Цифровая революция требует жертв

События вокруг файлообменного сайта Еx.ua продемонстрировали, как мало понимают в интернете те, кто смотрит на киберпространство, не погружаясь в него. Происходящее показало: как заблуждаются те, кто убежден в необходимости бесконтрольной свободы интернета; как не понимают защитники этой свободы действий милиции и того, куда ведет мир логика борьбы за авторские права; как ограниченны наши оппозиционеры и их сторонники, которые в упор не видят, насколько события на Украине вписались в мировой контекст.

Свобода против права. Авторского

Начнем с первого заблуждения. “Для сохранения идеологического доминирования Западу как раз и необходима бесконтрольность интернета, который выступает как глобальный миссионер. Потому-то стремится к нулю вероятность принятия с участием западных стран международного законодательства, направленного на борьбу с преступностью во всемирной сети. О необходимости этого шага заявляют, в частности, в России, Беларуси, актуален вопрос и для Украины. Но что для глобализаторов ущерб, наносимый этим странам новейшими способами мошенничества с помощью интернета, распространением детской порнографии и т. п.?” — писал недавно Петр Петров.

Вообще-то странно было читать эти слова как раз в те дни, когда события в киберпространстве заняли первое место в мировых теленовостях. Англоязычная “Википедия” 18 января закрылась на один день в знак протеста против планов принятия в США закона SOPA*, устанавливающего более чем жесткий контроль над интернетом. Итогом протеста, поддержанного и интернет-компаниями, и миллионами пользователей электронной энциклопедии, стало решение правового комитета палаты представителей отложить рассмотрение закона и переработать наиболее конфликтные его статьи.

_____________________________

* Stop Online Piracy Act (SOPA, или H.R. 3261) — законопроект, внесенный в палату представителей США 26.10.11 Ламаром Смитом и группой из 12 соавторов. Расширяет возможности правоохранительных органов и правообладателей в борьбе с нелегальным контентом в интернете, торговлей интеллектуальной собственностью, защищенной авторским правом, и контрафактом. Любой участник деятельности в сети, начиная с провайдеров, поисковых систем и даже рекламодателей, обязан фактически по любому обращению правообладателя прекратить предоставление услуг ресурсу, обвиняемому в пиратстве, и прекратить с ним любое взаимодействие (закрыть канал оплаты контента, приостановить рекламный контракт, ограничить действие платежной системы, исключить сайт из поисковой выдачи, удалить ссылки на сайт, полностью заблокировать сайт для посещения, запретить платежным системам (типа PayPal, Visa и т. д.) проводить платежи в пользу сервисов и т. д.); в противном случае любой из прямых и косвенных контрагентов обвиняемого сайта будет расцениваться как его соучастник.

Да, можно сказать, что закон не принят и вообще — это только американский, а не международный акт. Но вот вам и международный — Торговое соглашение по борьбе с контрафакцией (ACTA). Этот документ, разработанный ведущими западными странами и открытый для подписания с 5 октября прошлого года, не только предписывает провайдерам следить за пользователями и разглашать правоохранителям конфиденциальную информацию о них — он позволяет таможенникам изучать ноутбуки, мобильные телефоны и другие носители цифровой информации и в случае обнаружения там контрафакта, конфисковывать их (американская таможня, впрочем, и так этим занимается).

Уже подготовка АСТА, проходившая в лучших традициях тайной дипломатии, вызвала серьезную критику. Например, Европаламент выступил 10 марта 2010 г. с осуждением как самого документа, так и действий переговорщиков, оставивших в неведении о нем ЕП. А в ответ на подписание ACTA Евросоюзом (26 января 2012 г.) в знак протеста ушел в отставку докладчик ЕП по этому вопросу, французский депутат Кадер Ариф.

Это показывает, что ратификация соглашения ни Европарламентом, ни отдельными странами ЕС отнюдь не гарантирована. Так, подписание договора Польшей вызвало 24—27 января демонстрации протеста десятков тысяч человек и DDOS-атаки, парализовавшие сайты президента, премьера, сейма и министерства культуры. В результате 3 февраля премьер Дональд Туск решил отложить вынесение договора о ратификации.

Но неопределенность судьбы АСТА никак не мешает ряду стран, прежде всего США, проводить политику, которую интернет-пользователи считают ограничением их свободы. 20 января, одновременно с информацией об отступлении Конгресса в вопросе о SOPA, появилось известие о закрытии ФБР крупнейшего файлообменника Megaupload и уголовном преследовании его руководителей (они были арестованы в Новой Зеландии). После этого несколько других крупных файлообменников с многомиллионной аудиторией сами прекращают работу.

Это публично приветствовал президент Франции Николя Саркози и ряд других западных политиков. Но отнюдь не интернет-аудитория. Ведь у Megaupload было более 150 млн. только зарегистрированных пользователей — число, почти равное населению Великобритании, Франции и Италии вместе взятых. И ответом на закрытие сайта стали крупнейшие в мировой истории DDOS-атаки, вызвавшие перебои в работе сайтов Белого дома, ФБР, минюста США (он же является генпрокуратурой страны), а также ряда звукозаписывающих компаний.

Таким образом, на самом деле в ситуации с Еx.ua не было ничего исключительного ни в действиях украинской власти, ни в действиях тех, кого именуют хакерами. И те и другие повторили то, что делается на Западе. Но этого сходства в упор не заметили отечественные политики и журналисты, приглашенные к Шустеру и Киселеву. И в данном случае между властью и оппозицией никаких различий не было.

За какую же свободу интернета идет борьба? Этого зачастую не понимают. Так, Петр Петров писал: “Когда идет речь о свободе слова, в том числе в интернете, надо разобраться, какой информационный продукт имеется в виду, какие именно ценности под угрозой. Неужели злые запретители, ведущие наступление на “свободу, независимость и целостность интернета”, дерзают отстранить жаждущую публику от некоего слова, по выражению Маяковского, величием равного богу, каких-то целительных откровений?

При более глубоком взгляде на проблему никаких таких особых ценностей не обнаружим, поскольку претензии запретителей касаются в первую очередь пропаганды порнографии, сексуальных извращений, распространения справочных материалов по подготовке и осуществлению терактов, клеветнической информации, сведений, затрагивающих честь и достоинство личности, без ее согласия и т. п. Если все это то, что нужно отстаивать, то кто же тогда защитники?”

Неудивительно, что такую позицию занимает автор, который отрицает просветительскую ценность интернета и считает его всемирной помойкой. Разумеется, глупо не соглашаться с ним в том, что интернет не может заменить систематического образования. Но и книгопечатание такого образования заменить не может, однако же кто будет отрицать ту роль, какую сыграло изобретение Гуттенберга в просвещении человечества.

Честное слово, жалко людей, для которых появление интернета стало поводом для новых мрачных переживаний. Они страдают, что теперь их сосед Вася Пупкин, вместо того чтобы читать умные книги, выискивает информацию, “беременна ли Ани Лорак” или того хуже — самоудовлетворяется, разглядывая порнографию на мониторе. Жалко, потому что эти люди не знают, как можно, не выходя из собственной квартиры, исключительно благодаря интернету слушать симфонии Шнитке и концерты Марчелло, вглядываться в полотна Энсора или Эль Греко, смотреть фильмы Тарковского или Годара, читать изданную в 1890-м историю Фанагорийского полка или труды великих мыслителей из серии “Философское наследие”, изданные несколько десятилетий назад. Жалко, потому что у этих людей, видимо, нет друзей, способных объяснить им подобные радости, а есть лишь знакомые вроде Васи Пупкина, который, впрочем, и в отсутствие интернета продолжал бы интересоваться порнографией.

Разве нет в упомянутых произведениях того самого “слова, величием равного Богу, каких-то целительных откровений”? Конечно, есть, но вся проблема в том, что и это слово, и эти откровения, как правило, защищены копирайтом, то есть авторским правом. И никакой капитализм не будет терпеть той свободы, которая ведет к потере прибыли его фирмами. Даже если оборотной стороной этой свободы и будет легкое распространение на Украине и в России детской порнографии. Ведь нельзя равнять по финансовой мощи подпольных распространителей этих изображений и ведущих производителей компьютерных программ или голливудские киностудии.

Перераспределение в пользу бедных. Аргументы киберпиратов

Столкновение свободы интернета с авторским правом в принципе видят политики, обсуждавшие закрытие Еx.ua на пятничных ток-шоу. Но, увы, они не видят ни масштаба этого столкновения, ни тем более его последствий.

Помогают такому неведению и многие защитники свободы интернета. Их главный публичный аргумент звучит так: “Интернет, в частности, файлообменный сервер — это та же почта. А почта не ответственна, если кто-то из ее клиентов пересылает посылки с динамитом”. Аргумент не слишком состоятельный, поскольку террористы составляют абсолютно нетипичную часть клиентов почты. А вот файлообменниками пользуются прежде всего для скачивания фильмов и музыки (реже книг), и как правило, защищенных авторскими правами. Ведь будем откровенны — фильм Тарковского вызовет куда больший интерес, чем не защищенная копирайтом видеохроника турпоездки рядового гражданина хоть в Ялту, хоть в Хургаду.

Но в частных беседах эти защитники произносят и другие аргументы. Те, кто по-пиратски скачивает музыку, фильмы и компьютерные программы, видят, что борьба с файлообменниками происходит на фоне глобального финансового кризиса. Кризис этот спровоцирован крупнейшими капиталистическими корпорациями, в том числе и производителями данного продукта. Между тем ни главы этих корпораций, ни те, кого называют пострадавшими от пиратства, не бедствуют.

Пираты только усмехаются, слушая, как Елена Бондаренко говорит, что от них страдает прежде всего национальный продукт. Они-то отлично знают, что на Украине, как и во всем мире, больше всего скачивают продукцию с мировой славой, — увы, не на Украине находится Голливуд и не у нас зарегистрированы производители популярнейших компьютерных программ. А на разговоры заокеанских правообладателей об убытках пират может задать вопрос: “Где вы видели голливудских звезд или менеджеров “Майкрософта”, которые бы рылись в мусорных баках или хотя бы задумывались, как прожить от зарплаты до зарплаты?”

Особо дотошный может проверить свои ощущения официальной статистикой. Так, оборот крупнейшей металлургической компании мира “АрселорМиттал” составляет 78 млрд. долл., а прибыль — около 3 млрд. У “Майкрософта” оборот чуть поменьше — около 70 млрд., зато прибыль — 23 млрд., и за последние 5 лет она выросла вдвое. И это при том, что “АрселорМиттал” не может пожаловаться на воровство стали, как “Майкрософт” жалуется на нелицензионное распространение своих программных продуктов.

Украинский же и любой постсоветский пират не преминет заметить еще одну сторону проблемы. Мы родом из общества, где привыкли делиться с друзьями, давая им переписать песни Высоцкого и Окуджавы, “Битлз” или “Роллинг стоунз”. Теперь эту традицию делают криминалом, хотя в свое время на Западе только приветствовали, что в СССР таким способом распространяют их рок-музыку.

Более того, в начале 1990-х никакие “майкрософты” не обращали внимания, как по всей огромной территории бывшего Союза распространяются компьютеры с их нелицензированными программами. Они схватились за проблему копирайта уже в следующем десятилетии. А почему не раньше? Может, в 1990-е они сознательно были так снисходительны — понимая: платить за лицензионные программы жителям Украины или России нечем, но посредством пиратских программ в стране происходит компьютерная революция? А благодаря ей молодая, активная часть населения легче проглотит и глобализацию по-американски, и непопулярные реформы. Об авторском праве заговорили, лишь когда поняли необратимость этих перемен.

“Разве не так наркомана подсаживают на иглу?”, спросит украинский пират. И вдобавок подумает, что именно вследствие того, что именуют компьютерным пиратством, Украина и смогла создать базу для IT-индустрии, которая теперь производит передовой экспортный продукт. Равно как и украинские ученые, облегчив себе доступ к зарубежным книгам благодаря файлообменникам, смогли улучшить качество своих работ.

Разумеется, об этом говорить неполиткорректно. Тем более неполиткорректно предположить, что в нынешнем глобализированном мире такое пиратство является формой перераспределения доходов от транснациональных корпораций к обычным людям (зачастую жителям бедных государств), ранее ограбленным политикой тех же ТНК. И подводя под свои действия идейную платформу, пират заметит, что, если мы не будем говорить этих неполиткорректных вещей, мы не поймем, почему нынешняя борьба за авторские права в интернете так непопулярна в мире.

Допустим, такие аргументы — это неприемлемый анархизм или “шариковщина”, как выразилась в “Большой политике” Елена Бондаренко. Более того, убежден, что абсолютное большинство людей, которые скачивают фильмы или музыку, не создают теоретической базы в оправдание своих действий. Но также нельзя верить и в то, что они не ведают, что творят. Ведь почти каждый западный фильм, который они скачивают, начинается с предупреждения об ответственности за нарушение закона об авторском праве.

Смешно утверждать, что украинское пиратство — это реакция на действия власти. Дескать, раз она себе позволяет что хочет, то и люди себе позволяют что могут. Так, например, доказывал Виталий Портников у Киселева. Но ведь так же, как и украинцы, относятся к файлообменникам и в западном мире, где президенты ездят на рейсовых самолетах, а рядовые граждане не переходят улицу на красный свет и стучат на соседей, не платящих налоги. Ведь это не украинские, китайские или зимбабвийские хакеры обваливали в конце января сайты Белого дома и ФБР, а американские. Не встречалась информация, сколько процентов населения их поддерживает. А вот соцопросы в соседней стране показывают: 64% поляков против подписания ACTA и лишь 21% — за.

Поэтому, думаю, и в западном мире так же, как и у нас, крайне трудно найти людей, которые, интересуясь музыкой, киноискусством или литературой, принципиально отказываются скачивать интересующие их произведения с файлообменников, чтобы не нарушать авторских прав. На Украине же автор таких людей не встречал и о существовании их не слышал.

Защита до гестапо доведет

Сторонники защиты авторских прав заметят, что ни массовость распространения какого-либо преступления, ни снисходительное отношение к нему общества не являются основанием для изменения уголовного закона.

В таком аргументе, бесспорно, большой резон. Однако посмотрим, куда заведет логика борьбы за копирайт. Ее развитие не может ограничиться ликвидацией файлообменников или полицейским контролем провайдеров за пользователями. Предположим, некий гражданин, переезжая через границу, не хранит контрафакта в своем ноутбуке или мобильнике. Но он может хранить их в своем ящике электронной почты или ящике своих друзей, а потом скачать в свои носители. Значит, надо проверять его электронные ящики, ящики его друзей и знакомых. Наконец, тот же гражданин может скачать в свой носитель лицензионный диск, но его копия там будет неотличима от контрафактной копии. Следовательно, правоохранители имеют широкое поле для произвола.

Кроме того, контрафакта во всем мире скачано столько, что люди все равно будут искать способ обмениваться им. Ведь для очень многих размещение фильмов или музыки на файлообменники — это способ найти друзей во всем мире. Они ждут только “спасибо”, которое напишут в их блоге, и это слово не смогут заменить им ни футбольные трансляции, ни ток-шоу, ни тем более перебивающая эти шоу реклама шоколадок и прокладок. И пресечь такой поиск друзей можно только тотальными обысками с показательным наказанием виновных.

Логика борьбы с файлообменниками вызывает в памяти известное в советское время выражение: “Сейчас начнется такая борьба за мир, что камня на камне не останется”. Так и в результате борьбы за копирайт может не остаться камня на камне от прав человека, ибо она поставит одно право — авторское — выше всех остальных. Логика этой борьбы ведет к установлению за пользователями интернета такого тотального контроля, перед которым померкнет контроль за частной жизнью со стороны гестапо и НКВД вместе взятых.

Да, до этого пока не дошло. Но уже само это движение разрушает изнутри репутацию западного мира в самой чувствительной для него точке.

Ведь этот мир начиная со Второй мировой традиционно позиционировал себя как свободный. Он называл свободу высшей ценностью и под таким лозунгом выиграл “холодную войну”. Сейчас же сотни миллионов интернет-пользователей перестают считать свои государства свободными. Ибо сам человек определяет, какая свобода ему нужна. И как ни огорчался по данному поводу Виталий Портников у Киселева, это не свобода Юлии Тимошенко, не свобода Сирии от Асада и России от Путина, а свобода скачивать ту музыку или фильмы, которые хочешь.

“Наступает мир Оруэлла. Если мы ничего не сделаем, мы обречены на рабство”, — написал 23 января на английском языке пользователь, который не смог скачать фильм Романа Поланского “Тэсс” (в 1979-м он шел и в советском прокате). Схожие мысли постоянно звучат на всех блогах и форумах, где общаются те, для кого файлообменники стали частью повседневной жизни. Отсюда бурный рост популярности “пиратских” партий, добившихся недавно впечатляющего успеха сначала на выборах в Европарламент от Швеции, а в прошлом году — на выборах земельного парламента в Берлине (9%, в том числе 13% среди избирателей, голосующих впервые).

А ведь все эти события имели место до нынешних, самых резонансных актов по борьбе с “пиратством”. Долгосрочную реакцию на них сотен миллионов интернет-пользователей трудно предугадать. Но очевидно, что Запад на пороге еще более серьезного разрыва между властью и весомой активной частью общества, чем во время молодежных бунтов 1968-го. Причем нынешний затяжной экономический кризис только усугубляет проблему.

Тогда истеблишмент пошел на уступки молодежи, мотивируя это приоритетом свободы как высшей ценности. Уступки не требовали материальных потерь, какие требуются сейчас. Но на кону репутация Запада как мира свободы в глазах его граждан и прочих жителей Земли. И ни одна политтехнология не заставит человека считать свою страну свободной, если он лишен главной для него свободы.

Цифровая революция, которая произошла в мире, не могла ограничиться технологиями. Она ведет к драматическим переменам в самом обществе и, как все революции, влечет жертвы. И политикам придется решать, чем лучше жертвовать: нынешним пониманием копирайта во имя установившейся практики киберпространства или же множеством прав и свобод во имя торжества копирайта.

Власть наступает на грабли

А для Украины ситуация с файлообменниками имеет еще один, чрезвычайно важный аспект, связанный с геополитикой. Ведь кто составляет основную аудиторию этих сайтов? Относительно молодые люди, которые зачастую оппозиционны просто в силу своей молодости. Кроме того, это люди, ценящие западную культуру (вопрос, идет ли речь о культуре попсовой или о культуре подлинной, вынесем за скобки). Поэтому они могут с симпатией относиться к оппозиции из-за одного провозглашенного ею западного выбора и симпатий к ней западных политиков.

Но вот до этой аудитории доходит сигнал: именно Запад, на который опирается оппозиция, требует бороться с Еx.ua. В такой сигнал безоговорочно поверили бы и без каких-либо перебоев на файлообменнике — что происходит со многими аналогичными сайтами в мире, хорошо известно. И тогда все оппозиционные симпатии интернет-пользователей станут улетучиваться, ибо в данном случае западное давление ударяет по их личным интересам. И именно поэтому они легко отвергнут и любое другое западное давление, например по делу Тимошенко (это хорошо продемонстрировал глава Интернет-партии Украины Владимир Голубов в “Большой политике”). Но при этой логике должны отвергнуть и те политические силы, которые призывают Запад к давлению на нашу страну, а заодно и задуматься — нужен ли тот геополитический выбор, который лишает важнейшей свободы. Разыграть такую карту было бы несложно для политтехнологов.

Выбран, увы, другой путь. Причем, возможно, речь идет не об излишне ретивых действиях столичной милиции, ведь уголовное дело шло с июля, а Еx.ua попытались закрыть только сейчас. Не потому ли, что закрытием решили воспользоваться как политическим ресурсом? Момент выбран подходящий: с одной стороны, кампания борьбы с киберпиратством во всем мире набрала обороты, а с другой — Виктор Янукович в условиях ухудшения отношений с Западом отправлялся в Мюнхен на представительную конференцию по вопросам безопасности.

Однако обмен закрытия файлообменника на снисходительное отношение Запада к делу Тимошенко выглядит безнадежным делом. Экс-премьер нужна ему как минимум на свободе, а как максимум — на Банковой. О тщетности таких иллюзий говорит и недавний опыт.

Так, в конце 2001 г. под американским нажимом Украина приняла закон, свернувший производство лазерных дисков. Разве прекратились после этого провокации против Леонида Кучмы? Наоборот, следующий год ознаменовался максимумом его изоляции на Западе. И все эти провокации, в том числе и подготовка “оранжевой революции”, проводились на западные деньги, в том числе прямо или косвенно на деньги тех же корпораций, которые лоббировали ликвидацию производства дисков. При этом проблему киберпиратства в мире эта ликвидация никак не решила: вскоре последовал бум развития файлообменников.

Сейчас власть наступила на те же грабли, только ударила себя куда больнее. Ибо тогда не были задеты настолько напрямую интересы миллионов украинских избирателей — пользователей интернета. Результат — первый и очень серьезный прецедент кибератак на органы власти и потеря многих потенциальных сторонников.

Этими избирателями, конечно, хочет воспользоваться оппозиция, представив их протест как политический. Но обратим внимание, как осторожно она себя ведет: ее первые лица молчат, чтобы не огорчить своих чужеземных вдохновителей, а фигуры второго ряда обвиняют власти в наступлении на свободу интернета, зачастую приписывая любителям этой свободы несуществующие черты. Чего стоят слова Королевской у Шустера: дескать, хакеры лишь против власти, но за авторские права. Интересно, слышала ли она широко гуляющий в сети неологизм “копирасты”, которым аудитория файлообменников наградила борцов за эти права.

А главное — это молчание оппозиции о том, что именно идеальный, по ее мнению, Запад, как раз и начал борьбу с файлообменниками, что происходящее с Еx.ua — это прежде всего результат того же давления Запада на Киев, за которое по другим поводам она постоянно выступает. Тем более умалчивается, что первый шаг в закрытии таких сайтов сделала не нынешняя власть, а прошлая — вообще ликвидировавшая проект Infostore в 2008-м.

Однако поймет ли возмущенный интернет-пользователь лицемерие оппозиции? А даже если и поймет, это все равно не сделает его сторонником власти.

Алексей ПОПОВ