Влияние оптом и в розницу: как американский лоббизм проникает в украинскую политику

Время большой нестабильности — золотая пора для лоббистов. Когда изменения затрагивают политический и бизнес-ландшафт наиболее значимых государств, поле битвы в борьбе за влияние между ключевыми игроками внутри этих стран приобретает глобальный масштаб.

Например, последствия глубокого раскола между республиканцами и демократами в США постоянно находят отражение в украинской политике, а также в бизнесе конкретных компаний, среди которых особое место занимает НАК “Нафтогаз Украины”.

Когда 28 января Минэнерго США опубликовало первую часть документов, в которых раскрываются некоторые детали контактов экс-министра энергетики Рика Перри с украинскими чиновниками, стало еще более очевидно, насколько могут быть взаимосвязаны процессы, определяющие тенденции в бизнесе “Нафтогаза”, с внутриполитической повесткой США.

Практика лоббизма уже давно стала неотъемлемой частью реальной украинской политики и бизнеса, который ее сопровождает. Для лучшего понимания, как этот процесс устроен и работает, Mind собрал наиболее важные и интересные факты из практики американского лоббизма — пожалуй, наиболее развитой в мире.

Почему возник “скандал” с Риком Перри? Основные идеи, за которые ратовал Перри, касались лоббирования поставок американского СПГ и критики российских газопроводных проектов. Он также подтверждал готовность США содействовать проведению “прозрачных конкурентных аукционов” на разработку украинских газовых месторождений. По его словам, “потенциал развития нефтегазовой отрасли в Украине ошеломляет”, и страна может превратиться в “европейский Техас”.

Но у самого Перри возникли проблемы после того, как его заподозрили в продвижении интересов американского бизнесмена — бывшего харьковчанина Майкла Блейзера, решившего поучаствовать в аукционах для работы на украинских газовых промыслах (Блейзер ранее спонсировал участие Перри в губернаторских выборах и президентскую кампанию Руди Джулиани, который сейчас является личным юристом Дональда Трампа). Кроме того, бывшего министра энергетики США обвинили в попытке поменять топ-менеджмент “Нафтогаза”.

По большому счету, ничего предосудительного в таких действиях нет — это обычная практика для бизнеса.

Лоббизм — это вообще законно? С юридической точки зрения купля-продажа политического влияния возможна благодаря Первой поправке к Конституции США, гарантирующей народу право “обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб”.

Конституция Украины также предоставляет такую возможность украинским гражданам. В статье 38 говорится об их праве участвовать в “управлении государственными делами”, а в статье 40 — о всеобщем праве “направлять индивидуальные или коллективные письменные обращения или лично обращаться в органы государственной власти” со своими запросами и просьбами.

Именно этим занимаются в Украине многочисленные общественные организации, отраслевые ассоциации и отдельные депутаты, когда озвучивают свои комментарии, претензии или инициативы, вынося на публичное обсуждение наиболее актуальные вопросы, связанные с их интересами.

Но отсутствие национального законодательства, которое регламентирует лоббизм и позиционирует его в правовом поле, превращает чуть ли не в преступника любого бизнесмена, замеченного в Офисе президента или в ресторане с известным политиком.

При этом вряд ли общественные активисты, критикующие проворных участников политического процесса и ратующие за справедливое, с их точки зрения, распределение общественных благ, задумываются о том, что лучше: когда влияние на процесс принятия решений доступно за деньги и для многих (как в странах с развитой рыночной экономикой и конкуренцией) либо только по праву рождения, силы или кумовства и для ограниченного круга лиц (как было, например, при Советском Союзе, а в наши дни можно наблюдать в автократиях).

Как “работает” классический лоббизм? Лоббисты не только готовят нужные их заказчикам законы, но и помогают чиновникам их принимать, что подразумевает работу с научной средой и общественным мнением. Поэтому они тесно сотрудничают с учеными, исследовательскими институтами и интеллектуальными центрами, чтобы получить нужные им результаты.

Но чаще пиар-работа лоббистов сводится к успокоению публики, возмущенной очередной выходкой большого бизнеса. Так, пять крупнейших нефтяных корпораций ежегодно тратят $200 млн на лоббирование “зеленой” климатической повестки.

Формально они заботятся об окружающей среде и поддерживают экоактивизм, но на деле увеличивают добычу нефти и газа, а на новые экодружественные проекты тратят всего 3% своего бюджета. А из 20 компаний 19, бизнес которых создает наибольшие выбросы парниковых газов, представляют нефтегазовый сектор, и только одна — угледобычу.

 

Как организован лоббизм на Западе? В 2019 году в США работали 11 862 официально зарегистрированных лоббиста, через которых корпорации и частные лица из разных стран потратили на продвижение интересов в американских органах власти $3,47 млрд. Это больше, чем в 2018-м, хотя немного не дотягивает до исторического пика 2010 года, когда вашингтонский Center for Responsive Politics зафиксировал рекордную сумму в $3,51 млрд.

Наиболее прибыльные отношения у лоббистов, офисы которых традиционно расположены на K Street в Вашингтоне, завязываются с бизнес-ассоциациями и компаниями из фармацевтического, страхового и нефтегазового секторов. Суммы, которые они выкладывают для продвижения своей повестки в Конгрессе, превышают десятки миллионов долларов.

В 2019 году лидерами по затратам стали Торговая палата США, продвигающая интересы американского бизнеса ($77,245 млн), и политический центр “Открытое общество”, связанный с финансистом Джорджем Соросом ($48,470 млн; по информации на официальном сайте, центр создан чтобы “оказывать влияние на политику правительства США по внутренним и международным вопросам, для защиты прав человека и повышения прозрачности органов государственной власти”). А в десятке крупнейших прошлогодних контактов фигурирует Nord Stream 2 AG — компания, которая занимается строительством газопровода “Северный поток — 2”. Безуспешная попытка заблокировать американские санкции ей стоила $ 1,750 млн.

Кто и как становится лоббистом? Самое популярное среди лоббистов образование — юридическое, а самые крупные лоббистские фирмы — по совместительству лидирующие юридические конторы.

Когда конгрессмен, недовольный своей зарплатой, превращается из чиновника в лоббиста, его доходы в среднем увеличиваются в 14,5 раза.

Вчерашние члены Конгресса лучше других знают законодательный процесс, поэтому часто представляют интересы своих клиентов уже готовыми законопроектами, которые затем принимаются в Конгрессе практически без изменений.

Это говорит о том, что законодательный процесс в США во многом приватизирован и отдан в частные руки.

Лоббизм и бизнес. Особый тип лоббистов — крупные бизнесмены и корпоративные руководители, попадающие на государственные и законодательные должности. Их чиновничья карьера может длиться от нескольких месяцев до ⁠многих ⁠лет, ⁠после чего они, как правило, возвращаются к своему бизнесу либо становятся лоббистами.

Миграцию между властью и большим бизнесом в американской политике называют “вращающимися дверями” (англ. — Revolving Door), а некоторые участники этого процесса могут кочевать между властью и корпорациями неограниченное количество раз.

Лучше всего “вращающиеся двери” налажены в финансовой индустрии. Так, Генри Полсон начал работать в ведущем инвестиционном банке Goldman Sachs в 1970-х и большую часть времени был его руководителем. В начале 2000-х Полсон возглавил группу лоббистов от Уолл-стрит, которые требовали от правительства ослабления регуляции финансового сектора.

Законы, принятые под давлением лобби во главе с Полсоном, позволили крупным банкам вроде Goldman Sachs за два года увеличить свою стоимость более чем в два раза. А в 2008 году этот неестественный рост привел к мировому финансовому кризису. Но на тот момент Полсон уже проталкивал свой план в должности министра финансов США при президенте Буше-младшем.

Сейчас Полсон официально владеет состоянием в $700 млн, из которых $632 млн — акции Goldman Sachs.

Лоббизм и политика. Один из самых показательных примеров политика, превратившегося в лоббиста, — Дик Чейни, который занимал высшие посты в администрациях четырех президентов. Но в историю он вошел из-за работы в нефтесервисной корпорации Halliburton.

В 1991 году Чейни был министром обороны в администрации Буша-старшего и командовал американскими войсками во время военной операции в Кувейте. По окончании операции “Буря в пустыне” Чейни отдал значительную часть контрактов на восстановительные работы в зоне боевых действий компании Halliburton, а в 1995-м уже был ее генеральным директором.

В 2000 году Чейни пересел из кресла гендиректора Halliburton в кресло вице-президента в администрации Буша-младшего и стал одним из инициаторов и идеологов Иракской войны, длившейся с 2003 по 2011 год.

Компания Halliburton еще за год до начала войны получила от государства заказ на разработку “противопожарной безопасности” на местах добычи нефти в Ираке. За время проведения войны она стала самым крупным частным подрядчиком в зоне боевых действий и получила более $40 млрд, выполняя государственные заказы в Ираке.

Причем там нефтяная компания занималась не только добычей нефти, но и налаживанием инфраструктуры и даже строительством лагерей для заключенных.

Чейни ушел с поста вице-президента с одним из самых низких рейтингов одобрения — 13%. Но его гонорары, полученные от работы с Halliburton, до сих пор составляют большую часть его официального состояния в $100 млн.

Как относятся к лоббизму американские власти? В своем предвыборном ролике в 2016 году Дональд Трамп иллюстрировал лоббистское “болото”, от которого он собирается избавить Америку, кадрами с банком Goldman Sachs, и обвинял банк в манипуляциях политиками. Но уже отвоевав кресло в Овальном кабинете Белого Дома, Трамп назначил одного из экс-директоров Goldman Sachs, Стива Мнучина, министром финансов, а другого, Гэри Кона, — старшим помощником по экономической политике.

Сам Трамп честно признает, что лично всегда был среди тех бизнесменов, которые вполне легально покупали политиков и управляли их действиями благодаря лоббистам.

Сколько лоббистам из США удалось заработать на/в Украине? Заработки американских лоббистов, связанные с Украиной, гораздо скромнее. В 2019 году их общая сумма составила $2,33 млн — это меньше, чем по итогам 2018-го ($2,55 млн).

Список украинских компаний и лиц, в прошлом году пользовавшихся услугами “агентов влияния” в США, Center for Responsive Politics еще не опубликовал. Но известно, что в предыдущие годы его фигурантами были: украинское правительство, Киевская городская организация работников нефтегазовой отрасли (связана с “Нафтогазом”), Дмитрий Фирташ, Виктор Пинчук.

Светлана ДОЛИНЧУК