“Ринат будет вас разлагать”

Объединенная следственная группа (JIT), которая ведет расследование катастрофы Boeing рейса MH17 в Донбассе, обнародовала аудиозапись разговора Владислава Суркова и Александра Бородая от 3 июля 2014 года.

Бородай. Да, алё.

Сурков. Саш, это Слава. Привет.

Б. Да, добрый день, Вячеслав Юрьевич.

С. Можешь говорить?

Б. Да, могу-могу. Сейчас отойду куда-нибудь. Могу говорить.

С. Саш, ну я хотел бы спросить, как у тебя там дела-то. Стабилизировалась у тебя вся эта ситуация с Бесом там как-то? Что происходит?

Б. Она не решилась, она стабилизировалась. Бес вынес мне мозг на переговорах.

С. Нет? Понятно, да.

Б. Ну сейчас все весело, значит, смотрите: город заблокирован от бЕсовских людей. Внутри города будем их вычищать.

С. Угу. То есть Бес объявил им окончательную войну. Я понял тебя, да.

Б. Объявил окончательную войну на самом деле, хотя всячески пытается тщательно это скрыть. Пытается вытащить всяких левых людей на переговоры какие-то сепаратные, я думаю, это значения иметь не будет. Он оттянул все войска от Игоря — те, которые раньше были там рядом. То есть он фактически объявил войну и Славянску.

С. То есть он не помогает ему, да?

Б. Нет, более того, есть ощущение, что он ему режет линии снабжения.

С. Да ладно, ты что.

Б. Ну конечно, Игорь там в истерике по этому поводу и говорит, что блин, я ему ничего сказать не могу, боюсь, блин, по поводу Беса. Потому что блин, он мне окончательно перережет все линии и все. Ну Игорь сейчас в оперативном окружении находится, у меня к нему вообще ничего не проходит уже третьи сутки. Три дня назад был последний караван.

С. Нда.

Б. Такая история.

С. Сил туда пробиться у нас нет сейчас, да?

Б. Через Горловку надо пробиваться. Выясняли — даже если бы мы могли найти силы как-то ударить с тыла, но надо идти через Горловку, а Горловку, получается, надо отдельно брать. Сидели Ходаковский, я, Захарченко, Баранов. Собственно, обсуждали этот вопрос. Получилось — Ходаковский стоит на той точке зрения — он командир все-таки самого большого и мощного подразделения, — он стоит на той точке зрения: вот Москва нам этого Беса (неразборчиво, возможно: сделала — Ред.), блин, так сказать, сумасшедшего. Вот пусть они и уберут его просто сами. Мы заблокируемся, стволы выставим, и будут они торчать в разные стороны.

С. Угу, понятно.

Б. Вот, и будут они торчать в разные стороны.

С. Угу. Да, да. Ну ладно. По Славянску поговорить с ними или не надо, там они, я думаю, сами адекватно понимают обстановку со Славянском?

Б. По Славянску очень плохая обстановка. Николаевка сегодня взята штурмом.

С. Я понимаю. Угу, угу.

Б. Ему надо удерживаться или пытаться прорываться, между нами говоря. Надеюсь, что смогу Вам доложить лично, потому что меня выдернули. Кроме того, мне, если помните, товарищ М обещает переговоры, теперь в Минске.

С. Угу, угу.

Б. Так что я, возможно, в ближайшее время — я там ситуацию стабилизировал внутри города, со всеми командирами, так сказать, совещание устроил.

С. Да-да.

Б. Вот, я, возможно, в ближайшее время буду. У вас.

С. Давай-давай. Там без тебя есть кому на хозяйстве быть?

Б. Есть, есть. Я оставил людей.

С. А то М-то М, главное, чтобы там развала не было.

Б. Нет, нет, развала не будет. На хозяйстве Захарченко, на хозяйстве Ходаковский и на хозяйстве Равиль, генеральный прокурор.

С. Ладно, ладно.

Б. У него группа тоже большая и сбитая хорошо. Плюс в Снежном на хозяйстве Прапор, это человек Стрелка и мой, тоже, так сказать, старинный друг, так что там в этом смысле все нормально.

С. Ну дай Бог. Хорошо, хорошо.

Б. Взаимодействие внутри города и в Снежном есть. То есть у нас три точки есть. Снежное — район его, да? есть, там Дмитровка, Саур-Могила и прочее, и соответственно Славянск.

С. Понятно.

Б. Все остальное контролируется очень плохо.

С. Чувствую, вижу. Да.

Б. Город тоже контролируется плохо, потому что он просто очень большой.

С. Угу, понимаю.

Б. Там, естественно, работают всякие диверсионные группы, ну, сегодня мочили ментов у нас жестоко, четверых замочили с контрольными в голову. Менты в результате…

С. Это правильные менты?

Б. Да, наши. Перешедшие сюда.

С. Угу, угу.

Б. Я чувствую, это или проделки нашего веселого друга — не зря такие себе позывные берут.

С. Скверно, скверно.

Б. Или соответственно.

С. Да.

Б. Скверно, в этом смысле скверно.

С. Ну я не знаю, они — я с ними говорю, с нашими, так сказать, боевыми товарищами. Они вроде там настроены как-то, но судя по твоим рассказам, все там хреново на самом деле достаточно. Ну ладно.

Б. Да чушь собачья. Пушилин нанял киллеров, чтобы убрать меня и Захарченко. Очень смешно. И Баранова.

С. Он тут бегает по Москве пока.

Б. Да знаю, знаю. Захарченко с него снял показания и с киллера на видео.

С. Угу. Неплохо.

Б. Ага. А Пушилин — человек Беса, да?

С. Он это не скрывает.

Б. Да? Я понял.

С. Это просто очевидно. Не знаю, правильно ли, что я тебе это говорю, но мне показалось, что он это практически не скрывает.

Б. Я знаю. Я это и так знаю.

С. Угу, угу.

Б. Это настолько хорошо известно, на самом деле все, что в Москве считается глубокой тайной, известно всему городу Донецку.

С. Да нет, Саш, у нас тут ничего тайного нету, ты мне сказал сейчас и я просто комментирую твои как бы слова, потому что я-то неглубоко вопрос знаю, но я так понял, что он там просто реально с ним они заодно.

Б. Абсолютно.

С. По его высказываниям просто.

Б. Мы изучили, они довольно конкретные.

С. Ну я понимаю примерно, да.

Б. Угу.

С. При этом он там о тебе как всегда говорит очень хорошо, но я там тоже понимаю, что верить этому сложно всему, так что смотри.

Б. Ну да, да.

С. Плохо, что вы там все врозь. Это, конечно, скверно.

Б. Мы-то не врозь, но проблема в том, что эти же люди сами войну объявили.

С. Я понимаю, понимаю.

Б. Просто потому, что мешаем.

С. Да, да.

Б. Ну, так сказать, погружать окончательно в хаос все это дело.

С. Угу, угу. Можно из светских новостей с тобой кое-что обсудить? Настроение есть?

Б. Слушаю, да.

С. Хаха, понимаю, что немного этот шухер там не в кассу. Значит, я с Ринатом встречался тут.

Б. Да?

С. Он был в начале недели, меня просто коллеги позвонили, попросили. Я с ним не хотел в основном встречаться, он меня три часа ждал терпеливо в ресторане, так чтоб тебе для понимания, какой он сильно заинтересованный. Но при этом довольно долгий и бессмысленный разговор. Он тут встречался со своим бывшим патроном.

Б. Ага.

С. Тот его — ну понятно, поозадачил, как говорится. Типа предлагал ему сидеть за столом переговоров на стороне республики, ну естественно, ответ был понятен, что это невозможно с его стороны. Ну вот. Ну и он все говорил о мире, о мире, о мире, хорошо отзывался о тебе, очень хорошо и очень хорошо и пять раз повторил зачем-то, говорил о Ходаковском и о Пургине, вот, ну и спросил меня, можно ли ему приехать в Донецк. Я, честно говоря, сказал, что лучше этого не надо делать.

Б. И это правильно. Потому что за него никто не отвечает. Хотя…

С. Да. Не, во-первых, я так скажу — Саш, у него плохие цели, он будет разлагать вас только там. Я хотел бы, чтоб ты это понимал.

Б. Я прекрасно понимаю, я против тоже. Именно из этих соображений.

С. Угу, угу.

Б. Хочу сказать, что интересная статистика есть у нашего друга товарища Пургина.

С. А чего там?

Б. А по потреблению газа понятно, что все предприятия области — а, у нас же республика, — упали раза в три в среднем. Кроме ахметовских. Их охраняют, получается — и есть такие данные, например, в Дружковке — и Бес, и Оплот. И Бес и Восток, виноват.

С. Ну вот.

Б. Ходаковский. У Ахметова (смех).

С. Ну вот, что и требовалось доказать. Ну ладно, ну чего там, у вас же сложно, все переплетено там, ну просто будь бдителен. Во всяком случае, если он попытается в Донецк вернуться, лучше этому препятствовать, конечно. Потому что все.

Б. Нет, нам это не нужно.

С. Хорошего это ничего не даст, я ему просто в лоб это сказал, ну посмотрим.

Б. Да, да.

С. Из гражданского еще немножко. Я там хотел посыпать голову пеплом, мы там — я недоглядел просто, мы напартачили с этим конституционным актом Новороссии, я теперь понял, почему он так туго шел там.

Б. Да, мне тоже показалось странным, но я его просто продавил дикими усилиями.

С. Саш, я знаю, за это, конечно, спасибо, но это наша ошибка, потому что я был уверен, что туда послали другой вариант. Так что запутались мои помощники доблестные. Вот, поэтому я хотел попросить, там мы потом, ну, понимаешь, сейчас тебе там не до этого, ну тем не менее жизнь идет, как-то надо чего-то делать. Мы там будем просить переголосовать его и сделать более мягкий вариант, потому что нам не нужно так много натягивать вещей на какую-то третью точку, это смысла особого нет, а то бардак там усилим. Я Олегу это сказал, он это все с пониманием воспринимает, просто попрошу тебя переголосовать потом, ладно? Так, можно без шума, без пыли, просто переголосовать и все.

Б. Ну да. Верховный совет.

С. Ну да, да, да.

Б. В принципе и партия теперь Олега скорее?

С. Ну да. Не-не, а вот голосуете за акт вы, для республики голосуете.

Б. Ну да.

С. Вы же утверждаете эту, Новороссию. Поэтому там надо теперь базу изменить, там надо, чтобы у вас все-таки была полная свобода рук и чтоб вы все утверждали, а не как они там нарисовали — наоборот, там все чтобы вам оттуда чего-то указания давали. Это неправильно. Там все тоже и так в не простом сейчас положении, еще усугубит там ситуацию, там какие-то начальники появятся у нас с тобой там нахамюрные.

Б. Был бунт на самом деле.

С. Да я знаю, я знаю (смех).

Б. И при мне туда…

С. Я знаю, Саш. Я просто тебе очень благодарен, что ты дожал, но честно говоря — это была наша ошибка (смех).

Б. Я понял.

С. Я очень извиняюсь в этом. Мне просто нечего сказать. Чистый прокол. Я просто не прочитал перед тем как тебе отослали, они перепутали два варианта. К сожалению большому. Ну да ладно. Я думаю, это мы там технически переделаем. Вот, что касается других вещей таких — вот, там некто Антюфеев там к тебе будет выдвигаться, я тебе про него говорил.

Б. Ну я надеюсь, я до этого появлюсь.

С. Да, да, смотри в общем-то.

Б. До этого появлюсь и соответственно уже двигаться вместе с ним.

С. Он в субботу собирался туда уже, в воскресенье даже, отбывать. На самом деле.

Б. Ну вот. Я думаю, что возможно я раньше сумею прибыть.

С. Смотри, давай. Если прибудешь, поговори сразу, мы встретимся и все обсудим.

Б. Естественно, естественно.

С. А в субботу они выдвигаются туда на юг уже, ну чтоб быть в боеготовности, вот. Там, Саша, один момент, сразу тебе скажу. Там они там на ГБ же претендуют, ну я сказал, что там Ходаковский возглавляет ГБ.

Б. Так я не против, я думаю, что Ходаковский, кстати, с удовольствием свой пост сдаст.

С. Нет, смотри, ты сам решай. Если он сдаст, пусть тогда сдает. Если он не захочет сдавать по каким-то причинам, пусть создадут еще одну спецслужбу, ничего там страшного не случится. Поэтому я думаю, что мы там пойдем. Кроме того, я хотел бы, чтобы они там занялись каким-то политпроектом, профсоюзы на свою сторону перетаскивали, какие-то общественные движения, что луганчане там делают потихоньку, у них неплохо получается. У них там коммунисты перебежали к ним, профсоюзная организация вся перебежала к ним, поэтому там кое-что идет в этом смысле, как ни странно. Вот, ТБК тоже я бы хотел, чтоб ты там это делал, я понимаю, тебе не до этого, но конечно, хотел, чтоб ты из виду это не терял.

Б. Попробую, попробую. Не терять пути правления.

С. Да-да. Ну и МВД как-то просил там, они парня везут толкового, надеюсь, он тебе все-таки пригодится, потому что я понимаю, что я тебя уже заколебал своими дурацкими предложениями, когда люди приходят, а потом убегают, но что делать. Вот, и там этот Серенко, я так понимаю, тоже в тину ушел.

Б. Он не в тину ушел. Он просто сегодня появился, потом появился позже, но с совершенно круглыми глазками сказал, что вообще, так сказать, полный, хехе, полный аллес. Ему дали приказ уходить в центр, он хочет уйти и вообще, так сказать, вилы.

С. Да ну, он чего-то стал, мне кажется, там юлить чего-то, я сказал — не хочешь, ну тебя на фиг. Он ждет какие-то вводные, оговорки еще там, то ли опять там псевдоним, то ли еще что-то, я: слушай, ты кончай эту фигню.

Б. У него там родственники, он понимает, что это ему не надо.

С. Да-да, понимаю, ну так я ему сказал, что родственников могли бы забрать и все, ну это же вопрос решаемый.

Б. Но не так просто, как кажется.

С. Ну понимаю, понимаю, понимаю.

Б. То есть на самом деле степень бардака, которая представляется из Москвы, по сравнению с реальной степенью бардака…

С. Понимаю, понимаю.

Б. Просто минимальная. Это не Крым.

С. Понимаю. Да конечно, это не Крым. О чем ты говоришь. Конечно, это не Крым. Кто бы спорил.

Б. Тут просто изуверская такая, кровавая гражданская война идет.

С. Понимаю, понимаю.

Б. Где стреляют все во всех практически.

С. Как и положено на гражданской войне, да.

Б. Да, да, совершенно верно.

С. Ну вот по переговорам, Саш, прежняя ситуация. Ты держи вот этот курс, как мы договаривались.

Б. Да, конечно.

С. У нас с ним ничего не поменялось. Я думаю, он единственно правильный, единственно оправданный, единственный, который нас не обесчестит всех потом. Ну будем добиваться этого общими усилиями. Мы там на своем уровне тоже, поверь, по всем каналам давление оказываем, чтобы все-таки садились за содержательные переговоры о конституционных каких-то вещах, а не так, что как сейчас, типа разоружаемся и до свидания. Ну посмотрим, как пойдет, поглядим.

Б. Вот смотрите, Владислав Юрьевич. Что мне требуется, грубо говоря, по-настоящему, то есть чем мы удержим ситуацию — это реальное решение проблемы Беса. Потому что это колоссальный фактор дестабилизации и раздрая.

С. Ну, Саш, хорошо, понимаю. Был бы я министром, я бы решил. Я очень-очень стараюсь это доказать. Я надеюсь, что это получится.

Б. Хорошо, Владислав Юрьевич.

С. Потому что там, Саша, я тебе могу сказать, но не хочу по этой связи, Бог знает что с ней происходит, просто там остался фактически один человек, который с тобой не согласен, но он важный пост занимает, но не главный. А вот все даже ближайшие к нему начальники, его замы, они с тобой согласны по всём. Его же кураторы с тобой согласны. Поэтому здесь вопрос почти он уже близок, я тебе говорю реально, потому что я общаюсь с уровнем средним и выше, поэтому там так и есть. Вот, так что я тебе, надеюсь, помогу все-таки эту проблему решить.

Б. Надеюсь, надеюсь, Владислав Юрьевич.

С. Надеюсь, надеюсь. Да вот, так что я стараюсь. Поверь, я ежедневно это обсуждаю, и понятно с кем и так далее.

Б. Я понял. Я понял.

С. Вот, и еще последнее, Саш. Наверное, я все-таки тебя не могу оставить в покое. Не пытаюсь тебя насмешить или вызвать твое раздражение, но ты все-таки ты там про выплаты — занимается кто-то у нас выплатами?

Б. Занимается, каждый день.

С. Да?

Б. Сегодня.

С. Кое-что я вижу, даже на телевидение что-то и на наше попадает, поэтому…

Б. Просто вот это все снимается на камеры, но в основном на местные, потому что федералы утратили к этому развлечению интерес, просто потому, что оно однообразное.

С. Понимаю, и это действительно довольно однообразно, но тем не менее мы это все равно подводим, подводим и будем подводить. И на местных надо делать, это на местных даже важнее, честно говоря. Вот, но мы стараемся и здесь тоже. Не-не, тут все это идет, и более-менее все нормально. У нас это ежедневно практически так или иначе идет. В том или ином виде.

Б. А, ну хорошо.

С. Да. Не, ну и на самом деле это очень важно. Потому что всякий раз вот на фоне всеобщей, как ты говоришь, войны всех против всех очень важно все это делать, чтобы что-то происходило позитивное.

Б. Хорошо.

С. Тут когда у нас товарищ еще один предложил еще и налоги собирать там с бизнесменов, я сказал — знаешь, ну тогда вот точно нас на вилах всех вынесут и все на этом закончится.

Б. (смех) Они и так собирают налоги с бизнесменов.

С. Они точно дураки. Ну я понимаю, да, я понимаю, какие.

Б. Приходят люди Беса, в колено…

С. Понимаю, понимаю.

Б. И берут пять тысяч гривен, где можно взять миллион. И не гривен.

С. Понимаю, понимаю. Ну они на своем уровне рассуждают, поэтому ты ж понимаешь.

Б. Да. Или забирают в подвал соответственно и там уже выжимают по полной схеме.

С. Да-да-да. Саша, а у тебя Минобр есть? Минобраз у тебя есть?

Б. Эээ, Министерство образования? Есть, есть.

С. Они там вроде занимаются, ты, может быть, им просто (неразборчиво, возможно: приветствуешь), мы же приняли решение, продавили землячество наше, чтобы эти, вакансии были для поступающих в вузы.

Б. Это известно уже, опубликовано.

С. Да, я видел. Если можно, вы это используйте, потому что у нас реально тут емкость очень большая, потому что людям реально все-таки какой-то свет в окне все-таки можем дать, реально. Ну ладно.

Б. Не, у меня есть некоторые сомнения. У людей сейчас другие заботы.

С. Кому-то.

Б. У нас (неразборчиво — Ред.) пустуют по вечерам вообще.

С. Значит, так, я — я твой скепсис хорошо понимаю. Но мне кажется, для кого-то вот так ребенка отправить куда-то сюда — гарантии там, тоже неплохо, мне кажется. Не надо это недооценивать. Заявки идут. И у вас заявки и в Луганске идут, ничего страшного. Жизнь идет, детей никуда не денешь.

Б. Это да.

С. Вот, ладно. Саш, ну что еще, скажи, что тебе еще-то, чем помочь-то?  

Б. Да вот я уже сформулировал свою основную проблему, остальные по большому счету разруливаемая вещь. Ну Бес — потому что это главный сейчас на сегодняшний день противник.

С. Я понимаю.

Б. Он действительно для всех главный противник, для всех, кто более-менее здраво мыслит. Они все разные, на разные силы ориентируются, по-разному немножко думают, но это неважно. Просто есть совершенно невменяемые вещи, да? И есть какие-то более-менее вменяемые. Кроме того, экономика же улучшится. Когда она вся поставлена на просто чистый рэкет, да?

С. Да, я вижу.

Б. Да она просто парализуется, экономика, и движение между населенными пунктами, и поэтому это просто полная задница. Плюс Игорь, естественно, который находится в полном офигении, потому что он понимает, что у него в тылу противник оказался.

С. Да, я понимаю.

Б. Ну он, и он орет: что, я два месяца долбил в свою балалайку, говоря, что уберите, уберите, а вы его вместо этого накачивали и накачивали.

С. Нда, да, да. Ну вы координаторам за это тоже говорите, правильно я понимаю? Что же там.

Б. Естественно, естественно.

С. Понимание — ну ладно, я буду помогать.

Б. Там понимание есть.

С. Да я понимаю, что есть понимание, надо только додавить это до конца, додавим еще. Саш, у меня вопрос — а люди чем там живут-то, у вас, в славном городе? Там работает люди там, заводы там, пароходы, что-нибудь функционирует? Все функционирует?

Б. Мало что функционирует. Мало что функционирует.

С. Мало что, да?

Б. Да, и с каждым днем все меньше и меньше.

С. То есть падает потихоньку все, да?

Б. Конечно.

С. То есть скоро это будет зона просто чистой гуманитарной катастрофы, правильно я понимаю?

Б. Абсолютно верно.

С. Угу, угу.

Б. В общем, просто она сейчас слабо выражена в городе.

С. Просто большой лагерь беженцев, да?

Б. Да.

С. Угу, понятно. Понятно, понятно.

Б. С диким бандитизмом и всеми полагающимися особенностями и последствиями.

С. Тоже понимаю.

 Б. Ну вот.

С. Вот не навОдите, Саш, порядок, поэтому так все идет.

Б. Ну конечно.

С. Хе-хе, ладно. Дай я над тобой поиздеваюсь, а то ты все мне говоришь, что ты тут сидишь, ничего не понимаешь, советы даешь издалека. (смех)

Б. Да, да да.

С. Да, да, да. Вот так вот. Саша, мысленно вместе.

Б. Спасибо, спасибо.

С. При необходимости прибудем непосредственно.

Б. Ну. Спасибо, конечно.

С. Толку от нас немного, но думаю, я вспомню, чему меня раньше учили, что-нибудь смогу все-таки. Несмотря на застарелый коклюш и престарелый возраст.

Б. Я знаю, я знаю. Я в курсе биографии, я понимаю.

С. Мне полторы недели, я вспомню что-нибудь. Ладно, Саш. Удачи тебе.

Б. Не хотелось бы рисковать, честно говоря.

С. Ну я сказал, я серьезно, я сказал — если вот дойдет там, совсем будет туго, поедем, какие проблемы. Куда деваться, куда деваться. (смех)

Б. Я понял.

С. Саша, держись там. Я на связи.

Б. Есть. Спасибо, Владислав Юрьевич.

С. Удачи тебе, до свидания.

Б. До свидания.

С. Пока.