Запорожский след Сталина

Подготовка запорожских коммунистов к увековечению памяти самого кровавого тирана ХХ века, которого Компартия (СССР) осудила еще в 1956 году, снова вынуждает обратиться к его зловещему наследию. О запорожских реалиях сталинской политики рассказывает декан исторического факультета Запорожского национального университета, кандидат исторических наук Виктор Ткаченко.

— Все события происходили в 1930—1940-х годах в нашем крае в русле сталинской политики тех времен с характерными для всей Украины особенностями. Раскулачивание, коллективизация и Голодомор были следствием сталинского “прыжка” — курса на сверхвысокие темпы индустриализации. На закупку за рубежом промышленного оборудования необходима была валюта, а получить ее можно было за счет экспорта сельскохозяйственного сырья. В соответствии с аграрной политикой руководства компартии, колхозы должны были стать механизмом по изъятию ресурсов из села. В 1930 году ЦК ВКП(б) принял постановление о проведении коллективизации и завершении ее в 1932 году. Украина же должна была завершить ее раньше — осенью 1931-го или в начале 1932-го. Республиканское руководство решило коллективизировать наш край еще раньше — весной 1930 года.

Проводилась в нашей области коллективизация и ликвидация кулачества “как класса” тоже при помощи экономического давления, угроз, арестов, ссылки семей зажиточных селян. Раскулачивание сопровождалось беспределом районных, сельских партийных и советских руководителей, у которых была неограниченная власть. Если в селе не было кулаков, то их “находили”. К их числу местные активисты причисляли даже бедняков, которые не хотели вступать в колхозы. В октябре 1930 года в двух селах Мелитопольского района “обнаружили” соответственно 31 и 54 “кулацких” хозяйства. Даже в самые благоприятные времена в селе не могло быть несколько десятков зажиточных “эксплуататоров”.

А далее всех “спецпереселенцев” ожидала высылка в малозаселенные регионы Сибири и Казахстана. В мае 1931 года от станции Янцево отправился эшелон с 3500 членами “кулацких семей”. В вагонах было по 40—60 человек, не хватало воздуха и света. На 10 человек выдавали буханку хлеба и полведра баланды. А иногда просто воду.

— Было ли в Запорожской области сопротивление насильственной коллективизации?

— Еще в предыдущие годы карательные органы “зачистили” наш край. Но противостояние сталинской коллективизации и изъятию хлеба из хозяйств было. Чаще всего оно оказывалось в форме “бабских бунтов” и “волынок”, когда селяне возвращали собственное имущество из колхозов, протестовали против вывоза хлеба, оказывали сопротивление местным руководителям. В 1929—1930 годах в Разумовке в них участвовало 400 человек, в Марьевке — 200 человек, в Беленьком и Любимовке — по 350—400 селян. В селе Широком сопротивление более месяца оказывали 1500 местных селян. Подавлен их протест был оперативной группой НКВД.

— Каким же был результат? Сколько людей в нашей области пострадало от коллективизации?

— В Запорожском и Мелитопольском округах в 1930 году было коллективизировано 70% крестьянских хозяйств, а в 1932-м — 87% дворов объединили в 1260 колхозов. 1700 семей раскулачили.

Создание колхозов стало прологом Голодомора, который был результатом установленных Кремлем завышенных норм хлебосдачи для Украины и нашего края в частности. Собрать такое количество зерна было просто невозможно. В 1932 году некоторые районы выполнили годовой план хлебозаготовок на 20% и 44%.

После этого в Украину была отправлена чрезвычайная комиссия во главе с В. Молотовым. Он посетил нынешний Чубаровский район нашей области и сделал вывод, что хлебозаготовки срываются из-за “оппортунистической слепоты” части коммунистов и слабых репрессий против саботажников. Результаты не заставили долго ждать — тотальная реквизиция хлеба, репрессии селян.

Для хозяйств, которые не справлялись с планом хлебозаготовок, вводилась так называемая черная доска. А это означало немедленное прекращение подвоза товаров туда, запрещение кооперативной и государственной торговли в этих селах. Из магазинов вывозился весь товар, запрещалась торговля для колхозников и единоличников. Колхозы должны были срочно вернуть государству кредиты.

В начале 1933 года репрессии селян, которые “саботировали хлебозаготовки”, усилились и стали еще жестче. Сигналом к этому послужило постановление ЦК ВКП(б) от 1 января 1933 года, подписанное Сталиным. В нем говорилось о применении самых строгих мер против колхозников и единоличников, “прячущих” хлеб. По мнению профессора Станислава Кульчицкого, настоящий документ стал сигналом к массовым обыскам, которые в сочетании с натуральными штрафами, по словам самого Сталина, нанесли “сокрушительный удар” по украинскому селу.

Руководителей, не слишком рьяно выполнявших указания по хлебозаготовкам, ожидало наказание. В 1932 году руководители Ореховского района пытались припрятать часть хлеба, чтобы спасти от голода земляков. Дело получило огласку, о нем стало известно Сталину. И агроном райземуправления И.А. Анистратов был приговорен к расстрелу. Другие районные руководители получили сроки от трех до десяти лет.

Весь хлеб и все запасы продуктов у селян были изъяты, и начался массовый голод. К сожалению, сколько наших земляков погибло от голода в 1932—1933 годах, еще не установлено. При подготовке Запорожского областного тома “Национальной книги памяти жертв Голодомора” в Украине было обнаружено более 33 тысяч фамилий запорожцев, умерших в те ужасные годы. Но это только документально подтвержденные смерти. В действительности же их было намного больше. Ведь уже тогда власть пыталась скрыть масштаб этой катастрофы.

— Голодали ли коммунисты вместе с народом?

— Местное партийное и советское руководство не голодало. Для них были созданы сети закрытых распределителей, в которых они получали продукты питания, промышленные товары. Существовали и закрытые столовые, в которых они питались. В 1932 году Мелитопольский райком компартии утвердил нормы снабжения продовольствием руководящего состава и активистов. Главы семей, которые были в этом списке, ежедневно получали по 800 граммов хлеба (их иждивенцам давали по 400 граммов), по 2,5 (1,5) кг круп в месяц. Кроме того, еще масло сливочное, консервы, рыбу, мясо.

И Сталин, и его окружение были прекрасно информированы о масштабах голода, но называли это “кулацким саботажем” и не прекращали хлебозаготовку.

Кстати, в 1947 году, когда свирепствовал очередной голод, тогдашнее руководство нашей области тоже информировало Никиту Хрущева и Лазаря Кагановича о том, что зафиксировано 50 тысяч случаев дистрофии и умерло от голода 638 человек. А спустя несколько месяцев в области болели дистрофией уже более 92-х тысяч человек, а количество умерших увеличилось до 2774-х человек. Количество жертв этого голода тоже скрывалось, и его трудно точно установить. Но известно, что в том году количество крестьянских хозяйств в нашей области сократилось на 7600 единиц.

— Одной из реалий сталинской эпохи были репрессии, когда даже за анекдот или неумышленную поломку станка людей как врагов народа расстреливали или отправляли в лагеря. Как сильно они затронули Запорожскую область?

— Да, у нас тоже действовал известный сталинский постулат об усилении классовой борьбы по мере построения социализма. Он был теоретической базой развертывания массовых репрессий, с помощью которых Сталин истреблял своих оппонентов. Кроме того, благодаря им превентивно уничтожались все, кто потенциально мог стать лидером сопротивления. Документально подтверждено, что в нашей области было репрессировано 17 тысяч человек. Где-то половину из них приговорили к расстрелу. 94% репрессированных были беспартийными, а больше всего среди них было селян — почти 60%. Преследовали не только за анекдоты. В основном во внимание принимались общественно-политические симпатии или прошлое людей, даже независящее от них — социальное происхождение, семейные связи “с врагами народа” и тому подобное.

— Одним из достижений Сталина считают индустриализацию. Как проходило у нас строительство Днепрогэса и заводов?

— Если говорить о Днепрогэсе, ставшем символом индустриализации, то Сталин был противником его постройки. Сохранилось его письмо к Молотову, в котором он выразил свое несогласие. Кстати, на открытие Днепрогэса он не приехал, сославшись на занятость.

Строилась электростанция в основном за счет ручного труда. Несколько десятков кранов и экскаваторов для такого строения — это почти ничто. Три миллиона тонн земли извлекли землекопы обычными лопатами, а козоносы на своих плечах вынесли их. Миллион кубометров бетона утрамбовали ногами.

Значительная дифференциация наблюдалась в быту строителей. Хорошие условия были созданы для американских инженеров, под наблюдением которых шло строительство, и наших руководителей. Для американцев были построены приличные домики. А десятки тысяч строителей жили в бараках, палатках. О санитарии и речи быть не могло: вши, дизентерия, тиф. Общественное питание было ужасным. Иногда рабочие жаловались, что термосы, в которых им привозили еду, “воняют выгребной ямой”. Из-за большого количества асоциальных личностей, прибывших на стройку, часто случались драки, поножовщина, кражи.

Строительство же заводов проходило по сталинской, намного ускоренной программе. Все было разбалансировано, поэтому не хватало финансов, строительных материалов, техники, оборудования. Все это надолго затянуло введение в эксплуатацию заводов. О строительстве “Запорожстали” объявили в 1933 году, а на полную мощность комбинат вышел только перед войной. Так было и с Заводом инструментальных сталей, да и с другими. На момент планового пуска (конец 1932 года) техническая готовность основных цехов Запорожского металлургического комбината составляла: по доменному цеху — почти 24%, по электросталеплавильному цеху — 49%; по заводу ферросплавов — почти 28%. На конец 1934 года на территории металлургического комплекса насчитывалось 288 строительных объектов, большинство из которых были начаты и брошены из-за нехватки строительных материалов и рабочей силы. Кроме того, наблюдалось подорожание строительства: дважды строители делали одни и те же земельные работы на доменных печах, трижды выполняли стекольные работы в цехе инструментальной стали и т.д.

— Основными отравителями Запорожья являются наши металлургические заводы, размещенные в центре города. Были ли альтернативные площадки для их постройки?

— На Международной выставке в Нью-Йорке проект Соцгорода (новой части Запорожья) был награжден большой золотой медалью. Существовало несколько вариантов размещения предприятий, в том числе и в нескольких десятках километров от Днепрогэса и города. Выбрали же нынешнюю промплощадку. Так дешевле. Однако даже и в этом случае по проекту она должна была отделяться от жилищной застройки шестикилометровой зеленой зоной. Но и на этом сэкономили.

— В Запорожье в расчете на одного жителя в год приходится около 700 килограммов техногенных отходов. Среди них очень вредные вещества, в том числе и канцерогены, отравляющие воздух, почву, воду. Каждый третий житель города страдает аллергией, у нас высокая заболеваемость раком, высокая смертность. Все чаще уже больные матери рожают больных детей. Кого же должны “благодарить” запорожцы за расположение заводов в центре города?

— Известная украинская исследовательница Елена Апанович в одном научном труде привела изречение Сталина: “Рабочий человек на работу должен ходить пешком, а если ездить на трамвае, то не более 15 минут”. Выполняя указания “вождя”, непосредственно около промышленной зоны построили барачные поселки (№№ 7, 8, 9, 10 и другие) облегченного типа — дощатые или из глины. Часть строителей проживала в землянках. Таким образом вокруг предприятий происходило формирование жилых микрорайонов.

— Общество интенсивно обсуждает инициативу Запорожского обкома КПУ по поводу установки в Запорожье ко Дню Победы памятника Сталину. Каково ваше отношение к намерениям увековечить Сталина?

— Это не та историческая личность, которую нужно чествовать украинскому народу. И это событие однозначно не приведет к консолидации общества.

Оот автора

Интересно, будут ли мэр Запорожья Евгений Карташов и губернатор Борис Петров с гордостью рассказывать внукам, что при них в Запорожье был установлен памятник Сталину, принимая во внимание то, что запорожские преступления сталинского режима были лишь каплей его зверств во всеукраинском и даже всесоюзном масштабах? И будет ли Президент Виктор Янукович считать факт увековечения памяти такой одиозной личности украшением своей каденции?

Сергей ПЛЕЦКИЙ