Россия и США не пускают ЕС в Арктику

Интригой последней конференции Арктического совета, прошедшей в шведской Кируне, стал вопрос о предоставлении статуса постоянного наблюдателя при организации Китаю, Индии и ЕС. Заявки первых двух претендентов были приняты. Помимо них структура приросла еще четырьмя постоянными наблюдателями — Японией, Сингапуром, Южной Кореей, а также Италией. Что стало почти что сенсацией — ведь постоянные члены Арктического совета (Дания, Исландия, Канада, Норвегия, РФ, США, Финляндия, Швеция, а также шесть организаций коренных народов Севера) не горели желанием пускать посторонних в клуб. Евросоюзу в статусе постоянного наблюдателя на этот раз отказали, пообещав подумать об этом попозже — года через два. Одним из формальных поводов является “ущемление” в ЕС прав коренных народов Севера — запрета на торговлю мехом морских котиков. Впрочем, за этим мелочным предлогом кроется куда более серьезная причина.

Почему же относительно молодая, изначально ориентированная на экологические цели, и формально лишенная каких-либо заметных властных полномочий организация привлекает столько внимания? Причина проста — Арктический совет стремительно превращается в регионального регулятора экономических процессов. В частности, участники конференции не сомневались, что “центральная роль в развитии Арктики будет принадлежать бизнесу”, а канадский министр здравоохранения Леона Аглуккак (Канада председательствует в организации на протяжении двух лет) намерена сконцентрировать усилия на “обеспечении экономического развития” в регионе.

Отнюдь не секрет, какие именно отрасли будут развиваться в Арктике по мере таяния полярных льдов. По мнению геологов, здешняя “кладовая” содержит 90 млрд. баррелей нефти и 7 млрд. кубометров газа, а также заметные запасы меди, урана, никеля, фосфатов, драгоценных камней и прочая. И хотя некоторая часть этих богатств уже распределена — ведь наземные территории есть у всех постоянных членов Совета — более 80% углеводородов залегают в прибрежных водах, статус которых нередко имеет весьма спорный характер. В то же время, по мере таяния арктических льдов (общая площадь которых за тридцать лет спутниковых наблюдений сократилась почти наполовину) Северный морской путь из полигона для испытаний сверхмощных ледоколов все больше превращается в интересный судоходный маршрут, позволяющий Европе (особенно Северной) и Азии обмениваться товарами без дальних плаваний по теплым морям — с прохождением через Суэцкий канал и прочими приятностями.

Именно вокруг природных богатств Арктики и открывшихся логистических возможностей разгорается острейшая дипломатическая борьба, в которой Арктический совет может стать действенным инструментом. Соответственно, постоянные его члены делают все возможное, чтобы сохранить максимальное влияние на свое детище. Которое, кстати, имеет некоторые шансы превратиться в ассамблею мировых гегемонов в стиле СБ ООН, хотя сейчас характеристика “транзитно-сырьевая супердержава” в отношении, скажем, Исландии, звучит нелепо. Впрочем, еще несколько лет назад и Катар никто не рассматривал как серьезного игрока на Ближнем Востоке.

Стараниями постоянных членов, в особенности РФ, полномочия наблюдателей были кодифицированы в специальном руководстве, за пространным текстом которого кроется вполне внятная суть: “Коли ты наблюдатель, то сиди и наблюдай, по возможности — молча”. Единственной реальной привилегией является возможность приезжать и наблюдать, не прося на это разрешения, которое, впрочем, обычно выдавалось без проблем.

Таким получился компромисс между большим желанием азиатских гигантов, в первую очередь Китая и Индии, поучаствовать в процессе “менеджмента природных ресурсов” региона, и естественным нежеланием собственно “арктических” стран им в это позволить. Стоит напомнить, что, например, Китаю и Южной Корее уже отказывали в статусе постоянного наблюдателя на конференции в 2009 году в Тромсе, Норвегия. А ЕС оказался не у дел стараниями Канады, США и России, стремящихся нейтрализовать конкурента, прикрываясь заботой о малых народностях — несмотря на то, что Дания, Швеция и Финляндия выступали категорически “за”, надеясь в лице ЕС получить противовес голосам США и РФ.

Но чересчур жесткая позиция в отношении мировых государств — тоже опасная игра. Поскольку эти страны могли (и могут) предпринять попытку продавить через Генассамблею ООН решение о придании всему региону статуса “общечеловеческого достояния”, со всеми вытекающими последствиями для арктического клуба — в виде запрета на разработки полезных ископаемых и ограничение национального присутствия туристическими пароходами да плавучими научными станциями.

Еще одним, хоть и слегка фантастическим сценарием развития ситуации было предположение о возможной покупке Пекином одного из российских островов и вхождение Китая в совет в качестве постоянного члена — в обмен на поддержку позиции Москвы, которая в арктическом клубе зачастую оказывается в меньшинстве.

Таким образом, решение о “чисто наблюдательном” статусе позволило постоянным членам совета несколько сгладить ситуацию. Не стоит забывать, что легитимность попыток Арктического совета застолбить за собой право на регулирование экономической деятельности на территориях, на которые не распространяется суверенитет его членов, с точки зрения международного права спорна. И все соглашения обязывающего характера, принятые советом, обязывают к чему-либо лишь подписавшие их страны.

Поэтому “северная гонка” не ограничивается лишь дипломатией в рамках Арктического совета. Как говорил великий кормчий одного из новых постоянных наблюдателей, “политическая власть произрастает из дула пушки”. Соответственно, РФ, США, Норвегия и Канада открыто заявляют о намерении наращивать военный потенциал в высоких широтах. Серьезность заявлений о восьми новых атомных подлодках РФ в регионе, или, к примеру, о канадских “снегоходах-невидимках” вызывает некоторые сомнения. Но многочисленные учения НАТО на севере Норвегии, равно как и полеты российской стратегической авиации в сторону полюса — уже несомненная реальность.

В подобном свете даже сомнительное “единодушие” и “высокая эффективность” Арктического совета кажутся не столь уж плохой альтернативой — даже худой мир лучше самой доброй ссоры.

Игорь ТУРКЕВИЧ