Выборы по-американски, или О пользе чая для пищеварения

Первые годы президентства Обамы можно сравнить с атакой либерального вируса на консервативную ДНК американской глубинки. Пообещав в 2008 году “перемены”, молодой президент ничтоже сумняшеся взялся за выполнение обещанного. В кратчайший срок он провел через брыкающийся конгресс законопроект о закачивании в экономику ни много ни мало 787 млрд. долл., реформировал систему бюджетно-финансового регулирования, и взялся за задачу, на которой сломал зубы не один хозяин Белого дома, — реформу системы медицинского страхования. Анонсированы были также социальная, пенсионная и образовательная реформы. Параллельно перезагружалась внешняя политика и выводились боевые части из Ирака. В считанные годы Обама попытался втиснуть реформаторскую повестку дня десятилетий. 2 ноября 2010 года стал днем, когда молодой честолюбивый президент был погребен под громадьем своих планов.

Вторая республиканская революция

Собственно, президент никуда не делся, да и шансы его на переизбрание в 2012 году все еще остаются предпочтительными. Вот только с “вакханалией реформ”, судя по всему, покончено. Пора монополии демократов в исполнительной и законодательной ветвях власти завершилась. В результате политического “оползня” демократы потеряли контроль над палатой представителей — органом власти, который отвечает за подготовку и принятие всех бюджетных решений. А поскольку парламентское большинство в обеих палатах конгресса (сиречь способность проводить самые затратные бюджетные программы) было основой, залогом и главным тараном обамовских инициатив, то и масштабных реформ, похоже, больше не будет. Политическая система США возвращается в свое привычное состояние — монотонное перетягивание каната между президентом, палатой представителей и сенатом.

В политическом Вашингтоне 2 ноября уже называют второй республиканской революцией — по аналогии с выборами 1994-го, когда молодой и честолюбивый президент Клинтон потерял демократическое большинство в конгрессе. Некоторые параллели действительно имеют место быть. 16 лет назад республиканцы отняли у демократов 54 места. На нынешних выборах они могут выиграть до 70. Однако на тех выборах они взяли контроль и над сенатом. На нынешних верхняя палата осталась у демократов.

Поскольку сенат контролирует кадровые назначения в исполнительной и судебной власти, то, утратив финансово-бюджетный рычаг, Обама все же сохранил за собой рычаг кадровый. С точки зрения проведения реформ, не так уж и существенно. А вот с точки зрения сохранения в государстве чувства сильной президентской руки — это важный аргумент, тем более что к выборам Обама затеял основательные перестановки в своем окружении. Подал в отставку советник по национальной безопасности Джим Джонс. Сменилась команда экономических советников во главе со знаменитым Лерри Саммерсом. Пакует чемоданы глава президентской администрации Рам Эммануел. Зная традиции американской политики, можно ожидать, что волна кадровых перетрясок коснется и членов администрации.

Ходят даже фантастические слухи о возможной рокировке между вице-президентом Джо Байденом и стабильно набирающей обороты Хиллари Клинтон. Обама, теоретически, выиграл бы от такой рокировки. Но нужен ли он бывшей первой леди, имеющей серьезные упования на президентский пост в будущем, не факт. Зависимо от дальнейшего развития, излишняя близость к президенту может опалить ее политические крылья, в то время как успешный дипломатический бекграунд — это в любом случае хорошая площадка на пути к новым вершинам.

Обама и пустота

Кстати, о популярности Обамы. Конечно, нынешние 46% поддержки — это обвал по сравнению с 65%, которые были на пике его популярности. А учитывая значительное число американцев, обеспокоенных “курсом нации”, демократы имеют основания покусывать ногти. Однако называть Обаму непопулярным президентом, пока перебор. Напомню, Буш-младший, воистину непопулярный президент, имел на излете своего президентства чуть больше 30%.

Сравнивая первую и вторую республиканскую революцию, многие обращают внимание на то, что после провала демократов в 1994 году Клинтон “рвал и метал”, а его советники прятались по кабинетам, дабы не попасться шефу под руку. Обама же спокоен. Его не выводят из равновесия ни фатальные сводки с парламентских фронтов, ни критическая пресса, ни массовые демонстрации движения “Чаепитие” (о нем чуть ниже).

Для этого есть свои причины. Во-первых, свой реформаторский след в истории Обама уже оставил. Во-вторых, в последние годы только ленивый не предрекал, что 2010 год принесет демократам электоральные потери. В-третьих, трудные реформы никогда никому не добавляли популярности. Ну, и в-четвертых (а, возможно, и в главных), на фоне депрессивного августа начало осени стало периодом бурного роста на американских финансовых рынках.

Для нью-йоркской фондовой биржи это был лучший сентябрь за несколько десятилетий. И лучший октябрь с 2006 года. Сводки флагманов американского бизнеса за третий квартал были тоже преимущественно бравурными. И хотя безработица по-прежнему упрямо держится в районе 10%, а биржевой рост имеет предпосылки не только объективные экономические, но и субъективные, связанные с политикой ФРС, Обама истолковал эту тенденцию как завершение экономического кризиса.

Если Обама прав, и американская экономика действительно снова идет на взлет, то вполне вероятно, что ему не стоит особо переживать относительно перспектив своего переизбрания на второй срок. Принять экономику в состоянии сильнейшего кризиса и привести ее в хотя бы относительный тонус — такой козырь на выборах не бьется. Если же Обама в очередной раз переоценил свои силы и за нынешним взлетом пойдут новые спады, то ему переживать тоже нечего — переизбрания, скорее всего, не будет.

Иными словами, ближайшие полгода могут стать моментом истины, после которого можно будет делать прогнозы. В конце концов, большинство американских “независимых” — а именно они решают судьбу выборов — заявили, что голосовали за республиканцев не из антипатии к президенту, а в силу озабоченности состоянием американской экономики. “Изменится экономика — изменится и настрой масс”, — таков, вероятно, расчет Белого дома.

Чайная терапия

Американский электорат не терпит дисбаланса в пользу одной политической силы. Не зря даже в самых консервативных американских штатах губернатор или сенатор, как правило, являются демократами. И наоборот. Почувствовав, как мощно политический маятник качнулся в сторону демократов, и, главное, не приняв обамовской политики раздувания бюджетного дефицита, американский политический организм впрыснул в кровь изрядную порцию антител. Это специфически американское явление получило название tea party — прямая аллюзия со знаменитым бостонским чаепитием, с которого в 1773 году началась война за независимость Америки.

“Чаепитие” 2010 года — один из тех феноменов, которые делают США воистину уникальной демократией. Началось все с вышеупомянутого “стимулуса” размером в 787 млрд. долл., который должен был придать новое дыхание национальной экономике. И хотя предполагалось, что получателем этих средств будут преимущественно “маленькие американцы”, которые в свою очередь потратят их в американских магазинах на американские продукты и тем самым запустят мотор американской экономики, “маленький американец” был не в восторге.

Во-первых, как и полагается, значительная часть “стимулуса” осела в каналах государственной бюрократии. Во-вторых, как оказалось, американские магазины торгуют в основном китайскими продуктами, а значит, и конечным получателем была не столько американская экономика, сколько китайская. Ну и, в-третьих, “маленький американец” живет с твердым убеждением: если налоги низки, экономика прозрачна, а государство экономно, то каждый хотя бы относительно способный человек и сам сможет сколотить свое счастье безо всякого “стимулуса”.

В его понимании американскому образу жизни противостоит европейский либерализм, социальное государство, а от них и до социализма недалеко. И первое, и второе, и третье — ругательные слова американского лексикона. А поскольку все реформы Обамы были выдержаны в духе либерализма, то и массовый протест американской глубинки был лишь вопросом времени. В 2009 году он начал зарождаться, а в 2010-м уже приобрел характер лесного пожара в разгар сухого лета.

Свой “стимулус” Обама еще смог протолкнуть на фоне общего переполоха в свете финансового обвала 2008 года. Бюджетно-финансовая реформа тоже, хоть и с трудом, но прошла (дабы предотвратить обвалы в будущем). А вот с реформой медицинского страхования случился перебор. С одной стороны, вмешательство государства в эту сферу в американском понимании явно подпадало под либеральную стигму. А с другой — подавляющее большинство избирателей так и не смогли понять, зачем проводить эту чрезвычайно затратную реформу в условиях и без того раздутого бюджетного пузыря.

Особенно задела американцев та настырность, с которой Белый дом заталкивал реформу в глотки бедных сенаторов и конгрессменов от Демократической партии. Последние понимали, что для многих из них этот непопулярный законопроект равносилен смертному приговору: конец поддержки “независимых”, конец популярности, конец парламентской карьеры. Но не мытьем, так катаньем он таки был принят обеими палатами и подписан президентом.

Вот тут уж электорат, что называется, вскипел. А поскольку республиканцы тоже доверия не вызывали, протестный избиратель начал на глазах объединяться в полноценное политическое движение со своими активистами, спикерами и трибунами. Те, что еще недавно казались кучкой чудаков из американской глубинки, на какое-то время превратились в одну из главных сил американской политики.

Обама в поиске нового амплуа

В определенный момент политический Вашингтон был не на шутку испуган. Но чудеса в политике случаются редко. В прикладных вопросах “чаевники” оказались “чайниками”. В отличие от профессиональных политиков, они не знали, как работать на камеру, посылать воздушные поцелуи, обнимать младенцев и “фильтровать базар”. Консерваторов и часть “независимых” это подкупало. А вот другую часть “независимых” отпугнуло. В результате большинство республиканских кандидатов из числа “чаевников” провалились, в том числе в тех штатах, которые были приоритетными для победы в сенате, — Делавэре и Неваде. И хотя на выборах в сенат во Флориде триумфально победил близкий к “Чаепитию” 39-летний Марко Рубио, который имеет все шансы стать новой республиканской суперзвездой, многие винят “чаевников” в том, что республиканский контроль над конгрессом не стал полным.

Тем не менее “Чаепитие” в Америке не скоро забудут. Оно оживило и подстегнуло американский политический класс, напомнило ему простую истину: если гора не идет к Магомету, то Магомет может выбрать и другую гору. В какой-то степени “чаевники” — это американские “протывсихи” с республиканским уклоном. Только там, где у украинских “протывсихов” идеологическая пустота, у американских “чаевников” — упорство и возвращение к истокам американской нации. Хорошо, когда нации есть куда вернуться.

“Чаепитие” — это основная причина, почему все параллели между 1994-м и 2010 годом имеют лишь относительный характер. Тогда республиканцы во главе со спикером Нютом Гингричем стали носителем народных чаяний. Сейчас они лишь меньшее зло. Да и новому спикеру, сентиментальному Джону Бейнеру (по прозвищу “Загорелый”) далеко до язвительного интеллектуала Гингрича. Нынешние республиканцы слабее, чем тогдашние.

Однако то же самое можно сказать и о демократах. Причем слабое звено демократов — это Обама. Если Клинтон в 94-м немедленно взял вину на себя и реально изменил политику, то самоанализ и готовность к компромиссам никогда не были сильной стороной нынешнего президента. После 94-го Клинтон покаялся, относительно быстро наверстал упущенное, наладив сотрудничество с республиканцами и воспользовавшись своим имиджем “парня из глубинки”. Обаме эта роль никак не покоряется.

Вместо эпилога

С точки зрения Украины прошедшие выборы мало что меняют. Наиболее про-украинские конгрессмены-демократы успешно избежали республиканского “катка”. Как и наиболее пророссийские. Тональность конгресса в отношении к России ужесточится, но “перезагрузка” будет продолжаться. И новый спикер Бейнер, и его недавний заместитель, а ныне республиканский сенатор от Миссури Блант имели в прошлом весьма позитивные контакты со своими российскими коллегами. Блант в свое время даже усыновил российского ребенка. Во главе внешнеполитического комитета палаты представителей скорее всего окажется Илеана Рос-Летинен, советником которой по внешней политике является выходец из Беларуси Джин Гуревич — эксперт весьма знающий и осторожный. Иными словами, тех, кто надеялся на приход в конгресс бушевских “крестоносцев”, ждет горькое разочарование.

Василий ЕВДОКИМОВ