Разбиратель земель. Как Путин демонтировал СССР в Центральной Азии

 12 августа главы пяти прикаспийских государств — Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркменистана — подписали конвенцию о разделе Каспия. Документ был утвержден на пятистороннем саммите в Актау.

Отложенный саммит

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, анонсируя накануне подписание документа, назвал это историческим решением, отметив, что переговоры, касающиеся судоходства, использования ресурсов и других вопросов, велись на протяжении 20 лет. “Конвенция — своего рода конституция Каспийского моря. Заключив конвенцию, мы создаем базу для сотрудничества. Особое внимание в конвенции уделено обеспечению безопасности на Каспийском море”, — заявил он.

В то же время ранее Назарбаев объявил, что военных баз третьих стран на Каспии не будет, что, с одной стороны, выглядит как уступка Москве, чья Каспийская флотилия молотит из моря-озера дорогостоящими “Калибрами” по Сирии. А с другой — о базах стран — членов соглашения, которые размещают на своей территории логистические центры третьих сторон (таких, как США), ничего сказано не было. Остались не до конца проясненными и некоторые другие вопросы.

Впрочем, следует сказать, что спор о правовом статусе Каспийского моря оставался неурегулированным после распада Советского Союза. Частично он определялся давно устаревшими соглашениями между СССР и Ираном, частично — двусторонними договоренностями. Помимо прочего, сложности были связаны с формальным определением Каспия — в зависимости от того, считали ли его озером или морем, его разграничение регулировалось разными положениями международного права.

Однако еще 16 декабря посол по особым поручениям МИД России Игорь Братчиков сообщил “Интерфаксу”, что странам каспийской пятерки удалось достичь компромисса по вопросам разграничения акватории Каспийского моря. По его словам, на состоявшемся 4-5 декабря совещании министров была завершена выработка так называемых “общеприемлемых формулировок конвенции о правовом статусе Каспийского моря”. “В частности — согласовать принципы разграничения его акватории на зону под национальным суверенитетом, рыболовную зону и общее водное пространство, а также дна и недр в целях недропользования, режимы судоходства и мореплавания в будущих территориальных и внутренних водах, условия прокладки подводных трубопроводов”, — пояснил господин Братчиков. По его мнению, подписание конвенции должно было состояться на пятом Каспийском саммите еще в первой половине 2018 г.

Но, как видим, саммит был отложен на два месяца. Очень уж не хотелось Москве терять такой рычаг давления на прикаспийские государства (однако, похоже, сближение Москвы и Баку носит пакетный характер).

В прошлом спорный статус был поводом для конфликтов при использовании ресурсов, например, между Азербайджаном и Ираном в начале 2000-х годов. Ведь Каспий — это настоящая сокровищница. Всего доказанные ресурсы нефти и газа там оцениваются в 4 млрд т условного топлива, а прогнозные запасы — в 18 млрд т. Там также сконцентрировано большинство мировых запасов осетровых.

Главным предметом споров был механизм раздела Каспия. Некоторые страны, в частности Азербайджан, предлагали разделить на национальные сектора и дно, и акваторию. Альтернативное предложение заключалось в том, чтобы разделить так только дно, а водное пространство оставить в общем пользовании. Иран выступал против деления моря по срединным линиям (границам, зависящим от протяженности побережья), поскольку оказывался в невыгодном положении, и предлагал поделить его на равные части.

“Газпром” сдался

Опубликованный документ (впрочем, его еще предстоит ратифицировать, но сложности могут возникнуть разве что с Ираном, где существует нечто похожее на парламент, в меньшей степени с Казахстаном, где Назарбаев любит поиграть в бюрократические игры) предусматривает, что каждая страна устанавливает территориальные воды в 15 морских миль, отмеряемые от исходных (береговых) линий. Их внешние границы считаются государственными границами. Кроме того, каждая страна устанавливает рыболовную зону в 10 морских миль, прилегающую к территориальным водам. Она получает там исключительное право на промысел биологических ресурсов.

А вот разграничение дна и недр (то есть ключевые вопросы добычи и прокладки газопроводов, в чем крайне заинтересованы в Иране, Азербайджане, Грузии и Турции, а дальше — и в ЕС) полностью не конкретизировано. Согласно конвенции раздел на такие сектора “осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм международного права в целях реализации их суверенных прав на недропользование и на другую правомерную хозяйственно-экономическую деятельность”. Упрощая, если государство прокладывает трубопровод по дну моря, то должно согласовывать это со странами, по секторам которых проходит маршрут.

Согласно соглашению страны регламентируют судоходство в своих территориальных зонах. За этими границами судоходство осуществляется в свободном режиме. Конвенция, как сказано выше, также обтекаемо запрещает нахождение на территории Каспия вооруженных сил государств, не относящихся к каспийскому региону.

В свою очередь, президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов предложил создать на Каспии транспортно-логистический центр. “Это повысит эффективность партнерства в сфере перевозок”, — сказал он на саммите. Вероятно, Туркменистан все-таки планирует не только строительство газопроводов, но и смягчение своей самоизоляции — правда, здесь последнее является условием первого. Бердымухамедов также высказал идею, что исполнительный аппарат центра мог бы располагаться на ротационной основе в прибрежных городах в каждой из стран: в России, Казахстане, Азербайджане, Иране и Туркменистане.

Кроме этого, Аркадаг предложил разработать соглашение о проведении научных исследований в Каспийском море, а сферу экологии назвал приоритетным вопросом сотрудничества. Он напомнил, что важно уделять внимание предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций на Каспии: “Особую актуальность приобретает разработка пятистороннего соглашения в сфере поиска и спасения в Каспийском море”.

Подписание этой конвенции устраняет наиболее критическое препятствие для Туркмении и Казахстана в их проектах по переброске своего газа на европейское направление. Существование этого барьера ранее во многом определялось позицией российской корпорации “Газпром”, которая по отношению к этим странам еще со времен первой газовой войны между Россией и Украиной заключалась в том, что они могут продавать газ кому и куда угодно, но только не в Европу.

Между тем “Газпром”, обложенный сегодня санкциями, арестами активов и угрозами дальнейших арестов — в частности, за невыплату своих долгов Украине, находится в тяжелом положении и, похоже, утратил контроль над ситуацией. А военно-дипломатическому лобби в Москве было просто необходимо что-нибудь подписать. А также угодить Ирану (раз уж больше нечем) и Азербайджану, который Кремль все-таки надеется использовать в последнем контрнаступлении империи на Южном Кавказе.

По-братски или по справедливости

Похоже, отправной точкой для появления в каспийском диалоге новых ноток стала затянувшаяся на годы сирийская война — в закаспийских столицах, во многом ориентирующихся на Турцию, осознают, что Москве не удается склонить Анкару к согласию на российские условия строительства “Турецкого потока” (расширения “Голубого потока” и обновленного варианта “Южного газопровода”). Кроме того, конкуренция на европейском и мировом рынке газа в последние годы чрезвычайно обострилась, поставщиков стало слишком много, а нефтегазовые доходы обеих стран резко упали. Поблекли богатства Азербайджана, а в Туркменистане эта ситуация привела к ограничениям вывоза из страны даже мелких наличных сумм в свободно конвертируемой валюте. Отсюда и вибрации стран западной Центральной Азии в сторону возможностей, создаваемых Азербайджаном, Грузией, Турцией и далекой, но жаждущей Европейской комиссией.

Так или иначе, конвенция ставит де-юре точку в вопросе принадлежности Каспийского моря. Теперь оно на законных основаниях, пусть и не полностью, будет поделено между Ираном и прикаспийскими государствами, образованными на территории бывшего СССР.

Таким образом, завершается переходный период, продолжавшийся больше четверти века после распада Союза, когда Каспий по умолчанию продолжал считаться внутренним советско-иранским водоемом, разделенным Москвой в одностороннем порядке в 1930-е годы на две неравные части по линии Астара — Гасан-Кули (с запада на восток), где Ирану отводилось около 13 процентов морской акватории. Причем иранским рыболовным судам не позволялось пересекать эту линию во избежание серьезных неприятностей.

Многие годы Иран требовал делить “по справедливости” дно, толщу воды и поверхность на пять равных частей, что совершенно не устраивало его соседей. Россия, в свою очередь, категорически выступала против дележа поверхности, установления морских границ и демилитаризации водоема, в противном случае она утрачивала свободу действий Каспийской военной флотилии. Между прочим, в 2015 г. обстрелы Сирии производились с кораблей КВФ, находившихся в акватории, на которую претендовал Азербайджан. И главное, Москва стремилась оставить за собой право вето на прокладку газопроводов по дну Каспия из Туркмении через Азербайджан в Европу, чтобы не допустить там конкуренции “Газпрому”. Но это ей не удалось.

Забавно, что Владимир Путин, несмотря на тщательно выстроенный имидж собирателя земель, сам узаконил таким образом распад СССР теперь и в Центральной Азии. Поэтому пока что он входит в историю лишь как выхватыватель кровавых ошметков. Очевидно, что интересы Туркмении и Азербайджана, равно, как и Казахстана, выглядели диаметрально противоположными.

Рамочный компромисс

Но даже и в Актау компромисс сформулирован и утвержден пятью лидерами лишь рамочно. Согласованы-то только принципы, на которых сопредельные и противостоящие (Азербайджан и Туркмения) государства определят свои национальные и рыболовные зоны и установят линии государственных морских границ. Но вот на праве вето на прокладку транскаспийского газопровода Россия, судя по всему, уже категорически не настаивает. Газовая конъюнктура на европейском рынке изменилась кардинально, и стоять насмерть за интересы Газпрома против поставок газа из каспийского региона не имеет смысла.

Кроме того, на Каспии теперь будет узаконено действие морских пограничных сил пяти государств. При этом Азербайджан, Казахстан и даже Туркменистан могут в любой момент окончательно перепрыгнуть на военно-политический корабль Запада, а развитие и модернизация их ВМС — это же вовсе не присутствие войск третьих стран, не правда ли? Москва окончательно утратила монополию на принцип “ихтамнет”.

Но, так или иначе, Россия тоже получила неплохой куш в этом компромиссе, — свободу действий КВФ практически на всем зеркале моря, которое за пределами национальных зон остается общим. Однако стоит помнить, что при всем коварстве, агрессии и нестабильности Ирана Турция рассматривает его как кладовую энергоресурсов (поэтому и вписалась за персов против США), а себя — как их потребителя, а также ворота для иранских газа и нефти в Европу. Этот проект явно оказывается под угрозой из-за санкций США, уже приведших к финансовым потрясениям в самой Турции.

Вместе с тем строящийся из Азербайджана газопровод ТАР в среднесрочной перспективе все еще может не оправдать ожиданий в разрезе прогнозируемых объемов поставок. Пока что система отношений Турция-Иран-Катар пребывает в определенном тупике. Россия же, готовящаяся к новому удару санкций, неизбежно превращается в часть этой системы. В связи с чем время от времени в правящей части турецкого истеблишмента раздаются голоса то в пользу присоединения к Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), то в пользу участия в БРИКС, что автоматически выведет Турцию из “состава правления” западного конгломерата. Но приведет ли он интересы Анкары на Каспий в той форме и в том масштабе, в котором этого хотелось бы турецкому руководству, — большой вопрос. Тем не менее раздел этой сокровищницы — первый быстрый шаг к такому развитию событий. А вот Москве пришлось поступиться — как когда-то СССР, ради “игр патриотов” и иллюзии собственного величия.

Максим МИХАЙЛЕНКО