Три эффекта третьего транша МВФ

Однако в каждом из этих трех эффектов есть не только позитив, но и негатив — и вдобавок упущенные возможности.

Итак, Минфин 16 сентября отрапортовал о поступлении на счет НБУ третьего транша в размере $1 млрд от МВФ по программе EFF. Четырехлетняя программа EFF (Extended Fund Facility, или “механизм расширенного финансирования”) объемом $17,5 млрд была утверждена советом директоров МВФ 11 марта 2015 г. Первый транш на сумму $5 млрд был предоставлен сразу же после утверждения программы. Второй в размере $1,7 млрд поступил в начале августа, и до конца 2015 г. ожидались еще два таких транша. Но третий выделен только сейчас, причем в урезанном виде ($1 млрд вместо $1,7 млрд), а предоставление остальных денег по программе EFF ($9,8 млрд) обусловливается дополнительными требованиями.

Это говорит о том, что отношения Украины и МВФ по-прежнему не безоблачны. Так же как и перспективы эффективного использования полученных кредитов.

Непосредственный эффект: деньги на расходы по старым долгам

“Транш пойдет в резервы НБУ и будет способствовать стабильности курса гривни, а значит, и стабильности финансовой системы, — прокомментировал министр финансов Александр Данилюк. — Хочу также подчеркнуть, что кредиты МВФ предоставляются под самые низкие возможные проценты. Более того, эти МВФ имеют целью помочь Украине восстановить экономику и в результате уменьшить долговую нагрузку”.

Что касается официального курса гривни, то именно неясность в вопросе о третьем транше от МВФ была одним из факторов, вызвавших обесценивание украинской валюты с 24,78 грн./$ по состоянию на 2 августа до 26,85 грн./$ на 7 сентября. Падение гривни затормозилось, а затем и дало обратный ход после прозвучавшего 3 сентября заявления Петра Порошенко, который высказал убежденность в положительном решении совета директоров МВФ по украинскому вопросу. На 16 сентября курс улучшился до 26,21 грн./$, а на 19 сентября (после поступления транша) — до 25,90 грн./$. Таким образом, почти половина падения отыграна назад, но все же это только частичный эффект. И к тому же — заведомо временный, поскольку еще с июля известно, что на 2017 г. НБУ предполагает среднегодовой курс 27,20 грн./$. Исходя именно из этой установки Нацбанка, правительство верстало проект госбюджета-2017.

Что касается золотовалютных резервов НБУ, то они, по данным самого Нацбанка, и без поступления денег от МВФ выросли с $12,62 млрд на конец августа 2015 г. до $14,08 млрд на конец июля 2016 г. Это достигнуто благодаря реструктуризации долга по облигациям внешнего государственного займа и “Фининпро” (ГП “Финансирование инфраструктурных проектов”). На конец августа 2015 г. объем предстоящих выплат по долгам в срок до трех месяцев составлял $5,25 млрд, в срок от трех месяцев до одного года — $2,53 млрд. А на конец июля 2016 г. эти объемы гораздо меньше: $0,8 млрд нужно выплатить в срок до трех месяцев и еще $1,3 млрд — до одного года. Впрочем, и эти суммы весьма существенны для тощей украинской казны. Так что новый миллиард от МВФ в любом случае не будет расходоваться на валютные интервенции на межбанке для поддержки гривни. Он будет пущен на обслуживание госдолга, причем его хватит только на самые срочные выплаты, а дальше понадобятся новые транши от Международного валютного фонда.

Нелишне напомнить, что крупнейшим кредитором Украины является именно МВФ. Ему на конец июля 2016 г., по данным Минфина, наша страна была должна $7,2 млрд, что составляло 16,3% от общего объема государственного и гарантированного государством долга Украины ($44,2 млрд). Теперь к этой сумме добавился еще миллиард.

Наконец, что касается условий кредита МВФ по программе EFF, то процентная ставка действительно сравнительно невысока — 3% годовых плюс сервисный сбор в размере 0,5% от суммы транша. Каждый транш займа погашается следующим образом: три года длится льготный период, когда ежеквартально осуществляется только выплата процентов, далее погашение основной суммы (тела кредита) производится равными частями ежеквартально в течение двух лет. Но эти сравнительно привлекательные финансовые условия отягощены дополнительными требованиями об экономической политике, которую должна проводить Украина. Хотелось бы верить Данилюку, что эти требования “имеют целью помочь Украине восстановить экономику”. Но не зря говорится, что благими намерениями вымощена дорога в ад.

Нажмите для увеличения

Эффект принуждения: реформы и псевдореформы

Вообще, принуждение к реформам может быть эффективным терапевтическим средством. Можно вспомнить 2003-2007 гг., когда Украина, ссылаясь на улучшение экономической ситуации, обходилась без кредитов МВФ — и протранжирила это благоприятное время, не проведя никаких реформ, пока в 2008 г. не грянул мировой финансовый кризис, вынудивший занять у МВФ $10,6 млрд и приступить-таки к непопулярным мерам экономии госсредств. В 2014-2016 гг. крайне тяжелая финансовая ситуация и перспектива дефолта не оставили иной альтернативы, кроме как занимать у МВФ и выполнять его требования.

Можно назвать наглядное достижение — чудесную метаморфозу, случившуюся с “Нафтогазом України”, который в первом полугодии 2016 г. впервые с 2006 г. вместо убытков получил чистую прибыль в 2,18 млрд грн. В 2016 г. заниженная цена на газ обошлась бы государству в 170 млрд грн. на дотацию “Нафтогаза”. Вместо этого правительство предпочло выделить 40 млрд грн. на субсидии. Разница — 130 млрд грн. — это средства, которые теперь не воруются, а идут на оборону и безопасность, инфраструктуру и социальную сферу. В 2017 г. объем субсидий будет доведен до 50 млрд грн., которых вполне достаточно для поддержания тех, кто не сможет самостоятельно платить по новым тарифам.

Но есть и примеры псевдореформ. Самый печальный — проведенное главой НБУ Валерией Гонтаревой “оздоровление” банковской системы, после которого болезнь усилилась — налицо фактический ее крах и полный паралич кредитования.

О том, что Приватбанк нуждается в существенной докапитализации или национализации, говорят эксперты ведущих аудиторских компаний. На него приходится 21,4% активов банковской системы — это больше, чем активы всех ранее закрытых банков вместе взятых. Формально показывая прибыль, он значительно отстает от коллег по показателю формирования резервов под проблемные займы и имеет существенную часть кредитов связанным лицам.

У госбанков, крупнейших кредиторов экономики, дела обстоят особенно плачевно. По данным международного агентства Fitch, на конец I кв. 2016 г. неработающие кредиты составили 39% портфеля Укрэксимбанка и 47% — Ощадбанка (на эти два крупнейших госфинучреждения приходится почти 27% активов банковской системы). Согласно оценке Fitch, если их активы продолжат ухудшаться, судьба госбанков будет напрямую зависеть от возможностей государства поддержать их платежеспособность.
Остальным кредиторам тоже не до спасения экономики. В двадцатку крупнейших по активам входит, например, четверка банков с российским капиталом: на Сбербанк, Проминвестбанк, ВТБ, Альфа-Банк (с учетом одобренной НБУ покупки Укрсоцбанка) суммарно приходится поядка 200 млрд грн. активов, что составляет около 25% от активов остальных платежеспособных банков Украины. И хотя в НБУ их активно защищают, российским “дочкам” сейчас явно не с руки поднимать украинские предприятия.

Убытки действующих финучреждений в прошлом году поставили абсолютный рекорд, превысив 66 млрд грн. Доля “плохих” кредитов в системе приближается к 50%. Разумеется, что в таких условиях не может быть и речи о кредитовании реального сектора. По данным НБУ, в январе-июле этого года портфель гривневых кредитов юрлицам вырос всего на 0,5%, а объем валютных займов сократился почти на 5%. Заемные ресурсы остаются заоблачно дорогими, и все, на что может рассчитывать бизнес, — это пролонгировать кредит или перекредитоваться в другом банке на чуть более выгодных условиях.

Тем не менее МВФ такая “реформа” устраивает. 14 сентября на заседании исполнительного совета Фонда, где было принято решение о выделении Украине $1 млрд, директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард поставила в один ряд “смелые шаги по повышению энергетических тарифов до уровня возмещения себестоимости” и “мероприятия по оздоровлению банковской системы”, словно они были одинаково успешными. Назвала она и задачи на будущее. В частности, по ее словам, “органам власти необходимо дополнительно укрепить банковскую систему путем рекапитализации банков, ликвидации позиций по кредитованию связанных лиц и урегулирования проблемы обесцененных активов”. Как г-жа Гонтарева умеет “укреплять”, уже известно.

Кристин Лагард также сформулировала задачу “параметрической пенсионной реформы”, которая “имеет решающее значение для уменьшения большого структурного дефицита Пенсионного фонда, содействия снижению бюджетного дефицита и государственного долга и создания возможностей для того, чтобы со временем довести размеры пенсий до устойчивых уровней”. Однако это требование, независимо от степени его обоснованности, будет крайне сложно учесть в проекте госбюджета-2017, который уже внесен в парламент.

Эффект сигнала: на что среагируют инвесторы

В связи с очередным траншем МВФ поделился оптимизмом президент Украины. Он отметил, что решение Фонда открывает путь к выделению финансовой помощи со стороны США в объеме $1 млрд, Евросоюза — 600 млн евро, других международных финансовых организаций, “и, что еще гораздо более важно, — оно открывает окно возможностей для привлечения иностранных инвестиций в украинскую экономику”. В том, что западные кредиторы действуют согласованно, сомнений нет. Но что касается иностранных инвесторов — для них одного сигнала МВФ мало.

Кстати, сам Фонд после революции в Киеве тоже рассчитывал, что вслед за его кредитами по программам Stand by и EFF в Украину пойдут и крупные деньги западного бизнеса. Первый транш Stand by был получен Киевом в начале мая 2014 г., однако большого притока инвестиций в страну до сих пор не наблюдается. Хоть и есть отдельные положительные примеры, но они не делают погоды.
Часто можно услышать, что причина в коррупции. Однако коррупция была и раньше, но даже во времена Януковича она не являлась решающим фактором. Более серьезная причина — война на востоке. Однако вероятность полномасштабной войны, которая охватила бы всю Украину, в 2015 г. резко снизилась. Но западный инвестор так и не пришел.

Главная причина заключается все же не в коррупции и не в войне, а в другом. Это — отсутствие свободного оборота средств, то есть того, что называется валютной дерегуляцией. Нацбанк сначала повел войну с экспортерами (мол, те скрывают валютную выручку), затем — с населением (мол, оно панически снимает деньги с депозитов), затем — с импортерами (мол, они виновны в росте курса доллара и евро). 

Директор-распорядитель МВФ, говоря о проблемах украинского финансового сектора, заявила о необходимости “создания возможностей для постепенной отмены административных мер, которые остаются”. Можно надеяться, что какие-то шаги в этом направлении будут сделаны. Но инвесторы — народ недоверчивый, а нередко и злопамятный. Для восстановления их доверия нужно нечто большее, чем осторожные шаги навстречу.

Если уже говорить о сигналах инвесторам, то наилучшим положительным сигналом была бы смена руководства НБУ и кардинальный пересмотр политики Нацбанка. Это свидетельствовало бы о серьезности намерений руководства Украины создать стране имидж европейского рая для инвестиций. Делать это нужно, конечно, не ради инвесторов, а ради самой Украины. Потому что кредиты МВФ — это временное спасение, их, как и другие долги, придется отдавать, а без большого притока инвестиций это будет невозможно.

Юрий ВИШНЕВСКИЙ