Репортаж из штаба антиобамовской революции

В прошедшую субботу у входа во “Дворец Съездов” города Ричмонд все выглядело обыденно, если не считать припаркованного автобуса, раскрашенного под цвета американского флага с надписью TAKE OUR COUNTRY BACK. Довольно двусмысленно, подумал я: возьмем нашу страну обратно — куда обратно? Или отберем нашу страну — у кого?

За ответами на эти вопросы я последовал внутрь. И тут же столкнулся нос к носу с человеком, ряженым в цыпленка, который вертелся волчком, чтобы был виден плакат у него на спине: “Трусишка (сенатор) Кантор уклоняется от дебатов”. Трусов в Америке зовут цыплятами.

Цыплят политический истэблишмент Америки начнет считать по этой осени, в первых числах ноября, когда пройдут промежуточные выборы в Конгресс, а потому сейчас внимательно следит за тем, кто и для чего собрался в этот погожий осенний день в Ричмонде.

А там проходил съезд виргинской фракции “Движения чаепития”, как довольно неуклюже и неточно называют по-русски стихийное движение американских недовольных, известное как TEA PARTY. Именно это возникшее между победой Обамы на президентских выборах и нынешними выборами в Конгресс “антисоциалистическое” “движение чаепития” — и есть самое живое в американской и мировой политике последнего времени. Так что на съезд “чаепителей” надо было ехать.

В оригинале 1773 года переодетые индейцами члены организации “Сыны свободы” забрались на пришвартованные в бостонском порту английские корабли и выбросили в море груз чая, потому что беспошлинный его ввоз в североамериканские колонии, разрешенный Ост-Индской компании английским правительством, бил по карману колонистов, промышлявших продажей контрабандного голландского чая. То есть имела место буйная “гулянка” с бросанием ящиков с чаем в набегавшие волны. Теперь в американской истории она гнется под грузом символизма и признана запальным эпизодом войны за независимость.

Как оно было в бостонской гавани, я не видел, а в Ричмонде оно совершенно цивильно изливалось под лозунгом “Конституция все еще в силе” в светлом пространстве “Дворца Съездов”.

“Переименовываться не собираетесь? Все-таки в 1773 г. имело место уничтожение чужой частной собственности — дело явно противоконституционное, с каких бы позиций на него не смотреть”, — спрашивал я у собравшихся на конвенцию делегатов, заплативших по $40 за удовольствие. “Бенджамин Франклин предложил потом англичанам заплатить за чай, они сами отказались”, — отговаривались более подкованные в изгибах истории делегаты. Всего их зарегистрировалось около двух с половиной тысяч, что позволило председательнице съезда Джэми Радтке заявить: “Вирджиния вошла в историю, когда помогла пробить американскую конституцию, а сегодня может снова войти туда самым массовым съездом “Движения чаепития”.

От транспарантов с сомнительным синтаксисом и разоблачений “истинного” вероисповедания и происхождения Барака Обамы митингующие, вначале выходившие перед Капитолием с чайными мешочками вместо сережек, перешли к требованиям: не вытаскивать из болота домовладельцев-банкротов на государственные деньги и отказаться от затеи государственного медицинского страхования.

Сегодня “чайные патриоты” насчитывают по стране около 1000 объединений. Это начинающие политические активисты (на съезде распространялось много литературы: как организовываться, агитировать и вербовать через интернет), ощутившие вкус силы, которая приходит во время действия, и чувствующие, что их звездный час настал. Они считают, что их мощь в стихийности и пестроте, что создает проблемы тем, кто пытается их как-то организовать или возглавить.

А направить это страстное волеизъявление на свою мельницу может оказаться весьма выгодным: в отчете чикагского агентства “Сэм Эдамс Алайанс” говорится, что около 70% вступающих в движение уходят от республиканцев и становятся независимыми, 20% откровенно именуют себя “чаепителями” и 10% меняют ориентацию на либертарианскую.

Движение начало поднимать голову в разных концах страны года два тому назад, когда начались марши протеста против роста госбюджета при президенте Обаме (об одном таком, проходившем в Вашингтоне год назад, я писал на “Слоне”). Движение включает множество разрозненных групп, ячеек, кружков и т.д. (в одной Вирджинии их 65). В них объединяются преимущественно белые, неплохо образованные консервативные избиратели среднего класса, выступающие против роста налогообложения, огосударствления здравоохранения, ущемления гражданских свобод, хромающей экономики, увеличения внешнего долга, нелегальной иммиграции и т.д. А поскольку причин для недовольства много, то набирается довольно разношерстная публика, готовая подписаться и под “родственными” программами.

“Мы не собираемся свергать правительство в Вашингтоне, но оно все больше и больше лезет в нашу жизнь, а это к хорошему не приведет. Самое время вспомнить о конституции, христианских ценностях и свободе личности”, — говорит пенсионер Билл Гуди, на рубашке которого не оставалось свободного места от наклеек “Оружие сохраняет жизнь”, “Ограничить расходы”, “Не наступи на меня”, “Не верьте либеральным СМИ” и “Социализм — это не круто”. Более или менее схожие ответы я слышал и от других делегатов.

Близость к столице (Северная Виргиния — практически пригород Вашингтона) и пестрая демография Виргинии не позволяют однозначно предсказать политические симпатии штата, где независимые “пригородные” избиратели в последнее время мотались между партиями от выборов к выборам. Поэтому неясно, получится ли преобразовать энтузиазм делегатов съезда в голоса на ноябрьских выборах.

В каких-то эшелонах республиканцев в Виргинии уже появились выдвиженцы от “чаепителей”, и республиканские бонзы слетелись завоевывать симпатии делегатов, чтобы с помощью их голосов заменить четырех конгрессменов-демократов. “Виргинцы разбираются в конституционных принципах!” — польстил присутствующим бывший сенатор и бывший губернатор штата Джордж Аллен. Он предложил ввести поправку к конституции о том, что если 2/3 штатов посчитают федеральный закон неконституционным, его следует отменить. Нынешний губернатор-республиканец Роберт МакДоннел, вице-губернатор Билл Боллинг и генеральный прокурор штата Кен Кучинелли, конгрессмены и сенаторы были тут как тут.

Это и вызвало раздражение у некоторых присутствующих, усмотревших тут попытку впрячь их, свободных патриотов, в партийную республиканскую упряжку. “У меня за спиной сейчас выступает Джордж Аллен, так он примазывается! Он ведь столп республиканского истэблишмента! А МакДоннелу не стоило бы брать от федералов деньги на поддержание экономики!” — сказал как отрезал Джеймс Квигли, кандидат от либертарианской партии, чей кумир и лидер, техасский конгрессмен Рон Пол, тоже обратился к собравшимся и потом подписывал свои книжки — очередь к нему стояла длиннющая.

Чтобы съезд не стал пропагандистской платформой, устроители просили ораторов общаться с публикой в формате вопросов и ответов (спикеры, кстати, выступали без гонораров). “Многие из присутствующих когда-то голосовали за республиканцев, но потеряли к ним доверие, когда те стали проводить законы и программы, расширяющие роль правительства”, — признал сам МакДоннел.

В отличие от этих “оппортунистов”, пытающихся направить стихийное “движение чаепития” в республиканское русло, крестный отец консервативного либертарианства Рон Пол кажется “чаепителям” наименее ангажированным и наиболее привлекательным настроенным на свой, третий, курс.

Пола сторонятся многие важные республиканцы (особенно, когда он, например, предлагает упразднить налоговое управление IRS!) и основные СМИ. Ему угрожали физической расправой за его жесткую позицию по нелегальной иммиграции. Его открыто высмеивали другие президентские республиканские кандидаты во время кампании 2008 года за требование прекратить иракскую войну и другие американские интервенции: он настаивал, что раз по конституции лишь Конгресс вправе объявлять войну, значит, все текущие военные авантюры антиконституционны.

Все это делало его любимчиком на съезде “чаепителей”, для которых Буш-младший был лишь чуточку лучше Обамы, — и одновременно лишало их перспектив на серьезное место в политическом процессе. Нелегко будет впихнуть в политическую программу людей, столь яро (попадались делегаты с пистолетами на поясе) отстаивающих свою автономию от всего и вся. Один такой делегат, увидев, что я фотографирую его, недовольно бросил: “Завтра, небось, это фото будет в либеральной прессе с подзаголовком, что все “чаепители” вооружены до зубов, расисты и сброд”.

Вопросом, кто же такие “чаепители” на съезде задавались многие журналисты. Но мало кто так усердствовал, как репортер канала Russia Today, которая при мне спросила у укутанного в желтый флаг со свернувшейся кольцами змеей и словами “не наступи на меня” Брайана Талбота, могут ли гомосексуалисты участвовать в движении “чаепития”. На что получила ответ: “Если они уважают конституцию, то конечно!”

“Что толкает нас к действию? То, что мы понимаем, что невозможно продолжать заниматься аутсорсингом наших гражданских обязанностей”, — сказал мне юрист Джонатан Мосли, оплативший дорогу певцу Гаррету Кингу. Тот в перерыве между сессиями развлек собравшихся песней “Моя детка такая горячая, что вызвала глобальное потепление”.

Разговор с Джонатаном происходил недалеко от стенда “Общества Айн Рэнд”, вокруг которого толпилось много народа. “А вы тут почему?”, — поинтересовался я у бойко торговавших книгами проповедницы объективизма. Узнав, что я, как и она, тоже из России, сотрудник доверительно понизил голос: “Патриоты “чаепитий” нуждаются в интеллектуальном руководстве. Сравните философию Айн Рэнд и мощный индивидуалистический почин этого движения, и вы увидите, что у них много общего”.

Он открыл “Атлант расправил плечи” и быстро нашел нужные слова доктора Ферриса: “Невозможно управлять невинными людьми. Во власти любого правительства лишь право расправляться с преступниками. А когда преступников не хватает, их создают. Столько всяких вещей объявляется криминальными, что становится невозможно жить, не нарушая законов... Достаточно издать законы, которые невозможно выполнять, претворять в жизнь, объективно трактовать, — и вы создаете государство нарушителей законов и наживаетесь на вине”. Закончив читать, он спросил: “Вы знаете все три тысячи законов, которые были приняты за последние два года? Вы наверняка нарушаете хотя бы парочку”.

Рядовые республиканцы, помнящие о правиле не терять из виду умеренных избирателей, опасаются влияния “чаепителей” на настроения внутри партии. Вдруг из-за этого влияния на президентских выборах может быть выдвинут такой правый республиканский кандидат, что он будет обречен на проигрыш? На съезде провели свое собственное голосование, и больше всего делегатов хотели бы видеть в Белом Доме губернатора штата Нью-Джерси Криса Кристи. На втором месте была Сара Пэйлин и на третьем — Рон Пол. Обама и Хиллари Клинтон тоже были включены в число кандидатов — шутки ради.

Но по результатам недавнего опроса стало ясно, что бояться особенно нечего, и движение “чаепития” берет страстностью, а не статистикой. А чернокожие избиратели, малообеспеченные и молодежь, которые вместе составляют около трети электората и чья политическая активность в последнее время тоже растет, имеют совсем иные взгляды на роль правительства, статьи расходов в госбюджете и торговый дефицит. Они гораздо ближе к усредненной позиции избирателя, проголосовавшего на выборах в 2008 году.

Бывший ведущий CNN Лу Доббс, одинаково жестко бичевавший и Буша, и Обаму, выступал на съезде последним. За день до того в прессе появилась статья, намекавшая, что в конном хозяйстве Доббса, последовательно выступавшего за ужесточение мер против нелегальной иммиграции, эксплуатировались нелегальные мексиканцы. Но делегаты дружной овацией при появлении Доббса списали эти обвинения со счетов как вражескую провокацию.

Доббс красиво и мощно говорил о том, что сегодняшнее руководство не стоит американского народа, что все больше людей дают понять официальному Вашингтону, что они сыты по горло наглым элитизмом, который излучают обе партии, что движение “чаепития” показывает стране “американский”, патриотический подход к тому как брать быка за рога. И в заключение призвал забыть о том, кто правее и кто левее, и сосредоточиться на поисках решений, которые будут оптимальнее всего для страны.

И я подумал, что за всей этой высокопарной риторикой, за сделанными в Китае звездно-полосатыми флажками на шапках делегатов, за юношеским задором седых дам с палочками и листовками, и за прижатой к груди руке в клятве верности конституционным идеалам проступает настоящий портрет этой местами наивно-идеалистической страны. В своем отрочестве она задала такую высокую планку государственного устройства, что брать эту планку в зрелом возрасте, когда начинаются проблемы со зрением и суставами, ей становится все труднее и труднее.

Алексей ДМИТРИЕВ