Вступит ли Порошенко в “священную гибридную войну”

В ходе встречи с представителями Всеукраинского совета церквей и религиозных организаций президент Порошенко заявил о необходимости как можно скорее создать в Украине поместную церковь, “административно независимую от других государств”.

Президент отметил, что “религиозный фактор” используется “нашими врагами” в гибридной войне, что, согласно опросам, большинство украинских граждан хотели бы видеть в своей стране автокефальную поместную церковь и что нашим церковным приоритетом в сложившихся политических условиях должно стать единство.

Ничего нового — и даже достаточно резкого — президент не сказал. Например, он не назвал по имени ни врага, ни ту церковь, которая с этим врагом активно сотрудничает. Также несколько неуместно прозвучала фраза о том, что государство ни в коем случае не будет вмешиваться в церковные процессы. Отчего все сказанное превратилось в китайский предупредительный выстрел в воздух.

Президента можно понять: позиция Киевской митрополии УПЦ МП вызывающая, ее деятельность пользу Москвы слишком откровенна, владыки в упор не замечают намеков со стороны Банковой и не хотят идти на компромисс. Все это обостряет гражданский кризис — что, кажется, и есть главной целью подрывной деятельности руководства УПЦ МП. Время от времени этот кризис переходит в маленькие локальные пожары, которые, в свою очередь, с удовольствием используют российские пропагандисты — как светские, так и церковные.

И как бы ни было тяжело еще недавно откровенно московско-православному Порошенко разговаривать со своими духовными отцами тоном ультиматумов, ему приходится это делать. Хотя бы по той причине, которую сам назвал — в украинских массах деятельность “московских попов” оценивается все более негативно, а стремление иметь “свою церковь” становится все более острым политическим желанием даже среди тех, кто к вопросам религии абсолютна равнодушен. Со всей искренностью скажу, что политизация церкви — это очень, очень плохо для нее самой и для ее верных. Но тут нам выбора не оставили. Собственно, в РПЦ никогда и не бывало иначе.

Люди у власти, кажется, это чувствуют. Как и то, что общественно-политический фон для резких движений в области церковной политики хорош как никогда. И хотя выступление президента Порошенко на встрече с представителями ВСЦиРО оказалось, как всегда полным дипломатических иносказаний, многозначительных пауз и смысловых спиралей, они приобретают особую значительность на фоне других событий.

Например, на фоне зарегистрированного накануне встречи проекта “Закона об особом статусе религиозных организаций, чьи руководящие центры находятся в государстве, признанном Верховной Радой Украины государством-агрессором”. Текста проекта на сайте ВР пока нет. Но, судя по названию и по списку депутатов-инициаторов, ничего утешительного для Моспатриархии и Киевской митрополии УПЦ МП в нем не содержится.

Или, скажем, визит президента в Румынию. В ходе которого Порошенко не пожалел времени на встречу с патриархом РумПЦ, а его пресс-служба, в свою очередь, не пожалела нескольких строк. Из коих следует, что президент обсуждал с румынским патриархом перспективы автокефалии украинской православной церкви. Пикантность ситуации становится понятна, если учесть, что РумПЦ — вторая по численности православная церковь мира — имеет все шансы стать первой, если нынешний лидер — РПЦ — потеряет Украину. Второй по численности, кстати, в этом случае, скорее всего, окажется украинская церковь.

Также интересным и важным сигналом — для Киевской митрополии и Моспатриархии — стала скромная строка о том, что РумПЦ уже через год даст возможность своим украинским приходам проводить богослужение на украинском языке. Прелесть в том, что “украинские приходы РумПЦ” — это не только украинские села в Румынии. У РумПЦ также есть приходы на территории Украины — “исторически румынские” части Закарпатья и Буковины. Где РумПЦ давно и успешно “защищает интересы румыноговорящих”, открывая свои приходы вопреки всем и всяческим предубеждениям по поводу “канонических территорий”. До сих пор на этот “канонический самозахват” закрывали глаза, оправдывая ситуацию тем, что РумПЦ обслуживает румыноговорящую часть региона. Но если РумПЦ начнет проводить богослужения на украинском не только для украинцев в Румынии, но и в своих украинских приходах, это будет актом откровенного прозелитизма в отношении канонической УПЦ МП. И что румынский патриарх, фактически, получил согласие украинского президента.

Но хуже всего — с информационной атмосферой. “Московским попам” последнее время достается, как никогда — и попробуйте сказать, что они этого не заслуживают. Но последние дни стратегия поменялась: от навязших в зубах батюшек-сепаратистов и владык, которые “не признают факта агрессии” передовые информотряды перешли к освещению централизованной “заброски” в Украину “монахотитушек”.

Уже несколько дней по соцсетям распространяется “информация из неназванных источников” о том, что Моспатриархия направляет в монастыри и семинарии Украины кадры из России. Источники, повторюсь, не названы, зато названы цифры — сколько в какой монастырь пришлют “верных” людей, а также “переговорщики” со стороны Украины: митрополит Киевский Онуфрий и “действующий на оккупированных территориях” митрополит Митрофан.

Эксперты сходятся на том, что имеет место “вброс” — но металла в голосах не хватает. Публикация “гуляет” по Сети — преимущественно по сильно “правым” провинциальным интернет-изданиям без подтверждений и опровержений, обрастая догадками о том, чем именно будут заниматься эти “засланные монахи”.

Собственно, ни подтверждать, ни опровергать эту информацию нет смысла. Поскольку ее основная цель — вызвать эмоции. С чем она очень хорошо справляется. Даже если президент не решается открыто вступить в гибридную войну с РПЦ/УПЦ МП, его подтолкнут. В конце концов, о том, что церковные каналы обеспечивают гибридную войну России против Украины, мы с вами знаем с тех пор, как один из организаторов украинского турне “Даров волхвов” “спустил курок” на Донбассе. Кстати, с тех пор паломнические туры — наши к ним и их к нам — не прекратились. Церковные структуры — особенно коммерческие церковные структуры — продолжают работать, как ни в чем не бывало. Как на выход, так и на вход.

Конечно, так продолжаться не может. Государственные структуры вынуждены как-то на все это реагировать — просто потому, что нарастает непонимание среди избирателей. Если президент хочет сохранить хотя бы те крохи симпатий, которые у него еще есть — он не может не высказываться в пользу единой поместной церкви и автокефалии. Но каков его план? И есть ли он у него? Есть ли та самая пресловутая “политическая воля”, которую считают едва ли не решающим фактором в появлении поместной украинской церкви?

Президент, конечно, много и правильно говорил на встрече с ВСЦиРО о единстве, которое “наше все”. Но ни слова не сказал ни о механизмах — в той части, где “о единстве”, ни об ответственности — в той части, где о “религиозном факторе” в гибридной войне.

Из чего напрашивает довольно пессимистический вывод: власть категорически не хочет иметь дело с церковью и церковниками, что бы они не делали. Президент в очередной раз пытается оказать давление на руководство УПЦ МП, склонить его к лояльности, убедить “вести себя пристойно”, а не разрешить проблему сотрудничества украинских церковных структур с агрессором.

Окончательно о серьезности намерений руководства страны можно будет судить по судьбе законопроекта об “особом статусе церкви агрессора”. Который наверняка окажется очень резким, его не примут сразу, но и не отклонят окончательно. Отправят на доработку. Чтобы висел, как дамоклов меч, над головами владык. Зато на его фоне могут принять удобный для УПЦ КП и идеи “ползучего объединения” законопроект о процедуре перехода церковных общин из одной юрисдикции в другую. А могут и не принять — и тогда владыки УПЦ МП окажутся под давлением двойного — политического и экономического — аргумента. Которое, возможно, заставит их сменить выражение лица.

Боюсь, ничего больше от них и не требуется. Если бы митрополит Онуфрий со товарища в нужный момент вставали, хлопали в ладоши и делали хорошую мину — наша власть охотно ответила бы им взаимностью.