Умаялась

…Среда, 11 мая в Киеве выдалась знойной, и к полудню Печерский районный суд напоминал одну большую парную. В маленький зал, где слушалась жалоба Юлии Тимошенко на постановление ГПУ о возбуждении в отношении нее уголовного дела, набилась треть фракции БЮТ в Верховной Раде. Потные и злые, депутаты переругивались с судьей Галиной Супрун и представителем Генпрокуратуры. Звуковую дорожку действа дополняло несколько визгливых бабок, пришедших в суд “поболеть за Юлечку”.

— Если ее не оправдают, я тут согласная буду голодовать! — заявила одна из них.

Ситуация усугублялась тем, что, в отличие от первого дня слушаний, в зал не пропускали фотографов и телеоператоров. Телекамеры остались стоять во дворе, а фототехнику на входе просила сдать охрана. Это вызвало ярость народных депутатов.

— От кого вы получаете приказы? — кричал то ли судье, то ли представителю ГПУ Андрей Павловский. — Кто вам звонил, Левочкин?!

— Даже Гитлер разрешал снимать процесс, вы что, хуже Гитлера? — лютовал Виктор Таран.

Судья играла в пинг-понг с охраной: г-жа Супрун говорила, что никаких ограничений на пронос техники не вводила; охранники вежливо давали понять, что у них — приказ судьи. Когда же депутаты БЮТ созрели, наконец, для того, чтобы, пользуясь неприкосновенностью, самолично пронести видеокамеры в зал, судья объявила перерыв до 14.00.

Возобновилось заседание в большем по размерам зале, да еще и с кондиционером. Тем не менее, в помещении все равно было жарко и душно, ибо никакой кондиционер не в силах был обеспечить прохладу для 50-60 обильно дышащих особей. Ведь теперь процесс лицезрели не только депутаты БЮТ и журналисты, но и кучка любопытствующих граждан неизвестного происхождения. Телекамеры в зал тоже пустили, и места в нем стало совсем мало.

Довольно скоро выяснилось, что адвокат Тимошенко, нардеп Сергей Власенко, не успел толком ознакомиться с материалами дела.

— Ваша честь, в четырех томах дела содержится около 1150 страниц. Если учесть, что у меня было 5 часов рабочего времени, то, выходит, на ознакомление с каждой страницей у меня было в среднем около 16 секунд. Считаю, этого недостаточно, — сказал он.

Удивительно, но представитель прокуратуры не возражал. Тогда судья Супрун принялась декламировать материалы, ставшие основой уголовного дела в отношении Юлии Тимошенко. Тихое монотонное чтение материалов обе стороны процесса практически не прерывали.

Тем временем корреспондент “Обкома”, расположившийся за спиной у Юлии Тимошенко, с интересом наблюдал за реакцией лидера БЮТ на зачитываемые фрагменты. Выяснилось, что Юлию Владимировну колбасит, плющит и дубасит. Лицо ее было непроницаемо, как у самурая, зато руки вытворяли такие фортели, что смотреть было страшно. Наманикюренный ноготь одного пальца то и дело больно буравил другой палец, кисти рук сплетались в узоры.

Когда один из депутатов БЮТ увидел это фото, он сказал: “Это еще она спокойная. А представляешь, что мы чувствуем, когда она в гневе на нас кричит, и эти пальцы у нее так движутся?!”.

Меж тем, ноги Тимошенко также были в постоянном движении, составляя разнообразные комбинации. Наблюдай за этой пластикой пристрастные следователи ГПУ, они бы непременно интерпретировали поведение лидера БЮТ в духе названия голливудского фильма “Тело как улика”.

Чтобы отвлечься от переживаний, Юлия Владимировна “юзала” любимый i-Рad. Просмотрев несколько сайтов, она принялась реагировать на зачитываемые судьей отрывки материалов: забивала в Google словосочетания вроде “Ющенко Медведев газ” и внимательно читала выданный поисковиком контент.

Часа через полтора этих душных развлечений г-жа Тимошенко вышла вон и при обильном скоплении телекамер назвала суд “фарсом” и вообще — выписала “всем сестрам по ушам”.

За спиной у нее горделиво выстроилось полтора десятка бютовских нардепов. Большинство из них прогуливали “день оппозиции” в Верховной Раде, потому что получили команду прибыть в Печерский суд. Теперь же, отмучившись пару часов в духоте, эта могучая кучка демонстрировала лидеру БЮТ свою непреклонную преданность, втайне мечтая попасть в проходную часть списка на следующих выборах…

Но у Юлии Владимировны в это день голова была забита другими делами. Она уже садилась в машину, чтобы совершить марш-бросок на Левый берег, где в городской больнице “Скорой помощи” второй день находился переведенный туда из Лукьяновского СИЗО Юрий Луценко.

Вслед за ней туда оправилась вереница авто с бютовскими депутатами. Прибыв на место, Тимошенко и ее депутаты провели небольшое совещание на открытом воздухе.

— Может, к главврачу? — спросил кто-то из депутатов.

— Нет, я считаю, что мы сначала должны попробовать пройти в отделение, где лежит Юра, — сказала лидер БЮТ.

И Тимошенко со свитой и роем журналистов и телекамер динамично двинулись внутрь больницы. Процессия сопровождалась легким ажиотажем со стороны пациентов и медперсонала. Граждане снимали шествие на мобильные телефоны, а какой-то дед в рваном пиджаке крикнул ей вслед:

— Юлько, курва, ти молодець!

Около пяти минут, петляя по лестницам и этажам, эта кавалькада двигалась к цели, пока не уперлась в белую дверь с табличкой “Відділення гострих отруєнь”. В эту дверь и стала мерно стучать своим маленьким кулачком Юлия Владимировна.

Никто не открывал. Тимошенко произвела еще одну серию стуков. Молчание. Тогда лидер БЮТ обратилась к журналистам:

— Я просто хочу, чтобы вы видели, насколько все бесправно в нашем государстве. Нельзя даже посмотреть и проверить, жив ли человек, в каком он состоянии, что с ним делают. Вы знаете, что сейчас по команде Генеральной прокуратуры все разъехались, тут никого нет: ни лечащего врача, ни медперсонала. Сейчас мы попробуем обратиться к главврачу. Я не могу понять, почему надо закрываться и почему бы не дать нам увидеть, в каком состоянии находится репрессированный оппозиционный политик, который голодает уже 16 день.

С этими словами Юлия Тимошенко стала ожесточенно крутить дверную ручку. Бесполезно. Тогда кавалькада двинулась к кабинету главврача. Тот уже знал о визите “дорогих гостей”, но пустил внутрь только Тимошенко с депутатами. Дверь захлопнулась, и дальнейший разговор проходил в закрытом порядке.

 

Не то чтобы журналистов сильно напрягло это обстоятельство. Им было чем заняться, ибо, едва осмотревшись в секретарском “предбаннике” они обнаружили на столе два официальных врачебных документа, имевших непосредственное отношение к пребыванию Луценко в больнице. Когда депутаты с главврачом вышли из кабинета, содержание документов было уже передано в редакции.

Тимошенко с охраной отправилась к палате Луценко, журналистов и депутатов попросили выйти на улицу. Оттуда они наблюдали за тем, как в больницу вошла омбудсвумен Нина Карпачева с помощниками. А через некоторое время оттуда выскочил взъерошенный главврач Александр Ткаченко:

— Вы украли документы! — кричал он (хотя никто ничего не крал, а лишь скопировал). — Больше я с журналистами общаться не буду! Это нарушение этических принципов!

Истерику главврача все понимали и лично ему сочувствовали, хотя, с другой стороны, зачем было оставлять на столе важные врачебные документы?

Вокруг главврача сновало несколько сотрудников МВД. А в вестибюле, где беседовали депутаты БЮТ, обнаружилась парочка одетых в штатское товарищей с портативными видеокамерами в руках. Когда через час с лишним туда вышла Юлия Тимошенко и стала тихо беседовать с Ириной Луценко и главврачом больницы, съемки активизировались. Тогда к одному из хлопцев — крепышу с круглым лицом — подошел один из нардепов и попросил представиться. Оператор-любитель поспешно выскочил на улицу, прикрывая лицо рукой. Его коллега, стоявший чуть поодаль, опустил видеокамеру и со скучающим видом стал смотреть в окно.

— СБУ-шники, — пояснил корреспонденту один из бютовских нардепов. — Контролируют МВД. Представляю, как неловко себя чувствует Могилев…

Судьба г-на Могилева корреспондента “Обкома” как-то мало волновала — в отличие от судьбы журналистов, переснявших справки со стола в приемной главврача Ткаченко. Поэтому он спросил г-жу Тимошенко:

— Как вы относитесь к действиям журналистов и готовы ли, в случае необходимости, принять меры по их защите от преследования Генпрокуратурой?

— Я вообще считаю, что такую информацию вообще нельзя скрывать, она должна быть публичной, — сказал лидер БЮТ. — И то, что журналисты должны делать героические подвиги для того, чтобы достать справедливую и честную информацию, — это уже говорит о том, что в нашей стране не все в порядке. И потому я лично буду защищать журналистов, которые смогли достать такую информацию, и буду делать все для того, чтобы они не пострадали.

— Из вашего общения с главврачом вы почувствовали, что на него оказывается какое-то давление?

— Вы знаете, я думаю, что это как у журналистов, работающих на специфических ТВ-каналах: есть внутренняя самоцензура. На них не надо давить, они знают: шаг влево, шаг вправо считается побегом. Точно так сегодня ведут себя и все госслужащие. Они знают: одно неверно сказанное слово — и они со своей семьей уже на улице, без куска хлеба. Так, к сожалению, построена сегодня украинская реальность. И потому на главврача и не надо давить: он знает, что он сейчас находится “под колпаком”, поэтому ограничивает себя во всех высказываниях.

Могу только сказать, что после того, как Нина Карпачева вышла от Луценко, там велась оперативная видеосъемка представителями Генпрокуратуры, СБУ и МВД. И я задала вопрос о состоянии здоровья Юрия Луценко. Она сказала, что он попросил не комментировать его состояние, пусть комментирует супруга. Но она сказала, что его состояние существенно ухудшилось.

— Возможно, стоило бы сфотографировать Юрия Луценко в его нынешнем состоянии и передать эти снимки в прессу? Понятно, что здесь встает вопрос этического плана, но, по крайней мере, это стало бы лучшим опровержением предполагаемой лжи со стороны ГПУ…

— Палату Луценко от входа в отделение разделяют два коридора. И я сейчас покажу вам снимки, которые сделала своим i-Pad. Вот, посмотрите (Тимошенко показывает фото, на котором за дверью в полутьме видны люди в черной камуфляжной форме). Они все в масках. И за ними есть еще длинный коридор, и он весь запружен закамуфлированными людьми. Они даже не снимают маски. Пробиться через их строй практически невозможно.

— Дадут ли свидание с Луценко кому-нибудь из его близких?

— Насколько я понимаю, Ире Луценко дали разрешение на завтра (то есть уже на сегодня. — “Обком”).

Пока Тимошенко общалась с прессой, ко входу в больницу подтянулись любопытствующие. Одна из них, женщина лет 50, выкрикнула:

— Юлия Владимировна, вытащите Луценко! У меня есть где его спрятать! И вас тоже!

Уставшая Тимошенко всего этого не услышала. Глядя на ее лицо, корреспондент “Обкома” подумал, что ей, наверное, очень хочется побыть одной.

Евгений КУЗЬМЕНКО