“Украина — заложник российской модели будущего и немецкого русоцентризма”

В сентябре “Газпром” увеличил заявку на прокачку газа через Украину до 282 млн куб. м в сутки. С чем это связано, какие у нас перспективы транзита с учетом затяжного конфликта с Москвой? 

— У нас только последние два года растет транзит. До этого было его уменьшение до 62 млрд кубов в 2014-м, сейчас на 20 млрд кубов больше. Но это не добрая воля русских или наша заслуга, а объективное состояние дел, связанное с падением объемов добычи газа в ЕС, в Северном море, соответственно, идет компенсация за счет импорта российского газа и автоматически растет транзит. Скорее всего, “Газпром” в следующем году, используя “Северный поток” и OPAL почти на полную мощность, уменьшит еще транзит через нашу ГТС на объем, который нарастился в последние годы.

— Что будет дальше, особенно после 2019—2020 гг.?

— Если не будет “Северного потока-2” и не будет построено ни одной ветки в Турцию, то у нас будет сохраняться где-то 70 млрд куб. м транзита. Если они построят первую нитку “Турецкого потока”, она заберет еще 12 млрд кубов транзита, останется, грубо говоря, в районе 60 млрд куб. м. Если построят “Северный поток-2”, но не построят вторую нитку “Турецкого потока”, то это означает, что у нас останется 15 млрд транзита. Если построят вторую нить “Турецкого потока” в Европу, то у нас будет ноль транзита. Этот сценарий возможен вряд ли раньше 2023 года.

 10—15 млрд кубов для нашей системы, мощность которой рассчитана на 142 млрд кубов, означает ее убыточность. В Еврокомиссии уверяют, что так или иначе РФ сохранит 40 млрд кую. м транзита и этого, мол, вам достаточно. Но гарантии этого — какие-то договоренности с русскими, которые публично не всегда проговариваются. Тогда вопрос: зачем они строят “Северный поток-2”? Если оставлять 40 млрд кубов, то он не нужен. Поэтому в это верить не стоит. Тем более что в последних немецких “обоснованиях” целесообразности российского проекта речь идет уже о 30 млрд куб. м. транзита через Украину, потому что, мол, после 2020 года старая ГТС не сможет больше прокачивать. Чушь, но она подается как научная аргументация.

В 2017 году “Газпром” поменял свою поведенческую линию и стал имитировать дружелюбие к потребительскому рынку ЕС, создает видимость для Еврокомиссии, что он — чисто коммерческая структура. Дело в том, что цены на углеводороды остаются низкими, в Европе появился американский СПГ, поэтому они вынуждены так себя вести. Это тоже объясняет рост поставок российского газа в Европу и транзита через Украину.

Читайте также: ”ГАЗПРОМ” НА КОЛЕНЯХ. КАК РОССИЙСКИЙ МОНОПОЛИСТ ДАЛ СЛАБИНУ ПЕРЕД УКРАИНОЙ”

— Почему через Беларусь не наращивают поставки?

— Мощность газопровода Ямал—Европа используется по максимуму с начала его введения в эксплуатацию в 2005-м. Там стабильный поток — 32,5 млрд кубов. С разрешением со стороны Еврокомиссии использовать газопровод OPAL существующий “Северный поток” также будет задействован на 90% мощности, и это будут достаточно стабильные объемы. Именно через украинскую ГТС направляются дополнительные объемы на ЕС, потому что у нас излишек свободных мощностей. Это, между прочим, показывает уязвимость морской ГТС. Если там что-то случается, поставки прерываются полностью, компенсировать их можно только через ГТС Украины. Поэтому разговоры про обнуление транзита через Украину нужны Кремлю, чтобы купить ГТС Украины в 20-х годах в случае успеха “Северного потока-2” по цене “металлолома”.

— Играют в обвал стоимости?

— Да. А потом, если они получают нашу ГТС под свой контроль, “Газпром” приобретает кучу свободных мощностей: 142 млрд кубов через Украину, 110 млрд кубов по Балтике, 47 млрд кубов в Черном море плюс 32 млрд кубов Ямал—Европа. Итого — 300 млрд куб. м мощности для поставок в Европу и Турцию, и это без учета нетранзитных направлений на Финляндию и Балтию! Такое количество мощностей не нужно, даже если представить увеличение физических поставок газа с нынешнего объема в 164,7 млрд кубов (по данным ФТС РФ за 2016 г.) до 200 млрд.

Подобно тому как это он делает со статистикой поставок. “Газпромэкспорт” бодро рапортует о беспрецедентном росте поставок газа в 2016-м — 178,3 млрд кубов, а таможенники показывают цифру почти на 14 млрд меньше. Почему? Да потому, что часть поставок “Газпрома” вовсе не экспортные операции, а спекулятивная перепродажа газа на европейских рынках. Получить максимально возможное пространство для манипуляций и давления на неугодных, базируясь на инфраструктурном профиците, — старый замысел и стратегия еще с начала 2000-х. Захочет, например, Александр Лукашенко реверсный поток сделать, чтобы уменьшить зависимость от российских поставок, — вырубим его по транзиту. И так со всеми! Но стратегически эта политика потерпит крах.

Читайте также: ПОХОРОНИТЬ РОССИЮ. США УБИВАЮТ “СЕВЕРНЫЙ ПОТОК-2” НЕ РАДИ УКРАИНЫ

— Почему?

— Потому что рынок не стоит на месте, мы наблюдаем процесс “отрыва от трубы”, то есть рост доли торговли сжиженным газом. В “Газпроме” могут еще радоваться, что сжиженный газ дороже, чем трубный, но ценовой разрыв сокращается. Сжиженный газ дороже, но он продается на бирже, как нефть и нефтепродукты, нет трубопроводной зависимости. Его доля будет расти, потому что увеличивается производство и спрос на СПГ, как товар более гибкий по сравнению с трубопроводным газом.

“Газпромовские” стратегии не раз терпели крах. Если взять презентации “Газпрома” 2006 года, когда они делали прогноз на 10—15 лет, то по их видению 54 млрд кубов российского СПГ должно было бы поступать в США в 2015 году, где должен был возникнуть колоссальный дефицит газа. Прогноз реализовался через десяток лет с точностью до наоборот — США сами стали экспортером газа.

Поэтому стратегия строительства больших трубных мощностей для газа не очень дальновидная, но они все еще “верят в трубы”. Мы как транзитная страна — заложники российской модели видения будущего и немецкого углеводородного русоцентризма.

 Есть условно “Газпром-коммерция” — компания, торгующая газом. Есть “Газпром” под условным названием “ОткатоПроводСпецСтрой” — предприятие для Путина, круга друзей Путина и особенно братьев Роттенбергов, специализируется на увеличении благосостояния оных через разворовывание проектных средств. Третья матрешка — ”швейцарский филиал” в виде многочисленных дочерних компаний, зарегистрированных в кантоне Цуг и специализирующихся на экспорте “элегантной коррупции” параллельно с экспортом газа по схеме типа “РосУкрЭнерго”. Четвертая матрешка — это “Газпром-пропаганда”. Пятая — ”Газпром-война”, офис которого находится в Кремле, а не на Наметкина. Европейцам нравится иметь дело с первой, третьей и четвертой ипостасями “Газпрома”, а вторую и пятую они предпочитают не замечать.

— Как можно оценить энергетическую политику ЕС? С одной стороны, терминалы СПГ, достраивается TANAP, с другой — заявления немецких политиков по поводу “Северного потока-2”. Как это понять?

— Когда мы слышим “Европейский Союз”, то подсознательно проводим аналогию с другим Союзом — Советским. Там была Москва, а здесь — Брюссель, откуда всем и управляют. Все просто и понятно. Однако ЕС — это не СССР. Политика “единого голоса” в энергетической политике была введена в ЕС еще в 2007 году, после первого газового кризиса. Но она ни разу не сработала. Они пришли к общему решению по строительству газопровода Nabucco. Где сейчас Nabucco? О нем никто и не вспоминает. Зато те, кто инициировал Nabucco на уровне компаний, стали промоутерами сначала “Южного потока”, а после его отмены стали поддерживать “Северный поток-2”. Австрия и ее ведущая нефтегазовая компания OMV — это пример смены ориентации в стратегически важной сфере энергобезопасности ЕС на 180° при всем при том, что ЕС в целом с центром в Брюсселе такой разворот не совершал. Это пример того, как хвост крутит собакой.

— Еврокомиссия может заблокировать “Северный поток-2”?

— В общем ЕК не согласна с “Северным потоком-2”, потому что он противоречит всему тому, что они прописали в стратегических документах по диверсификации источников, путей и поставщиков. Сейчас похоже на то, что существует раскол в самой ЕК. С одной стороны, позиция вице-президента ЕК Мароша Шевчовича и еврокомиссара по энергетике Мигеля Ариаса Каньете, которые достаточно однозначно указывают на отсутствие необходимости для ЕС в “Северном потоке-2” и отмечают его опасность для Энергетического союза ЕС. С другой — позиция, олицетворяемая “теневым канцлером”, шефом кабинета главы Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера — Мартином Зельмайером. Он навязывает прохождения через ЕК немецкого видения, мол, Еврокомиссии нечего делать в вопросе “Северного потока-2”. У ЕК есть свой мандат, очерченный Европейским Советом, то есть странами-членами.

Будто бы это коммерческий проект, потому Еврокомиссии там делать нечего.
Таким образом, мы видим, с одной стороны, активное немецко-австрийско-российское трио, через которое РФ, не будучи членом ЕС, влияет на принятие решений в Брюсселе, а с другой — есть 10 стран ЕС, которые выступили против “Северного потока-2”. Плюс позиция Италии, которая тоже против. Но против не из-за приверженности принципам энергетической политики ЕС, а потому, что она обижена за отказ Москвы от “Южного потока”. В Кремле Риму обещали 63 млрд кубов и четыре ветки! Этого теперь у итальянцев нет и не будет, а все будет у немцев.

— В большинстве своем Евросоюз против этого проекта...

— Да, безусловно, и если исходить из принципа равенства, заложенного в фундамент Евросоюза, когда большая Германия и маленькая Мальта имеют равные голоса. По этой логике “Северного потока-2”, конечно же, не должно быть. Но Берлин это все игнорирует, пытается свои интересы пропихнуть через Еврокомиссию. Как по мне, это угрожает катастрофой для ЕС. Сейчас ситуации дошла до той точки, когда уже без разницы, будет “Северный поток-2” или нет, но создан серьезный раскол в ЕС. Это успех Кремля.

Читайте также: НЕМЕЦКИЙ КАПКАН. УКРАИНА РЕШИЛА ВСТУПИТЬ В ГАЗОВУЮ ВОЙНУ С ГЕРМАНИЕЙ

 — Кто наиболее активный противник “Северного потока-2” в Европе?

— Наиболее активные противники — Украина, Польша, Литва. Польша и Литва действуют изнутри ЕС, а мы извне. С нашей точки зрения, ЕК проигнорировала положения статьи 274 Соглашения об ассоциации. Она предусматривает проведение консультаций по вопросам, затрагивающим интересы сторон в части использования имеющихся мощностей. Но немецкое лобби выбрало подход, что Еврокомиссия здесь ни к чему, чтобы вывести проект из-под апелляции, базирующейся на документе со страной, не являющейся членом ЕС. ЕК могла бы занять жесткую позицию по отношению к стране происхождения проекта, поскольку РФ нарушила международное право, совершив вторжение в Украину. То есть “Северный поток-2” возможен, но только после возврата России в международно-правовое поле. Но в ЕК нет политической воли, а у немецкой элиты другие интересы.

Кстати, сейчас в Европе, особенно в контексте назначения Герхарда Шредера главой совета директоров “Роснефти”, немало говорят о злоупотреблениях в энергетике. Дело в том, что под прикрытием различных компаний, созданных “Газпромом” в Европе, как правило, зарегистрированых в швейцарском кантоне Цуг, фигурирует немало бывших европейских политиков и чиновников разного калибра. Это становится предметом внимания общественности в Европе, там достаточно элегантная и скрытая форма коррупции. Ее даже сложно идентифицировать в силу специфики швейцарского хозяйственного права.

Читайте также: УКРАИНА УЖЕ ДОЛЖНА ГОВОРИТЬ С ЕС О КОМПЕНСАЦИИ ЗА ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ УЩЕРБ ОТ NORD STREAM-2

— Объясните суть специфики?

— Работают по схеме “РосУкрЭнерго”...

— Это с акциями на предъявителя, без идентификации фамилии и имени?

— Да. Ничего не изменилось там. Хотя логично, чтобы офисы “потоковых” проектов “Газпрома” были в Германии, но они уходят в Швейцарию под защиту швейцарского права (в Европе акции на предъявителя практикуются еще в Люксембурге, но он член ЕС, что сужает его возможности по сокрытию персональных данных. — — ). Россия все это очень искусно использует для проталкивания своего проекта.

Читайте также: БОМБА ДЛЯ ПУТИНА. ПОЧЕМУ ГИБРИДНАЯ ВОЙНА ЗАКОНЧИТСЯ В 2020 Г.

— А как быть с американскими санкциями. Что теперь?

— Там нет пункта, что санкции сразу разворачиваются после подписания. Там есть 180 дней, когда финансовая разведка США собирает базу данных активов путинского режима. Думаю, что в орбиту внимания американцев попадут и швейцарские активы. Это будет ощутимый удар, если это все попадет под санкционный режим. Не случайно в Германии и Франции эти санкции встретили негативными заявлениями. Поэтому, когда ударят по активам, связанным с “Газпромом” и “Роснефтью”, вопрос строительства газопроводов отпадет сам по себе. Россия  вынуждена будет закрыть эти проекты. Примерно будет так, как было с “Южным потоком”, — вчера он был, а сегодня уже нет. Путину есть, что терять. 

Еще важный фактор влияния санкций — рост убыточности “Газпрома”. Затраты “Газпрома” постоянно растут. Но так как это государственная компания, ее будут держать на плаву. Без господдержки “Газпром” был бы уже банкротом.

Читайте также: МИХАИЛ КРУТИХИН: “ТУРЕЦКИЙ ПОТОК” — ЭТО КАПИТУЛЯЦИЯ ПУТИНА, НО ОН ЗАЦИКЛЕН НА ИДЕЕ НАНЕСЕНИЯ ВРЕДА УКРАИНЕ

— Как повлияют санкции на европейские компании?

— Они довольно осторожны, особенно подрядчики. Могут сослаться на форс-мажор и отойти от проекта. А без итальянской Saipem или швейцарской Allseas “Газпром” не может уложить трубы по дну. Немцы таких технологий сегодня не имеют. Вероятно, американцы сейчас специально ничего не комментируют, чтобы держать всех игроков в неопределенности. “Газпром” это расценивает как зеленый свет и выбрасывает деньги. Чем больше они денег зароют на дно морей, тем лучше!

— Что происходит на рынке сжиженного газа?

— Появляются новые глобальные игроки, и теперь это не какие-то ближневосточные монархии, а страны из G20 — США и Австралия. Пример последней особенно примечателен. Через пару лет австралийский СПГ полномасштабно выйдет на рынок. Поэтому катарский и американский СПГ под давлением австралийского будет несколько потеснен на азиатском рынке и перенацелен в большей мере на европейский рынок. Азиатский рынок упадет в цене. СПГ — это глобализатор рынка. Если поставки СПГ возрастут, а предполагается, что в 2040 году доля СПГ превысит половину всего газа, газовый рынок будет похож на рынок нефти и нефтепродуктов.

Читайте также: 26 ЛЕТ РОСТА. КАК АВСТРАЛИЯ НЕ ХОЧЕТ ПОВТОРИТЬ ПЕЧАЛЬНУЮ СУДЬБУ РОССИИ (ИНФОГРАФИКА)

 — Почему россияне не идут в Китай и Индию? У того же Китая есть инфраструктура под СПГ, но есть и газопроводы из Туркменистана и Мьянмы.

— Первое — вопрос расстояний и инфраструктуры.
Второе — куда китайцам спешить? У Китая растет потребность в газе, но уже есть диверсифицированная система поставок. Они сделали ставку на свой шельф и нетрадиционный газ, добились успеха. Плюс австралийский СПГ на подходе. Поэтому им дополнительный российский газ на российских условиях особо не нужен.

Японцам россияне предлагали построить газопровод по морю. Японцы отказались. Там еще вопрос в том, что Китай, Япония и Южная Корея добились серьезного успеха в технологиях разработки газогидратных залежей на дне океана. 

Японцы тоже никуда не спешат. Третье — нужно учесть распределение населения и промышленности в Китае. В основном это юг и восток страны. Поэтому доставить туда сибирский газ — это не только через пол-России, но и через весь Китай. Китайцам проще закупать австралийский СПГ. Другое дело, что в Пекине понимают “российскую игру”, что для Путина и его окружения газопроводы — это еще и способ заработать. Китай умеет не спешить. Вот сейчас они купили пакет “Роснефти”. Это говорит о том, что у китайцев есть своя стратегия.

— Президент Порошенко снова актуализировал идею, что европейские компании должны покупать газ на восточной границе Украины. Как вы это прокомментируете как идею и как реализацию?

— Во-первых, идея не новая, о ней давно говорят. Понятно, когда продается газ на границе Украина—ЕС, то это анахронизм, потому что нет СССР, а советская “газовая граница” сохранилась. Более того, в 2005—2006 годах была попытка сделать такой переход, украинская сторона должна была построить ГИСы (газоизмерительные станции) вдоль восточной границы в местах входа газовых потоков в Украину. Тогда ЕБРР и ЕИБ готовы были дать кредиты на такое строительство, а Еврокомиссия готова была предоставить гранты на погашение процентов. Более того, разработали даже бизнес-план. Но ничего не произошло. В 2006 году это решение было заблокировано усилиями “РосУкрЭнерго”, номинальный руководитель которого одновременно занимал должность члена правления “Нафтогаза”.

Во-вторых, нашей доброй воли недостаточно. Нужна такая же воля “Газпрома” и его европейских клиентов. С “Газпромом” все понятно, он этого делать не будет. Его можно было бы заставить, если бы европейские компании этого захотели, но они тоже не хотят этого делать. Европейская комиссия могла бы их заставить, но и она не хочет заставлять, мол, прерогатива субъектов хозяйствования.

В Украине тоже не спешат. Мол, для чего городить огород, зачем строить ГИС, если транзита не будет. Другие говорят, что нам ГИСы не надо, а если создадим консорциум с европейцами, то газ будет учитываться на ГИСе, расположенной с российской стороны границы. 

Сейчас все зависит от того, насколько успешными будут переговоры по консорциуму, по крайней мере, по направлению Уренгой—Помары—Ужгород. Сейчас там вроде четыре компании, известно об итальянской компании SNAM и словацкой Eustream. Тогда все логично становится на свои места. Если будет международный оператор этого направления, то переход произойдет автоматически.

ДС Почему?

— Маршрут становится частью европейского газового пространства. Правила понятны, Третий энергопакет понятен, есть входная точка на российско-украинской границе, а точка в Ужгороде значения иметь не будет. Если этот вариант реализуется, автоматически решается проблема с точкой приема-передачи. Если такой вариант не реализуется, ничего и не будет, потому что у Еврокомиссии нет достаточной воли этот вопрос пересмотреть. Хотя когда хотели, то убрали из европейских контрактов “Газпрома” статью о запрете реэкспорта. Они могут влиять на “Газпром”, если хотят. Так, между прочим, и был дан стимул для создания европейский спотового рынка, потому что раньше все было в рамках “длинных” контрактов и без возможности перепродавать избыток газа без “Газпрома”.
Еще что для нас важно — завершить выделение ГТС из системы “Нафтогаза”. Здесь ситуация в полухаотическом состоянии. Россияне на это все обращают внимание, показывают, что у нас здесь хаос как в госкорпорации, так и в политике — прорывы границы и тому подобное. Все это бьет рикошетом по Украине. Это все аргументы в пользу “Северного потока-2”, хотя четвертый год российской агрессии сам по себе свидетельствует об обратном — ни единого ЧП с транзитом, несмотря на две диверсии на УПУ в 2014-м. Но, по моему опыту, это понимают лишь тогда, когда акцентируешь внимание на факты, тогда только европейцы осознают: да, несмотря на все, система работает!

ДС. Есть цель — выйти в 2020 году на самообеспечение по газу. Реально?

— Если со стороны правительства и Верховной Рады ничего не будет сделано, произойдет некоторое увеличение, мы уже видим по этому году, но на полное замещение не выйдем. Максимум, что будет в 2022 году, — 23 млрд кубов, а надо выходить на показатель 27 млрд. И необходимо еще сократить потребление на 6 млрд.
Ничего не бывает просто так. Без решения вопроса стимулирования газодобычи поставленных целей не добиться. Сегодня в Верховной Раде есть два законопроекта: один о снижении рентной платы, другой — сокращение регулятивных процедур. Если это будет принято, они развяжут отрасли руки. Пойдут инвестиции как в государственные компании, так и в частный сектор. Поэтому важно, чтобы в нашем политическом балагане не забыли о конкретных вещах.

Читайте также: “США — УНИКУМ. ЧТОБЫ БЫСТРО РАСТИ, НАДО КАРДИНАЛЬНО ОТЛИЧАТЬСЯ ОТ ДРУГИХ”

— Как можно забыть?

— Эти законопроекты должны были рассмотреть до 1 июля 2016 года, чтобы успеть к 2017-му, — такая процедура. Если не успели, то изменения начнут действовать в 2018 году. До конца 2016 года не приняли. В этом году ситуация повторилась. Поэтому если даже до конца этого года два законопроекта рассмотрят, действовать они начнут с начала 2019 года. Уже опять потерян год.

— А в чем там суть законопроектов?

— Если приходит инвестор на новую площадь, ему по процедуре, чтобы получить все разрешения, понадобится четыре года! В Польше в 2012 году на конференции канадский инвестор жаловался, что дома у него на все разрешения уходит шесть недель, а в Польше нужно больше года. А у нас четыре года! Второй законопроект — снижение рентной платы до 12—14%. Это нужно для наращивания инвестиций. Если дальше не будет нового разведочного и эксплуатационного бурения, не будет прироста новых объемов с новых горизонтов, нас ждет после подъема быстрое падение добычи.

То, что глубокое бурение — верный путь, доказано не только теоретически, но и на примере двух компаний в Украине: “ДТЭК Нафтогаз” и Burisma Holdings. Они уже пробурили глубокие горизонты и нарастили газодобычу.

— Это компании Рината Ахметова и Николая Злочевского?

— Да, но в данном случае это не имеет значения. Они рискнули, но рискнули под видение украинской геологической науки. Академик Александр Лукин, геолог, один из идеологов глубокого бурения в Украине. То, что мы сейчас добываем, — это все лежало “на поверхности”, на глубине 1,5—2,5 км, а надо бурить глубже, там новые горизонты и возможности. Тем более это важно и актуально для “Укргаздобычи”, потому что у них три четвертых национальной добычи, больше лицензий и площадей.

Statoil в Норвегии нормально функционирует. Компанию надо сохранить в госсобственности и развивать. Частная газодобыча должна развиваться параллельно, она и развивается. Но и госкомпании, и частным нужны эти два законопроекта.

— Если успеют до конца, когда ждать эффект?

— Если законопроекты примут, эффект надо ждать где-то в 2022—2023 годах. Ничего страшного. “Газпром” через нас транзит в 2019 году не обнулит, даже если получит везде зеленый свет.

— Может быть ситуация, когда контракта не будет?

— Ничего страшного. Они перейдут к коротким контрактам. Это в их интересах. Могут что-то урезать через нас, но будет временный контракт. Если Еврокомиссия нажмет на необходимость прокачки 40 млрд кубов, может, будет и долгосрочный контракт под 40 млрд кубов для нас. Это на грани рентабельности.

— У нас еще бои по поводу польского менеджера Павла Станчака, которого видели главой “Укртрансгаза”, но СБУ не разрешает. Как вы видите ситуацию?

— Тут вопрос не Станчака как профессионала. Я не считаю, что на этой позиции должен быть иностранец. В принципе, учитывая масштаб и специфику нашей ГТС, нет в Европе никого, кто мог бы нам сильно помочь. На этой позиции должен быть технарь. “Нафтогаз” принимает стратегические и политические решения, а здесь просто идет техническая работа по обеспечению транспортировки газа. Нужно провести процедуру анбандлинга (условие Третьего энергопакета, самоликвидация монополии, отделение добычи и сбыта от транспортировки), перевести хозяйство на европейские рельсы, перейти к новой системе учета не по кубах, а по энергетическому содержанию. Хорошо, возьмите европейских специалистов советниками или заместителями по направлению. Но ставить на эту должность... Там несколько лет надо, чтобы понять, с чем ты имеешь дело.

— Думаю, уволят раньше...

— “Укртрансгаз” смог же в 2009 году за 36 часов развернуть ГТС в реверс. Рискну предположить, что при нынешнем руководстве “Нафтогаза” это вряд ли удалось бы сделать. Полагаю, что реформаторам Андрею Коболеву и Юрию Витренко, которые действительно делают большое дело, надо обратить внимание на матчасть. Это их ахиллесова пята. После смерти Александра Тодийчука в правлении “Нафтогаза” не осталось ни одного человека, который хорошо понимал бы матчасть. Разбежавшийся набсовет — это вообще отстой. Кстати, руководство “Укртрансгаза” тоже постепенно насыщали специалистами экономического и юридического направления, а из Прокопива сделали коррупционного монстра. В результате проблема межличностных отношений двух руководителей сначала стала проблемой межкорпоративной, затем общеотраслевой, после чего развилась до масштаба государственной, а в конечном счете вышла еще и на международный уровень.