Шок и трепет. Некоторые аспекты медицинской реформы — бессмысленной и беспощадной

Я не Бог весть какой специалист в медицинской реформе, оцениваю проблемы отрасли с точки зрения рядового потребителя — однако услышанное мною в студии просто, как говорят в народе, “на уши не натянешь”.

Тришкин кафтан

Началась передача с презентации Ириной Акимовой президентского проекта создания детских перинатальных центров в областях.

Хорошая, на первый взгляд, задумка — создать комплексные центры с лучшим оборудованием, которые бы вели сложные беременности и роды, а заодно и помогали бы семьям, которые хотят, но не могут иметь детей. Даже Николай Томенко сгоряча сказал, что никто в студии не возразит против такой замечательной идеи.

Томенко погорячился. А я точно был против. По двум вполне объективным причинам.

Во-первых, я вообще подозрительно отношусь к дорогим и уникальным объектам. Причем, если они сооружаются за счет государственного бюджета, то подозрение перерастает в уверенность...

У нас уже нет Детской больницы будущего. Будем строить еще 25?!

Во-вторых, Ирина Михайловна не ответила на вопрос ведущего относительно источников финансирования всего этого великолепия.

А это ведь принципиально важно. Если никаких новых источников финансирования нет — значит, средства на строительство и эксплуатацию новых перинатальных центров будут взяты из бюджета обычных женских консультаций и роддомов.

То есть, совершенно по принципу тришкиного кафтана, предполагается улучшить обслуживание 0,5% рожениц за счет ухудшения обслуживания 99,5%... Причем речь будет идти о тех 0,5%, которые реально смогут оплатить недешевые услуги этого самого центра.

Думаю, что печальная статистика женской и детской смертности в результате этой нехитрой операции вычитания и деления только ухудшится.

Но зато средства будут уже освоены.

Лично я бы предложил Виктору Федоровичу и Ирине Михайловне вместо того, чтобы страдать “перинатальными” фантазиями — просто посетить разок Украинский медицинский центр реабилитации детей с органическими поражениями нервной системы, и подумать над куда более актуальной проблемой: оборудованием этого учреждения лифтом. Кстати, центр находится не так уж далеко от Межигорья.

Тем более, что-то мне подсказывает — с созданием перинатальных центров нагрузка на центр Мартынюка резко возрастет...

Где эта улица, где этот дом?

Дальнейшая беседа убедила меня в том, что я живу в несколько другой стране, в отличие от руководителей украинской медицины.

Экс-министр Николай Полищук поведал, что в Украине, оказывается, есть проблема с семейными врачами.

Николай Ефремович! Вас обманули!

В Украине — если вы, конечно, имели в виду именно Украину — нет проблемы с семейными врачами!

Проблема с педиатрами — есть. У нас один педиатр на три участка, причем половина из них — слегка образованные девочки, а другая половина — глубокие пенсионерки. То есть, дети, вышедшие из ваших/президентских перинатальных центров, просто останутся без педиатрического наблюдения.

А вот проблем с семейными врачами у нас — нет. Просто потому, что нет самих семейных врачей.

“Семейными врачами” у нас наскоро обозвали участковых терапевтов, которых тоже не хватает, и которые не могут заменить не только узких специалистов, но и тех же педиатров, потому что их лечебный опыт на 70% состоит из старушек, которые в поликлинику ходят не так полечиться, как с подружками пообщаться. Как подступиться к ребенку, тем более — к маленькому ребенку, не говоря уже о том, чтобы его лечить, они просто не знают...

Но тут в процесс вновь вмешалась Ирина Акимова. И заявила, что так-таки да — семейные врачи у нас, оказывается, активно работают и, более того, их фантастически эффективная работа принесла свои плоды — в регионах, где начат эксперимент по внедрению семейных врачей, снизилось количество вызовов скорой!

Ирина Михайловна!

А вот если вообще закрыть станции скорой помощи, то количество вызовов сразу снизится на 100%!

Вот это будет могучее свидетельство невероятного роста украинской медицины!

Кстати говоря, почему именно снизилось число вызовов скорой помощи, в АП могли бы и поинтересоваться. Мне представляется самый простой вариант: в большинстве регионов “скорые” обычно вызовы просто не принимают, выезжая только в самых исключительных случаях — на аварии, случаи явных тяжелых травм и ситуации, когда по симптомам можно опасаться летального исхода, например, инфаркт, острый аппендицит и тому подобное.

Соответственно, опыт того, что “скорая” все равно не приезжает, должен подсказывать гражданам, что и звонить на 103 — бесполезно.

Кстати: все ли старушки знают, что набирать надо именно 103?..

Выводы

Я, повторюсь, не специалист в реформировании медицинской отрасли. Не исключаю, что семейным врачам действительно нет альтернативы. Наверное, нужны и перинатальные центры.

Однако могу сказать совершенно определенно: медицинская реформа у нас, мягко говоря, непродуманна.

На мой непросвещенный взгляд, учитывая огромную инерционность механизма и его зависимость от качественного образования — наверное, надо было бы начать с реформы медицинского образования, поднять зарплаты, выпустить специалистов — и только после этого посадить их в свежесозданные специальные учреждения. И начать, пожалуй, с сел и малых городов.

Опять же, побороться с коррупцией.

Прежде чем ко всему этому приступать, надо посоветоваться с общественностью, со специалистами.

В конце концов — поэкспериментировать на крысах! А не на людях...

Думаю, однако, никто этим заниматься не будет. Причем совершенно независимо от того, кто будет находиться в кресле президента и министра охраны здоровья.

Либеральные реформы естественным образом подталкивают к тому, чтобы строить медицину не как организацию охраны здоровья, а как организацию по зарабатыванию денег. Однако чтобы запустить в эту сферу достаточно средств, надо, чтобы наше правительство имело доступ к печати долларов, евро или, хотя бы, юаней.

В общем, относительно эффективная система здравоохранения нам грозит только в случае возвращения советской сласти...

Василий СТОЯКИН, директор Центра политического маркетинга