Тимофей Нагорный: “Мне предлагали стать порохоботом, чтобы закрыть уголовное дело”

Правда, и дома, спустя семь месяцев сплошного СИЗО, все напоминает об уголовном деле: распоротый в ходе обысков потолок и вырванная “с мясом” встроенная техника. 

По версии следствия, бывший муж олимпийской чемпионки Лилии Подкопаевой Тимофей Нагорный изменил Украине. СБУ считает, что он получил задание от ФСБ по созданию политической партии — для продвижения интересов России у нас  в стране.

Заявителем в деле стал россиянин Алексей Дашутин, который находится в международном розыске за крупное мошенничество. 

После ухода Порошенко, Нагорного — по красноречивому совпадению — выпустили под домашний арест. А 24 мая в Соломенском районном суде дело начнут рассматривать по существу.

Прокуратура, кстати, планирует заявить ходатайство о повторном взятии волонтёра под стражу. Но сейчас он относительно свободен.

“Страна” встретилась с Тимофеем Нагорным в его первый день без СИЗО. 

- Тимофей, чем занимались в первый день на свободе, многое успели?

- Я могу перечислить чего я не успел за сегодня — к стоматологу не успел, в больницу, к парикмахеру. Мы ездили за электронным браслетом, и вот только что на балконе подключили прибор с навигатором для браслета, который отслеживает, что я нахожусь дома и не дай бог, не вышел во двор!

— На протяжении семи месяцев вам постоянно продлевали содержание под стражей. Какие ходатайства сторона обвинения еще предъявляла? Возможно, появились какие-то новые документы в деле или свидетели?

— Сторона обвинения никаких документов или доказательств не предъявила. Они просто взяли мой старый телефон и начали обзванивать по алфавиту телефонную книгу — “кто бы дал лжепоказания против Нагорного?”. Позвонили режиссеру цирковой академии, который когда-то помогал нам делать фестиваль, потом звонили стоматологу. И так у них собрался список из 120 человек, которых они допросили, но при этом никто из них не дал показания против меня.

Мне, если честно, стыдно за CБУ, за их работу, хотя много сотрудников этого ведомства были у нас волонтерами в организации. Но в конце срока Петра Порошенко СБУ полностью управлялась Банковой. Они превратились в такой карательный репрессивный орган, который выполняет любое политнаказание.

Из моих 232 дней в СИЗО — лишь 51 был в суде. Все мои аппеляции не разу не рассмотрели под разными отговорками. Доходило до того, что я сидел в камере аппеляционного суда возле лифта, а мне говорят: “Для вас сегодня лифт не работает и ступеньками наверх подниматься мы с вами не будем”. И слушание отменялось. На следующий раз дело мое не привезли в суд, потом прокурор не явился 12 раз. Затем начали практиковать суды по выходным дням, потом слушания шли в ночь — в 3 часа ночи, в 4, когда уже рассвет, а меня продолжают судить.

- С вами пытались каким-то образом договориться по этому делу, сделку заключить?

— Конечно, пытались. Было предложено три разных варианта, в следственный изолятор пришел специально обученный человек и беседовал со мной. Предлагали поменять свои взгляды в пользу власти, то есть стать порохоботом — становишься симпатиком и начинаешь власть хвалить. В этом случае все будет у меня замечательно и дело будет совершенно по другому направлению заканчиваться.

Второй вариант, когда приходил человек и говорил: “цена вопроса такая-то”, а третий — это досудебное соглашение. То есть — это признать себя изменником родины, рассказать пароли-шифры, я ж по их мнению агент 007! Но вы вдумайтесь — я приехал с флагом Украины на марш мира в Москву в 2014, как я могу быть вражеским агентом? Меня 4 раза уговаривали подписать досудебное соглашение с такими угрозами, что просто караул! 

—  Алексей Дашутин, который стал истцом в вашем деле, уже дал показания, предъявил доказательства?

— Дашутин пришел в суд один раз и это было в феврале. Человек, который находится в международном розыске, зашел в зал, а охраняла его, чтобы вы понимали — Служба безопасности Украины. “Интерпол” его ищет, а он с СБУ. Мы вызвали тогда Нацполицию, которая нам ответила: “но они ж его крышуют, как мы его можем арестовать?”. У нас в стране верховенство власти — власть сказала использовать Дашутина, власть сказала сделать тысячи политзаключенных по стране.

Несколько дней назад судья в апелляционном суде сказала, что только у нее за прошлый год было 340 заполитизированных дел. А СБУ взяло Дашутина, который находится в международном розыске, обвешала его микрофонами — позаписывала видео со мной, смонтировалa, дописали-приукрасили и выдала, как оперативную съемку.

Дашутин пришел ко мне еще в 2017 году, я ему сделал тогда встречу на олимпийской базе со спортсменами — он хотел инвестировать большие деньги. И те суммы, которые звучали на “видеодоказательствах” — это то, что он планировал инвестировать, но почему-то на видео вырезаны все его эти предложения.

—  Вы для себя нашли ответ, почему против вас возбудили уголовное дело и кому это могло быть выгодно?

— Я один из первых, кто считал, что наш бывший президент может быть материально сказочно богат, но духовно он нищий. Он отворачивался от детей, от инвалидов. Мальчик без двух рук и ног, а Порошенко отказывается ему помочь. Парубий отказал, чтоб мы представили этого мальчика перед парламентом, который пострадал на День независимости от обстрелов и остался инвалидом.

Порошенко еще в 2015 году, когда публично приземлился на истребителе, пообещал крестной этого мальчика, что он будет помогать в реабилитации и протезировании. Я через Михаила Кулебу приехал с мальчиком, чтобы встретиться с Мариной Порошенко. Мы приехали в администрацию президента, привезли Колю, прождали несколько часов, но нам сказали, что у первой леди нет времени. 

Они абсолютно равнодушны к человеческой боли, никто не хочет кормить детей и об этом никто не хочет говорить. Понимаете, мы начали системно показывать стариков, инвалидов, которые брошены нашими правителями. Но власти не хотелось бы, чтобы такой человек, как я, инициировал волонтерское движение, которое, кстати, первым поддержал Владимир Зеленский еще в 2010 году. У нас были инициативы, которые вызывали раздражение у властьимущих, и они начали разработку спецоперации по дискредитации. 

- Тимофей, в каких условиях вас содержали под стражей и кем были ваши соседи?

— Я был в отделе обеспечения досудебного расследования — это очень режимный объект. Там нет возможности смотреть на солнце и небо — это закрытая тюрьма даже на прогулках. Ко мне сотрудники относились уважительно, хотя им запрещено общаться с заключёнными, но они никогда не запугивали, не оскорбляли, не унижали меня. Рядом сидели люди разные, и по Кате Гандзюк, Надя Савченко была, генерал-полковник Замана, 77-летний академик Жуков сидел за госизмену.

Сидел мужчина, который поцарапал машину помощника народного депутата, но  испугался и отъехал с места, а ему говорят, что это “покушение на нардепа”. Там также был Дмитрий Хмель. Его и вовсе сделали козлом отпущения — к 5 пятилетию майдана дали пожизненное за то, что он убил активиста, в которого он не стрелял. Экспертиза это показала, что он не мог это совершить, но продолжает сидеть. Там были все незащищённые люди, о которых никто не знает, и о которых совершенно ничего не пишут.

- Во время выборов участие в голосовании принимают и люди, находящиеся под стражей. У вас была возможность проголосовать? 

— Да, в госпитале СБУ специально был сделан участок для голосования заключенных. Нас привезли туда, было 8 человек, и один из заключенных сказал: “У Порошенко выиграло бы даже мыло или карандаш”, потому что настолько он достал всех!

Это была “рошенкратия” в стране, до демократии очень далеко. При этом я встречался как-то с Кононенко — он нормальный парень. Я ему сказал, что мы занимаемся волонтерством, он посоветовал обратиться к Бирюкову — главному волонтеру и советнику президента.

Бирюкову я заявил, что могу с украинской символикой отвезти гуманитарный конвой на Донбасс. Ведь когда было наводнение на Западной Украине, мы заставили власть собрать несколько миллионов гривень — шахтеры и металлурги бесплатно работали, и сэкономленные деньги отправили на помощь, это было очень гуманно. Но сейчас этим людям нужна помощь — они платили налоги Украине, они граждане Украины и о них я молчать не буду. Бирюков же ответил: “Кормить там людей мы не будем. Будешь людей в Киеве кормить — подтянемся”. Мы начали кормить в Киеве, но никто так и не пришел, хоть я и звонил ему.

Ольга ВОЛКОВА