У нас загрузка как во времена СССР

В компании уверены, что поскольку более половины энергетического оборудования в России старше 30—40 лет, то объем заказов и в ближайшие несколько лет серьезно не снизится. О том, какие пути развития видит для себя машиностроительный концерн, корреспонденту РБК daily Андрею Жукову рассказал заместитель генерального директора — технический директор “Силовых машин” Юрий Петреня.

— Изменился ли спрос на продукцию компании в связи с кризисом? Каковы ваши оценки потребности российской энергетики в новом оборудовании?

— Спрос, конечно, сократился, как в России, так и в мире. Однако серьезное сужение внутреннего рынка в нашей стране в долгосрочной перспективе маловероятно. Цикл изготовления энергомашиностроительного оборудования большой, например, оборудование для атомных блоков изготавливается три-четыре года. Сейчас мы обеспечены заказами, будет ли резкий спад в ближайшие несколько лет, сказать пока сложно, но, по моим ощущениям, этого не произойдет.

Основная часть оборудования российских электростанций проектировалась, изготавливалась и вводилась в эксплуатацию более 30—40 лет назад. Энергооборудование 60—80-х годов XX века проектировалось на расчетный срок службы 100 тыс. часов (12—15 лет). Причем надо иметь в виду, что в середине 80-х годов было принято постановление Совмина СССР, которым автоматически срок службы большого парка энергооборудования был продлен со 100 тыс. до 200 и более тысяч часов. Поэтому если считать по нормам, действующим до принятия этого постановления, то получится, что более 50% турбин и генераторов уже выработали положенный срок эксплуатации. Помимо солидного возраста действующие машины уступают современному и перспективному уровню требований новых поколений энергооборудования по эффективности, ремонтопригодности, надежности, экологическим показателям и т.д. Отсюда высокие затраты на его обслуживание, большой расход топлива, длительный ремонтный период и, соответственно, расходы, связанные с простоем оборудования во время ремонтов, штрафы за несоблюдение экологических показателей. Отсюда высокие тарифы на электроэнергию.

— Какова сейчас загрузка предприятия?

— Если два-три года у нас в работе были заказы на производство турбинного оборудования суммарной мощностью около 4,5 ГВт, то в 2008 году суммарный объем уже составил 6 ГВт, а по итогам этого года увеличится еще процентов на 30. Таким образом, сегодня мы выпускаем столько же, сколько и во времена СССР.

— Газпромэнергохолдинг недавно объявил о намерении закупить в Китае пробную партию оборудования для своих электростанций. При этом глава холдинга Денис Федоров упрекнул российских и европейских производителей в том, что они “не проявляют достаточной гибкости в ценовой политике, несмотря на кризис”. Неужели Китай может предложить приемлемые цену и качество?

— Цены у компаний на мировом рынке могут различаться. На ценообразование влияет много факторов, в частности стоимость кредитов, труда в стране, металла, получает ли производитель господдержку. Многое зависит и от особенностей поставляемого оборудования.

Однако помимо цены поставки оборудования есть масса других факторов, которые тоже надо учитывать. Энергетическое оборудование технологически сложное и имеет длительные сроки эксплуатации — 30 лет и более. Поэтому заказчик, подписавший контракт с поставщиком, должен быть уверен, что те преимущества в цене, которые он получает на первом этапе, не будут с лихвой “компенсированы” в период службы поставками запчастей, техническим обслуживанием и т.д.

Кроме того, спросить с российского поставщика оборудования, который рядом, намного проще, чем с иностранного. Наконец, есть такое понятие, как энергетическая безопасность страны. Поэтому когда российский заказчик выбирает себе поставщика сложного технологического оборудования, он учитывает все эти факторы.

— “Силовые машины” завершили проектирование тихоходной турбины для АЭС. По какой причине компания решила выйти на этот рынок?

— Не так давно мы изготовили и запустили в промышленную эксплуатацию самую мощную быстроходную турбину для Таньванской АЭС (Китай), ее мощность порядка 1070 МВт. Сейчас в производстве турбины для Нововоронежской АЭС-2 и Ленинградской АЭС-2 мощностью 1200 МВт каждая. Быстроходные технологии намного сложнее тихоходных, но, несмотря на это, мы решили выйти и в сегмент тихоходных машин.

Причина следующая. Сейчас в мире наметилась тенденция повышения единичной мощности АЭС. Например, мощность блока на строящемся пятом реакторе АЭС “Олкилуото-5” в Финляндии составит 1700 МВт. Другие европейские реакторы рассчитаны на мощность 1300, 1500 МВт. Однако быстроходные технологии при таких высоких единичных мощностях уже применяться не могут. Это перспективный рынок, на котором активно работают зарубежные коллеги, и не хотелось бы его упустить. Стоит отметить, что быстроходные турбины менее металлоемкие, чем тихоходные. Мы хотим предоставлять заказчику возможность выбора из двух типов турбин и, кроме того, иметь тихоходную технологию как базу для блоков с высокой единичной мощностью.

— На каких рынках будут востребованы тихоходные турбины?

— И на внутреннем, и на внешнем. Тихоходные технологии могут быть востребованы в Китае, Индии, Иране, прорабатывается вопрос поставки этого оборудования в Болгарию, Турцию, Белоруссию.

— Производит ли компании продукцию по лицензии Siemens? Что для компании выгоднее — самостоятельно заниматься разработкой нового оборудования или договариваться о приобретении лицензии?

— По лицензии германского концерна у нас серийно производится всего одна газовая турбина ГТЭ-160 (V94.2). Два года назад были подписаны лицензионные договоры на производство, продажу и сервисное обслуживание газотурбинных установок SGT5-2000E мощностью 165 МВт, а также SGT5-4000F мощностью 285 МВт. Приобретение данных лицензий является продолжением нашего сотрудничества в сфере производства высокоэффективных и высокотехнологичных газовых турбин.

Полностью разрабатывать и внедрять собственную газовую турбину большой мощности 200—400 МВт от начала до конца имеет смысл только в том случае, если на нее есть гарантированный заказ на продолжительный период времени, чтобы понимать, как возвращать деньги, вложенные на подготовку производства и испытания. Кроме того, западные фирмы — разработчики такого оборудования покрывают значительную часть своих затрат на научно-исследовательские работы и лабораторно-стендовую базу из бюджетных источников, то есть имеют очень солидную в финансовом смысле государственную поддержку. Например, для доводки новой турбины требуется стендовая база, электрическая станция, дополнительные лимиты по газу для нее. Только затраты, связанные с подготовкой этого стенда, могут составлять десятки и сотни миллионов долларов. Поэтому, если гарантированного заказа нет, проще купить лицензию.

— После аварии на СШГЭС сообщалось, что компания-производитель в течение нескольких лет не имела доступа к оборудованию. Кто сейчас занимается сервисным обслуживанием турбин, гарантийный срок которых уже истек? Готовы ли заказчики участвовать в постгарантийном обслуживании?

— Любое оборудование изготавливается в соответствии с проектом, в котором определена мощность станции, возможные параметры изменения мощности в течение суток, допустимые параметры эксплуатации оборудования и т.д. Если состояние оборудования, параметры и условия эксплуатации отвечают проектным требованиям, сроки, объем и качество ремонтов являются удовлетворительными, то поставщику нет необходимости вмешиваться в процесс эксплуатации оборудования в пределах расчетного срока службы. Для безопасной работы такой сложной технической системы, как электростанция, за пределами расчетного срока службы, при модернизации оборудования и возникновении отступлений от проектных условий и режимов работы необходимо принятие технических решений и регламентов по надежной эксплуатации оборудования.

Эта позиция должна найти отражение в расширении перечня поднадзорного оборудования, поскольку, например, основное оборудование гидроэлектростанций не было подведомственным Ростехнадзору. Раньше взаимоотношения поставщика и пользователя регулировали документы Минэнерго, РАО “ЕЭС” и Ростехнадзора. В основе организационно-распорядительных документов по безопасности энергообъектов и энергооборудования лежала мощная система государственных стандартов и отраслевых нормативных документов. С введением закона о техническом регулировании фактически должна быть создана новая нормативная база. Это колоссальная по объему и сложности работа. Это проблема государственного уровня еще и потому, что переходный процесс от прежней системы нормативов к новой сопряжен с высоким уровнем рисков по обеспечению безопасной работы энергообъектов.

— Меняется ли как-то ситуация?

— Проведена и проводится большая работа по повышению уровня безопасности энергообъектов, в том числе и с учетом данных, полученных при расследовании причин аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. Эти вопросы постоянно рассматриваются правительственной комиссией, оперативным штабом Минэнерго, “РусГидро”, нашей компанией, генпроектировщиком и другими организациями. В структуре Ростехнадзора выделено подразделение, которое будет заниматься гидроэлектростанциями. Активная работа проводится совместно с Ростехнадзором и по восстанавливаемым агрегатам СШГЭС.

Юрий Петреня родился в 1951 году, в 1974-м окончил Ленинградский политехнический институт, физико-механический факультет. По окончании вуза работал на Ленинградском металлическом заводе. В 1987 году начал трудовую деятельность в НПО ЦКТИ им. И.И. Ползунова в качестве заведующего лабораторией котлов и трубопроводов. С 2000 по 2009 год — генеральный директор НПО ЦКТИ им. И.И. Ползунова. С декабря 2003 года — технический директор ОАО “Силовые машины”, с апреля 2009-го — заместитель генерального директора — технический директор.