Тени 1942: заметки о Славянско-Краматорской операции

Первый фазис операции. Наступательная операция РККА началась 18 января 1942 г. В последующие четыре дня ударной группе советских войск удалось прорвать немецкий фронт между Балаклеей и Славянском. Так, к концу 21 января 57-я армия под командованием генерал-лейтенанта Дмитрия Рябышева смогла углубиться на 23 км и, выйдя на линию Великая Камышеваха — Базалеевка — Морозовка — Маяки — Райгородок, создать условия для введения в зону прорыва 1-го кавалерийского корпуса генерал-майора Феофана Пархоменко, а также 5-го кавалерийского корпуса генерал-майора Андрея Гречко[7]. Кроме того, соединения 6-й армии генерал-майора Авксентия Городянского также смогли прорвать вражескую оборону и создать плацдарм на западном берегу Северского Донца, продвинувшись к утру 22 января на 20/30 км к линии Лозовенька — Волвенково — Протопоповка — Петровское — Грушуваха; подобный успех позволил ввести в бой части 6-го кавалерийского корпуса генерал-майора Александра Бычковского[8]. Тем не мнее, к 21—22 января командование РККА столкнулось с характерной проблемой, которая станет причиной Харьковской катастрофы мая 1942 г. — войскам 38-й армии генерал-майора Алексея Маслова и 37-й армии генерал-майора Антона Лопатина, а также отдельным подразделениям 6-й и 57-й армий не удалось выбить немцев из Балаклеи и Славянска.

 

 

 

 

Второй фазис операции. Как представлялось командованию Юго-Западным направлением неблагоприятную оперативную обстановку могли исправить смелые действия 1-го и 5-го кавалерийских корпусов, поскольку 22 января они начали рейд в тыл Северодонбасского укрепленного района — к Константиновке и Красноармейскому (Покровск). Важно отметить, что их действия гарантировались наступлением 6-го кавалерийского корпуса и 6-й армии — первому формированию приказывалось продолжать продвижение в направлении линии Верхняя Берека — Алексеевка с целью выхода в тыл балаклейской группы противника; второе формирование должно было перейти к захвату Лозовой[9]. Соответственно, к 23 января красной кавалерии удалось занять Барвенково (корпус генерал-майора Андрея Гречко) и начать бои за станцию Лихачево (корпус генерал-майора Александра Бычковского)[10]. Однако в этот же день командование Юго-Западным направлением допустило очередную ошибку — 9-ю резервную армию генерал-майора Федора Харитонова было решено развернуть на участке Брусовка — Дубровка (фронт в 30 км) для проведения окружения Краматорско-Артемовской (Бахмутской) группировки немцев[11]. Резервные силы были брошены на штурм укрепленных позиций Северодонбасской агломерации, хотя потенциально они могли быть использованы в районах прорыва 1-го и 5-го кавалерийских корпусов.

 

 

 

 

Третий фазис операции. С 24 января на фоне продолжения наступления все отчетливее начала обнаруживаться общая оперативная нерезультативность действий советских войск. Хотя 27 января соединения 6-й армии захватили Лозовую, однако продвижение 6-го кавалерийского корпуса остановилось в районе Верхний Бишкин — Верхняя Берека — Сиваш. К 28 января 1-й кавалерийский корпус, имевший задачу выйти в тыл Артемовской (Бахмутской) группировки немцев, был остановлена на рубеже Явленское — Михайловка, в то время как прорывавшийся к Красноармейскому (Покровск) 5-й кавалерийский корпус натолкнулся на непреодолимое сопротивление немецких подразделений в секторе Марьевка — Ново-Гришинский — Каменка[12]. Что же касается 9-й армии, то она, начав 30 января безрезультатные атаки в районе Черкасское — Былбасовка — Райгородок, вскоре была вынуждена перейти к оборонительным действиям. К 31 января наступление войск РККА завершилось — масштабный по своим целям советский прорыв к Азовскому морю развился только до выступа между Балаклеей, Лозовой и Славянском глубиной в 90 км и фронтом до 110 км[13].

Предварительный вывод. Развитие и результаты Барвенковско-Лозовской операции подтверждают правомерность суждения фельдмаршала Хельмута фон Мольтке, определявшего стратегию как систему подпорок. Сообразно этому универсальному для всех уровней войны принципу, Балаклея и Славянск могут быть рассмотрены как две центральные немецкие оборонительные опоры, прорыв между которыми стал для войск РККА погружением в “оперативную бесформенность”. Сущность последней предельно проста: реализуя охватные маневры советские кавалерийские корпуса и пехотные соединения не смогли вывести противника из равновесия, но лишь усугубляли собственное положение. Очень красноречиво подтверждает данную мысль послевоенная цитата маршала Андрея Гречко: “…наступательная операция армий правого крыла Южного фронта, хотя и имела успех, но все же не дала ожидаемых результатов”[14]. Фактически, концентрирование сил на тыловых рубежах обороны, как например вокруг Северодонбасского укрепленного района[15], не только усилило способность немцев к сопротивлению, но также позволило им расшатать важнейшую подпорку наступательной операции противника — нарушить систему снабжения войск Красной армии. Связано это с тем, что продолжение попыток реализации окружения в условиях заснеженной степной местности неизменно приводило подразделения РККА к растягиванию линий собственных коммуникаций, подвергавшихся к тому же налетам Luftwaffe[16].

 

 

 

 

Практический аспект операции. Следует отметить, что первый интерес к рассмотренной наступательной операции возник еще в апреле настоящего года, когда обсуждалась гипотеза о планах российского командования реализовать изюмско-кураховский охватный маневр[17]. Данный план, предполагавший прорыв в тыловые районы украинских сил на Донбассе, был охарактеризован как невразумительный — и действительно, в ходе апрельско-майских боев, вместо рейда в духе 1-го и 5-го кавалерийских корпусов, войска России смогли добиться лишь незначительного 20/30-киллометрового продвижения на юг и на запад от Изюма, причем подобные результаты вполне сопоставимы с итогами первой фазы Барвенковско-Лозовской операции. В дальнейшем несостоятельность упомянутого замысла обнаружилась после перенесения россиянами главных усилий на Попаснянско-Северодонецкое направление, что в свою очередь уже к началу июля привело к созданию такой линии фронта на пространстве между Андреевкой и Бахмутом, каковая приближается к формам 18-22 января 1942 г. Соответственно, ключом к пониманию перспектив сражения за Северодонбасскую агломерацию может стать опыт IV армейского корпуса Германии (командующий генерал-от-инфантерии Виктор фон Шведлер), которому удалось сдержать натиск 57-й, 37-й и 9-й армий РККА в этом районе 80 лет назад.

 

 

 

 

В первые пять дней Барвенковско-Лозовской операции подразделения 57-й армии смогли занять населенные пункты Долгенькое, Богородичное, Голая Долина, Адамовка и Сидорово, однако у Маяков и Райгородка части генерал-лейтенанта Дмитрия Рябышева были остановлены. Не лучшая ситуация сложилась на участке 37-й армии: соединения генерал-майора Антона Лопатина развили незначительный успех и захватили Яму (Северск), однако у Николаевки и Рай-Александровки они встретили непреодолимое сопротивление.

В сущности, советское наступление опрокинулось о хорошо организованную немецкую оборону, основу которой составляли укрепленные пункты (die Stützpunkte). Описание этих ключевых элементов дефензивы Германии оставил генерал-майор Максимилиан Фреттер-Пико — накануне Барвенковско-Лозовской операции, в ноябре-декабре 1941 г., он командовал 97-й егерской дивизией (входила в состав IV армейского корпуса), ведшей успешные оборонительные бои в районе Бахмута (Артемовска). По воспоминаниям генерал-майора, метод немецкой обороны состоял в превращении каждого населенного пункта в укрепленный пункт с подготовленными полевыми позициями, линиями связи, минными полями и легкой полевой гаубицей для отражения возможной танковой атаки[18]. Кроме того, в условиях отсутствия у дивизии резервов из частей тылового обеспечения были сформированы т.н. “дежурные силы” (die Alarmeinheiten) — в случае вражеского прорыва им приказывалось перейти от обороны собственных мест квартирования к контратакам. Благодаря проведению всех вышеупомянутых мер в немецких тыловых районах была создана организованная зона обороны[19], гарантированная к тому же поддержкой артиллерии.

 

 

 

 

Попутно следует отметить роль танковых соединений в подобной оборонительной системе: разделенные на специальные группы (die Stoßgruppen), они выполняли роль “пожарных команд”, которые сосредотачивались в тыловых районах (непосредственно в зонах стратегически важных пунктов) и, подобно упомянутым выше “дежурным силам”, использовались немецким командованием для ликвидации советских прорывов[20]. Яркой иллюстрацией такого употребления Panzerwaffe могут служить действия ударной группы генерала-от-кавалерии Эберхарда фон Макензена: с 28 января 1942 г. ее танковых и пехотные соединения, начали постепенно вытеснять измотанные советские войска из южных районов Барвенковского выступа (Петропавловка — Славянка — Гришино).

Таким образом, вся немецкая оборонительная система Донбасса строилась вокруг принципа Хельмута фон Мольтке — ее статическими подпорками стали укрепленные пункты, тогда как функцию динамических подпорок выполнили пехотные “дежурные силы” и танковые “пожарные команды”. Эффективное использование двух типов опор позволило Германии сдержать наступательный порыв СССР.

Опыт январских боев 1942 г. предоставляет необходимую основу для анализа ныне развивающегося сражения за Северодонбасскую агломерацию. Следует сразу отметить определенное сходство действий российских и советских войск: неудачные попытки подразделений РФ продвинуться с севера к Славянску (Долина — Богородичное — Татьяновка — Пришиб) идентичны направлениям атак отдельных подразделений 57-й армии; наступательные усилия россиян, устремленные к Славянску с востока и юго-востока (Северск — Ивано-Дарьевка — Бологоровка), полностью соотносимы с направлением движения 37-й армии. Тем не менее, в южных секторах Северодонбасской агломерации немецкий фронт был выдвинут значительно восточнее, чем украинский, и, соответственно, действия соединений России на пространстве межу Бахмутом и Торецком создают совершенно иные условия для обороняющихся украинских войск чем те, в которых находились немцы 80 лет назад. Это обстоятельство, однако, не подрывает сравнительно-историческую перспективу анализа, но лишь обязывает принимать во внимание особенности нынешнего украино-российского фронта.

Основываясь на принципах немецкой обороны, становится допустимым рассмотреть Северодонбасскую агломерацию как систему реляционных опорных пунктов. Ее ключевыми узлами обороны являются такие города как Славянск, Краматорск, Дружковка, Константиновка и Бахмут — они формируют собой своеобразную трапецию или, выражаясь фигурально, “донбасскую наковальню”. Каждый узел обороны реально или потенциально взаимосвязан с меньшими пунктами-сателлитами, что в свою очередь и позволяет вывести свойство реляционности. Сама площадь трапеции есть внутренняя обороняемая зона, в то время как ее внешней обороняемой зоной является Северско-Соледарский выступ, пространство между Торецком и Бахмутом, а также местность севернее Славянска.

Отметим, что функция внешней обороняемой зоны как зоны сопротивления состоит в изматывании врага и замедлении его продвижения к определенному узловому пункту. Следует добавить, что ее оставление является необходимым и оправданным, когда создается реальная угроза обороняющимся подразделениям. Яркий пример — обстановка, сложившаяся к 24 января 1942 г. на северных подступах к Славянску: неминуемое окружение и отсутствие возможности провести контратаки вынудили немцев эвакуировать гарнизоны сел Банковского, Богородичного, Голой Долины и Адамовки — в Хрестище, а села Сидорово в Маяки[21]. Аналогичная ситуация наметилась к 26 июля 2022 г. на южных подступах к Бахмуту: украинские войска оставили свои позиции в районе Новолуганского и Углегорской ТЕС, чтобы не оказаться в окружении.

Напротив, функция внутренней обороняемой зоны как зоны заграждения состоит в обеспечении целостности “донбасской наковальни”. Сообразно идее реляционности, если обороняющиеся в ней силы теряют контроль над пунктами-сателлитами, создается ограниченная или действительная угроза окружения и уничтожения определенного узла сопротивления с соответствующими последствиями для всего Северодонбасского укрепленного района. Подобная ситуация произошла с немецкими подразделениями в Лозовой, хотя ее нельзя назвать частью более масштабной оборонительной системы: 26 января 1942 г. советские войска начали штурм этой станции, перейдя к захвату прилегавших к ней Царедаровки, Панютино, Катериновки и Домахи. На следующий день Лозовая и ее окрестности были полностью очищены от немецких сил[22].

Собственно, общий характер наступательных действий российских войск на Донбассе представляет собой развитие вышеописанного советского метода обхода опорных пунктов с дальнейшим созданием условий для их окружения и захвата[23]. В июне 2022 г. т.н. “тактика малых котлов” применялась в ходе сражения за Донбасский выступ; ныне, в августе, по мнению военных и аналитиков Украины, командование России пытается реализовать ее у Бахмута. В этом смысле логичны попытки россиян продвинуться к Соледару, захват которого открывает путь во внутреннюю обороняемую зону агломерации и создает некоторые условия для дальнейшего отсечения ее от внешней обороняемой зоны — вероятно город, наряду с Бахмутом, представляет собой центр приложения российских военных усилий (der Schwerpunkt), каковым в свое время была Попасная.

Показательно, что 80 лет назад угрозу такого рода действий осознавали немецкие офицеры, и, в частности, упомянутый Максимилиан Фреттер-Пико. Описывая бои своей дивизии в районе Бахмута, он отмечает необходимость проведения самых решительных контратакующих мер во внутренней обороняемой зоне при условии прорыва в нее врага. Данное наставление сохраняет свою актуальность в дни нынешнего сражения за Северный Донбасс, поскольку при наличии благоприятных условий предотвращение окружения узлового пункта[24], каковым сейчас и является Бахмут, позволяет украинским силам не только сохранить нормальное функционирование этой оперативной опоры, но и благоприятствует поддержанию целостности всего Северодонбасского укрепленного района.

Интересно упомянуть о еще одном 80-летнем эпизоде, связанным с обороной Балаклеи и обосновывающим “контратакующий аспект” идеи Максимилиана Фреттер-Пико. К 22—23 января 1942 г. советским подразделениям удалось выбить немецкие войска из прилежащих к ней опорных пунктов, почти довершить дело окружения города и завязать в нем уличные бои. Тем не менее, понимая важность удержания такой подпорки, немцы сняли с харьковского направления значительные силы и использовали их для проведения контратак, которые позволили опрокинуть наступавшие соединения РККА[25]. Этот случай, с одной стороны, подтверждает необходимость уделения пристального внимания состоянию пунктов-сателлитов, а с другой — иллюстрирует важность адекватной оценки значимости того или иного узла обороны для принятия решения о его императивном удержании в условиях окружения и дальнейшем проведении деблокирующих контрнаступательных действий.

Подводя итог всего вышесказанного, можно заключить, что характер противостояния на Донбассе приближается к формам января 1942 г. Невозможно не отметить мнимого прогресса командования России в деле ломки украинской обороны: осознав сущность “малокилометровой войны”, оно синтезировало известный с 1914—1918 гг. метод массированного артиллерийского подавления противника с тактикой малых котлов. Однако украинские войска сумели выбить первую опору российской наступательной операции посредством искусного применения американских систем реактивного залпового огня, направленных в том числе против вражеских артиллерийских складов. Без возможности широко использовать артиллерию захват пунктов-сателлитов и узлов обороны превращается в достаточно сомнительное предприятие — именно это признавал маршал Андрей Гречко, проводя послевоенный анализ Барвенковско-Лозовской операции[26]. Как результат, наступила эрозия второй опоры, поскольку без должной огневой поддержки реализация тактики малых котлов пришла к состоянию “оперативной бесформенности”. Более месяца после окончания Лисичанской операции россияне не могут достичь внятных результатов в районе Северодонбасской агломерации, довольствуясь некоторыми тактическими успехами у Бахмута. При сохранении подобного положения вещей армию России ожидают серии изнурительных боев, которые в лучшем случае, перефразируя маршала Андрея Гречко, будут иметь успех, но не дадут ожидаемых результатов.

Что же касается украинской стороны, то в битве за Северный Донбасс она определенно сможет сохранить свою оперативную устойчивость[27] — этому благоволит, главным образом, рационально-выверенный стиль ведения войны, на котором основаны действия командования Украины. Успешная Лисичанская оборонительная операция и продуманная реакция на изменение Россией метода употребления собственных войск являются аргументами в пользу приведенного утверждения. Тем не менее, в условиях настораживающей переориентации московских стратегов на Южный театр военных действий, перед командованием Украины встает сложная задача по адекватному перераспределению собственных войск и материальных ресурсов, способному гарантировать общую стабильность херсонского, запорожского, донбасского и харьковского направлений. Ослабление украинских опор на Восточном театре военных действий в пользу других участков фронта может иметь негативный эффект для обороны Северодонбасского укрепленного района. Более того, не следует исключать, что центрирование Россией сил на южном (особенно запорожском) направлении ориентировано в том числе и на принуждение Украины к такого рода действиям. Подобная демонстративная комбинация, подкрепляющаяся штурмовыми акциями в районах Авдеевки и Песок, вполне соответствует логике наступательных действий 1914—1918 гг., которая с апрельских боев у Изюма 2022 г. задает тон всей войне. Если позволите, речь идет о коррекции мысли Карла фон Клаузевица: стратегия — это использование перспективы боя в целях войны[28].

Также следует выразить надежду на то, что свойство реляционности опорных пунктов, которое выводилось исключительно из немецкого опыта января 1942 г. и осмыслялось в рамках принципа Хельмута фон Мольтке, будет практически использовано украинскими командирами в их борьбе за Северный Донбасс. Вопреки расхожему мнению, постулат прусского фельдмаршала не является отвлеченным суждением, но представляет собой отправную точку в деле военного планирования.

Родион ПРИШВА