Трудности перевода. Что мешает окончательной дерусификации Украины

В скором времени русскоязычных младенцев Хунта будет пытать не только кровождаными бандеровцами с инструментами для распятия, но и “мовными полицаями” с щипцами для вырывания “русскоязычной челюсти” анатомически неприспособленной к произнесению звука “ї”. Собственно, именно такую реакцию вызывает у поборников “великого и могучего” законопроект “О государственном языке” №5670, подготовленный 33 народными депутатами из практически всех фракций “национал-демократического” лагеря.

“Русскоязычных младенцев”, можно было бы, конечно, и пожалеть, однако их проблемы волнуют нас в последнюю очередь, да и Кремль уже настолько поднаторел в выдумывании страшилок для запугивания чувствительных к украинскому вопросу своих и чужих граждан, что неплохо справляется с этой задачей и вовсе без информповодов от украинских народных избранников. Нас же, успевший порядком нашуметь законопроект о госязыке интересует в первую очередь во внутреннеукраинском контексте, тем более, что этот документ затрагивает практически все аспекты жизни наших сограждан.

Тут стоит оговориться, что актуальных законопроектов о государственном языке в разработке Верховной Рады не один, а целых три. Наиболее глобальный и раскрученный из них — уже упомянутый №5670, но есть еще два во многом перекликающихся с ним документа. Из этих трех проектов, как пояснил глава профильного в данном случае комитета по культуре и духовности Николай Княжицкий, и будут лепить окончательный закон. Так что обговариваемый законопроект, который предполагает достаточно жесткую украинизацию — далеко не единственный, и радоваться или посыпать голову пеплом из-за него явно преждевременно. Судя по серьезному настрою депутатов, украинизация скорее всего нас ждет, а вот ее варианты могут различаться от достаточно жесткого, до очень малозаметного.

НУЖНА ЛИ УКРАИНЕ УКРАИНИЗАЦИЯ

Но прежде, чем задумываться о том, как нам украинизировать Украину, стоит ответить на главный вопрос — а нужна ли она нам вообще, эта самая украинизация. Не смотря на кажущуюся очевидность ответа, в обществе единодушия в этом вопросе все еще нет. При чем нет его ни в низах, ни в верхах, что подтвердило недавнее достаточно резкое заявление против украинизации русскоязычного патриота-нардепа Антона Геращенко.

Итак, в наследство от СССР независимой Украине досталось недообрусевшее население — недоработали в этом вопросе коммунисты, хотя и очень старались. Естественно, что русификация проходила тем успешнее, чем дольше отдельные регионы нашей страны находились в составе Российской империи, чем ближе географически эти районы находились к собственно русским территориям, и чем более городскими и промышленными они были.

К 2004 году, когда пророссийские партии начали активно разыгрывать языковую карту, определилась некая внутренняя граница — преимущественно русскоязычный Юго-Восток против преимущественно украиноязычного Центра-Запада. Последняя зона, в свою очередь делилась на более русифицированный центр и совсем нерусифицированный Запад. Да-да, это та самая пропагандистская карта с “сортами”, на которые украинцев поделил Кремль. При чем граница глобального раздела Украины почти точно совпала с границами Речи Посполитой, что совсем не случайно.

Таким образом, перед руководителями нового украинского государства встал вопрос, не теряющий актуальности и по сей день — что со всем этим языковым вопросом делать. Вариантов было и остается три:

— первый, назовем его условно “пассивный” — не делать ничего, позволив ситуации развиваться своим чередом, что неминуемо в условиях глобализации приводило бы к дальнейшему наступлению русификации дальше на Запад и от городов к селам;

— второй “бельгийский” - попытаться зафиксировать сложившийся статус-кво, разделить страну на два больших региона по языковому принципу, позволив окончательно дорусифицировать Юг и Восток, а возможно и Центр, и защищая и развивая украинский язык на Западе.

— третий вариант, который можно условно назвать “чешским” — украинизировать русифицированных украинцев, обеспечив насколько это возможно в исторической перспективе доминирование украинского языка на всей территории страны.

Есть, конечно, и четвертый вариант, который можно назвать “белорусским”, — продолжение активной русификации до полной и окончательной ликвидации украинского языка как лингвистического факта или как минимум до низведения его до уровня этнографической игрушки. Но мы такой сценарий рассматривать не будем, поскольку даже у Партии регионов не хватило ни политической воли, ни ресурсов для попытки его реализации, хотя некоторым представителям этой политсилы и очень хотелось подобного.

Разумеется, реализации ни одного из этих сценариев в чистом виде мы не наблюдали. В эпоху Кравчука-Кучмы стратегической целью, якобы, оставалась украинизация, но проводилась она настолько “лагидно” и непоследовательно, что больше походила на гибрид “пассивного” сценария с “бельгийским”.

Во время Ющенко было сделано несколько значимых шагов в сторону украинизации (как-то обязательный дубляж фильмов на украинский язык), однако в юго-восточных областях, где вся местная власть находилась в руках “регионалов”, последние продолжали коммунистическую политику русификации на сколько могли, что во многом нивелировало потуги “помаранчевых”.

В период Януковича языковой “программой минимум” стал “бельгийский” сценарий, который нашел свое воплощение в скандальном законе “Кивалова-Колесниченко”, предоставлявшего русскому языку статус наравне с государственным в “своих” областях, с прицелом в будущем перейти к “белорусскому” сценарию официального двуязычия по всей стране и как следствие с дальнейшей русификацией Запада на сколько это возможно.

Майдан и война с Россией эти планы “регионалов” перечеркнули, и ситуация зависла в неопределенности. С одной стороны, последние политические события спровоцировали всплеск патриотизма, в том числе и языкового; с другой — попытка сразу после победы Майдана отменить закон Кивалова-Колесниченко оказалась несвоевременной, неудачной и несостоявшейся, и “бельгийский” сценарий все еще работает.

Витязь снова оказался на распутье, с которого он по большому счету и не сходил, и в повестке дня снова все те же три сценария. При этом в начале войны о необходимости украинизации говорили не слишком часто во многом из-за массовости такого явления, как “русскоязычные бандеровцы” — украинские патриоты, в том числе и из восточных регионов, которые с оружием в руках пошли защищать страну от агрессора и, извините за пафос, кровью доказали, что не меньшие патриоты своей страны, чем украиноязычные.

Так что теперь политики наподобие Антона Геращенко имеют основание утверждать, что двуязычие не так уж и плохо, приводя в пример все те же аргументы регионалов вроде многоязычных Швейцарии, Бельгии или Канады, хотя Украину сравнивать с этими странами нелепо и глупо ввиду кардинально разной исторической ситуации, да и не все так хорошо в этих странах с национальным вопросом, как кажется Геращенко.

Что бы не утверждали любители евроатлантического дву- или многоязычия, политическая нация, разделенная по языковому принципу — это всегда стремление к расколу политическому, а в условиях наличия агрессивного имперски настроенного соседа риски сепаратизма, оккупаций, аннексий и прочих геополитических прелестей возрастают в разы.

Так что излишнее лелеяние наших с вами русифицированных сограждан в их русифицированном состоянии — это либо потакание путинской агрессии, либо ее игнорирование, что не многим лучше. Так что украинизация нам необходима, ведь даже “бельгийский” сценарий — это слишком большой риск разрастания раковой опухоли ДНР/ЛНР, вначале в мозгах, а после и по карте.

Вопрос сейчас стоит лишь в том, какой эта украинизация должна быть — максимально “лагидной” и растянутой во времени на многие поколения или более жесткой с перспективой вернуться к родному языку на протяжении одного-двух поколений. Так что русскоязычным украинцам слишком волноваться не стоит, никто их лично резко заговорить по-украински с момента вступления в силу нового языкового закона не заставит, даже если захочет, просто потому что не сможет. Даже у самого тоталитарного государства просто нет инструментов чтобы принудить граждан в массовом порядке говорить на том или ином языке. Более того, не сможет даже заставить смотреть фильмы и читать книги только на украинском языке — в эпоху интернета и спутниковых тарелок полностью отрезать человека от какой бы то ни было информации невозможно физически.

НОВАЯ ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА

Итак, какую версию украинизации предлагает нам законопроект 33 нардепов? Если коротко, то закон обязывает использовать государственный язык в большинстве сфер официального общения, при этом за невыполнение закона будут штрафовать на чувствительные суммы. Если разбить новеллы законопроекта по главным сферам жизни, то картина получается приблизительно такая.

Органы власти и правоохранительные органы

Языком всей документации всех органов власти от местных до центральных является украинский. В том числе на государственном языке составляются обращения граждан и организаций в органы власти, обращения на других языках власть просто не рассматривает. Публичные мероприятия, как-то заседания Верховной Рады или сельсоветов должны проходить на украинском языке, но если кто-то говорит на другом языке, то организаторы должны обеспечить перевод прямо во время мероприятия.

Насколько эта норма закона будет соблюдаться в представительских органах низшего уровня, которые не избалованы вниманием журналистов, будет зависеть исключительно от тех, кто будет следить за выполнением закона.

Вся документация правоохранительных органов составляется на украинском, а вот с гражданами силовики смогут говорить так, как удобно самим гражданам.

Образование

Все образовательные учреждения от детсадов до вузов должны использовать украинский язык. При этом школы, которые ведут обучение на языке нацменьшинств, должны использовать его наряду с государственным. В то же время порядок использования в образовании языков нацменьшинств должен быть урегулирован законом “О правах лиц, которые принадлежат к национальным меньшинствам”, которого пока нет, а от него в этой сфере будет зависеть очень многое.

Культура и СМИ

Культурные мероприятия должны вестись на государственном языке, однако возможны и варианты с языками нацменьшинств. Опять-таки все будет зависеть от закона о нацменьшинствах.

Фильмы, снятые в Украине должны быть озвучены на украинском языке, а реплик на других языках должно быть не более 15% и они должны обязательно сопровождаться украинскими субтитрами.

Иностранные фильмы должны транслироваться с украинским дубляжем или озвучкой. В кинотеатрах можно и языком оригинала, но с украинскими субтитрами.

Иностранные телепрограммы, в том числе и российские сериалы, транслируются в украинской озвучке или дубляже, что настоящий удар под дых всем нашим телеканалам, которые своего существования без российского мыла просто не представляют.

Шоу в прямом эфире также должны вестись на украинском языке, а если присутствующие вдруг заговорят на каком-либо ином языке их нужно переводить в режиме реального времени.

Программы на неукраинском (читай русском) языке, конечно, совсем не запрещают, но квота для русскоязычной телепродукции для национальных телеканалов — 10%, для местных — 20%.

Печатные СМИ и книги должны выходить на украинском языке, можно выпускать и иноязычные версии, однако их тираж должен составлять не более 50% от общего тиража. Правда, за счет местного и центрального бюджета разрешается издавать печатную продукцию для нужд нацменьшинств, что выглядит несколько нелогично, поскольку отбирает у национальных культурных организаций право на печать на своем языке за собственный счет.

К тому же законопроект предполагает, что касательно языка печатной продукции могут быть исключения, которые должен определить центральный орган госвласти в вопросе книгоиздания.

Кроме того, в любом книжном магазине книги на украинском языке должны составлять не менее 50% всего ассортимента.

Интернет-СМИ должны по умолчанию выходить на украинском языке, хотя допускаются и иноязычные версии, которые должны быть не больше по объему от украинской.

Сфера обслуживания

Все программные продукты, продающиеся в Украине должны иметь пользовательский интерфейс на украинском языке, вся маркировка товаров также должна быть на украинском языке, информация для всеобщего пользования (вывески, объявления, указатели и т.д.) также на украинском, но может дублироваться на других языках. Работники сферы услуг обязаны обслуживать клиентов по-украински, если сам клиент не попросит обслужить его на каком-нибудь иностранном языке.

Закон касается и других сфер, таких как: имена собственные и географические, спортивные соревнования, торговые марки, транспорт и т.д. и везде обязует использовать украинский язык.

ЯЗЫКОВАЯ ВЕРТИКАЛЬ

Однако, обязать законодательно — дело нехитрое, у нас и сейчас закон обязывает госслужащих владеть государственным языком, что они успешно игнорируют. Главное — создать механизм государственного принуждения и контроля, и тут законодатели постарались.

Во-первых, за нарушение языкового закона вводятся штрафы, в том числе и повторные с лишением права занимать государственную должность. Правда, не до конца понятно, кого именно будут штрафовать в некоторых случаях. Так, если народный депутат упрямо говорит во время заседания парламента на русском языке, что не редкость, то он с одной стороны нарушает закон, однако с другой в самом законе прописана возможность, что кто-то будет выступать на не государственном языке с обязательством его речь переводить.

Во-вторых, публичное надругательство над государственным языком приравнено к надругательству над государственными символами со всеми вытекающими последствиями в виде наказания в уголовном порядке. Тут также момент тонкий, госсимволы — это преимущественно объекты физические, надругательство над которыми рассматривается тоже как физическое действие. Как минимум, никого в Украине еще не пытались привлечь к ответственности за словесное оскорбление флага или обзывание гимна. Язык — вещь гораздо более абстрактная, поэтому трактовка вопроса о надругательстве над ним требует отдельного детального пояснения. К примеру, считать ли надругательством над “соловьиною и калиновою” суржиково-матюкливое творчество Леся Подервьянского или других представителей постмодерна в укрсучлите или речь идет о публичном отрицании факта существования украинского языка. Ну и вспомним Азарова. Разве это не было надругательство, чистой воды?

В-третьих, вводится несколько органов власти, которые и будут обязаны следить за соблюдением языкового закона. Это: Национальная комиссия по стандартам государственного языка, которая будет состоять из 9 членов, которые будут назначаться по квотному принципу от разных связанных с языковым вопросом органов власти;

Центр украинского языка, который создается вышеуказанной Нацкомиссией, и на который ляжет наиболее тяжелая функция формирования и поддержания стандартов украинского языка, выработки критериев оценивания знания языка, и проведение экзаменов по украинскому языку для чиновников и претендентов на должности в госслужбе.

Вся эта языковая вертикаль и будет обеспечивать контроль за соблюдением языкового закона — от мониторинга ситуации, до выписывания штрафов нарушителям.

И вот тут возникает больше всего вопросов. С определением критериев оценивания владения украинским языком все более-менее понятно, благо у наших прибалтийских друзей по постсоветскому лагерю они давно наработаны. Правда, и тут можно пойти особым путем, требуя от чиновников филологических знаний уровня профессуры, либо, подойдя к вопросу формалистически.

Что же касается стандартов украинского языка, то это вопрос для наших филологов далеко не простой и крайне болезненный. Казалось бы, в нынешней языковой ситуации всех должен волновать вопрос самого существования родного языка, но нет, среди филологов вот уже много лет не утихают споры какой именно украинский нам нужен — то ли в его скрыпниковской версии с “етерами”, “иншими” и “фльотами”, то ли в его “позднесоветской” версии. А учитывая стремительные изменения в жизни и кучу неологизмов, заполонивших язык в последнее десятилетие, в войне вокруг новых стандартов страна может увязнуть очень надолго.

Относительно “языковых инспекторов” тоже далеко не все просто. С одной стороны, сам термин у многих вызывает тоталитарные ассоциации, чем не преминут воспользоваться кремлевские пропагандисты, превратив их едва ли не в “языковое гестапо”. С другой же, не совсем понятно, как и насколько успешно с возложенной задачей будут справляться 27 инспекторов. Скорее всего, авторы законопроекта рассчитывают, что главная миссия мониторинга над соблюдением языкового закона ляжет на плечи небезразличных граждан, которые будут жаловаться на увиденные нарушения языковому омбудсмену, а он уже будет “натравливать” на нарушителей инспекторов.

Насколько жизнеспособна такая схема в масштабах огромной страны — вопрос открытый. Вполне возможно, что жалобы граждан просто увязнут в бюрократической волоките по пути из регионов в центр и обратно. С другой стороны, наличие “языковых инспекторов” создает высокие риски для коррупции. Зная особенности работы национальных контролирующих и проверяющих органов, нельзя не боятся, что инспекторов можно будет использовать как инструмент бизнесового и политического давления, а сами инспекторы могут использовать свои полномочия для личного обогащения, устраивая неожиданные и дотошные языковые рейды.

ИТОГИ ПОДВЕДЕМ

Все вышеизложенное приводит нас к нескольким простым выводам.

Первое, украинизация нам необходима, и в форме заметно более жесткой, чем все предыдущие попытки ее провести. Тем более, что время сейчас для этого очень подходящее — война с Россией, которую агрессор показывает, как защиту русскоязычных, заставляет очень многих этих самых русскоязычных задуматься о ценности и необходимости родного языка.

Второе, даже в нынешних условиях проведение украинизации столкнется с некоторым сопротивлением, как рядовых граждан Украины и украинских политиков, так и из-за границы. Отдельные народные депутаты уже активно выступают против предложенного закона, о реакции России даже говорить не нужно, да и в других соседних странах кинулись защищать украинцев от украинизации. Речь идет о Венгрии, МИД которой уже заявляет, что не потерпит никаких языковых “правок” и будет решать вопрос на уровне ЕС.

Третье, предложенный законопроект с одной стороны имеет ряд существенных недоработок, с другой — задевает интересы очень многих влиятельных людей, в первую очередь в медиабизнесе и книгопечатании. Так что в существующем виде очень маловероятно, что будет принят. Если зал и проголосует за этот документ, то в намного более мягкой редакции, чтобы и медиамагнатов не злить, и русскоязычных сограждан не дразнить. Насколько эффективным окажется конечный документ — вопрос открытый, однако это все равно будет шаг вперед на пути украинизации.

***

P.S. Додамо, що сайт “Ділова столиця” із задоволенням перейде на українську. Зрештою, ми вже сьогодні пропонуємо читачам матеріали рідною мовою. Миттєво перейти на українську, на жаль, не вдається через кон'юнктуру ринку та певні технічні моменти. Однак ми працюємо над тим, щоб нас можна було читати українською. Не через новий закон про мову, а через те, що ми видання про Україну і для українців.

Тарас КЛОЧКО