Возвращение блудного Тигипко, или Конец “третьей силы”

В обмен на слияние его политпроекта с ПР самого Тигипко могут ждать некие преференции — вплоть до возможного выдвижения в преемники Януковича. Но для рядовых партийцев “Сильной Украины” ликвидация этой партии не несет особых перспектив и может вызвать недовольство. И еще более будет недоволен электорат Тигипко, который лишают выбора и который вправе считать себя преданным.

Как все хорошо начиналось…

Бренд под названием “Сильная Украина” был сенсацией прошлых президентских выборов. Возвращение Сергея Тигипко в политику стало самым интересным предвыборным ходом 2010 года. Умело организованная и со знанием дела оплаченная рекламная кампания дала свой эффект — о Тигипко вспомнили как о политике, который мог бы прийти на смену Кучме еще в 2004-м. Избиратели активно поддержали его президентские амбиции.

13% в первом туре выборов были тем бесспорным успехом, опираясь на который, можно было начинать самостоятельное политическое “плавание”, составив весьма серьезную конкуренцию лидерам Партии регионов. Но Сергей Тигипко выбрал участие в правительстве. И этим шагом нанес первый удар по собственному рейтингу и ожиданиям своих избирателей.

В истории Украины “казус Тигипко” пока что уникален. Имея существенную электоральную поддержку — то, что в политической рекламе называется “кредитом доверия”, он, казалось, делал все возможное, чтобы этот кредит растратить. В правительстве Сергею Леонидовичу был поручен один из самых тяжелых “участков” работы: ему довелось вести переговоры с МВФ о кредите, и по этой причине он становился ответственным за реформы, необходимые, в первую очередь, для возврата денег мировым финансовым институтам.

В итоге, еще до начала Налогового майдана, на котором плакаты о “кровопийце” Тигипко уже висели рядом с портретами Азарова и Бродского, глава “Сильной Украины” получил первый сигнал от своего разочарованного электората. Это были результаты местных выборов: “Сильная Украина” набрала всего 4,3%. Правда, в некоторых местных советах юга и востока, например, в Днепропетровских облсовете и горсовете, и в Одесском горсовете, фракции “Сильной Украины” получились более-менее заметные. Однако со временем стало ясно, что реального влияния в этих советах “сильноукраинцы” не имеют, будучи оттесненными от принятия решений “региональным” большинством.

В декабре 2010 года Сергей Тигипко обрел более высокий статус по результатам административной реформы, став вице-премьером и министром по социальным вопросам. В сферу его компетенции, в первую очередь, вошла пенсионная реформа, принятие которой было связано с очередным траншем МВФ. Снова, как и год назад, Тигипко “благородно” принимал на себя всю критику этой реформы. И заодно, вступил в противоречие с премьером Николаем Азаровым, доказывавшим, что Украина вполне может прожить и без транша Международного Валютного Фонда. Тогда даже создалось впечатление, что существуют две линии — Азарова и Тигипко — в отношениях с международными финансовыми институтами.

Однако 15 августа Азаров и Тигипко, как главы двух политсил, продемонстрировали трогательное единение, объявив о слиянии двух партий. Дрейф Тигипко в сторону “регионалов” завершился. Что же побудило его принять подобное решение?

Четыре аргумента для Тигипко

Первой причиной можно считать радикальное падение популярности партии. К лету этого года положение “Сильной Украины”, судя по рейтингам, было незавидное. По данным июньского опроса Киевского международного института социологии, за нее готовы были проголосовать 4,3%, против 7,1% — в прошлом году. Опрос компании TNS показывал еще более скромные 1,9% (против 3,6% в июне — т.е. до пенсионной реформы).

Таким образом, партия Тигипко могла бы пройти в следующий парламент только при устойчивом сохранении рейтинга выше 4% в течение последующих 14 месяцев (выборы в Раду запланированы на октябрь 2012 года). Если Тигипко будет и дальше находиться в правительстве в роли “главного по реформам”, сохранение такого рейтинга, и тем более его рост, нереальны. В случае же повышения проходного барьера до 5% шансы “Сильной Украины” снова оказаться в Раде оказываются вообще мизерными.

Вторая причина — стойкое нежелание Тигипко уходить в политическую борьбу с партией власти. Понимая свои возможные финансовые потери от такого шага, Тигипко принял решение не просто сотрудничать с властью (что он делает давно и прочно), а полностью узаконить свое пребывание в ней “по партийной линии”.

Могла ли обсуждаться какая-нибудь альтернатива, например, альянс ПР и “Сильной Украины” вместо их полного слияния? Такой вариант мог бы иметь место, обладай партия Тигипко достойным рейтингом. А чтобы нарастить этот рейтинг, главе партии нужно срочно выходить из власти, и начинать борьбу, целый год неся “неблагодарный” крест оппозиционного политика. Тигипко же всей своей деятельностью уже показал, что не стремится стать независимым политиком, тем более, оппозиционным.

В нынешних условиях “синица в руке” — конкретная власть и безопасность собственного бизнеса — оказались для Сергея Леонидовича важнее “журавля в небе” — перспектив получить, возможно, более весомые дивиденды в ходе непредсказуемой политической борьбы.

Третья причина — это амбиции самого Тигипко. В обмен на решение о слиянии с ПР он может рассчитывать на повышение собственного статуса уже в системе Партии регионов. Наиболее привлекательный бонус для Сергея Леонидовича — кресло премьер-министра и первое (либо одно из первых) место в списке ПР на выборах 2012 года.

Потенциально возможной для него становится и совсем уж головокружительная перспектива стать преемником Януковича в 2015 году. Такую мысль высказывает, к примеру, политический эксперт и практикующий политик Вадим Карасев.

“Тигипко никто не “нагибал”. Его привлекли вполне осязаемыми привилегиями, которые он может поучить, если откажется далее изображать самостоятельный политпроект. То есть, ему показали, что игры закончились, и пора “открывать личико”, четко ответить на вопрос “с кем вы, мастера политики?” Думаю, ему пообещали премьерское кресло после отставки Азарова — примерно в начале 2012 года, а также и главенство в списке Партии регионов. Ведь всем понятно, что Азаров на роль “интерфейса” ПР не тянет. Так что Тигипко может возглавить список Партии регионов на выборах 2012, будучи в должности премьер-министра, а потенциально в будущем стать и преемником Януковича. Столь длительную перспективу для себя он, может быть, и сам пока не рассматривает, сосредоточившись на более близких по времени предложениях — в первую очередь, на премьерстве”, — отмечает Карасев.

Однако политолог Владимир Фесенко считает, что Тигипко не стоит надеяться на такие серьезные бонусы, как премьерское, и, тем более, президентское, кресло.

Для него важнее остаться в политике вообще, и в случае отставки с нынешнего поста не оказаться разгромленным и как бизнесмену, став жертвой борьбы с Партией регионов. А обещания, данные Тигипко сейчас, не обязательно будут выполнены “регионалами”. “Можно предположить, что Тигипко как раз отказался от потенциальных президентских амбиций в обмен на сохранение в политике и повышение персонального статуса до уровня премьер-министра. Определенное количество мест получат и нужные люди из списка его партии. Но на этом — все. Премьером он может и не стать, и совсем не обязательно сменит Азарова, не говоря уже о статусе преемника Януковича. В Партии регионов такие “трюки” не проходят. Тот, кто играет в такие игры, очень плохо заканчивает в этой политсиле” — считает Фесенко.

Наконец, четвертую версию, почему Тигипко согласился на такой шаг, выдвигает политолог Юрий Романенко. Он обращает внимание на вовлеченность Тигипко в международные финансовые структуры. “Тигипко теперь будет стараться позиционировать себя в мировом финансовом сообществе как человек, который продвигал непопулярные реформы. В свою очередь, он полагает, что эти международные структуры будут благодарны ему за непопулярные реформы. Возможно, если Украина и вовсе перейдет под внешнее управление, тогда эти организации будут раздавать полномочия местным политикам” — полагает Романенко.

Впереди — разброд и шатания

Аргументация самого Сергея Тигипко, которую он будет, наверняка, еще не раз повторять в ходе предстоящей двухмесячной внутрипартийной дискуссии, сводится к тому, что лучше проводить реформы, находясь не вовне, а внутри правящей партии: “Украине нужны реформы, и для меня это главное. А с какой позиции “Сильной Украине” будет легче это сделать? Уверен, что, войдя в партию власти, из середины разрабатывать и внедрять решения будет легче”.

Подобная аргументация если и актуальна, то только для самого Тигипко, четко вжившегося в роль главного реформатора страны, но вряд ли она обрадует всех его товарищей по партии. В объеденный с ПР список не попадает большая часть из них, тем более, если верна информация о том, что мажоритарные округа уже поделены.

Некоторое усиление регионалам дают фракции “сильноукраинцев” в местных советах Юга и Днепропетровщины. Но они и так, как мы уже знаем, не создавали ПР особых проблем, и вряд ли сыграют большую роль при объединении двух партий.

Предстоящая двухмесячная дискуссия в “Сильной Украине”, думается, отсеет всех недовольных слиянием, а также тех, кому объективно не найдется места под общей “крышей” ПР. Эти люди, по сути, оказываются “кинутыми” дважды: в свое время многие из них вступали в ряды “Сильной Украины” потому, что не могли оказаться в списках Партии регионов, особенно в преддверии местных выборов. Список-то ведь не “резиновый”, да и места в нем стоили, как говорят, недешево. Вот и получается, что все это время “Сильная Украина” находилась в положении своеобразного кадрового резерва для “регионалов”. Но резерв этот теперь, по большей части, оказывается невостребованным. Расчет функционеров “Сильной Украины” на партийную карьеру в рядах перспективной партии и под крылом довольно популярного политика оказывается блефом. Тем большее разочарование испытают те однопартийцы Тигипко, которые рассматривали “Сильную Украину” как действительную альтернативу ПР.

“Свежая кровь” в рядах “регионалов”

Со стороны Партии регионов решение “абсорбировать” “Сильную Украину” выглядит вполне логичным шагом. Во-первых, они устраняют потенциального конкурента на “сине-белом” поле, которому могут отойти голоса разочарованных в ПР избирателей. Во-вторых, “Регионы” окончательно привязывают к себе политика с имиджем либерала, которого рассматривают на Западе как проводника реформ в Украине. Тигипко может произвести хорошее впечатление и в Москве, и в Брюсселе — он считается равноудаленным от основных центров притяжения в стане “регионалов”, и потому может рассматриваться как эффективный менеджер, с которым можно иметь дело в долгосрочной перспективе. Наличие такой фигуры среди украиских политиков высшего эшелона для России, ЕС и США чрезвычайно важно — тем более, после того как сами “регионалы” показали: любые договоренности могут быть оспорены, любой политик, вчера бывший “на коне”, оказаться за решеткой.

В-третьих, Партии регионов Тигипко нужен “уже сегодня”. Окончательно втянуть его в свою орбиту сейчас видится менее затратным действом, нежели создавать коалицию после выборов — тем более, что Тигипко своими силами в Раду может и не пройти, зато некий процент голосов у ПР все равно отберет.

Четвертую возможную мотивацию “регионалов” предположил Юрий Романенко. По его мнению, вовлечение Тигипко в ряды ПР — это “апгрейд” Партии регионов. “Янукович хочет “размягчить” донецкое ядро партии, объединить под брендом ПР большую часть политической элиты. Ему выгодно, чтобы в ПР был представлен и днепропетровский клан, чтобы представители этого мощного клана не становились в оппозицию, а имели в лице Тигипко своего представителя в ПР. Но это план можно реализовать, только если изначально рассматривать Тигипко как потенциального лидера партии либо премьера. Иначе смысл операции теряется”, — отметил Романенко.

По ком и кому звонит звоночек “Сильной Украины”

Наконец, следует отметить и еще один важный аспект в “деле Тигипко”.

Показательная “кончина” “Сильной Украины” лишний раз доказывает, что в нашей стране нет партий в подлинном смысле этого слова — как объединений граждан, представляющих политические интересы некой группы избирателей, и главное, отождествляющих себя с этими интересами и готовых отстаивать их до конца.

Зато в Украине имеется множество политпроектов, самые успешные из которых используются во вполне конкретных, сиюминутных, целях: “оттянуть” голоса у более популярного политика, “раскрутить” какую-либо фигуру для будущих выборов, “обслужить” определенную электоральную группу, которую невозможно контролировать иным образом (к примеру, радикальных поклонников национальной идеи либо союза с Россией) и т.д.

Лидеры украинских партий оказываются всего лишь фронтменами, “говорящими головами”, выполняющими определенную функцию за деньги спонсоров из олигархического сословия либо из-за рубежа. В условиях, когда в Украине доминирует одна политическая сила, незамысловато стремящаяся “подгрести под себя” или устранить с электорального поля всех потенциальных соперников, существование многих политпроектов становится излишней “роскошью”, и они обречены на ликвидацию.

Украина потенциально движется к двухпартийной системе. Однако если на условном сине-белом фланге единая политсила уже обретает контуры, то условный пост-оранжевый фланг пока можно характеризовать известной поговоркой о двух украинцах и трех гетманах. Партия регионов не против вообще стать единственной реальной политсилой в Украине, наподобие “Единой России”, но в украинских условиях столь тотальное “накрытие” страны одной партией невозможно из-за того, что значительная часть населения просто не воспринимает “регионалов” как “своих”.

Самоликвидация проекта под названием “Сильная Украина” — первый, но достаточно громкий звоночек по системе партийной конкуренции в стране. Но звонит этот звонок не только по былой многопартийной “вольнице”. Он звонит и тем избирателям, которые ищут “адекватную” альтернативу Партии регионов. Теперь эти люди просто вынуждены отдавать свои голоса иным политсилам, практикующим “подлинно” оппозиционную риторику. Только есть опасение, что и в среде такой “истинной” оппозиции, и так лишенной новых идей и пространства для маневра, могут найтись свои “тигипки”.

И тогда избиратель будет поставлен перед еще более серьезным выбором: если ему перекроют все формальные и мирные, каналы выражения недовольства и возможность оппонировать власти, он вынужден будет обратиться к тому, что у нас уже раз сработало — к майданной демократии.

Павел СЕРОВ