Украина-Россия-НАТО: трио, состоящее из дуэтов

И тогда одни государства пытаются разрешить проблемы на двустороннем уровне, другие предпочитают сотрудничество в многостороннем формате, а третьи ищут выход, становясь членами системы коллективной безопасности. Зачастую национальные интересы стран диктуют правительствам выбор модели поведения и формата партнерских отношений. А возможно ли взаимовыгодное партнерство в треугольнике Украина-Россия-НАТО? Ведь оно может послужить снижению напряженности и усилить безопасность в регионе. Или все же в ближайшем, да и далеком будущем эта схема партнерских отношений остается маловероятной формулой усиления безопасности в регионе и мире?

Рассуждая о подобном трехстороннем формате партнерства на форуме “Сотруд­ничество с НАТО: преимущества для Украины и России”, организованном Инсти­тутом мировой политики совместно с Московским центром Карнеги, замдиректора Центра Разумкова Валерий Чалый говорил об условной природе этого треугольника. Трудно не согласиться с экспертом в области международных отношений. Тесное сотрудничество априори было бы выгодно Киеву, Москве и Брюсселю. Но участники ансамбля пока предпочитают петь дуэтами, а не трио и решать проблемы в рамках двусторонних отношений: либо Украина—НАТО, либо Россия—НАТО, либо Украина—Россия. Впрочем, надо признать, что это двустороннее сотрудничество нередко приносит плоды.

Во многом то, что стороны отдают предпочтение двустороннему формату, объяс­няется различными целями, интересами участников “треугольника”, наличием серьезных противоречий, сгладить которые не могут даже общие интересы в сфере безопасности. Нередко эти различия приводят к конфликтам, как это было, например, когда решался вопрос о предоставлении нашей стране Плана действий относительно членства в Североатлантическом альянсе. “Есть некоторая стратегическая неопределенность по всей линии Россия—Украина—НАТО”, — заметил в ходе дискуссии директор российского Центра европейской безопасности Дмитрий Данилов. Нельзя забывать и об отсутствии доверия между сторонами, о том, что Москва в своих отношениях с Киевом никогда не рассматривала нашу страну как равноправного партнера.

И, конечно же, права народный депутат Украины Ирина Геращенко, утверждающая, что если НАТО и Россия в сфере безопасности проводят политику с учетом своих интересов, то Украина — с оглядкой на Москву. Но Кремль всегда раздражало сотрудничество нашей страны с Североат­лантическим альянсом. “Россия хотела бы, чтобы сотрудничество Украины с альянсом шло через российские двери, под российским патронатом. Любое самостоятельное сотрудничество вызывает неодобрительную реакцию”, — констатирует научный директор Института евроатлантического сотрудничества Александр Сушко. А ведь при администрации Виктора Януковича отношения Украины и НАТО стали куда активнее и содержательнее, чем во времена президента Виктора Ющенко.

И это — еще один фактор, усиливающий недоверие Москвы к Киеву. В то время как НАТО постоянно подтверждает свою приверженность решениям Бухарестс­кого саммита, российская сторона не считает окончательным принятое нынешним украинским руководством решение о внеблоковом статусе Украины. И с этой оценкой согласны российские и украинские эксперты. “В Украине ситуацию законсервировали. Но когда сменится власть, вновь будет дискуссия о вхождении страны в коллективную систему безопасности. Вопрос только в какую”, — считает Валерий Чалый. “Украина закрыла дверь расширения НАТО на восток. А что будет завтра?” — в свою очередь задал вопрос Дмитрий Данилов.

Учитывая, что для российского премьер-министра и в скором будущем президента Владимира Путина интеграционные объединения на постсоветском пространстве — один из ключевых элементов его политической деятельности, Москва примет все возможные меры, чтобы Киев сделал свой выбор в пользу Евразийского союза и уже больше не возвращался к политике евроатлантической интеграции. А ведь эксперты и политики хорошо понимают: чем глубже интеграция Украины в Европейский Союз, тем ближе наша страна к Североатлантическому альянсу.

Да и с НАТО у России не так уж много точек соприкосновения. Для политиков “стратегическое партнерство” часто является самоцелью. И нередко об этом особом партнерстве говорят, когда речь идет о простом сотрудничестве. “У НАТО с Россией нет общих стратегических целей, кроме тех, что интересуют Россию”, — так характеризует отношения Москвы и Брюсселя Валерий Чалый. И когда эксперты начинают перечислять направления, на которых происходит практическое взаимодействие, то список оказывается невелик.

Как и Украина, Россия сотрудничает с НАТО в антитеррористических операциях, разрешая транзит грузов в Афганистан по своей территории, предоставляя свою транспортную авиацию для сил альянса, совместно участвуя в борьбе с пиратами, проводя общие учения Black sea FOR. При этом директор британского Центра исследования конфликтов Кейр Джайлс отмечает, что хотя “в альянсе не хотят акцентировать на этом внимание, но у НАТО нет сотрудничества с Россией в вопросе борьбы с распространением наркотиков”. Это же можно сказать и о сотрудничестве в борьбе с кибертерроризмом. Ведь в разгар противостояния Москвы и Таллинна в 2007 году именно российская сторона провела кибер-атаку на эстонские правительственные серверы, в результате чего те были выведены из строя. А ведь эта балтийская страна — член Североатлантического альянса. Да и во время военного конфликта с Грузией в 2008 году Россия использовала кибер-оружие.

По большому счету, сколь-нибудь эффективное сотрудничество либо в формате Украина—Россия—НАТО, либо на двустороннем уровне невозможно без наличия у партнеров понимания и доверия. А вот последнего как раз и нет, несмотря на декларации политиков. Например, когда речь заходит о допуске к базе данных. Весьма отчетливо взаимное недоверие проявилось во время обсуждения проблемы развертывания элементов американской системы ПРО в Европе. Видимо, чтобы стороны продолжали двигаться дальше, более активно сотрудничая в двух- или в трехстороннем формате, должно произойти что-то экстраординарное.

Владимир КРАВЧЕНКО