«Внутренние швы» нового дня памяти

24 августа мы отмечаем 18 годовщину независимости Украины. А накануне, 23 августа, исполняется 70 лет со дня подписания советско-германского договора о ненападении, зачастую называемого на Западе пактом Молотова—Риббентропа (во многом вследствие которого наша страна имеет современные границы). Впервые это собираются отмечать в Европе как общеевропейский день памяти жертв сталинизма и нацизма. Именно такую дату предложил Европейский парламент в своей декларации от 23 сентября прошлого года. А Парламентская Ассамблея ОБСЕ в резолюции от 3 июля 2009 г. к этой идее присоединилась.
Но как же будут в Европе отмечать этот день? Видимо, ответ надо поискать в традициях тех государств, которые этот день памяти инициировали и отмечали 23 августа еще раньше, а именно в странах Балтии.
Вот что, например, говорил эстонский президент Тоомас Хендрик Ильвес 23 августа 2007 г., когда в стране отмечали очередную годовщину пакта Молотова—Риббентропа и 20-летие первых публичных демонстраций, потребовавших его осуждения (http://www.president.ee/ru/duties /speeches.php?gid=108488):
«Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить два события, определивших судьбу Эстонии и эстонского народа. Одно из них состоялось в этот день 68 лет назад в Москве, а другое — 20 лет назад здесь же, в парке Хирве. Первое событие — подписание пакта Молотова—Риббентропа — стерло с лица земли наше государство и почти уничтожило наш народ. Вторым событием положено начало восстановлению нашего государства.
Пакт Молотова—Риббентропа и все, что с ним связано, разоблачает сущность тоталитаризма, пожалуй, лучше, чем какое-либо иное отдельное событие. Две уголовных банды встретились, чтобы разделить между собой то, что принадлежит другим. А затем, очень хорошо зная, что их деятельность абсолютно незаконна, они засекретили ее. Сегодня, как и прежде, мы признаем одно: коммунизм приравнен к нацизму, серп и молот — к свастике.
События последних лет убедили меня, что в Эстонии, да и в других европейских странах, пострадавших от преступлений против человечества, необходимо поставить памятник их жертвам. Одно недавнее социологическое исследование показало, что эти преступления затрагивают более 60 процентов эстонцев. То есть те, в родне которых нет репрессированных, составляют в нашей стране меньшинство.
Если такая большая часть наших граждан пострадала от коммунизма, то мы просто не можем дать этому забыться, мы не можем позволить умалять это. Я призываю всех, кто собрался здесь, а также других жителей Эстонии подумать, как мы можем почтить и возвеличить сотни тысяч граждан Эстонии, страдавших от преступной деятельности коммунистов».
Таким образом, очевидно, что для эстонского президента это день исключительно памяти жертв коммунизма, ибо о жертвах нацизма он вообще ничего не сказал.
А президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга уже в канун другой даты — 60-летия окончания Второй мировой войны в Европе — о жертвах нацизма, правда, упоминала. Но если эстонский президент акцентирует внимание лишь на том, что не будь договора, Эстония бы не потеряла независимость, то латвийский руководитель уверена, что без пакта вообще не было бы Второй мировой войны. (http://www.president.lv/pk/content/? cat_id=603&art_id=5):
«Я обязана напомнить миру о том, что самый жестокий в истории человечества конфликт мог бы не произойти, если бы два тоталитарных режима — нацистская Германия и Советский Союз — не договорились бы тайно разделить между собой территории Восточной Европы. Я имею в виду позорное соглашение 23 августа 1939 года, подписанное министрами иностранных дел Советского Союза и нацистской Германии В. Молотовым и И. Риббентропом. Секретные протоколы к этому позорному пакту привели к тому, что через полторы недели Гитлер вторгся в Польшу и развязал Вторую мировую войну. С полного согласия Гитлера Советский Союз затем оккупировал восточную часть Польши; а позднее в том же году напал на Финляндию. В июне 1940 г. Советский Союз вторгся и оккупировал Латвию, Эстонию и Литву. Гитлер и Сталин заранее договорились об этих нападениях и оккупациях».
Сходные заявления традиционно делали и другие высокопоставленные политики всех трех балтийских стран. Там 23 августа считается исключительно днем памяти жертв коммунизма.
О жертвах нацизма почти не говорят на официальном уровне и в другие дни. А главное — скудные упоминания о жертвах не сопровождаются поисками палачей. Так, в нынешнем июле в газете «Джерузалем пост» руководитель Центра Симона Визенталя Эфраим Зурофф отметил, что когда он заговаривал с прибалтийскими чиновниками о массовом соучастии местных коллаборантов в преступлениях нацистов, они всегда старались увести разговор в сторону, делая акцент на своих страданиях от советской «оккупации» и на роли евреев-коммунистов в ее преступлениях. При этом Зурофф осудил кампанию общего поминовения жертв нацизма и коммунизма в этих странах и призвал еврейство обратить на нее внимание.
Для таких, как он, общее поминовение жертв нацизма и коммунизма в Прибалтике — просто фиговый листок лицемерия, прикрывающий не просто забвение неприятных страниц прошлого, но и попытки реванша над антифашистами.
Так, в 2007 г. прокуратура Литвы возбудила уголовное дело против знаменитого израильского ученого и национального героя, бывшего руководителя международного мемориального центра холокоста в Иерусалиме «Яд ва-Шем» доктора Ицхака Арада и потребовала от Израиля его экстрадиции. Его обвиняли в геноциде литовского народа. Основанием стали мемуары историка, где он рассказывал о том, как вел борьбу с литовскими пособниками нацистов, уничтожавших евреев на территории этой страны.
Вследствие давления США и Израиля прокуратура закрыла это дело почти через год после его возбуждения, но со странной формулировкой — «за недостатком оснований у обвинения для передачи дела в суд». Однако в отношении других еврейских партизан, которых обвиняют в тех же преступлениях, дела пока официально не прекращены.
А конкретная дата общего поминовения жертв нацизма и сталинизма показывает, что Европарламент и ОБСЕ, не просто на словах приравнивают два режима, а солидарны с установившейся в Прибалтике моделью этого поминовения, ибо в ней под видом осуждения двух режимов говорится прежде всего о преступлениях одного. А преступления другого, если не обеляются, то умаляются. А то, что жертвы холокоста, то есть главного с европейской точки зрения злодеяния нацизма, с таким объединением не согласны, учредителей памятной даты не смутило, невзирая на содержащееся в резолюции ПА ОБСЕ ритуальное признание уникальности холокоста.
И русофобия, и антикоммунизм
Почему так произошло? Уже много и справедливо писалось о русофобских мотивах европейских (а в случае с ПА ОБСЕ и американских политиков). Однако дело не только в этом. Нынешний экономический кризис, показавший изъяны современного капитализма, порождает у защитников этого строя дополнительный запрос на антикоммунизм, несмотря на крайнее ослабление позиций большинства европейских компартий и заметное изменение их идеологии и облика по сравнению с 1920—1950 гг. Ведь это сейчас они выглядят ослабевшими, но мало ли что может произойти, если кризис усугубится, поэтому есть смысл напоминать, что при другой системе было бы намного хуже, чем сейчас.
Несостоятельность антикоммунизма как защитника демократии и свободы хорошо разоблачил депутат ПАСЕ от шведской Левой партии Матс Эйнарссон, когда еще в 2006 г. этот орган пытался принять рекомендации о преступлениях тоталитарного коммунизма. Отнюдь не отрицая этих преступлений, он говорил: «Коммунизм может означать много вещей, некоторые из них противоречивы. Однако антикоммунизм — также странное существо. Он именует себя адвокатом свободы и демократии, однако при взгляде на историю получается совсем иная картина. Под знаменем антикоммунизма люди, боровшиеся за демократию, были лишены своих демократических прав. Под знаменем антикоммунизма миллионы людей, мечтавших о свободе и боровшихся за свободу, бросались в тюрьмы, подвергались пыткам и убивались.
Истина заключается в том, что целями антикоммунизма никогда не была диктатура или нарушения прав человека. Целями антикоммунизма всегда были и остаются левое и рабочее движение и все, кто ставит под вопрос капитализм и империализм. Антикоммунисты XX столетия противостояли так называемой диктатуре пролетариата в СССР не потому, что она была диктатурой, а потому, что она была пролетарской. В этом и антикоммунисты, и коммунисты были неправы, она вовсе не была пролетарской. Однако долгие десятилетия Советский Союз, казалось, воплощал извечный кошмар правящих классов — страх перед захватом власти рабочими!»
Позицию Эйнарссона тогда разделил и нынешний председатель ПАСЕ, испанский социалист Луис Мария де Пуч, отметивший, что предложенный проект рекомендаций «содержит двусмысленные элементы, которые относятся не только к преступлениям, совершенным тоталитарными коммунистическими режимами, но и к идеологии французского Сопротивления, испанского Сопротивления, к идеологии людей, отдавших свою жизнь на свободу, идеологии западноевропейских коммунистов и тех восточноевропейских коммунистов, которые участвовали в трансформации общества».
Благодаря позиции Эйнарссона, де Пуча и ряда других депутатов ПАСЕ рекомендации так и не были приняты (редкий случай в истории этой организации). Но Европарламент и ПА ОБСЕ все же сделали то, чего не смогли сделать их коллеги. Да, формально в этих документах речь не о коммунизме, а о сталинизме. Но предложенная дата — 23 августа — говорит о том, что реальной разницы между двумя понятиями авторы документа не видят. Ведь эта дата освящена прибалтийской спецификой ее отмечания, в частности, словами Ильвеса о том, что серп и молот равен свастике. (Как же тогда Эстонии быть с гербом Австрии, где оба этих символа присутствуют? Впрочем, это их внутренняя евросоюзовская проблема).
Чтобы не сомневались в надежности старших братьев
Есть еще одна, пожалуй, более важная, чем русофобия и антикоммунизм, причина выбора даты совместного поминовения. Фиксация на дне подписания советско-германского пакта подводит к мысли о том, что Вторая мировая война началась именно вследствие этого соглашения. Ведь так прямо говорит и Вике-Фрейберга, заодно относя к последствиям договоренностей Молотова—Риббентропа переход в зону советского влияния всей Восточной Европы, то есть и Венгрии, и Румынии, и всех прочих стран региона.
На самом деле этот процесс стал следствием договоренностей Сталина—Рузвельта—Черчилля в Тегеране и Ялте. Однако при всей антиисторичности версия Вике-Фрейберги, которую, судя по всему, готовы разделить в Европарламенте и ПА ОБСЕ, чрезвычайно выгодна для европейцев, поскольку следование исторической правде должно неминуемо поставить вопрос о договороспособности Запада.
Ведь что было бы, если бы с началом нападения Германии на Польшу, которое состоялось бы все равно, независимо от пакта Молотова—Риббентропа, на Западном фронте развернулась бы настоящая война? Неужели бы пересекли тогда советские войска границу по Збручу?
Ведь на 17 сентября, когда РККА перешла тогдашнюю польскую границу, было ясно не только то, что польская армия разгромлена, но и то, что Англия и Франция защищать ее не будут. Последнему имелось множество доказательств.
Так, 7 сентября французские дивизии начали продвижение на германскую территорию в Сааре, немцы отходили без боя и эвакуировали свои деревни. В итоге французы продвинулись на 8 км на 24-километровом участке и остановились перед заминированным Варндтским лесом и линией Зигфрида.
11 сентября англичане перестали сбрасывать над Германией пропагандистские антивоенные листовки, а обещанных полякам ударов английской и французской авиации по промышленным центрам Германии вообще не последовало.
Наконец 12 сентября во французском городке Аббевилль происходит высший англо-французский военный совет, то есть встреча премьеров Чемберлена и Даладье при участии прочих военных и политических руководителей двух стран. У французов на этот момент почти 5-кратное превосходство по числу дивизий перед противостоящими им немцами. Начальник оперативного отдела генштаба вермахта Йодль признает в Нюрнберге, что решительное наступление французов изменило бы ход войны. Но в Аббевилле решают отказаться от всех наступательных операций и вернуть войска в казармы на линии Мажино.
Польше о решении совета не сообщают, напротив, заверяют, что наступление западных союзников начнется, но примерно 16—20 сентября. Не направляются силы союзников и непосредственно в Польшу транзитом через Румынию, что Варшаве также ранее обещали в Лондоне и Париже.
Итак, на 17 сентября даже из открытых источников (а СССР располагал и мощной разведсетью во всех воюющих странах) было ясно, что Англия и Франция защищать Польшу не будут. А до этого момента Советский Союз никак не показывал, что может пересечь польскую границу. И это позволило полякам оголить ее, направив практически все силы против вермахта, однако и это им не помогло.
Но если в Восточной Европе будут много вспоминать о поведении Франции и Великобритании осенью 1939-го, возникнет вопрос о том, чего в кризисную минуту могут стоить их обязательства, равно как и обязательства других старших братьев по НАТО и ЕС. Ведь каких-либо принципиальных изменений в их устройстве за эти 70 лет не произошло. Как были они образцовыми демократиями на тот момент, так и остаются таковыми в момент нынешний. Поэтому очень удобно сделать причиной войны пакт Молотова—Риббентропа.
Если бы пакта не было
Однако альтернативой пакту было бы не отсутствие войны, а лишь изменение некоторых деталей ее сценария. Так, за пару дней до вступления РККА на польскую территорию, глава генштаба вермахта Гальдер записывает в дневнике: «Главнокомандующий (Браухич. — А. П.) прибыл с совещания у фюрера. Возможно, русские не будут ни во что вмешиваться. Фюрер хочет создать государство Украина.»
А 15 сентября Риббентроп попросил германского посла в СССР Шуленбурга передать советскому руководству следующее предостережение: «Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум. Поскольку мы, со своей стороны, не намерены предпринимать в этих районах какие-либо действия политического или административного характера, стоящие обособленно от необходимых военных операций, без такой интервенции со стороны Советского Союза могут возникнуть условия для формирования новых государств». То есть марионеточных Белоруссии и Украины.
Возможно, многие украинские политики, сейчас с пеной у рта осуждающие пакт Молотова—Риббентропа, делают это прежде всего потому, что полагают — не будь пакта, возникло бы украинское государство, подобное Хорватии Павелича и Словакии Тисо, пусть фашистское, но формально независимое.
А вот страны Балтии — если бы пакта не было, очевидно, разделили бы судьбу Дании, то есть без сопротивления пропустили бы на свою территорию немецкие войска и стали бы фактическими союзниками Германии, формально сохранив государственность. И я допускаю, что при нынешней оценке роли Дании во Второй мировой такой сценарий представляется многим в Таллинне, Вильнюсе и Риге весьма лестным.
Ведь реальный вклад Дании во Вторую мировую войну — это 3900 датчан, погибших на Восточном фронте за жизненное пространство для арийской расы в составе добровольческого корпуса «Дания», и дивизий СС «Викинг» и «Нордланд», куда они поступали с одобрения своего правительства. Кроме того, 1850 моряков датского торгового флота, обслуживавшего немцев, погибли от бомб и торпед англичан и американцев. То есть, масштаб потерь — если учитывать численность населения — на порядок больше, чем у СССР в Афганистане.
Однако согласно общепринятой историографии как на Востоке, так и на Западе, Дания не является воюющей страной, тем более гитлеровским сателлитом. А в массовом сознании ее роль в этой войне сводится к сказочке о смелом короле, который надел желтую звезду и спас датских евреев. После скандала между Яценюком и Ратушняком этот анекдот как доподлинную быль напомнил Игорь Коломойский.
Однако реальный Христиан X не дополнял звездой Давида королевский гардероб, а вошел в историю уникальным восхвалением захвата собственного государства. «Генерал, могу я как старый солдат сказать вам кое-что?.. Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это было проделано великолепно!» Так говорил он генерал-майору вермахта Гимеру (для захвата такой страны достаточно было уровня генерал-майора), решив капитулировать без боя через пару часов после немецкого вторжения.
Модные игры в эсэсовцев
Миф о датском короле — защитнике евреев искажает лишь роль реального Христиана Х во Второй мировой, но никак не глобальный смысл войны в целом. Однако что сказать о других мифах, в которых, например, эсэсовские добровольцы из Дании, Голландии, Норвегии и прочих оккупированных Гитлером государств именуются идеалистами и борцами за свободу?
«Германия возглавила мощное движение в Европе для активного противодействия (как политического, так и военного) идеалам большевистского коммунизма. Кульминация произошла в 1941-м, когда германские вооруженные силы обрушились на главный очаг большевизма, Советскую России. Нацистская Германия не имела проблем в привлечении множества добровольцев, готовых положить свои жизни ради установления «Новой и свободной Европы, свободной от угрозы коммунизма».
Многие в Голландии, Дании, Норвегии и Финляндии и других Восточно-Европейских и Балканских странах (так в тексте. — А. П.) рассматривали национал-социализм как защитника их личной свободы и образа жизни, несмотря на тоталитаризм, лежащий в основе этого движения. Тысячи и тысячи отважных людей пали, защищая свои страны во имя лучшего завтра. Мы отдаем дань этим идеалистам; неважно, сколь нездорово было нацистское правительство, но на передовой солдаты ваффен-СС (в частности, иностранные добровольцы) отдавали жизни за своих любимых и за фундаментальное желание быть свободным».
Я взял этот текст с сайта базирующейся на Среднем Западе США группы по исторической реконструкции саперной роты 5-й мотодивизии СС «Викинг» http://www.wiking.org/topics/history.htm. Он красуется там уже более 10 лет, хотя и дизайн, и адрес сайта менялись.
Но проблема не в том, что сотня американцев играет в эсэсовцев. Проблема в типичности такой группы. Историческая реконструкция сейчас популярна во всех богатых странах, особенно в США. Кто играет в первых белых поселенцев Америки, кто в римских легионеров, кто в крестоносцев, кто в солдат Гранта и Ли и т. д. и т. п. Но больше всего любят играть в солдат Второй мировой.
На крупнейшем сайте реконструкторов http://www.reenactor.net/ представлены 42 группы, воссоздающие подразделения американской армии 1939—1945 гг., 29 — британской, 24 — советской (также в основном в США), 5 — канадской, и еще 10 — прочих стран антигитлеровской коалиции. А также там 85 групп, реконструирующих германские подразделения (в том числе 43 эсэсовских), и 16 — стран-союзников Германии. Разумеется, еще многие группы не учтены, но тенденция представлена верно. И в реконструированной войне страны антигитлеровской коалиции имеют куда меньшее преимущество над своими противниками, чем оно было в действительности — 110 подразделений против 101 (и то, возможно, потому, что в Германии игры в вермахт и СС сталкиваются с антинацистским законодательством). А главное — американцы любят играть в эсэсовцев не меньше, чем в собственную армию тех времен.
Реконструкторы гитлеровских подразделений на своих сайтах традиционно пишут, что они не связаны с праворадикальными силами, осуждают расизм, осуждают жестокости гитлеровского режима и просто интересуются историей и хотят воссоздать повседневную солдатскую жизнь. Их иллюстративные материалы политкорректны (в специфическом понимании политкорректности). Например, на сайте американцев, перевоплотившихся в эсэсовцев «Викинга», много нацистских плакатов, призывающих бороться с Англией и большевизмом, но нет плакатов, зовущих на борьбу с «жидо-большевизмом», хотя они для Германии тех лет не менее характерны.
Эту игру в СС и вермахт, конечно, можно сравнить с театром. Только в отличие от театра, здесь каждый актер играет одну и ту же роль. А как далеко заходит перевоплощение? Большая англоязычная статья об исторической реконструкции в «Википедии» http://en. wikipedia.org/wiki/Reenactment пишет о трех типах реконструкторов в зависимости от степени перевоплощения. Наибольшая она у так называемых «прогрессивных» или «жестких» реконструкторов, у которых даже нижнее белье и внутренние швы на униформе соответствуют исторической правде.
Однако, разумеется, истинное перевоплощение не столько во внутренних швах на форме, сколько в перекройке сознания. Об этом «Википедия» не говорит, но вот что пишут о себе американцы из Аризоны, решившие перевоплотиться в солдат моторизованной разведки 1-й дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». «Мы все разделяли одну идею, что воссоздание Второй мировой войны с немецкой перспективы — это нечто большее, чем переодевание в униформу. Нашей целью было создать подразделение, не только одетое как солдаты войск СС, но и воплощающее их истинный дух».
Ну а как можно воплотить истинный дух столь истинных арийцев без преданности фюреру (ведь дивизия создавалась на основе личной охраны Гитлера) и без презрения ко всем унтерменшам, без желания показать им свое превосходство и нордический характер огнем, штыком и прикладом, вдохновляясь криками о пощаде (среди прочего «Лейбштандарт» отметился расстрелом 300 американских пленных в ходе битвы в Арденнах в 1944-1945 гг.).
Разумеется, о таких воплощениях эсэсовского духа открыто писать нельзя, поэтому пишут о духе боевого товарищества и т. д. Однако приведенная выше цитата с сайта «Викингов» дает ясно понять, что невозможно так глубоко перевоплощаться в эсэсовцев, не разделяя их идеи. Надо только политкорректно подать эти симпатии.
И внутренние швы решений Европарламента и ПА ОБСЕ, очевидные для внимательного взора, как раз и вдохновляют тех, кто играет в «Викингов», «Мертвую голову», «Нордланд» и т. д., на все более открытое оправдание их героев. Дескать, «пусть их использовала нехорошая сила, нацизм, но все равно воевали они за свободу, ибо воевали против коммунизма».
Можно строить разные сценарии по поводу того, к чему в будущем приведет мода на такие игры. Однако в заключение скажем о сценарии, реализованном давно, но оставшемся актуальным в свете того, сколь многие любят сейчас рассуждать об исключительной роли пакта Молотова—Риббентропа в развязывании Второй мировой.
В 1935-м французский министр иностранных дел Пьер Лаваль говорил, что советско-германская враждебность вовсе не является неизменным фактом международной политики и что в конце концов Германия и СССР способны договориться, что невыгодно Франции. Осенью 1939 г. могло показаться, что он полностью прав (хотя для этой правоты немало усилий приложила и Франция).
Однако в итоге Лаваль стал прислужником Гитлера как премьер и самая одиозная фигура режима Виши, а его услужение длилось в несколько раз дольше существования советско-германского пакта.
За что он и был расстрелян в октябре 1945-го.

Алексей ПОПОВ