моей деятельности по созданию лагерей для беженцев из обстреливаемых северных городов Израиля (во время Второй ливанской войны), так и по расселению жителей приграничных территорий юга страны, постоянно подвергающихся ракетным обстрелам. Ольмерт по телевидению сказал: то, что делает Гайдамак, порождает пораженческие настроения и все как один должны оставаться в обстреливаемых районах. На это я ему так же публично ответил, что глава государства, если он не в состоянии защитить гражданское население по ряду причин — и я понимаю, может, у него нет возможности (самостоятельно эвакуировать граждан) — должен заткнуться и не высказывать свою критику. В то же время, я отметил, что не стоит критиковать тех, кто своими действиями старается помочь согражданам, находящимся в критической ситуации.

— Он также высказывал свое мнение о том, каким образом я управляю своей футбольной командой. Всем известно, что он всегда был болельщиком моего “Бейтара”.

Вы просто дали понять в прессе, что у вас на Ольмерта есть еще что-то?

Я считаю, что его деятельность — наглядный пример того, что я сказал вначале нашей беседы: и в прошлом, и в настоящем, господин Ольмерт не свободен от материальной заинтересованности в своей деятельности.

“Во Франции отношение ко мне никогда не менялось”

— Из вашей биографии известно, что вы в 19 лет эмигрировали во Францию и работали там на строительстве…

— Я много поменял профессий, как и большая часть молодых людей, когда главная цель — к вечеру получить зарплату и купить поесть.

— Вопрос связан с тем, что многие люди, общающиеся с вами, отмечают, что работали вы с арабами и очень с ними дружили...

— У меня со всеми складываются более-менее нормальные отношения, и на них не влияет вероисповедание или раса.

— Все-таки вопрос заключается в том, как вы сможете заставить израильтян полюбить арабов и иметь с ними экономические отношения?

— Я не хочу заставить израильтян полюбить или не полюбить арабов, а просто хотя бы жить с учетом экономической и соседской целесообразности. Это нормально, что каждый народ уважает, в первую очередь, свои собственные традиции. С'est la vie. Однако враждебность и агрессия не должна присутствовать. Традиционно евреи и арабы жили в относительной дружбе и уважении. И к этой ситуации следует вернуться, забыв те несколько десятилетий борьбы.

— Для этого придется поделить Иерусалим?

— Ни в коем случае. Иерусалим — город для всех. Он неделимый и таким должен остаться. Мир будет только при неделимом Иерусалиме, в городе все должны жить в мире и дружбе.

Когда год назад представители сексменьшинств хотели провести в Иерусалиме так называемый “Парад гордости”, что неминуемо привело бы к столкновениям, я тут же выступил и сказал: “Мы должны принимать жизненные ценности сексуальных меньшинств и выбранный ими образ жизни, тем не менее, проявления и навязывания другой морали, не соответствующей большинству, неприемлемо”. Мы должны защитить от моральной агрессии представителей других религий. Я провел переговоры с раввинами, с представителями организации сексуальных меньшинств и мы нашли решение: они смогли провести демонстрацию, прошедшую без столкновений, на окраине города, на территории стадиона. Я договорился с ними, чтоб они без эксцессов вошли на стадион, раввины задекларировали стадион как закрытое помещение (согласно религиозным обычаям, аморальные действия, осуществляемые в закрытых помещениях, не могут подвергаться критике и препятствиям). И представители секс-меньшинств, мирно шагая по беговым дорожкам, проявляли свои чувства так, как им это было удобно.

Касаемо вашего французского прошлого, вы не раз отмечали, что деятельность экс-президента Франции Жака Ширака была направлена против сына Франсуа Миттерана Жана-Кристофа. С приходом к власти Николя Саркози, на самого Ширака было заведено дело…

Я в двух словах расскажу о том, что касается моего участия во французских инцидентах, хотя об этом можно романы писать. Особенно очевидно сегодня, что путем расследований Ширак полностью дестабилизировал политические возможности своих оппонентов. В деле, по которому прохожу я, фигурируют также основной оппонент Ширака в прошлом, а сегодня самый известный политический деятель Франции экс-министр внутренних дел Шарль Паскуа. Его и меня обвинили в коррупции. Никаких доказательств этого нет. Тем не менее, дело было открыто 8 лет назад. Это не позволило Паскуа участвовать в выборах президента 2002 года, а Ширак взял власть в свои руки.

В 2005 году с тем, чтобы закрыть пути для Николя Саркози стать президентом в 2007 году, Ширак объединил дело Гайдамака и Саркози. То есть, идея была такова: взять Гайдамака с необычной судьбой, расписать все, что угодно, в прессе, связанной со спецслужбами Франции, и потом прикреплять к Гайдамаку любого французского политического деятеля, имя которого более-менее известно в обществе.

К несчастью для Ширака и Девильпена (Доминика, премьер-министра Франции во время президентства Жака Ширака), фальсификации были заранее — до президентских выборов 2007 года — раскрыты. Это не позволило ставленнику Ширака, также находящемуся под следствием, участвовать в выборах. Теперь и Девильпен, и Ширак, и группа офицеров спецслужб Франции, работавших и над моим делом, и над делом Саркози, сами находятся под следствием по ряду уголовных дел.

— Вопрос заключается в том, как с избранием лояльного к Израилю Николя Саркози, изменится отношение во Франции к вам?

— Во Франции отношение ко мне со стороны моих друзей, тех людей, которых я знал, никогда не менялось. А административные структуры Франции — очень закостенелые, но они уже также полностью меняются. Я могу сейчас сказать, что так называемое “французское дело” исчерпывается.

— То есть, оно будет закрыто?

— Не знаю, каким из административных способов это будет происходить.

— Как работает ваш медиа-бизнес во Франции? Он вам помогает?

— У меня был ряд медийных проектов во Франции. Некоторое время тому назад, мы попытались купить некогда очень известную, но находящуюся в состоянии банкротства France Soir. И, несмотря на поддержку коллектива, профсоюзов и ряда общественных, культурных деятелей, судебные инстанции создали ситуацию, при которой я не смог купить газету.

— Все-таки, вы владеете рядом медиа-проектов. Помогают ли они вам в деятельности?

— В России и в Израиле. Во Франции — нет. В РФ у меня есть успешный проект “Бизнес-FM”, он был признан одним из наиболее успешных на международном уровне. Мы уже завоевали свою аудиторию в Москве, Санкт-Петербурге, Уфе. Через несколько месяцев начнем вещание в ряде городов Сибири. Также скоро стартует интернет-проект. Еще мы запустили “Кино-FM”. И в Израиле у нас есть радиостанция, которая считается одной из лучших.

— То есть от медиа-бизнеса, который в свое время сможет оказать вам политическую поддержку, вы не собираетесь отказываться?

— По всей видимости — нет. Это своего рода инструмент влияния на другие СМИ, некое предупреждение: давайте честную информацию, проверяйте то, что вы говорите, иначе мы можем повести себя точно таким же образом.

“В Украине идет определенный процесс стабилизации”

— У каждого бизнесмена, серьезного человека, должно быть представление о геополитической ситуации в мире. Какое у вас представление об Украине? Каково, по вашему мнению, ее место в мире?

— Украина — страна с огромным экономическим, культурным потенциалом. С историческими корнями и связями. Однозначно, что Украина должна, и это в ее интересах, иметь близкие партнерские отношения с братской страной Россией.

А ситуация в Украине отличается от российской в позитивную или негативную сторону?

Мне кажется, неправильно говорить о позитиве и негативе. Идет определенный процесс стабилизации. Будем надеяться, что он пройдет без каких-либо эксцессов, резких встрясок для населения Украины. Благоразумие, целесообразность возьмут верх, что послужит на благо жителей и Украины, и России, и всего мира.

— Вы сказали, что не будете развивать свой бизнес. Вместе с тем, еще летом, когда в Украине произошла фосфорная авария, перевернулись вагоны, принадлежащие “Казфосфату”, пресса говорила о том, что предприятие все еще связано с вами. Кому сейчас принадлежит “Казфосфат”? Вы же, наверное, в курсе.

— Хотя мы отходим от нашей основной темы, но я всегда прямо отвечаю на все вопросы. Я с 2001 года вышел из фосфорного бизнеса в Казахстане. На момент аварии, которая, кстати, произошла по причине неисправности железнодорожного полотна, тем не менее, “Казфосфатом” владели местные — казахстанские — предприниматели. Это все, что я знаю.

— Известие о том, что вы не будете больше развивать свой бизнес, слегка повергло в шок, поскольку еще до недавнего времени вы пытались купить ряд предприятий и фирм.

— Почему у вас возникли такие резкие чувства по этому поводу? (Улыбается) Вы считаете, что этого делать не следует? У меня есть желание преподносить себя на престижном уровне. Я долгие годы — десятилетия — занимался бизнесом. И, знаете, в моей ситуации, развитие его не планируется. В последнее время я скорее иду на то, чтобы выходить из деловых структур. Сегодня непосредственно я сам не занимаюсь бизнесом. И рассматриваю различные предложения, которые позволили бы мне полностью закончить денежные дела.

— А вам хватит денег на политику?

— Денег никогда не хватает. Тем более, мы не знаем, что нас ждет в будущем. Но, уже через несколько месяцев я официально займу политическую должность, тогда я по закону не смогу заниматься бизнесом. Может быть, на благотворительность денег будет недостаточно, а как политик, я должен жить на зарплату.

— Вместе с тем, многие ваши оппоненты и даже не оппоненты, а люди отстраненные, говорят, что необходимого количества голосов вы не наберете…

— Статистикой можно манипулировать. А вот летом я снялся в рекламном ролике компании сотовой связи “Пелефон” и до сих пор ролик очень популярный. Телефонная компания — это не компания по сбору статистических сведений, а коммерческая структура, цели которой, запустив рекламу, увеличить продажи. Если они решили ассоциировать свой товар — телефонную связь — с имиджем Гайдамака, значит, они считают, что у Гайдамака самый высокий уровень узнаваемости в стране и положительное отношение к нему со стороны населения. Продажи “Пелефона” после рекламной кампании резко поднялись.

— Это правда, что вы с Романом Абрамовичем поможете передать России Русское подворье, которое в 19-веке было выкуплено царской семьей?

— Несколько дней тому назад, представители российских властей публично заявили о переводе РФ собственности Русской православной церкви. Переговоры подошли к итоговой части. В частности, есть договоренность о выплате денежной компенсации госструктурам Израиля, в связи с их переездом из Русского подворья. Во всяком случае, представители государственной администрации России обсуждали вопрос возможности выплаты такой компенсации мною (и Романом Абрамовичем).

— Серьезные бизнесмены идут в Восточную Европу, в Украину в том числе, из-за перманентной войны на Ближнем Востоке — они стараются перестраховаться…

— Конечно, война не является положительным аспектом для ведения бизнеса. Израиль, все-таки, страна маленькая и многим бизнесменам недостаточно пространства, и они идут развивать свою деятельность за границу. В частности, в Восточную Европу. Наверное, это и выгодно, и надежно. Иначе, представители израильского бизнеса не занимались бы экспансией.

Ольга ВАСИЛЕВСКАЯ