“Зеленский еще не стал президентом, а его Коломойский уже пытается обнести страну на 150 миллиардов!”; “Порошенко со своим Грановским и ручными судьями провели решение по “Привату”, чтобы подставить Зеленского перед голосованием!”; “Коломойский решил начать операцию по возвращению “Привата” еще при Порошенко, чтобы не подставлять с первых дней президента Зеленского!”.
Социальные сети пестрят версиями, проклятиями, слухами и догадками. На самом деле комбинация по возращению Приватбанка бывшими собственниками продумывалась давно и хладнокровно. Без какой-либо привязки к президентским выборам. Для ее реализации нужны были лишь несколько факторов: цинизм истца, кумовские связи его юриста во влияющем на судебную систему Верховном суде и непрофессионализм ответчика, совершающего и продолжающего совершать ошибки.
Решение Окружного суда о неправомерности национализации Приватбанка — не катастрофа, но может стать ее началом. Во-первых, впереди еще апелляция и кассация, у ответчиков есть шанс собраться с силами и перестать лажать. Во-вторых, дел, в которых оспаривается процедура выведения Приватбанка с рынка, — с десяток, а связанных с национализацией “Привата”, — совокупно свыше шести сотен. Это сериал, а не короткометражка, и поражений в нем, как, надеемся, и побед, будет еще немало. Но нынешняя истеричная реакция проигрывающей стороны на тактический провал не обязательно будет гарантировать ей стратегическое преимущество.
НБУ с Минфином провели нервный и с надрывом пресс-брифинг, на котором не дали никакой полезной информации, но ярко продемонстрировали, какой болезненный удар нанес им противник. Общие и потому пустые тезисы о том, что, по мнению ведомств, национализация проходила согласно букве закона, и они уверены в своей правоте, не дают ответа на вопрос, почему же в 50 томах дела судьи не нашли доказательств правомерности национализации и почему сочли, что сама процедура перехода банка в собственность государства была нарушена. Пиарщиков Минфина и регулятора бурная предвыборная кампания ничему не научила, они все еще живут в мире сухих и малопонятных людям формулировок, которые ничего не проясняют, мешая, а не помогая НБУ и Минфину быть понятыми простыми украинцами.
Заявление президента про “втрату грошей десятками мільйонів вкладників”, “дефолт і нову економічну кризу” выглядело еще более удручающим. Для ощущения катастрофы ему не хватало разве что “Лебединого озера” в аккомпанементе. Колебания на валютном курсе после попытки президента успокоить население составили 15 копеек, котировки украинских еврооблигаций впервые с момента размещения снизились на 1,4%, по рынку поползли слухи, что Приватбанк ограничил выдачу средств в своих банкоматах, сотни экспертов по национализации принялись рассказывать о прямой связи передачи банка другому собственнику с дефолтом. Хочешь знать, как расшатать финсектор? Спроси президента!
Порошенко был искренне и до глубины души возмущен. Человек, ответственный за реформу судебной системы, спустя пять лет “невпинного поступу змін” обнаружил, что суды в Украине все еще не гарантируют беспристрастного рассмотрения дел и справедливых решений. Странно, что его не возмущало, когда те же украинские суды не признали связанными с Коломойским лицами братьев Суркисов, запрещали AlixPartners и Kroll расследовать махинации в Приватбанке, запрещали НБУ, Минфину или уже ставшему государственным Приватбанку оплачивать услуги юристов, представляющих их интересы в спорах с бывшими собственниками. И вот вдруг решение целого СНБО призывает ускорить квалификационное оценивание судей и обеспечить наконец-таки судебную реформу, правда, только в Окружном админсуде столицы. Намекните кто-то президенту, что ряд не менее ключевых дел о национализации рассматривается еще и в столичном Хозяйственном, там тоже не помешала бы реформа. За последние два года абсурдных и вредительских судебных решений в “приватовских” делах была масса, но президент не реагировал на них никак, традиционно оставляя для себя возможности для торга с Коломойским. Видимо, наконец понял, что торг уже не уместен.
Забыв, что лежачих не бьют, бывший собственник “Привата” Игорь Коломойский поспешил заявить, что решение суда — это попытка президента помириться с ним. И вообще Порошенко — его марионетка. Вот у кого с коммуникациями все в порядке. Тут же на белом коне в историю въехал Зеленский, гарантировав стабильность Приватбанка, что, в общем-то, мог сделать любой из комментаторов процесса, так как стабильность “Привата” на сегодняшний день гарантируют его сформированные практически на 100% резервы.
Что интересно, на кураже господин Коломойский рассказал и о причинах самой национализации, которая, по его версии, произошла, потому что Гонтарева хотела из банка достать залоговый зерновой терминал, а Порошенко — пакет “1+1”. Вполне возможно, что все это чистая правда. Но если бы банк действительно был стабильным, и не было причин отправлять его в Фонд гарантирования вкладов физических лиц, чтобы потом дерибанить банковские залоги, то этот план был бы неосуществим.
Из здорового банка ничего не вытащить и просто так банк Фонду гарантирования не передать, то есть косвенно бывший собственник признает проблемы Приватбанка. Да и ранее признавал, ведь это он писал 16 декабря 2016 г. обращение к правительству с просьбой “розуміючи системну важливість банку... прийняти позитивне рішення щодо придбання державою акцій банку... та подальшої його капіталізації”. Зачем бы понадобилась капитализация здорового банка, и с чего бы его собственникам просить правительство выкупить у них акции банка, если все хорошо и гладко? Короче, в банке не было денег. А о том, куда они делись, бывшие собственники молчат.
Сейчас ситуацию пытаются представить, как сиюминутную блажь НБУ, который вдруг ужесточил нормы, отойдя от требований МСФО, а заодно организовал информационную атаку на банк, в результате которой отток средств клиентов и сформировал дыру в 142 млрд грн в капитале. Пиар-аналитики поумнее предлагают версию, что бывший собственник действительно вывел средства, но в последний момент и только потому, что ему постоянно угрожали национализацией. Буквально выносил все самое ценное из горящего дома. Так не бывает — дыра слишком большая и не могла возникнуть за неделю, месяц и даже квартал.
Мы напомним читателю хронологию событий: в мае 2015-го в банке была начата диагностика качества активов и определения потребности в каптале Приватбанка, в сентябре были получены предварительные данные диагностики и состоялся первый разговор по душам с собственниками банка. В январе 2016-го результаты диагностики были утверждены правлением НБУ, а заодно проверены и согласованы банком. В феврале была утверждена программа капитализации и финансового оздоровления банка. То есть диагностика по 2015 г. уже показала, что у банка есть проблемы. В апреле 2016-го стало понятно, что банк не выполняет требования первого этапа докапитализации, и НБУ согласился продлить сроки их выполнения, сделав поправку на то, что банк системный и заслуживает второго шанса. В августе 2016-го банк отчитался о выполнении первого этапа докапитализации и перешел ко второму, но уже в октябре стало очевидно, что выполнять его он не собирается. Начался новый виток непростых переговоров НБУ как с собственниками банка, так и с МВФ, который держал руку на пульсе и регулярно напоминал правительству о важности “проблемы Приватбанка”. К декабрю 2016-го все, следящие за процессом, понимали, что тянуть дальше уже некуда. За девять месяцев 2016-го процентные доходы банка составили 15,7 млрд грн, а процентные расходы — 22,1 млрд, чистый процентный доход ушел в минус на 6,4 млрд, то есть кредитование было для банка убыточным, для оплаты процентов по уже взятым кредитам его заемщики брали новые кредиты там же, в “Привате”, но сам банк прибыли не получал. Похоже это на выполнение плана по оздоровлению?
И разве не прав был НБУ, когда запретил учитывать в качестве залогов не имущество, а имущественные права. То есть не завод и пароход, а некие расписки о том, что завод и пароход здесь когда-то были. Конечно, регулятор понимал, что в Приватбанке этих имущественных прав на 142 млрд грн, но он честно давал банку шанс, и не один, исправить ситуацию.
При такой дыре не национализировать банк не могли, потому что альтернативой была бы ликвидация системного банка, которая могла бы обрушить весь банковский сектор. Отчасти тут мы и найдем ответ на вопрос, можно ли банк вернуть собственникам, если национализацию отменят? Для этого государству придется выйти из его капитала, а новым владельцам — этот самый капитал чем-то наполнить.
ZN.UA еще до национализации предлагало решать проблему “Привата” не национализацией, по так называемому псевдокипрскому сценарию, тоже предполагавшему конвертацию средств на счетах крупных вкладчиков банка в его акции, но со сведением к минимуму участия государства в акционерном капитале банка. Это позволило бы переложить основные потери от национализации на тех вкладчиков, которые годами получали в банке высокие проценты по депозитам и в нем же брали кредиты под сомнительные залоги. По этому сценарию все текущие судебные разбирательства были бы обычными межвидовыми разборками. Но власть решила иначе. Ее право.
В итоге государство вложило в капитал банка 155,3 млрд грн, и министр финансов уже заявила о необходимости создания механизма возврата этих средств государству. Что сложно, но возможно. А без этих 155 млрд банк опять окажется на пороге Фонда гарантирования. Как любят говорить украинские юристы, не так важно решение суда, как возможность его выполнить.
Иск Коломойского выстроен на противоречиях двух законов Украины, определяющих разные процедуры признания банка неплатежеспособным, основания и условия для обеспечения капитализации банка государством и прочие технические детали. Претензии предъявлены к процедуре национализации, не к сути. Наверняка такие противоречия имеют место, ведь согласованность украинских законов как между собой, так и с подзаконными актами — притча во языцех. Да и процедуру могли нарушать, достаточно вспомнить, с каким запалом и азартом НБУ очищал банковский сектор и сколько дел уже проиграл только потому, что в пылу борьбы не обращал внимания на детали и нюансы. Но признание ошибок в процедуре не означает, что ее нельзя провести снова, выполнив все требования, если капитал банка снова станет отрицательным.
При всем уважении к состоянию Коломойского, собрать сумму в 155 млрд грн непросто. Ему помог бы курс гривни по 200 за доллар, позволивший бы выгодно обменять валютные резервы олигарха и провести докапитализацию, но президент плохо старался.
О получении компенсации бывшим собственником тоже речь не идет, так как п. 6 ст. 41 ЗУ “О системе гарантирования вкладов физических лиц” говорит вполне однозначно, что после передачи новому инвестору акций неплатежеспособного банка откат невозможен. Во-первых, инвестор (в нашем случае Минфин) не может быть лишен права собственности на купленные им акции банка, кроме того, эти акции не могут быть истребованы у него в пользу предыдущего собственника. Во-вторых, предыдущий сособственник банка не имеет права требовать от инвестора возмещения любого ущерба, понесенного после приобретения инвестором акций банка, на основании недействительности, отмены или признания противоправными каких-либо решений или действий, принятых в процессе признания банка неплатежеспособным и вывода его с рынка.
Но есть и окольные пути. Например, 22 апреля, сразу после выборов, Шестой апелляционный административный суд продолжит рассмотрение иска Triantal Investments к НБУ о признании противоправным и отмене распоряжения НБУ о проведении проверки в Приватбанке в 2016 г. Triantal Investments — кипрская компания, подконтрольная Коломойскому и в свое время владевшая 16,8% акций Приватбанка. В марте 2018-го она уже выиграла это дело в Окружном административном. Заметьте, никто даже не вздрогнул. Сейчас рассмотрение на этапе апелляции. Если НБУ все-таки проиграет, бывшие собственники получат весьма веские основания для дальнейшего оспаривания национализации, ведь именно результаты этой проверки легли в основу принятия решения о передаче банка государству. А НБУ и банк лишатся дополнительных оснований для привлечения к ответственности бывших собственников и менеджмента банка за доведение его до неплатежеспособности.
А 7 мая в Хозяйственном суде будет слушанье по иску Коломойского и Triantal Investments о признании недействительным договора купли-продажи этого банка от 21 декабря 2016 г. между Минфином и бывшими акционерами. Не далее как 9 апреля суд удовлетворил ходатайство истцов о расширении перечня их требований, дополнив дело пунктом о возврате им акций Приватбанка. До национализации пакет акций Приватбанка, принадлежавший Коломойскому, составлял 41,6%, а Triantal Investments — 16,5, в сумме — 58%. Если их вернут, считай, что банк у Коломойского в кармане. Мы сомневаемся, что он ему нужен, но контроль над банком, который является истцом в Лондонском суде, — неплохое приобретение. И для того чтобы слить лондонское дело, много не надо, достаточно просто провести через правление банка решение о расторжении договора с Hogan Lovells, знающих Коломойского как облупленного и умеющих вести дела такого рода, и передать его юристам Приватбанка, которые второй год света белого не видят из-за исков от бывшего владельца, а некоторые до сих пор питают к нему нежные чувства. И пока все отвлеклись на процессы национализации, важно следить за умелыми руками фокусника, который ловко пытается уйти от ответственности.
Оптимистичной на фоне общей истерии выглядит незамедлительная реакция Посольства США в Украине, ЕБРР и ЕС на решение Окружного административного, которые настаивают на важности продолжения усилий со стороны властей “по возврату убытков от бывших собственников обанкротившихся банков” и обещают внимательно следить за развитием событий. Подобное единодушие наших западных партнеров Коломойского и Боголюбова должно насторожить. Авось поможет.
