Сланцевые фантазии украинских чиновников

Так, в сентябре глава представительства компании Shell в Украине Грэхем Тайли еще раз подтвердил, что компания не собирается добывать сланцевый газ в нашей стране. В интервью “Экономической правде” он заявил, что проекты компании в Днепровско-Донецком бассейне касаются разработки газа уплотненных песчаников.

“2000” об этом говорили и раньше. В статье “Как делить будем?” (№35(619) от 31.08.2012) приведено заключение главного инженера по бурению Shell в Украине Михаила Грецкого — “продуктивные газоносные пласты в пределах Юзовской площади сформированы уплотненными песчаниками, а не сланцевыми породами”. Поэтому использование термина “сланцевый газ” в отношении разработки этого месторождения некорректно.

Тем не менее вот уже несколько месяцев тема добычи сланцевого газа не сходит со страниц украинских деловых изданий. Под “соусом” добычи сланцевого газа подавалась информация о конкурсах по освоению крупных газоносных участков не только Юзовского (Харьковская и Донецкая области), но и Олесского (Львовская и Ивано-Франковская области) месторождений, в которых участвовали транснациональные компании Shell, Сhevron, Exxon Mobil, ТНК-ВР и Eni S.p.A.

А в конце лета к регионам, претендующим на пальму “сланцевого” первенства в стране, присоединилась и Днепропетровская область. Это произошло после того, как местный облсовет выдал дочернему предприятию ДП НАК “Надра України” “Украинский геологический научно-производственный центр” специальное разрешение на геологическое изучение и опытно-промышленную разработку Шандровско-Екатерининской газоконденсатной площади, расположенной на территории Новомосковского и Юрьевского районов области.

Как прокомментировал это событие губернатор региона Александр Вилкул, “НАК “Надра України” ведет системную работу по разведке месторождений сланцевого газа в рамках национальной стратегии обеспечения энергобезопасности Украины. Результатом этой работы совместно с областной властью стало привлечение на Днепропетровщину мощного инвестора. Капитальные вложения в разведку месторождений сланцевого газа на территории Днепропетровщины составят 330 млн. грн.”.

Но и Днепропетровской области вряд ли суждено стать пионером в добыче у нас сланцевого газа. Хотя бы потому, что месторождения, которые собираются осваивать при поддержке местной администрации, к таковым не относятся.

Учитывая неоднозначность темы и участие в ней крупных чиновников, профессиональные геологи не горят желанием комментировать “сланцевый” вопрос.

Однако не на запись говорят, что “спекуляции” на нем появились в прессе и на телевидении не просто так. Частое упоминание о сланцевом газе действует весьма позитивно на сильных мира сего, а геологоразведке помогает получать заказы на исследования скважин, во многих случаях приостановленные в середине 90-х гг, а то и раньше.

История вопроса

В СССР сланцевым газом называли синтетический газ, полученный сжиганием горючих сланцев. Его в конце 40-х гг. прошлого века из эстонского города Кохтла-Ярве по газопроводу в Ленинград ежегодно перекачивалось около 70 млн. куб. м.

Но в последние годы под термином “сланцевый газ” понимается исключительно газ, добытый в слоях глинистых сланцев, — shale gas. Первая коммерческая скважина по добыче такого газа в США была пробурена еще в 1821 г. А современное производство стартовало в нынешнем тысячелетии на месторождении Barnett Shale (Техас, США).

По американским данным, уже в 2009 г., добыча сланцевого газа составляла 14% общей добычи природного газа в США. И наряду с разработкой метана шахт (еще 26% общей добычи) стала одной из составляющих так называемой газовой революции. Ее результатом был отказ от импорта природного газа и снижения его стоимости на американском рынке.

Уже к 2010 г. в США добывали более 50 млрд. м куб. сланцевого газа. А к 2015 г. его извлечение из недр может возрасти до 150—180 млрд.

При этом в газовых кругах пока нет единого мнения о перспективах данного вида топлива. Некоторые эксперты говорят о том, что компании, заинтересованные в привлечении многомиллиардных инвестиций в этот сектор производства, сознательно манипулировали статистикой и не информировали общественность об экологических последствиях разработки сланцевого газа.

Как бы то ни было, у нас пока не определились даже с тем, что называть сланцевым газом.

Например, в общегосударственной программе развития минерально-сырьевой базы Украины на период до 2030 г. указано, что залежи сланцевого газа связаны со сланцами (аргилитами) нефтегазоносных бассейнов, а также месторождениями горючих сланцев Украинского кристаллического щита, Волыно-Подолья и Причерноморья.

Однако в последнее время под видом сланцевого все чаще пытаются представить газ, залегающий в слоях уплотненных песчаников. Возможно, это связано с тем, что они имеют низкую пористость (отношение объема пустот к общему объему породы) в отличие от традиционных пород.

Как утверждают геологи, наиболее низкая пористость у глинистых сланцев. Она составляет менее 3%. Это, собственно, и есть сланцевый газ — shale gas.

Далее идут плотные песчаники с пористостью 3—10%. Газ, добытый в этой среде, называется tight gas, т. е. газ плотных коллекторов. У песчаников, в которых добыча газа ведется традиционными способами, пористость пластов — 10—40%.

Поэтому есть основания полагать, что именно добычей газа плотных коллекторов, под видом сланцевого газа, и собираются в Украине заниматься транснациональные компании вместе с “дочкой” НАК “Надра України”.

Подтверждением этому служит характеристика Екатерининского газоконденсатного месторождения, расположенного на границе Новомосковского и Юрьевского районов Днепропетровской области, взятая из “Атласа месторождений нефти и газа”, изданного во Львове в 1998 г. Этот участок недавно был передан в разработку “Украинскому геологическому научно-производственному центру”.

Екатерининское газоконденсатное месторождение с запасами не менее 240 млн. куб. м газа было открыто в 1976 г., а в 1983 г., после того как с глубины около 2000 м получили первое голубое топливо, принято на баланс как отдельный блок Багатойского газоконденсатного месторождения. Проводником этого месторождения является уплотненный песчаник пористостью 10—14%.

Однако во времена СССР промышленная добыча там так никогда и не велась, поскольку все силы были брошены на разработку газовых месторождений Западной Сибири.

Примерно та же судьба постигла расположенное поблизости Багатойское месторождение. При оценочных запасах около 1,1 млрд. кубометров газа более половины его находится в плотных песчаниках пористостью 3—9%. А добытый здесь газ в современнной терминологии должен называться tight gas.

В сущности губернатор Днепропетровской области Александр Вилкул, окончивший Криворожский технический университет по специальности “открытые горные работы”, не обязан знать разницу между газом плотных коллекторов и сланцевым газом. Однако даже нынешний министр экологии и природных ресурсов Эдуард Ставицкий, до своего назначения на эту должность возглавлявший Государственную геологическую службу, активно использует “сланцевую” терминологию, когда говорит об освоении новых месторождений газа в Украине.

В частности, одна из статей в научном журнале “Минеральные ресурсы Украины”, написанная Эдуардом Анатольевичем совместно с начальником “Полтавского регионального геологического предприятия” Петром Голубом в 2011 г., так и называется: “Результаты комплексных исследований и обоснования перспективных зон и полигонов для поисков сланцевого газа”. Поэтому так ли уж случайны оговорки чиновников?

Если учесть, что с подачи США, впервые освоивших технологию добычи сланцевого газа, этот термин стал символом прорывных технологий, за короткое время изменивших баланс экспорта — импорта природного газа в Северной Америке, частое упоминание его украинскими чиновниками (во всяком случае на словах) демонстрирует их готовность избавиться от энергетической зависимости от России. А для некоторых из них это вообще превратилось в своего рода заговор или заклинание.

Еще одним немаловажным фактором при добыче сланцевого газа является ее дороговизна. Помимо вертикальных скважин, необходимо бурить и горизонтальные, а их общее число может доходить до 10 тыс. на весьма значительной территории. Поэтому сланцевый газ — это еще и символ многомиллионных инвестиций в экономику. Что, как известно, в еще большей степени, чем энергонезависимость, импонирует нашим чиновникам.

Наконец, частое упоминание о сланцевом газе на самом верху украинской власти — это прямой сигнал инвесторам о том, что инвестиции для нее перевешивают экологические угрозы.

Ведь отношение к добыче сланцевого газа в мире не однозначное. При разработке газоносных пластов используется технология гидроразрыва (фрекинг), при которой для их разрыхления в скважины заливается жидкость на основе нефти с применением других активных реагентов. И при неумелом применении фрекинга есть опасность попадания технологической жидкости в водоносные горизонты.

Вот почему только из-за потенциального экологического вреда добычу сланцевого газа уже запретили во Франции. В сентябре президент этой страны Франсуа Олланд отклонил семь заявок на разработку сланцевых месторождений из-за высокого риска для здоровья людей и окружающей среды. Ранее так же поступили власти Болгарии и Чехии.

В Германии сланцевые технологии запрещено применять в районах, где для водоснабжения используются артезианские скважины.

А в Великобритании для применения фрекинга существуют серьезные ограничения, поскольку отработанные воды там приравняли к радиоактивным отходам.

Украинский “сланцевый” газ, как мы выяснили, на самом деле таковым не является. Однако характеристика уплотненных песчаников показывает, что при разработке их газоносных слоев также не обойдется без гидроразрыва.

В этом контексте упоминание о сланцевом газе в нашей стране, возможно, не просто случайность, обусловленная плохим знанием чиновниками профессиональной геологической терминологии.

Сначала громкие призывы “Даешь сланцевый газ!”, а затем полное отрицание факта его наличия позволяют перевести внимание общественности на второстепенные темы. И уйти от ответа на главный вопрос: насколько безопасным для людей будет освоение новых нетрадиционных источников стратегического голубого топлива. А ведь регионы Западной и Восточной Украины, где уже в ближайшее время начнется внедрение новых газовых технологий, — не пустыня Техаса.