За что обидели Путина

Накануне визита Владимира Путина в Киев СМИ — украинские, российские, европейские, американские — едва ли не хором твердили, что российский премьер едет заманивать Украину в Таможенный союз (ТС). Приехав, он действительно рисовал десятизначные перспективы, развеивал опасения, слегка пугал и любезно убеждал, вызывая в памяти подзабытый образ “сотрудника канадской оптовой компании”. Уехал — и новая волна обсуждений в массмедиа: российский премьер обещал Украине золотые горы за вступление в ТС. Такой информационный шум должен настораживать.

Во-первых, не в обычае Владимира Путина строго следовать домашним заготовкам: еще со времен первого своего премьерства он неравнодушен к маленьким сюрпризам. Здесь же — ничего. Ни шутки на грани фола, ни ультиматумов, ни крылатых фраз. Серость протокольная и отказ от общения с прессой.

Во-вторых, увязывание визита и отношений Украины с ТС, кочующие из статьи в статью аргументы и тезисы, повторяющиеся в разных интервью, навевают смертную тоску. А еще мысли о темниках. Или (что точнее) о сознательном формировании именно такого информационного фона. Говоря проще, вся эта шумиха была всего лишь витриной. Вопрос в том, что на ней выставлено.

Разумеется, о каком-либо “медиасговоре” Москвы и Киева не может быть и речи. Очевидно, обе стороны были заинтересованы в том, чтобы именно вопрос о Таможенном союзе выглядел центровым, — но по разным причинам.

Хотя экономическую целесообразность ТС еще только предстоит доказать, политическая ценность этого объединения для Москвы очевидна. Как и любой другой интегративный проект, который продвигает на пространстве бывшего СССР Россия, он нацелен на восстановление периметра ее безопасности и возвращение российского влияния на постсоветской периферии. В данном случае — экономическими рычагами, включая протекционистские меры.

Естественно, Владимир Путин должен был предложить Украине присоединиться к ТС. Это входит в компетенцию главы правительства, тем более что в тандеме именно он курирует украинское направление. Наконец, того требует имидж “собирателя и защитника”, обновляемый перед каждыми выборами.

Очевидно, в Киеве не могли учесть такое предложение. В подобных случаях принято упорно торговаться, да и сам по себе этот торг можно “продать” избирателям как отстаивание национальных интересов, а партнерам в ЕС — как верность курсу на евроинтеграцию.

И здесь любопытно следующее: при заведомо известном результате предложение все же стало центральной темой визита. Впрочем, это всего лишь повторение сценария годичной давности. Вопрос о вступлении Украины в ТС сейчас выполняет ту же роль паровоза, что и вопрос о Черноморском флоте год назад. Да и “вагоны” все те же: практически все, что говорилось в ходе киевского саммита, стало рефреном харьковских соглашений. Которые, к слову, не спешит реализовывать ни одна из сторон.

Главный вопрос российско-украинских отношений — о цене газа — остался, как и следовало ожидать, политическим. И нерешенным, учитывая, что Киев вступать в ТС не намерен. Ведь что бы ни имел в виду Виктор Янукович, говоря о возможности сотрудничества по формуле “3+1”, очевидно, что необходимым для него условием станет переформатирование договорной базы союза, и без того сырой.

В общем, стороны продемонстрировали абсолютное отсутствие желания договариваться. В полном соответствии с принципами отмеченного Анной Герман “исключительно национального прагматизма”. А киевский “Харьков—2” позволил при этом сохранить хорошую мину — мол, мы по-прежнему безоблачно дружим. И Таможенный союз для этого стал отличным фоном.

Российскому премьеру эта демонстрация сейчас особенно важна. Предвыборная кампания идет полным ходом, тандемократы тщательно множат разногласия. Поддерживаемое Путиным реноме государственника подразумевает, что именно он “держит в узде” постсоветских соседей (единственным вторжением Медведева на эту территорию была война с Грузией). Так что нынешний визит будет представлен как убедительное доказательство того, что благодаря его усилиям Киев остается лояльным к Москве. Между тем то ли запланированным, то ли побочным эффектом этого будет и некоторая дискредитация украинского руководства. Ведь даже если в ходе нынешних встреч не было заключено никаких секретных договоренностей, сама тональность визита дает оппозиции повод для обвинений правительства в сдаче национальных интересов Украины. Так что, как ни парадоксально, российский премьер стал союзником сил, которые позиционируют себя проукраинскими. Поскольку грешным быть, как известно, лучше, чем грешным слыть, то появляется шанс, что в следующий раз наше руководство окажется более покладистым. Вольно или невольно, российский премьер подал сигнал и Европе: Киев мутит, его позиция в отношении ТС остается неопределенной, а значит и верить ему нельзя. К слову, уже то, что Путин, по всей видимости, уехал ни с чем, должно насторожить европейских партнеров Украины. Ведь если это действительно так, в не столь отдаленной перспективе Москва может нажать на Киев способом, неоднократно доказавшим свою эффективность — трубой. А последствия газовых спекуляций Европа ощутит непременно, пусть и в меньшей мере, нежели в прошлом. Если в ЕС, который и без того крайне неохотно сближается с Украиной, возобладает мнение, что ради собственного спокойствия лучше позволить интегрировать ее кому-то другому, дальнейшее представить нетрудно.

Богдан БАЛУЕВ