Сечин уходит. Сечин уходит?

Этот материал был опубликован на нашем сайте еще тогда, когда уход Игоря Сечина с государственного поста был лишь слухом. Сейчас он стал фактом — “великий и ужасный” Сечин не вошел в правительство и администрацию президента, он станет председателем правления государственного нефтегазового монстра — “Роснефти”. Но с тех пор, как эта статья появилась, увы, ничего в ней не утратило актуальности.

“На кого же ты нас оставляешь”, — будут выть в приемной всесильного вице-премьера Игоря Сечина разнообразные начальники государственных холдингов и госкорпораций. “Еще один наш товарищ сгорел на работе”, — скажет в сердцах истинный патриот и государственник из прокуратуры, ФСБ или казенного телеканала. Праздник, либеральный шабаш с икрой и шампанским устроят приватизаторы всех мастей, наймиты мирового капитала и банковской закулисы. Так или примерно так будут прощаться с Сечиным, если он, действительно, уйдет из правительства и не найдет себе места в администрации. Только куда же он денется? Ведь, как говорили в одном хорошем фильме, “он же памятник”.

Газета “Ведомости” написала, что Владимир Путин и Дмитрий Медведев не нашли для Сечина места в дивном новом мире, который начнется сразу после инаугурации нового президента России. Источники газеты в правительстве в близких к президенту и премьеру кругах объясняют: так не бывает. Либо премьер Медведев, либо вице-премьер Сечин. Слишком много взаимных счетов. Слишком велико несовпадение взглядов. Возможно, источники правы, и Сечин покинет кабинет министров. Возможно, и в Кремле он тоже окажется лишним. Но радоваться по этому поводу рановато. На Сечина, больше чем на кого-либо из команды Путина, распространяется известное правило российской политики, сформулированное пять лет назад Владиславом Сурковым. “Мне кажется, в нашей политической культуре личность и есть институт. Далеко не единственный, но важнейший”, — сказал Сурков, и кажется, что сказал именно о Сечине. Сечин — сам по себе институт. И если его не отправить в полную и окончательную отставку, то избавиться от него не выйдет.

Уже 12 лет вице-премьер “олицетворяет”, как сказал о нем в интервью “Коммерсанту” предприниматель Шварцман, партию тотального советского реванша, окопавшуюся в окружении премьера Путина. Сама партия то терпит поражения, то одерживает победы, но сам Сечин от этого как будто совсем не страдает. У него, очевидно, есть цель, которой, видимо, сочувствует Владимир Путин, значит, все еще впереди. И цель эта проста. Крупный российский частный бизнес должен прекратить свое существование. Приватизированная в 90-е собственность — вернуться государству. А предприниматель должен стать наемным менеджером, который во главу угла ставит не прибыль и доход, а государственные интересы. Места работы Сечина меняются, но джентльменский набор целевых ориентиров остается. Если обстоятельства позволяют, Сечин иногда разбавляет его ностальгическими и странноватыми проектами. Вроде ресоветизации Латинской Америки, помощи Даниэлю Ортеге или дарения нескольких сотен “Лад” таксистам Манагуа.

Всех битв, выпавших на долю Сечина в этом, без преувеличения, крестовом походе, и не перечислить. Атака на “Юкос”, посадка Ходорковского и дизайн его первого и второго дел, сколачивание на основе “Роснефти” гигантского монстра, вышедшего на первое место по объему уплаченных в российский бюджет налогов. Атака и неудавшееся покорение “Газпрома”. Мораторий на приватизацию, устроенный Сечиным исподтишка в конце прошлого года, когда правительство уже даже наняло серьезных иностранных консультантов для ее организации. И это только известные страницы. Из менее известных — атака на “Мечел”, отказавшийся летом 2008 года подписывать долгосрочные контракты на поставку сырья с предприятиями Абрамовича и Мордашова, которая завершилась известным выступлением премьера про “доктора”. Безуспешная попытка помешать Сулейману Керимову купить “Сильвинит”. Лоббирование интересов государственной “пустышки” — “Роснефтегаза”, являющегося номинальным держателем госдоли в “Роснефти”, — с целью организовать ему небольшой реальный бизнес в виде современного нефтеперерабатывающего заводика в центре страны.

За каждым из этих проектов, разумеется, стоял или стоит государственный интерес. Но при этом как бы сам по себе возникает и другой интерес — частный. Сечин — не только символ госкапитализма. Он также и символ кастового подхода к кадровой политике в государственном бизнесе. С его легкой руки должности в госбанкахи госхолдингах стали получать сыновья и дочери крупнейших российских чиновников. Он как будто бы невзначай сделал так, что бизнес госкомпаний оказался окружен сетью непрозрачных посредников и подрядчиков, в которых работают “правильные”, близкие или просто давно знакомые люди. Именно его имя упоминают тогда, когда хотят объяснить, почему руководителем того же “Роснефтегаза” является жена бывшего кремлевского чиновника и одного из нынешних руководителей Госнаркоконтроля Лариса Каланда.

Есть и еще один тренд, который “олицетворяет” Сечин. Нельзя утверждать, что именно он стоит за посадками тысяч российских предпринимателей, у которых отобрали не только бизнес, но и свободу. Но именно он открыл этот ящик Пандоры — использовал всю силу правоохранительной машины государства с целью посадить Ходорковского. И теперь этого джинна, один раз выпущенного на свободу, вызывают все, кому позволено по статусу или уровню связей. Здесь, конечно, речь не о вине. Но о значительной доле моральной ответственности за то, что происходит и еще будет происходить в российских судах и тюрьмах.

“Демоном” российской политики обычно принято называть Суркова. Но мне кажется, что Сечин заслуживает это прозвище больше. Проблема заключается в том, что простой пересадкой из вице-премьерского кресла его чары разрушить не удастся. Завтра он может возглавить “Газпром” или Росфинмониторинг с дополнительными силовыми полномочиями. Зная Сечина, надо понимать: мы и опомниться не успеем, как “Газпром”, Росфинмониторинг или даже какой-нибудь общественный союз, если его возглавит Игорь Иванович, станет больше и важнее, чем правительство или администрация президента.

Константин ГААЗЕ