Ренат Кузьмин: Следствие проверяет версию о причастности Кучмы к убийству Щербаня

Первый заместитель генпрокурора Ренат Кузьмин отвечает за расследование особо важных преступлений. Именно он возглавляет следственную группу, которая занимается уголовными делами в отношении Юлии Тимошенко. За это его не любит оппозиция и периодически критикует Запад — в конце прошлого года без объяснения причин Кузьмина лишили многоразовой американской визы. 

Первого замгенпрокурора нельзя назвать непубличным человеком — он появляется в эфирах национальных телеканалов, но большие интервью дает нечасто. С Кузьминым Forbes встретился в главном здании Генпрокуратуры на улице Резницкой. По дороге в кабинет первого зама его помощник пошутил: “попасть к нам просто, а вот выйти — надо постараться”. Кабинет прокурора не отличается размерами и роскошью. В нем глаз сходу выхватывает только две вещи — большой компьютер iMac и портрет Виктора Януковича на стене напротив.

В отличие от большинства своих коллег-прокуроров, с журналистами Кузьмин держится уверенно и не “тушуется”. Завидев фотографа, он шутит, что, если нужно, может встать на стул и спеть. По его словам, он сам дипломированный журналист, хотя по специальности не работал ни дня. 

В интервью Forbes Кузьмин рассказал о ходе расследования дела Щербаня, поведении Тимошенко, тактике ее защиты и давлении на следствие европейскими политиками. 

— Почему 26 мая расследование дела Щербаня было приостановлено?

— Следователь ждал исполнения международных поручений о проведении определенных следственных действий в Чехии и США. На период исполнения поручений он приостановил расследование. Когда возникла необходимость допросить свидетеля, который находится на территории США, и когда он дал согласие на этот допрос, следователь возобновил расследование и провел это следственное действие. Все было осуществлено в рамках закона с соблюдением всех дипломатических процедур. Новый УПК дает следователю такие процессуальные полномочия.

— 18 июня истекает пятимесячный срок, на который было продолжено расследование дела Щербаня. Успеет ли ГПУ закончить следствие и передать материалы в суд?

— Это зависит от того, какую позицию займут Юлия Тимошенко и ее защита, а также от того, возникнут ли дополнительные осложнения по этому делу. Если не будет умышленного затягивания расследования защитой Тимошенко, то Генпрокуратура успеет закончить расследование в срок.

— Какие осложнения могут возникнуть?

— Как вам известно, Юлия Владимировна длительное время демонстрирует тяжелую продолжительную болезнь, которая препятствует ей принимать участие в следственных действиях. Она может так себя вести очень долго. В случае, если болезнь не будет мешать Тимошенко, следователь допросит ее в качестве подозреваемого и продолжит выполнение следственных действий.

— Перед допросом каждого свидетеля по делу Щербаня в суде Сергей Власенко, защитник Тимошенко, рассказывает о том, что его подзащитная готова присутствовать в зале суда, но Пенитенциарная служба не доставляет ее в Киев. Хотелось бы услышать вашу версию этой ситуации.

— Вы верно подметили, что “Сергей Власенко, защитник Тимошенко, это рассказывает”. Его функция — защита Тимошенко. Вместо этого Власенко рассказывает. 

На самом деле Юлия Тимошенко и ее адвокаты всячески избегают участия в судебных заседаниях. Они их попросту боятся. Технология защиты Тимошенко проста. Она пишет заявление о согласии поехать в суд исключительно для СМИ и публики. Но как только дело доходит до фактической поездки в суд, она отказывается, мотивируя это тяжелым состоянием здоровья.

Подследственный, находящийся в клинике и отказывающийся принимать участие в следственном действии, не может быть насильно доставлен в суд. В УПК это четко зафиксировано, это прямая норма закона, нарушить ее никто  не имеет права. Более того, такое нарушение, допущенное должностным лицом, является преступлением, поэтому осужденная Тимошенко не будет доставлена в суд, пока врачи не выпишут ее из больницы. 

На самом деле Тимошенко преследует, на мой взгляд, единственную цель — ввести в заблуждение общественность, иностранных послов и продемонстрировать миру “ужасы режима”.

Свидетель обвинения

— Несколько месяцев назад вы говорили о том, что Павел Лазаренко и Петр Кириченко дали согласие быть допрошенными в суде, но власти США препятствуют этому. 15 мая Кириченко был допрошен в суде по видеосвязи. Означает ли это, что США больше не мешают следствию?

— После допроса Кириченко мы подготовили ходатайство к американским властям об экстрадиции Лазаренко либо о возможности его допроса по делу, связанному с убийством Щербаня. Я отвечу на этот вопрос после ответа официальных властей США.

— Сейчас Лазаренко находится в иммиграционной тюрьме Сан-Франциско и ожидает вердикта. Когда его должны огласить?

— Мы ждем.

— Соответствует ли действительности информация о том, что в 2011 году, накануне допроса Кириченко, в отношении его жены Генпрокуратура закрыла уголовные дела по обвинению в мошенничестве.

— Генпрокуратура дела в отношении жены Кириченко не закрывала. Дело было направлено в суд. Она даже была под стражей какое-то время. Кириченко была признана судом виновной в совершении преступления на территории Украины, после чего в 2011 году ей было разрешено выехать назад в США, где она и живет уже больше двух лет.

— Кириченко был допрошен до того, как его жена вернулась в США?

— Когда его жена находилась в Украине, следователями ГПУ Кириченко не допрашивался вообще. В 2012 году он пришел в консульство Украины в США с заявлением о том, что убийство Евгения Щербаня заказали Тимошенко и Лазаренко, и о том, откуда ему это известно. Консул  принял от него это заявление и направил его в Украину. После этого были попытки через департамент юстиции США допросить свидетеля по процедуре, принятой в США. Потом новый КПК дал нам возможность допросить Кириченко в режиме видеоконференции. Кириченко пришел в консульство и подтвердил все, что рассказывал раньше. Показания, которые он дал на допросе 15 мая 2013 года, полностью соответствуют заявлению, которое он делал в 2012 году.

Кириченко был основным свидетелем на судебном процессе над Лазаренко в США. На основании его показаний Лазаренко был осужден американским судом на 10 лет. А в Украине этим же показаниям пытаются дать негативную оценку, дискредитировать свидетеля. Следствие этим показаниям верит, как поверили прокуроры и судьи в США, когда он свидетельствовал по делу Павла Лазаренко.

— Вот что смущает в этом вопросе: Кириченко открыто говорит, что у него были сложные отношения с Тимошенко, что они были с ней конкурентами. Он также открыто говорит, что после того как отсидел вместе с Лазаренко полгода и три месяца в тюрьме, у него окончательно испортились отношения и с Лазаренко. Вы не считаете, что это может свидетельствовать о предвзятости Кириченко по отношению к Тимошенко и Лазаренко?

— А как вы считаете, у него перед судом в США изменилось отношение к Лазаренко? И тем не менее суд принял его показания, посчитав их правдивыми и достоверными. Кириченко более 15 лет живет в США, он недосягаем для украинской Фемиды, повлиять на него невозможно. Причин для оговора Тимошенко у него не было, и нет на данный момент. Кириченко находится под защитой американских властей как важный свидетель, и повлиять на него украинские следователи никак не могут.

— Но тогда Кириченко не упоминал в своих показаниях о Тимошенко. На допросе 15 мая 2013 года он сказал, что решил дать показания только после того, как узнал, что Лазаренко и Тимошенко хотят обвинить его в убийстве Щербаня. Не кажется ли вам, что его показаниям нельзя доверять?

— Не кажется. Я повторюсь, но это важно. Кириченко является основным свидетелем по делу, по которому Лазаренко американский суд приговорил к 10 годам заключения. Аналогичные показания он дал украинскому суду в деле об убийстве Евгения Щербаня. Показания, которые он дал, являются равнозначными по своей доказательственной силе как в американском, так и в украинском суде. И у меня нет сомнений, что он говорит правду.

Кроме того, его показания подтверждаются и другими полученными следователями данными. Совокупность доказательств дает нам возможность представить это дело в суд и обвинить Тимошенко в убийстве украинского депутата.

— Рассматривает ли Генпрокуратура Кириченко как соучастника преступления?

— Не рассматривает.

— Почему?

— Мы не установили никаких данных, свидетельствующих о том, что Кириченко участвовал в этом убийстве по предварительному сговору с Лазаренко и Тимошенко.

— В ближайшее время стоит ожидать допросов свидетелей обвинения в суде?

— Мы пока этого не планируем. Если такая необходимость возникнет, следователь это вправе сделать самостоятельно.

Группа риска

— Ранее вы говорили, что Леонид Кучма дал показания Генпрокуратуре по делу Щербаня. Рассматривает ли ГПУ Леонида Кучму не только как свидетеля, но и как подозреваемого по этому делу?

— Версия о причастности Кучмы к этому убийству следователем проверяется.

— Был ли допрошен в Генпрокуратуре Ринат Ахметов по делу Щербаня?

— Ринат Ахметов по этому делу допрашивался неоднократно. У нас есть несколько протоколов его допросов.

— Руслан Щербань, сын расстрелянного депутата, заявил, что предоставил следствию информацию об убийстве его отца. Какую именно?

— Руслан прямо заявил о том, что, по его мнению, убийство его отца заказали Лазаренко и Тимошенко. Руслан Щербань неоднократно допрашивался по этому делу и очень помог следствию в раскрытии убийства.

— Сейчас в СМИ появляются различные версии того, кто был заказчиком убийства Щербаня. Например, Александра Кужель, которая была допрошена в суде в качестве свидетеля защиты, настаивает на том, что к организации убийства бизнесмена причастна российская компания “Итера”. У следствия есть такие факты?

— Кужель нам не предоставила таких фактов.

— В суде об этом заявил свидетель защиты, а у следствия такой информации нет?

— Уголовный процесс состоит в том, что сторона обвинения предъявляет суду доказательства вины, сторона защиты — доказательства невиновности. Судья должен оценить доказательства сторон и принять решение, чьи аргументы более весомы. Если прокурора — будет обвинительный приговор, адвоката — оправдательный.  Защита Тимошенко выбрала странный формат противостояния. Прокуратура собирает доказательства и готовится представить их суду, а защита, отметая доказательства, пытается дискредитировать прокуратуру и государственную власть в целом.

— Как это происходит?

— Происходит это следующим образом. Когда прокурор предоставляет доказательства вины подозреваемой, ее адвокат предоставляет доказательства вины прокурора в чем угодно. Например, ГПУ  обвиняет Тимошенко в убийстве, а адвокат в ответ обвиняет прокурора в том, что тот работает не так, галстук у него не того цвета, что прокуратура занимается политическими репрессиями и т.д.

Вся защита Тимошенко строится не на юридических аргументах, не на фактах, а на политических лозунгах. Прокуроры занимаются правовой работой. Адвокаты Тимошенко занимаются политикой. Вместо того чтобы предъявлять доказательства невиновности, защита призывает на помощь мировую общественность, обвиняя украинское государство во всех смертных грехах. В этом особенность этого уголовного процесса.

Защита Тимошенко в полную силу использует принцип: “Если не можешь опровергнуть факты, нужно дискредитировать источник, который предоставляет эти факты”. Вот адвокаты и пытаются запугать судей и прокуроров, дискредитировать свидетелей. В ход идут прямые угрозы украинскому государству. То Украине угрожают неподписанием соглашения об ассоциации, то  отменой виз, то санкциями, то  еще чем-то. Казалось бы, обычное уголовное дело об убийстве. Но Тимошенко и ее адвокаты пытаются придать ему политический подтекст.

Цель защиты Тимошенко одна — не дать направить дело об убийстве в суд. Не хотят Тимошенко и ее окружение открытого судебного процесса. Они очень боятся правды.

— Есть ли у Генпрокуратуры какие-либо фото, видео или другие документальные доказательства вины Тимошенко в организации убийства Щербаня, кроме показаний свидетелей? Например, записи разговоров Лазаренко и Тимошенко, Тимошенко и Мильченко, Мильченко и Кушнира и т.д.

— Вы серьезно думаете, что когда Тимошенко и Лазаренко заказывали это убийство, то они записывали разговоры на аудио и видео? Вы думаете, они стремились оставить следы, чтобы Генпрокуратура смогла их потом в суде предъявить адвокату Власенко? Вы всерьез считаете, что киллеры и заказчики расписками обменивались, составляли акт о выполненных работах и фотографировались при его подписании?

У нас есть достаточно доказательств виновности Тимошенко в этом преступлении, и мы эти доказательства готовы предоставить суду. Прокурор собирает доказательства и передает их суду для оценки. Точка. На этом функция прокурора оканчивается. Суд и только суд даст оценку собранным прокурором доказательствам. Следствие работает для того, чтобы представить уголовное дело в суд.

И сторона обвинения, и сторона защиты как бы состязаются в судебном заседании. Кто будет более убедительным, тот и выиграет процесс. Убедим суд, что Тимошенко убийца — суд  вынесет обвинительный приговор. Убедит адвокат в невиновности клиента — суд ее оправдает. И все. Никакой политики. А все эти рассказы о пытках, издевательствах и т.д. — попытка хоть как-то затянуть время.

Визовый режим

— Ранее майор Николай Мельниченко официально сообщил, что дал показания в деле об убийстве Щербаня и передал суду некие аудиозаписи. Правда ли это?

— Это интересные пленки. Мы с ними сейчас работаем. Сам майор Мельниченко предоставил очень важные сведения. В частности о том, что защитой Тимошенко и некоторыми украинскими политиками разработана целая операция по уничтожению этого уголовного дела и дискредитации следователей Генеральной прокуратуры. С участием американских лоббистов было решено использовать отдельных американских чиновников для борьбы с украинским правосудием. Мельниченко сообщил о подготовленной  спецоперации по моей дискредитации и аресту в США по сфальсифицированному обвинению. После того как эта операция сорвалась, ими было принято решение лишить меня американской визы и не дать мне малейшей возможности говорить правду в Америке.

Зная об этом, я обратился по этому поводу с письмом к президенту Обаме. В ответ на это меня пригласили на Молитвенный завтрак к президенту. Через украинский МИД я обратился к американскому послу Джону Теффту за одноразовой визой. Посол продержал эти документы так долго, что Молитвенный завтрак прошел без моего участия. Очевидно, что некоторые американские чиновники явно лоббируют интересы украинских преступников, скрывают правду от американского правительства и американского народа и открыто действуют против государственных органов Украины. И такая позиция — это явное проявление агрессивной, недружественной политики к нашему государству.

— Вы до сих пор не смогли получить визу?

— Своим письмом посол США в Украине сообщил мне о том, что в случае  необходимости я могу обратиться в посольство за одноразовой визой. Один раз я обратился, посольство не отреагировало. С тех пор больше не обращался, потому что с этой историей мне все ясно. Боятся правды. Спецслужбы США могут поделиться информацией и об убийстве Евгения Щербаня, и об участии Тимошенко и Лазаренко в этой истории. Вот почему украинские преступники блокируют наше расследование и контакты с американскими правоохранителями.

— В январе нынешнего года депутат Европарламента Эльмар Брок заявил, что Евросоюз может заблокировать вам въезд на свою территорию. Как сейчас обстоит ситуация?

— Это попытка запугать меня, прокуроров, судей и следователей. Цель ясна. Эльмар Брок и те, кто стоит за его спиной, стремятся не дать нам исполнить свой профессиональный долг — раскрыть убийство и представить суду доказательства для определения виновности или невиновности Тимошенко.

— Как вы лично оцениваете заявление Брока?

— Брок действует как агент Тимошенко в Европе, практически не скрывая этого. История все расставит по своим местам. Правда победит ложь, а попытки заблокировать мне визу в Европу будут предприниматься и дальше.

Некоторые украинские преступники готовы на все: и на подкуп европейских чиновников, и на мое физическое устранение, лишь бы запретить, не пустить, заставить замолчать всех, кто не боится говорить правду. В общем “демократы” с бандитскими методами и чувством полной безнаказанности. Такие, как Брок, решили, что в Европе могут говорить только  они, установив себе “монополию на правду”. Они чувствуют опасность. Они боятся. Они не хотят честной дискуссии. Они свободу слова декларируют только на словах, а на деле боятся ее.

Максим КАМЕНЕВ