Украинизация неизбежна

Что хорошего мы можем получить из того плохого, что делается в государстве (и не только в Украине) — чуть ли не самый частый вопрос, который в последнее время задают себе украинцы, и над которым размышляют эксперты. Отношение власти к государственному языку, отличается от отношения к нему предыдущей власти, некоторые инициативы правительственных чиновников, в частности, Дмитрия Табачника и Владимира Семиноженко, вызывают в обществе недовольство и раздражение. Начались даже разговоры о русификации Украины. Но социальные психологи апеллируют к закону действия-противодействия и высказывают мнение: если власть будет откровенно демонстрировать свое украинофобство, то это... усилит украинизацию.

Также, по мнению исследователей языковой среды, у нынешней политической верхушки нет другого выхода, как украинизироваться — чтобы не терять электорат. Специалисты советуют обратить внимание на студенческую среду: настроения и тенденции, присущие студентам, через год распространяются на все общество. Подробнее о последних исследованиях Института социальной и политической психологии АПН Украины языковой студенческой среды “Дню” рассказал доктор психологических наук, профессор, заведующий лабораторией психологии масс и сообществ института Вадим Васютинский.

— Вадим Александрович, считается, что среди молодежи вообще языкового вопроса не существует. В вашем исследовании — тоже такие выводы?

— Тема этого исследования разрабатывалась с 2006 года, в этом году мы ее закончим. Наблюдение и выводы — очевидны: в Западной Украине больше любят украинский язык, в Восточной — меньше. В общей сложности, ситуация с приверженностью к украинскому языку — очень стабильная, изменяется очень медленно, в целом — в сторону расположения к нему. Рост благосклонности усилился в 2006 — 2007 годах, в следующем снизился, и в 2009 снова вырос. Общая тенденция такова: и там, и там расположение к украинскому языку растет, но на западе — быстрее, а на востоке — медленнее, и этот разрыв увеличивается. Если измерять расположенность к украинскому языку по пятибалльной шкале, то общие оценки будут колебаться в пределах трех (на западе этот балл превышает четыре, а на востоке — немного выше двух).

Есть интересное распределение по сферам — мы в исследовании выделили три. Первая — личное общение (семья, друзья), вторая — официальное общение (учеба, государственная власть) и сфера СМИ (в первую очередь, телевидение). Выяснилось, что всюду наиболее приемлемым украинский язык является в официальном общении (например, в сфере учебы). Приверженность к нему наибольшая на Западе, преимущественно приемлемым украинский язык является в Центральной части и наполовину принимается в Восточных регионах. В личной сфере он доминирует в Западной, в Центральной части немного проигрывает русскому, и в Восточной и Южной Украине полностью доминирует русский язык. В сфере СМИ ситуация такая: на Западе уровень приверженности к украинскому языку немного ниже в СМИ (больше допускается наличие русского), в Центральных регионах украинский язык — на равных позициях с русским, на Востоке доминирует в СМИ.

В 2010 году мы зафиксировали, что по всей территории Украины выросли пророссийские настроения (в пределах небольших процентов, но тенденция уже есть), но в студенческой среде расположенность к украинскому языку и в сфере официальной, и в личностной не изменилась, даже выросла. Как мы зафиксировали в предыдущих исследованиях, именно студенческая молодежь — самая интеллектуальная и самая прогрессивная часть общества, как во всем мире. И тенденции, которые существуют в студенческой среде, приблизительно через год распространяются на все общество. Поэтому если мы в 2009 году осенью зафиксировали их желание иметь украинский язык в СМИ, то можно надеяться, что, несмотря на все политические перипетии — может, это немного неожиданно, — в течение 2010 года должна вырасти благосклонность к украиноязычным СМИ в обществе в целом.

— На фоне политических заявлений и некоторых шагов политиков это действительно звучит неожиданно. Особенно, если вспомнить об инициативах поставить памятник Сталину, плакать с Лениным в Луганске...

— Тенденции языковой русификации, идеализации большевизма были и есть. Другая ситуация, что сейчас сложились политические условия для того, чтобы они откровеннее проявлялись. При предыдущей власти такие настроения не очень подавляли, хотя памятник Сталину поставить не позволили бы. А теперь могут. Такие тенденции и проявления меня не удивляют. Как психолог я считаю, что если эти проявления в обществе есть, то граждане имеют полное право их проявлять. Если наше общество не удосужилось на официальное запрещение пропаганды сталинизма, то есть у нас нет закона, который это запрещает. Для меня более ценным является не тот факт, что можно что-то запретить или разбить нос памятника Ленину на Бессарабке, а то, что коммунисты с каждыми следующими выборами получают все меньше голосов. Возможно, эти дела с установлением памятников нужно решать на уровне регионов, потому что если на Галичине — одни герои, а в Крыму — другие, то на определенный исторический период, очевидно, так должно быть, и мы должны с этим смириться. У нас нет другого выхода. К сожалению, эти вещи у нас не отрегулированы никаким законом. Фактически ситуация такова: меняется власть (а меняется как: то небольшое преимущество получает одна сила, то — другая), а общество разделено на две части. И придя к власти, эти люди действуют на свое усмотрение, а должны действовать так, как написано в законе.

— Какие еще особенности современного украинского студенчества вас заинтересовали?

— В целом, если абстрагироваться от результатов наших исследований и взять всю молодежь, то мы в 90-х — 2000-х годах наблюдали, что на западе Украины молодежь — не такая патриотическая, как старшее поколение, а на востоке — не такая пророссийская, как старшее поколение. То есть на уровне молодежи имеет место определенное смягчение этого противостояния. Это, очевидно, полностью прогрессивная тенденция.

Хотя я не сторонник Партии регионов, но думаю, что нынешняя их относительная победа играет в плане усиления в Украине украинскости даже позитивную роль в двух аспектах. Первый. Нынешняя власть будет делать то, что делает, — они украинизируются, потому что понимают, что без этого следующие выборы проигрывают. Не потому, что Украина стала патриотической, а потому, что иначе они приобретут имидж пророссийской или антиукраинской силы. И если у них есть такой имидж, то им нужно его смягчить. Потому что проукраинские тенденции в обществе будут усиливаться — это почти неизбежно. Единственное, что может его остановить — это тотальная информационная русификация, когда вся информация будет идти на русском языке из Москвы — то, что Россия пытается делать. Только это даст возможность остановить украинизацию и усилит русификацию. А Партия регионов захочет на следующих выборах получить благосклонность большей части электората, и потому они не будут настаивать на русификации. А то, что Табачник или Ефремов выступают с определенными заявлениями, — так это у них, ПР, как известно, есть определенное крыло, зацикленное на русском. Это крыло достаточно активно, и оно сейчас пытается отвоевать позиции. И даже эта незначительная русификация будет длиться, думаю, месяца три-четыре, потому что, в конце концов, успех ПР зависит от экономической ситуации в стране. Если они не достигнут в этом успеха, то их прорусскость будет компрометацией русскости. Так же, как в значительной степени была скомпрометирована украинизация из-за явно неудачных экономических действий Ющенко и Тимошенко.

Второй аспект — что существует закон действия-противодействия. Я очень ценю деятельность министра образования Вакарчука, но его ненужные требования относительно того, что учителя в украинских школах должны общаться с учениками на украинском языке — не считаю правильными. Я полностью согласен с тем, что, в принципе, это должно быть, но зачем этот вопрос поднимать вообще — не говоря о том, что перед выборами? Если говорить об общих тенденциях украинизации, то молодежь все больше и больше общается на украинском языке (в учебных заведениях, друг с другом, с учителями). Но нужно ли к этому принуждать? Когда Вакарчук принял такое решение, сразу пошло сопротивление... Точно так же теперь: когда Табачник вышел с инициативами, которые вовсе не касаются его компетенции (например, об отказе от дублирования фильмов на украинский язык), в части общества сразу возникло сопротивление. Дело не в том, что оно будет массовым — оно будет активным у небольшой части общества, но у большей части такие действия министра будут вызывать дополнительные сомнения: действительно ли эта власть делает то, что нужно, может ли она быть эффективной... Силой ничего нельзя сделать, а запугать можно разве что 1 — 2% населения. Чем больше будут пугать, тем больше это будет вызывать сопротивление и недовольство. Это касается и русификации.

Мы проводили фокус-группы среди студентов в разных городах на востоке и юге Украины (Одесса, Симферополь, Луганск, Харьков и тому подобное) и определили, что студенты постоянно высказывали сентенцию, что они — не против украинского языка, но украинизацию нужно проводить, не форсируя события, как бы незаметно, интеллигентно, спокойно, без пафоса. Я с ними полностью согласен. Но ни прошлая, ни нынешняя власть этого делать не умеют — нет вдумчивости, а она очень нужна обществу.

— Вы делаете акцент на том, что украинизация — неизбежна, а от кого она будет исходить, если не от власти? От самих людей как закономерный процесс?

— Есть интересная тенденция: когда мы были большой советской страной, то, как будто сама по себе у нас была переориентация на большое русскоязычное пространство. Теперь наше пространство сводится к территории нашей страны, у нас проявляются общие ценности — свойственные всем регионам Украины. Есть известный мировой эффект, который уже проявляется в Украине: людей, когда они смотрят телевидение или читают газеты, намного больше интересуют события в собственной стране, чем, скажем, в России. А политические шоу на русских каналах, которые смотрят приблизительно 5% украинцев, нам уже даже не совсем понятны. И отношения между нашими регионами, например, Киевом и Донецком или Киевом и Западной Украиной — для нас это важно и интересно. А отношения между Москвой и Екатеринбуром — кому это интересно? Даже такая пространственная, географическая украинизация происходит, и неминуема. Мало того. Еще в советские времена было зафиксировано, что только четверть россиян, которые проживают у нас, считают себя чистыми россиянами (по языку, происхождению и тому подобное).

Мы провели опрос 1,5 тысячи жителей наибольших русскоязычных регионов Украины (Юго-Восток). Мы выделили из них граждан, которые отметили, что в личном разговоре полностью или в большинстве случаев преимущество отдают русскому языку. И этих сугубо русскоязычных граждан спросили “Кем вы себя считаете?” (предлагалось 15 вариантов социализации, например, “русскоязычный житель Украины”, “россиянин”, “славянин” и тому подобное). Из них только 18% выбрали идентичность “русский”. Подавляющее большинство назвало себя гражданами Украины и русскоязычными жителями Украины. Еще одна интересная деталь: когда мы попросили их сравнить украинцев и россиян по разным особенностям, то оценки украинцев были значительно более позитивными, чем оценка россиян.

— Нельзя сказать, что мы изменились только во времена независимости. Такие тенденции были и в советские времена, хотя тогда сильнее были тенденции единения с русским народом. Поэтому эта украинизация, а точнее дерусификация происходит в разных аспектах. И если происходит дерусификация, то на ее место приходят проевропейские, проамериканские, но чаще всего — проукраинские настроения. В Киеве, с 90-х годов, в языковой среде произошло принципиальное изменение — стало намного больше украиноязычных жителей. А главное то, что реакция на украинский язык стала иной: раньше, когда к людям в Киеве обращались по-украински, у них не было установки, психологической готовности услышать украинский. Сейчас эта готовность есть.

Определенным идеалом для русскоязычной части нашего общества является независимая, патриотическая, но русскоязычная Украина. У них нет антиукраинских настроений. Как психолог я считаю, что в отдельных регионах (их не так много) русский язык должен иметь определенный статус, конечно, не официальный, но статус. Потому что одна из проблем заключается в том, что у нас украинский язык имеет слабые социальные позиции: в глобальных масштабах им владеет сельское население, которое менее образовано, имеет меньше возможностей. В то же время русскоязычное население — интеллектуально богаче, более передовое и динамичное. Поэтому украиноязычная среда проигрывает. Вследствие этого, имея более сильные позиции без статуса, русскоязычные граждане воспринимают это как унижение. Думаю, что все эти проблемы снимет адекватный закон о языках. Но принять его не смогла ни та власть, не сможет и эта, потому что если его примет эта власть, то это будет плохой закон. Его должны разрабатывать в любом случае не политики, а научные работники — социологи, психологи, политологи. Принцип должен быть общий: должен доминировать украинский язык в Украине, а в отдельных регионах — русский, венгерский, крымско-татарский и тому подобное. 

Оксана МИКОЛЮК