Украина и Россия: партнеры по кризису?

Внешнеэкономическое сотрудничество — один из главных рычагов, который Украина должна эффективно использовать для выхода из кризиса. Ведь при сложившейся модели экономики без зарубежного капитала, импорта технологий и управленческих практик, а также внешних рынков сбыта стране будет трудно обеспечить экономическую и финансовую стабильность. Но стоит ли в связи с этим предпринимать специальные шаги по углублению экономического взаимодействия с Россией? Этот вопрос обсуждался во время дебатов “Украина не преодолеет кризис без России”, организованных фондом “Эффективное Управление” совместно с компанией Intelligence Squared.

“Сегодня, когда мир извлек определенные уроки из кризиса, стало особенно понятно, как важно создавать правильные альянсы. Ведь решений для отдельно взятой страны больше не существует. Все решения носят глобальный характер, поэтому важно определиться, с кем мы вступаем в партнерство”, — объяснила актуальность темы дебатов директор фонда Наталья Изосимова. Она также отметила, что Россия в силу исторически сложившихся производственных связей, общности рынка и научного потенциала является для Украины стратегически долгосрочным партнером, но вместе с тем глобальные экономические преобразования создают сегодня множество новых возможностей для успешного сотрудничества как с так называемым Старым Светом, так и с новыми быстрорастущими экономиками.

Впрочем, ни для кого не секрет, что экономические аспекты украинско-российских отношений сегодня определяет не прагматизм, а политический антагонизм. Поэтому если тезис о необходимости укрепления экономического сотрудничества между двумя соседними государствами ни у кого не вызывает возражений, то идеи, касающиеся форм такого тесного сотрудничества, чаще всего воспринимаются в штыки. Как, например, идеи о вступлении Украины в Единое экономическое пространство или в Таможенный союз, в который объединились Россия, Белоруссия и Казахстан. Так, один из спикеров, управляющий партнер и президент компании Icon Private Equity Кирилл Дмитриев, заявил: “Мы посчитали, что благодаря вступлению в Таможенный союз ВВП Украины ежегодно может расти на 3—5%. В пересчете на каждую украинскую семью это составит порядка $400 уже в следующем году и порядка $4 тыс. в 2016 году. Можно спорить об этих цифрах, но главное — подходить к вопросам взаимодействия с позиций экономического прагматизма, а не политических мифов”. Ему тут же возразил директор Киевского института проблем управления им. Горшенина Кость Бондаренко: “О благах, которые может принести нам Таможенный союз, говорится много. Но сколь важны нам эти блага? Они могут дать тактические результаты. А просчитывал ли кто-нибудь, что они принесут в стратегической перспективе?” Кроме того, по словам политолога, подобные альянсы не являются гарантией экономической стабильности, пример чему — недавний российско-белорусский нефтяной конфликт. Кость Бондаренко также подчеркнул, что реализация экономических мегапроектов на постсоветском пространстве оказалась невозможной именно потому, что в них был явно виден политический характер. “Почему не состоялся ЕЭП? Потому что некоторые страны, формировавшие его, настаивали на том, что должна быть политическая надстройка, в которой не все участники имеют равное представительство и равное влияние. Это было неприемлемо для Украины”, — отметил он.

Свои аргументы против объединения в экономические союзы с Россией привел и народный депутат Украины, первый заместитель парламентского комитета по вопросам свободы слова и информации Андрей Шевченко. По его словам, в них нет смысла, поскольку сегодня не выполняются даже существующие соглашения, призванные способствовать экономическим взаимоотношениям между двумя государствами. “У нас подписан договор о зоне свободной торговли между Украиной и Россией. Но он остается на бумаге по нескольким понятным причинам, — заявил Андрей Шевченко. — Во-первых, в этом документе сразу же появилось около полусотни исключений. Большинство из них внесены российской стороной. Во-вторых, за рамками этого соглашения оказались энергоносители, при том что в структуре российского экспорта в Украину они занимают около 50%. В-третьих, существует целый пакет так называемых нетарифных ограничений, которые сдерживают торговлю между двумя странами. Это, в частности, антидемпинговые или же печально известные фитосанитарные меры, когда параллельно с грузинским вином была объявлена война украинскому молоку и сыру. Кроме того, в сентябре 2009 года появилось распоряжение вице-премьера Шувалова, в котором он прямо поручал изыскать новые механизмы защиты российского рынка от украинских товаров”.

Депутат также подчеркнул, что для выхода из кризиса Украине кроме рынков сбыта нужны деньги и технологии. По его словам, рассчитывать на государственные финансовые ресурсы России не стоит, поскольку деньги, скопленные в стабилизационном фонде, российское правительство решило направить на повышение социальных стандартов в стране и теперь само ищет дополнительные ресурсы в Международном валютном фонде, в странах Запада, в Китае. Что же касается высоких технологий в ряде отраслей — космической, авиастроительной, атомно-энергетической, — то именно в них Россия максимально ограничивает доступ украинским предприятиям к этим технологиям, заявил Андрей Шевченко.

Впрочем, своеобразная дорожная карта для выхода Украины из кризиса, обозначенная народным депутатом, актуальна и для России. Как считает главный экономист группы компаний “Тройка Диалог” Евгений Гавриленков, обеим странам требуется и расширение рынков сбыта своей продукции, и доступ к мировым рынкам капитала для финансирования экономического роста, и диверсификация своих экономик, структуры экспорта. По его словам, более тесная кооперация и координация усилий в отдельных секторах экономики, в некоторых отраслях машиностроения в частности, создает возможности для постепенного решения последней задачи (хотя и не гарантирует этого).

“Если говорить о 2008—2009 годах, то, думаю, в Украине гораздо больше возможностей выходить из этой проблемной ситуации. Но если речь идет о фундаментальном, структурном кризисе, который продолжается на постсоветском пространстве уже лет 20—30, то здесь, скорее всего, логика развития будет подталкивать к тому, что возникнет более тесное сотрудничество — не во всех областях, а там, где это экономически целесообразно. И соответствующие решения примет не правительство или чиновники, а сам бизнес. И он это уже делает”, — отметил Евгений Гавриленков.

Безусловно, ситуация требует от Украины приложить все усилия к улучшению инвестиционного климата страны, созданию максимально благоприятных условий как для отечественных, так и для зарубежных инвесторов, для всех внешнеэкономических партнеров. Но, как предостерегает Евгений Гавриленков, привлечение инвестиций не должно превращаться в самоцель. “И в России, и в Украине всегда существовало мнение, что иностранные инвестиции — это некое благо, которое должно позволить модернизировать экономику. Думаю, модернизация таким образом не происходит, — подчеркнул в своем выступлении Евгений Гавриленков. — Тут должно быть развитие внутреннее, должен развиваться бизнес внутренней интеллектуальной собственности, а не просто сборочное производство товаров длительного пользования, даже автомобилей. И не надо забывать, что иностранные инвестиции хоть и создают рабочие места, но это всегда репатриация прибыли. Казахстан наглядно показал пример, когда, несмотря на большой профицит по торговым операциям в нефтедобывающей отрасли, связанных с очень активной деятельностью нефтяных компаний, страна столкнулась с тем же кризисом. Поэтому логика подсказывает, что в будущем развитие получит внутренний, национальный бизнес. Конечно, с участием и зарубежных партнеров”.

Юрий РЫБАЧУК