В ожидании чуда по имени государственный патернализм

С начала текущей всемирной экономической рецессии все чаще и чаще звучат высказывания политиков и экономистов, которые в тоне жесткой обструкции критикуют рыночную экономику, утверждая, что она изжила себя. И требуют резкого и немедленного усиления контроля со стороны государства над экономикой. Отнюдь не являются чем-то из ряда вон выходящим подобные мысли и среди украинских политиков. Например, Юлия Тимошенко все явственнее дает понять, что предпочитает директивное влияние на все происходящие в стране процессы, и экономическая политика не является исключением. Поэтому самое время прояснить ситуацию с некоторыми наиболее распространенными мифами о функционировании рыночных механизмов.

Один из сильнейших доводов противников свободной экономики заключается в том, что рынок приводит к разрушительным кризисам вроде Великой депрессии вследствие циклического развития по принципу “бум—спад”. Чрезмерная уверенность инвесторов подпитывает сама себя, приводя к резкому росту капиталовложений, за которым неизбежно следует сокращение производства, безработица и общее ухудшение экономической ситуации.

Однако факты показывают, что перепроизводство не является характеристикой рынка: если товаров и услуг производится больше, происходит корректировка цен, и результатом становится не спад, а общий рост благосостояния. Если та или иная отрасль развивается настолько бурно, что рынок не способен обеспечивать ее прибыльность, в дело вступает механизм самонастройки, и падение прибылей служит сигналом для перенацеливания ресурсов в другие сферы деятельности. Устройство рынка не позволяет говорить, что подобная коррекция могла бы происходить во всех отраслях одновременно. Более того, такое утверждение внутренне противоречиво, поскольку, если инвестиции уходят из всех секторов и перераспределяются опять же во все секторы, никакого оттока инвестиций вообще не происходит.

Тем не менее длительные периоды высокой безработицы во всех отраслях возможны в том случае, когда государство искажает процесс ценообразования неразумными манипуляциями с финансовой системой: субсидированием тех секторов, где производство должно было бы упасть, и контролем над зарплатами и ценами, препятствующим самонастройке рынка, что лишь оттягивает преодоление высокой безработицы.

Именно это произошло во времена Великой депрессии, продолжавшейся с 1929 года до конца Второй мировой войны. Причиной кризиса стало внезапное и резкое сокращение притока денег в экономику из-за действий Федеральной резервной системы США, преследовавших политические цели. После этого спад в экономике усугубился в результате протекционистских мер, распространивших депрессию на весь мир, и затянулся из-за таких шагов, как: закон о восстановлении национальной экономики, программа по поддержанию высоких цен на сельхозпродукцию за счет уничтожения большого количества такой продукции и ограничения предложения и иные проекты в рамках “Нового курса”, не позволявшие рыночным силам скорректировать катастрофические последствия ошибочной политики государства.

Что же касается недавних экономических потрясений, например, азиатского финансового кризиса 1997 года, то он был вызван неосмотрительной монетарной и валютной политикой, искажавшей сигналы, получаемые инвесторами. Рыночные механизмы скорректировали политические ошибки правительств, но этот процесс не обошелся без трудностей. Однако причиной невзгод, выпавших на долю многих людей, стало не “лекарство”, которое помогло излечить болезнь, а неудачная монетарная и валютная политика правительств, которая привела к неустойчивости притока инвестиций в экономику азиатских стран.

Когда финансовые органы государств мира перешли к более разумной монетарной политике, подобная цикличность развития начала сглаживаться. В сочетании с большей опорой на рыночные процессы адаптации это привело к сокращению частоты и резкости циклических колебаний, а также к долгосрочному и устойчивому улучшению экономической ситуации в странах, проводящих политику либерализации торговли, бюджетной дисциплины и обеспечивающих верховенство закона.

Еще один взгляд, имеющий крайне высокую степень распространения в Украине. По мнению сторонников подобной точки зрения, товары следует распределять в соответствии с их характером. Они считают, что в условиях рынка товары распределяются в зависимости от способности людей за них заплатить, однако медицинская помощь, жилье, образование, продукты питания, необходимые для удовлетворения основополагающих потребностей человека, должны по этой причине распределяться согласно потребностям, а не платежеспособности.

Но если рынок лучше удовлетворяет потребности людей, чем другие системы, а при нем уровень жизни многих выше, чем при социализме, то и механизм распределения ресурсов в рыночной экономике должен больше отвечать критерию потребности. Эмпирически доказано, что параллельно с уровнем свободы в экономике растут и доходы беднейших слоев населения, то есть у них появляется больше средств на удовлетворение своих нужд.

Мало того, если “потребность” и “способность” — понятия весьма растяжимые, то готовность платить определить куда легче. Когда люди отдают собственные деньги за товары и услуги, они тем самым показывают нам, насколько они ценят данные товары и услуги по сравнению с другими. Продовольствием, в котором люди, несомненно, нуждаются еще больше, чем в образовании и здравоохранении, рынок обеспечивает их весьма эффективно. Более того, в странах, где частная собственность упраздняется и рынок заменяется государственной системой распределения, дело кончается элементарной нехваткой продуктов питания и других элементарно необходимых товаров (автор прекрасно помнит СССР конца 80-х годов). Рынки удовлетворяют потребности человека в большинстве товаров, в том числе и тех, что обеспечивают его основополагающие нужды, лучше, чем другие механизмы.

Удовлетворение потребностей требует использования дефицитных ресурсов, а это означает необходимость принимать решения об их распределении. Там, где рынка нет, применяются другие системы и критерии рационирования ресурсов, такие как бюрократическое распределение, политическое влияние, членство в правящей партии, близость к президенту и другим власть имущим, а также взятки и иные формы коррупции.

Еще один крайне популярный тезис противников рыночной экономики — рынок основан на принципе “выживает сильнейший”, подобно закону джунглей, закон рынка диктует естественный отбор. Тех, кто не способен обеспечить производство, соответствующее стандартам рынка, выталкивают на обочину или топчут более сильные соперники.

Использование законов эволюции, в частности принципа “выживает сильнейший”, при изучении существующих систем социального взаимодействия между людьми ведет к недоразумениям, если мы не определим точно, кто именно выживает. В биологии речь идет о выживании конкретного животного, о его способности к воспроизводству. Кролик, которого кошка съедает потому, что он недостаточно быстро бегает, больше не произведет потомства. Такую возможность сохраняют те кролики, которые бегают быстрее. В ходе социальной эволюции речь идет о выживании не самих людей, а форм социального взаимодействия, например, обычаев, институтов и корпораций. Когда деловое предприятие прекращает работу, оно “погибает”, то есть погибает данная форма социального взаимодействия, но это, естественно, не означает, что люди, связанные с этой фирмой — инвесторы, владельцы, менеджеры, служащие, — тоже умирают. Просто на смену менее эффективной форме сотрудничества приходит более эффективная. Конкуренция на рынке отличается от “конкуренции” в джунглях. Там животные поедают друг друга или вытесняют с определенной территории. На рынке предприниматели и фирмы борются за право сотрудничать с потребителями и другими предпринимателями и фирмами. Рыночная конкуренция — не борьба за существование, а борьба за сотрудничество.

Очень любопытное утверждение, которое доводится слышать все чаще, в том числе и в Украине, — якобы рыночная экономика не подходит для развивающихся стран. Мол, рынок эффективен в странах с развитой инфраструктурой и правовой системой, но развивающиеся страны, где все это отсутствует, просто не могут себе позволить полагаться на рыночные механизмы. В этих случаях экономикой должно руководить государство — по крайней мере до тех пор, пока в стране не появятся высокоразвитая инфраструктура и правовая система, необходимые для функционирования рынка. Тезис этот нередко озвучивается и в нашей стране.

Что можно ответить на такие предположения? Как правило, развитие инфраструктуры является результатом накопления богатства в условиях рынка, а не предпосылкой для его существования, а неэффективность правовой системы следует воспринимать как причину недостаточного развития рыночной экономики, а не как аргумент в пользу отказа от реформ, призванных послужить основой для ее совершенствования. Единственный способ догнать развитые страны по уровню благосостояния — заложить правовой и институциональный фундамент рыночной экономики с тем, чтобы предприниматели, потребители, инвесторы и работники могли беспрепятственно сотрудничать, создавая материальные блага.

Едва ли не все страны, которые сегодня считаются богатыми, в прошлом — порой даже относительно недавно — были крайне бедны. Анализа требуют не причины бедности — это естественное состояние человека, — а процесс обогащения. Богатство создается людьми, и лучший способ это обеспечить — дать им весомые стимулы для подобной деятельности. История не знает системы, стимулирующей создание материальных благ эффективнее, чем свободный рынок, основанный на четких и гарантированных законом правах собственности, а также правовых институтах, способствующих товарообмену. Преодолеть бедность можно, и способ достичь этого — создание богатства в рамках свободного рынка.

Понятие “развивающаяся страна” зачастую ошибочно распространяется на те государства, где власти отказались от рынка в пользу централизованного планирования, государственной собственности, меркантилистской политики, протекционизма и привилегий, предоставляемых отдельным группам (ой как много из этого можно наблюдать в современной Украине!). Такие страны, по сути, не развиваются вообще (вполне возможно, что подобное можно сказать и о нашей стране). Развивающимися — независимо от стартового уровня благосостояния — можно признать те страны, где создаются правовые институты собственности и контракта, где происходит либерализация рынка, а также существует ограничение полномочий, финансовых возможностей и сферы деятельности государственной власти.

Конечно же, можно было бы еще очень долго продолжать развенчивать некоторые антирыночные утверждения. Однако, надеюсь, приведенных основных тезисов достаточно для тех, кто хотя бы имеет желание взглянуть на проблему неодномерно. Тех же, кто по-прежнему с ностальгией вспоминает ассортимент гастрономов времен СССР, все равно не переубедить. Жаль лишь, что таковых немало и среди отечественных политиков (пусть они и не всегда готовы в этом признаться публично).

Вячеслав БУТКО