Социолог Евгений Головаха: Мы не будем строем ходить на допросы в СБУ

Евгений Головаха, один из руководителей и фактических создателей Института Социологии в списке допрашиваемых был первым. После допроса в СБУ, который длился два с половиной часа, мы с Евгением Ивановичем встретились в одном из кафе на Крещатике.

Евгений Иванович, как прошел допрос?

Пришел в это СБУ. Взял пропуск, сижу внизу, жду. Жду около часа. Тут съехались телекамеры, видимо, после публикации информации в УНИАН. Наконец, выходит этот следователь, говорит, мол, извините, мне не сообщили, что вы пришли. Ну и журналисты к нему со всей душой и всеми вопросами. Он увел меня быстренько. И я два с половиной часа давал пояснения, какие функции Ученого Совета, чем он занимается. Следователь аккуратно записывал, какие функции Ученого совета. Я смотрю на него и думаю: “Ты попал”. А он смотрит и как будто соглашается: “Да, я попал!”

Это все выглядит жалко. Уголовное дело открыто не на нас и не на дочернее предприятие Института Социологии “Центр социальных экспертиз”. Центр сделал исследования, и Ученый Совет утвердил эту работу. Заказчиком был Центр Адаптации госслужбы к стандартам Европейского Союза. Центр адаптации — это госорган, который заказал исследование Центру социальных экспертиз. Исследования эти я видел, они актуальны, интересны и хорошо выполнены. Главное не в этом. Главное в том, что ученые советы нельзя вызывать на допросы в такой оскорбительной форме и на ровном месте. Каждый день по двое, все в порядке очереди.

Сотрудники СБУ сказали, что должностные лица этого центра могли украсть миллион гривен. Могли?

С чего бы они их крали, если есть отчеты о проделанных исследованиях? Чисто гипотетически в этом мире возможно все. Но речь идет о том, что все работы сделаны, все исследования проведены и их делали очень точные и педантичные люди. Я, к слову, к этим исследованиям отношения не имел. Госструктура, которая заказала центру, который находится при нашем институте, обвиняется по уголовному делу.

Вы предполагали, что причиной скандала было то, что власти претендуют на здание Института на Шелковичной?

Думаю, что все-таки нет. Я знаю, что раньше поползновения на здания института делались, но надеюсь, что эта угроза отпала. Сегодняшний визит показал, что нет.

Евгений Иванович, вы в экспертных и журналистских кругах были человеком известным. А тут проснулись знаменитым...

Вчера вечером отмечаем юбилей нашей сотрудницы, совершенно достойного человека. А тут приходит эта коллективная повестка. Я не хочу таких форм обращения власти с учеными, и мы не будем глотать эти массовые повестки, мы не будем ходить строем на допросы. Если бы они пришли к нам по-человечески поговорили, когда людям нечего скрывать, то они все расскажут. И я рад, что мы сделали этот шум, потому что надеюсь, что теперь представители силовых структур будут вежливы с остальными моими коллегами.

Знаете, я не люблю политиков. В 2004 году на вопрос, кто из двух кандидатов в Президенты лучше, я отвечал: оба никуда не годятся. Точно также, хоть и непублично, я говорил в 2010 году: оба кандидаты плохие и просто не пошел на второй тур. Немного пугала меня Юлия Владимировна своей ретивостью. А теперь не знаю, не ошибся ли я... Эту власть я что-то совсем не понимаю. Даже Ющенко понимал. Он хотел, чтобы все восхищались тем, как он замечательно воссоздает Украину, мову, традицию, культуру, балдел от своей мессианской идеи. Но он иногда и по-крестьянски ругался, лаялся как-то. А эти как-то все делают даже во вред себе. Ладно бы тихо, культурно крали, как все.

Я и в более суровые времена делал такие демарши. Один раз в 1986 году, когда повсюду проводились партсобрания с целью “осудить панические настроения, связанные с ликвидацией информирования в связи с Чернобыльской АЭС”... Я тогда в своем институте философии сказал, что я не буду голосовать за такое постановление. Мы все хорошо знаем, что в Киеве есть паника и что после аварии жить тут опасно. Тогда нашли какую-то более мягкую формулировку. А меня спасло то, что через день вышло постановление Политбюро о недостатке информирования. Все подумали, что у меня рука политбюро и я знал.

Мне после поста об этой истории на Фейсбуке звонили хорошие адвокаты, выразили готовность вас проконсультировать. Есть у вас такое желание?

А чего меня консультировать? Я их не боюсь. А если захотят придумать для меня пару-тройку томов преступных деяний, то мне никакие адвокаты не помогут. Они ни Тимошенко, ни Луценко не помогли.

Да, я думал, что мы с тобой напишем тихо и горестно о таком свинстве. А новость выстрелила, как будто все чего-то ждали. Казалось, что в воздухе это ожидание висит. Тяжелая атмосфера — это предчувствие унижения. Когда я предавал огласке эту информацию, я вспомнил фразу: не жди, когда придут за тобой. Я не хотел, чтобы мы, ученые, все покорно по очереди шли, потом давали показания, потом снова приходили. Первая реакция человека, когда он сталкивается с низостью государственной машины — парализация воли. Они бы ходили на допросы, а потом бы мучались, что они там что-то не то сказали. А тут выстрелило. Вспоминаю, что арабская революция началась с того, что какой-то мелкий торговец покончил с собой. Хотя, я на самом деле не сторонник революции, я сторонник мобилизации и развития гражданского сознания людей. И сегодняшний случай показал, что оно есть. Все готовы защищать не только самих себя, но и людей. Ведь не побоялись СМИ показать эту гнусную повестку, где нас предупреждали, что в случае неявки возможен принудительный привод, приехали же телеканалы. Я не представлял, что ученые смогут представлять такой интерес. И это подтверждает мой тезис: это не просто недовольство властью, люди оскорблены ею. Я много раз говорил членам Партии регионов: “Вы врете, вы обещаете больше, чем можете дать. Вы оскорбляете даже своими социальными инициативами. Я на одном из эфиров спрашиваю регионалов: вы подымаете студентам стипендии? А знаете, что изыскивать для этого средства заставят ректорат? А ректорат заставит занижать оценки, поскольку не будет иметь денег для доплаты.

Вы подняли ученым зарплаты, но не дали денег. Ученых переводят на четверть, 0,75 ставки, надбавки за степени можно платить от 1 до 17%. Но при этом, манипулируя снижением-повышением надбавки, ничего фактически не добавят”. Даже “Юлину тысячу” взяли на вооружение, сделали ее “витиной”, рискуя нагнать инфляцию.

Скажите, социология под парламентские выборы будет честной?

Социологическое сообщество пережило кризис в 2004 году и больше ничего такого не происходило. Есть известные компании, есть менее известные, но добросовестные. Есть фирмы- однодневки “рога и копыта под выборы”, они везде есть. К рейтингам и сейчас ни у кого претензий нет, правда?

Удастся ли сменить власть осенью?

Тенденция показывает, что оппозиция выигрывает. Но будет ли власть другой — зависит от стойкости тех, кто пройдет во власть. Мы хорошо помним опыт прошлых выборов, когда победа обернулась поражением в виде тушек. Я больше могу поручиться за социологов, чем за будущих политиков. Найдется ли двести двадцать пять честных политиков в стране, как вы думаете? Не знаю. Но шанс для смены доминанты в парламенте большой.

Лана САМОХВАЛОВА