Сколько Путин заплатил Трампу за исключение России из списка угроз США

Если вы это читаете — значит, купились на заголовок. Как купились многие на заголовок в Foreign Policy: “Россия отсутствует в списке главных оборонных приоритетов Трампа”. Эта опубликованная вчера статья за неполные сутки успела наделать шуму. Точнее, шуму наделал ее пересказ на русском языке — зачастую вольный и неполный.

Шаблон, надо отметить, один: российские СМИ разгоняют “радость”, украинские — “зраду”. Заблуждаются, разумеется, и те, и другие. Хотя точнее, наверное, не “заблуждаются” — а “заблуждают”. И если у соседей работа такая — пропагандистская, то наши остаются намертво привязаны к российскому информационному пространству. Уж не знаю, чего здесь больше — багов структуры, недостатка квалификации или элементарной лени. Впрочем, я отклонился от темы.

Действительно, упомянутая статья Foreign Policy строится вокруг письма, разосланного Брайаном МакКионом, замминистра обороны США по политическим вопросам, своим сотрудникам. В письме содержится перечень приоритетов, озвученный Мирой Рикардел, сопредседателем трамповой переходной команды в Пентагоне.      

Список из четырех пунктов действительно не содержит упоминаний о России. Но он заслуживает буквального цитирования, а некоторые пункты — детального разбора. В противном случае и в самом деле очень легко оказаться в “победно-зрадной” западне — в зависимости от того, на российской или на украинской стороне ваши симпатии.  

Итак:

1. Разработать стратегию победы/уничтожения ИГИЛ.

2. Построить крепкую оборону (убрать ограничения, установленные Актом о контроле над бюджетом, увеличить мощь/численность/готовность вооруженных сил).

3. Разработать всеобъемлющую киберстратегию правительства Соединенных Штатов.

4. Изыскать возможности для оптимизации (ориентируясь/основываясь на “отличной работе”, проведенной замминистра обороны Ворком, открыты для новых идей со стороны Министерства).

Некоторые ключевые моменты из этого списка при переводах были опущены — очевидно, ввиду непонимания переводчиками их важности. К этому я еще вернусь. Сейчас же отмечу несколько моментов, которые были указаны в Foreign Policy, но которые зачастую опускали интерпретаторы.

Прежде всего — это заверения со стороны переходной команды, что список далеко не полон, и медийные спекуляции вокруг него “глубоко ошибочны”. Второе — слова представителя Пентагона о том, что переходную команду инструктировали о вопросах, касающихся России. Третье — принципиальное несогласие как американских законодателей, так и профессиональных сообществ с предполагаемым намерением новой администрации отвернуться от российской проблемы. В частности, республиканские ястребы — включая таких тяжеловесов как сенаторы Марко Рубио и Джон Маккейн категорически против смягчения отношений с Москвой.

Причем дошло до того, что Рубио публично усомнился в том, что поддержит назначение на пост госсекретаря Рекса Тиллерсона, бывшего гендиректора компании ExxonMobil, известной тесными связями с Россией. Наконец, делать выводы о приоритетах Пентагона при Трампе попросту рано: еще не утвержден в должности его кандидат на пост министра обороны генерал Джеймс “Бешеный Пес” Мэттис. И уж кого-кого, а его в симпатиях к России заподозрить, мягко говоря, трудно.

В то же время, нельзя не обратить внимания, что ни в одном из этих четырех пунктов не фигурируют другие традиционные угрозы безопасности США, которые из года в год кочуют по разным аналитическим запискам. Китай, КНДР, Иран, та же Аль-Каида и ее франшизы, наконец. Справедливости ради стоит отметить, что в письме МакКиона первые две все же упоминатются — по ним, дескать для переходной команды проводились брифинги. По всей видимости, это связано с медийной активностью самого Трампа и его штаба как в ходе выборной гонки, так и вскоре после победы: новоизбранный президент неоднократно говорил о намерении срочно менять политику на китайском направлении — и даже успел нарваться на ссору с Пекином.

Кстати, о том, что было бы неплохо “выбить дурь” из ИГИЛ совместно с Россией, Трамп тоже говорил — но ни намека на это в списке МакКиона почему-то нет. Москве, вообще-то, стоило бы обеспокоиться. Тем более что остальные пункты на поверку затрагивают ее интересы. Пройдемся по ним, поищем беса в мелочах. Снятие бюджетных ограничений, налагаемых Актом о контроле над бюджетом (АКБ) — это первый звоночек.

Упоминаемый здесь документ, подписанный Бараком Обамой в 2011 году после серьезных политических баталий, был принят как средство борьбы с дефицитом бюджета, к тому времени составившим $1,5 трлн. Акт устанавливает потолок трат федерального правительства сроком на десять лет. Вследствие принятия АКБ, Минобороны за эти годы недополучит в общей сложности около $1 трлн. И, хотя нынешний бюджет Пентагона составляет $585 млрд, он был вынужден пересмотреть ассигнования на перспективные программы вооружений — в частности, доводку многоцелевого истребителя пятого поколения F-35, а также строительство новых ударных субмарин. В 2015 году в АКБ были внесены правки, открывшие программы финансирования “непредвиденных операций за рубежом” — попросту, военные ассигнования в размере $16 млрд на 2016 и 2017 фискальные годы. Но этих резервных фондов МО США хватает с трудом.

В то же время, у 45 президента будет менее трехсот дней, чтобы добиться отмены или хотя бы коррекции АКБ. В противном случае, этот “подарок” Обамы будет омрачать четыре года его президентства. Нужно ли объяснять, что в борьбе против Акта новая администрация США будет использовать любые доступные аргументы? Здесь сгодилась бы и грядущая война с саламандрами, не говоря уже о куда более реальной российской угрозе. Так что, согласитесь, без упоминания АКБ пункт второй перечня МакКиона выглядит куда более безобидно.

Что до всеобъемлющей стратегии киберзащиты — на фоне заявлений нынешней администрации и разведсообщества о том, как утомили Америку кремлевские хакеры воспринимать этот пункт в другом контексте можно, но сложно. Впрочем, всеобъемлющая стратегия подразумевает оборону от любых киберугроз — что опять-таки не исключает российского вектора.

Пункт четвертый прекрасен, помимо всего прочего, широкими возможностями трактовки — которые переводчики намеренно или нет проигнорировали. То, что я интерпретировал как “Возможности для оптимизации” в оригинале выглядит как greater efficiencies. На самом деле, это может быть и увеличение КПД — причем беря во внимание контекст, такая трактовка будет куда ближе к оригиналу, чем перевод “в лоб” — “повышение эффективности”. Смысл этого пункта раскрывает “потерявшееся” в переводах упоминание о Роберте Ворке. В октябре 2014-го замминистра обороны заказал независимый аудит Пентагона фирме McKinsey & Company. В результате вскрылось нецелевое и нерациональное использование центральным аппаратом $ 134 млрд, что составило 23% бюджета. Кроме того, выяснилось, что штат чиновников МО превышает миллион человек, что сопоставимо с численностью войск.

Впоследствии был принят предложенный компанией пятилетний план оптимизации трат на $125 млрд — которые, тем не менее, должны были остаться в фондах Пентагона. Но месяц спустя, когда на посту министра обороны Чака Хейгела сменил Эштон Картер, Ворк выразил опасения, что Конгресс отберет сэкономленные деньги, и план положили под сукно.

То, что администрация Трампа собирается его достать вкупе с намерением отбиться от АКБ означает, что, во-первых, Белый дом ищет дружбы военных, а во-вторых, стремится к увеличению боеготовности вооруженных сил. Нужно ли при этом упоминать о России? Не обязательно, вообще-то. Но если хотите — пожалуйста: в начале декабря замминистра по закупкам, технологиям и логистике Фрэнк Кендалл заявил, что оборонный бюджет США сейчас рассчитывается исходя из задач противостояния России. К слову, Foreign Policy об этом упоминает — хотя оригинальный текст содержит много интересного помимо этого.      

На этом можно было бы остановиться, но в заключение взглянем на источник, “надиктовавший” МакКиону его письмо — для полноты картины. Этническая хорватка Мира Радиелович Рикардел очень давно занимается вопросами обороны и международной безопасности. Она была неформальным советником сенатора Роберта Доула (кандидат в президенты от Республиканской партии в 1996), когда тот работал над Дэйтонскими соглашениями по урегулированию в Югославии. Причем некоторые комментаторы уже тогда называли ее серым кардиналом на этом направлении американской политики.      

В администрации Буша-младшего она была сначала помощником министра обороны по Евразии, а затем — по международной политике безопасности. И вот, наконец, самая пикантная деталь: в течение почти десяти лет — вплоть до 2015-го — Мира Рикардел работала в корпорации Boeing, семь из которых — на посту вице-президента по развитию стратегических ракетных и оборонных систем, и больше двух — вице-президентом по космическим системам. Сочетание давнего профессионального интереса к Восточной Европе и более чем тесной связи с ВПК, причем той его части, которая создает ракетно-ядерный щит Америки — это, разумеется, ни разу не повод для беспокойства россиян. Ну что ж, давайте покричим “#зрада”.   

Алексей КАФТАН