Свой среди чужих

Около месяца тому назад, подпрыгивая на разбитых дорогах, по катакомбам лагеря палестинских беженцев Дженин разъезжал старенький красный форд. Из громкоговорителя, установленного на крыше автомобиля, лилась музыка “I want to break free” группы Queen. Таким необычным способом актер и директор театра “Свобода”, расположенного в лагере беженцев, Джулиано Мер-Хамис приглашал жителей лагеря беженцев на свой новый спектакль “Алиса в стране чудес”.

За долгие годы знакомства с актером обитатели лагеря беженцев уже привыкли не удивляться его выходкам, и все же несколько людей сочли необходимым предупредить его, что “лагерь беженцев Дженин — это не площадь Тахрир”. Очевидцы рассказывают, что Джулиано, которого они называли просто “Джулем”, усмехнулся и усилил звук.

ИЗ СПЕЦНАЗА В ЛАГЕРЬ БЕЖЕНЦЕВ

Израильтянин по происхождению, актер и борец за права человека по признанию, атеист, сын еврейки и араба-христианина, лауреат десятков израильских и международных премий, 52-летний Джулиано Мер-Хамис, тем не менее, был своим человеком в лагере беженцев Дженин, где не ступала нога израильтянина (за исключением солдат ЦАХАЛа). Жители этого серого и унылого каменного мешка, по сравнению с которым сам город Дженин выглядит чуть ли не Лас-Вегасом, мечтают о том, чтобы покинуть опостылевший нищий лагерь, где растет уже четвертое поколение беженцев, и переехать в другое место. Любое другое место. Трудно представить, что кто-то захочет поселиться в этом лагере беженцев добровольно.

Джулиано Мер-Хамис был одним из немногих израильтян, проживающих на территории Палестинской автономии, и единственным, кто сделал своим домом лагерь беженцев Дженин. В целом, среднестатистическому израильтянину проще и приятнее оказаться в Центральной Африке или джунглях Амазонки, чем в Дженине или Шхеме, где стены домов до сих пор обклеены портретами шахидов, каждый из которых унес вместе с собой на тот свет несколько жизней, взорвавшись в автобусе, супермаркете или дискотеке. Кроме того, израильский закон строго-настрого запрещает въезд на палестинские территории, и это “преступление” карается денежным штрафом и тюремным заключением. Однако, Джулиано Мер-Хамис не был среднестатистическим израильтянином.

Как удалось и удалось ли на самом деле ему — яркому, заметному чужаку — прижиться здесь, среди вечно недостроенных бетонных коробок, лишь отдаленно напоминающих человеческое жилье, среди шустрых, чумазых ребятишек, дородных матрон в национальных платьях с вышивкой, древних старцев с ключами от бывших домов, покинутых в 1948 году, и их внуков, небрежно поигрывающих автоматами Калашникова?

Актер впервые оказался в лагере беженцев еще в конце восьмидесятых, во времена 1-й палестинской интифады, вместе со своей матерью Арной. Она переехала жить в лагерь, где создала детский театр и драмкружок для юных палестинских любителей театрального искусства. Даже в либерально-светском окружении Мер-Хамисов этот поступок считался экстраординарным, так как в те годы контакты с представителями палестинских политических партий и движений были строго запрещены, а лагеря беженцев всегда являлись эпицентрами для деятельности целого спектра палестинских организаций.

Свыше двадцати лет и две интифады спустя Мер-Хамис выходил из “Театра свободы”, который основал в 2006 году вместе с Закарией Збейди, бывшим боевиком “Батальонов мучеников Аль-Аксы”. Он торопился домой, где его ждал ребенок и подруга жизни, беременная близнецами. Пять выстрелов в упор положили конец жизни актера, а также семейной традиции бескорыстного служения жителям лагеря беженцев Дженин. В тот же день полиция задержала первого подозреваемого — жителя лагеря Муджахеда Танмири. В прошлом Танмири был активистом “Батальонов мучеников Аль-Аксы”, а в последние годы начал сотрудничать с конкурентами “Мучеников” — движением ХАМАС.

НА РОДУ НАПИСАННЫЙ КОНФЛИКТ

Джулиано родился в семье Салибы Хамиса, израильского араба, секретаря израильской компартии, и Арны Мер, которая в молодости состояла в “Пальмахе” (еврейской подпольной организации в подмандатной Палестине), а потом активно занялась борьбой за мир и права человека. На земле, где уже свыше 100 лет продолжаются кровавые столкновения между арабами и евреями, такой союз — редкость, ибо на обычные сложности отношений между женщинами и мужчинами накладывается еще и тяжелое дыхание арабо-израильского конфликта.

Непросто приходится и детям, родившихся в этих союзах, так как им всегда приходится выбирать сторону, к которой они тяготеют больше, тем самым нанося душевные раны самым близким людям. Жизнь Джулиано Мер-Хамиса была непрекращающейся попыткой поставить точку в этом конфликте. В юношестве Джулиано принял материнскую фамилию — Мер — и призвался в одну из элитных армейских частей, после чего отец-араб не разговаривал с ним целый год. После прохождения службы молодой человек решил всерьез заняться актерским искусством и стал одним из популярных актеров в Израиле. Он использовал свою популярность, чтобы иметь возможность громко высказывать свои неординарные взгляды.

В 25-летнем возрасте он сыграл вместе с Дайан Китон в американской картине “Маленькая барабанщица”, затем играл провокативные роли в фильмах израильских режиссеров Амоса Гитаи и Амоса Гутмана. Параллельно принимал участие в демонстрациях в поддержку палестинцев, разъезжал по городам Западного Берега и участвовал в театральном проекте своей матери Арны.

В 2000 году началась интифада Аль-Акса, и театру в Дженине пришел конец в буквальном смысле этого слова. Начиная с сентября 2000 года и до конца марта 2002 года из лагеря вышли 28 террористов-самоубийц, которые стали шахидами на улицах Иерусалима, Тель-Авива, Нетании, Хадеры и других городов. 29 марта 2002 года, всего через 2 дня после чудовищного теракта в нетанийской гостинице “Парк”, где в разгар еврейской Пасхи погибло 30 израильтян, началась военная операция “Защитная стена”. А 3 апреля началась знаменитое сражение в лагере беженцев Дженин.

Противоречивая информация о том, что произошло в лагере, обошла весь мир: первоначальные сообщения гласили о сотнях убитых и тысячах раненых. Позже выяснилось, что в ходе операции погибли 54 человек, большей частью вооруженные боевики. Но сотни домов в лагере, в том числе и театр, были разрушены.

После окончания операции Джулиано возвращается в лагерь и узнает, что большинство детей, которые в начале девяностых играли в театре его матери, стали боевиками Исламского Джихада, ХАМАСа и ФАТХа, а некоторые совершили теракты-самоубийства в израильских городах. В течение считанного времени был готов сценарий, и вскоре Джулиано Мер-Хамис представил миру фильм “Дети Арны”. В Израиле открыто обвиняли создателя картины, который получил награду за лучший документальный фильм на фестивале в Трибеке, в расизме, указывая на то, что он оправдывал использование насилия против израильтян в рамках борьбы за палестинскую независимость.

В 2006 году Джулиано вместе с Закарией Збейди, одним из уцелевших в интифаде “Детей Арны”, вновь открывает театр в лагере беженцев Дженин. В Израиле многие отреагировали на эту новость достаточно цинично: пусть Мер-Хамис строит театр, в любом случае все закончится так же, как во время 2-й интифады — бывшие актеры станут террористами, а их логово будет разрушено. Но создатель театра “Свобода” стоял на своем. Он считал, что в страшной реальности лагеря беженцев детям необходимо место, где они могли бы реализовать свой творческий потенциал.

Палестинская и международная пресса прославляла работу Мер-Хамиса, однако сам он прекрасно знал, что далеко не все жители лагеря довольны своим новым беспокойным соседом. Как это нередко случается, несмотря на отца-араба и полную солидарность с палестинским народом, многие считали актера “пятой колонной”, потенциальным предателем, чья душа принадлежит евреям, а не арабам. Исламистские круги в лагере были вне себя, когда Джулиано поставил “Скотный двор” Оруэлла и переодел своих юных актеров в костюмы свиней (в исламе свинья считается нечистым животным). В 2009 году появились листовки, чьи авторы открыто угрожали актеру расправой. “Глупо было бы после стольких лет погибнуть от палестинской пули”, — пошутил тогда Джулиано, но взгляды на жизнь не изменил.

СТОПРОЦЕНТНЫЙ ПАЛЕСТИНЕЦ И СТОПРОЦЕНТНЫЙ ЕВРЕЙ

Когда на место убийства прибыли палестинские службы безопасности, они немедленно приняли решение о передаче тела Джулиано Мер-Хамиса израильским властям, хотя большую часть времени актер жил и работал в лагере беженцев Дженин. Так после смерти человека, который называл себя стопроцентным палестинцем и стопроцентным евреем одновременно, был решен вопрос о том, кому принадлежал Джулиано Мер-Хамис, вечный идеалист, вдохновенный актер и директор театра.

Своей работой в лагере беженцев Мер-Хамис пытался помочь не только детям, но и самому себе, примирить свою душу с разумом, найти выход лично для себя. Романтизм Джулиано, ностальгия по более простым и спокойным временам, когда его мать могла чувствовать себя в безопасности в лагере беженцев Дженин, стоила ему жизни. Oн оказался одним из дженинских “детей Арны”, которых детский театр так и не смог навсегда удержать в безопасном детстве.

Ксения СВЕТЛОВА