Сейчас решается будущее Украины

За четверть века независимости перед Украиной впервые по-настоящему встал вопрос: сохранится ли наше государство и каким оно будет завтра? Ни Майданы, ни аннексия Крыма, ни война на Донбассе не были для страны столь жестким испытанием, каким стала угольная блокада.

Доказать это несложно, если руководствоваться фактами и здравым смыслом, а не мнением улицы и популистскими лозунгами.

Настоящая блокада железнодорожного сообщения между Украиной и неподконтрольными районами Донбасса началась несколько дней тому назад. В конце января люди, называющие себя ветеранами АТО, при поддержке некоторых депутатов Верховной Рады добились прекращения движения по 2 железнодорожным веткам в Луганской области. По ним на украинскую территорию поступало примерно 30% от общего объема поставок угля. Специалистам удалось перенаправить эту часть поставок через Ясиноватую — третью ветку. Именно ее перекрыли в феврале.

Последнюю, четвертую железнодорожную ветку, соединяющую Украину с неподконтрольными районами, можно не принимать в расчет. Она считается тупиковой — проложена до Луганской ТЭС в городе Счастье. Поскольку эта станция обеспечивает украинскую территорию (а без поставок угля немедленно прекратит работу), ее вряд ли будут блокировать. Иначе может восстать подконтрольная Украине часть Донбасса. Примечательно, что 11 февраля в Краматорске состоялось народное вече, участники которого потребовали от Киева добиться прекращения блокады. А от самих ее  участников — не создавать новые проблемы в жизни людей, которые и так, находясь на границе зоны конфликта, живут в режиме постоянной угрозы.

Кто скажет, не выйдут ли на улицы киевляне и жители Киевской, Харьковской, Днепропетровской, Черниговской, Запорожской, Сумской, Черкасской областей, если в домах не будет тепла и электричества? Такова география вероятного режима чрезвычайной ситуации, которая может возникнуть из-за дефицита угля. Запасов надолго не хватит.

Чтобы дотянуть хотя бы до конца отопительного сезона, станции могут сократить производство. Понятно, что температура в домах и квартирах снизится до минимально возможных значений (повезет, если не будет погодных сюрпризов). Но чем закончится уменьшение объемов производства электроэнергии — большой вопрос.

В Украине существует единая энергосистема, в которой должна постоянно поддерживаться частота в 50 Гц. Основной объем производства приходится на атомные станции, но именно ТЭС позволяют диспетчерскому центру оперативно маневрировать, увеличивая или уменьшая объемы производства, чтобы поддерживать частоту в системе.

То есть, остановка или даже снижение производства на тепловых станциях может привести к падению частоты в системе без возможности повлиять на ситуацию. Единственный способ влияния в таких условиях — веерные отключения. Однако это очень сложный и даже опасный механизм: в отдельных случаях он может применяться, но в таких масштабах, о которых сейчас идет речь, можно и не удержать ситуацию под контролем в ручном режиме. Тогда частота будет падать, начнется разбалансирование всей системы, итог — “блэк-аут”.

“Поднять” систему после этого — чрезвычайно сложное и дорогостоящее мероприятие. А у нас оно сопряжено с рисками, связанными с особенностями работы АЭС. Кстати, те ура-патриоты, которые предлагают вообще закрыть ТЭС, переложив всю нагрузку на атомную генерацию, просто не понимают, о чем говорят. Во-первых, без маневренных мощностей система работать не может. Во-вторых, почти все блоки АЭС выработали свой ресурс, а продление эксплуатации требует затрат по 300 млн. долл. на каждый. То есть, несколько миллиардов долларов, чтобы только продлить работу атомных блоков. Есть ли такие средства в свободном распоряжении сейчас — вопрос риторический. Но совершенно понятно, что увеличивать нагрузку на АЭС — означает создавать угрозу новых аварий, подобных чернобыльской трагедии.

Какие еще выходы из ситуации? Покупать уголь за рубежом, переоборудовать ТЭС на работу с другими видами топлива? Это возможно, но не так быстро и очень недешево. Министр энергетики Игорь Насалик на днях сообщил, что перевод 2 блоков Змиевской ТЭС с антрацита на газовый уголь обойдется в 240 млн. грн. Но там требуются минимальные работы, на других станциях, где речь идет о полной модернизации, расходы возрастут значительно. Плюс — стоимость импортного угля в несколько раз дороже. Если добытое в Донбассе топливо обходится в 1700 грн., то спотовая цена на мировом рынке — 90 долл., а вместе с доставкой в Украину стоимость импортного угля приблизится к 3 000 грн. Это, конечно, приведет к увеличению стоимости электроэнергии и тепла.

С газом — такая же ситуация. Можно тратить деньги на переоборудование станций (там, где это возможно), но стоимость тепла вырастет, например, с 600 грн. за гигакалорию до 1400 грн. И если участники блокады — говорят, это около тысячи человек — может быть, могут себе позволить платить намного больше или готовы отказаться от электроэнергии и отопления домов, то это не значит, что такого же мнения придерживаются другие граждане нашей страны. В том числе — те десятки тысяч людей, которые за последние годы прошли АТО, но демонстрируют свой патриотизм совершенно другими способами…

Да и о патриотизме ли идет речь? Ведь любовь к Родине не может проявляться в разрушении ее экономики. Дело не только в энергосистеме. От поставок антрацита зависит работа крупных промышленных предприятий, наполняющих украинский госбюджет.

За линией разграничения остались Алчевский, Ясиновский, Донецкий, Макеевский, Горловский коксохимические заводы, на украинской территории — Авдеевский коксохим. Работа последнего зависит как от поставок угля, так и обеспечения электроэнергией, которая поступает с неподконтрольной территории — так уж была устроены система. Без поставок кокса остановятся металлургические комбинаты. А пока не будет продукции — не будет и финансовых поступлений. Негативное сальдо торгового баланса, пугающее сейчас показателем 2,5 млрд. дол. может быстро увеличиться до 5 млрд. дол. В такой ситуации, как бы ни старался Нацбанк, удержать курс гривни от фатального обвала будет просто невозможно.

Даже если участники блокады позже одумаются, изменить ситуацию в один момент не получится. Запустить металлургические предприятия в работу после длительной остановки технологических процессов — задача непростая, а в некоторых случаях вообще невыполнимая. Страна может потерять металлургическую отрасль. “Азовсталь”, Мариупольский комбинат им. Ильича, “Запорожсталь”, Днепровский меткомбинат станут только картинками в учебниках по истории. Сократятся рабочие места — тысячи квалифицированных специалистов уедут из страны. С кем и с чем мы останемся? Какой будет Украина через несколько лет — сырьевой сельскохозяйственной страной с угасающей экономикой и бедным населением? Этого добиваются участники блокады, или они просто не способны спрогнозировать последствия своих действий?

Отнюдь не отрицая значение гражданской активности в развитии государства, стоит все же не забывать, что есть сферы, которые не могут управляться по воле улицы. Технологические процессы столь сложны, а отрасли так взаимосвязаны, что для их нормальной работы требуется профессиональный подход. Там где говорят специалисты, общественным активистам лучше прислушаться, а политикам, использующим опасную для государства ситуацию ради повышения собственных рейтингов, лучше помолчать. И, наконец, государственное руководство должно сказать свое слово. Иначе мы рискуем потерять государство Украина. Этот вопрос, касающийся миллионов людей, не может решать горстка авантюристов, ведомых популистами.

Максим ЕФИМОВ, заместитель председателя комитета Верховной Рады по вопросам промышленной политики