Рано в Украине появились люди, вступившие в партию закончивших войну

 Решение Кремля  о частичной мобилизации.  Анализировали ли вы его?  Что будет делать Украины в  связи с его принятием?

Поскольку его назвали “частичная” мобилизация, логично сократить его до “чмобилизации”.  Это было абсолютно ожидаемое мероприятие и не было для нас новостью. Потому что мы точно знаем реальные потери российских войск. Мы можем ошибаться на процентов 10 , потому что есть тела, которые просто сгорают в танках , есть тела, которые они все-таки забирают (так было, во всяком случае, в элитных подразделениях).

 Наши британские партнеры процентов на 10 занижают наши оценки, но порядок цифр — 50 или 55 тысяч убитых  за время открытой стадии российско-украинской войны.  Можно применять любые коэффициенты — 1:2, 1:3, но это реальные  коэффициенты убитых к раненым. Они потеряли от 50 тысяч убитыми и не менее 100 тысяч ранеными. Причем, это были подготовленные  вояки. Абсолютного логичная реакция военно-политического руководства Кремля — начать восполнять эти потери.  Они восполняли их ранее, везли людей с Дальнего Востока , с Балтийского флота. Когда я видел документы в Гостомеле, в том числе журнал учета личного состава , средний возраст спецназовцев, которых наши ребята разнесли в хлам,   был 35 лет. Минимум 15 лет эти парни готовились как элита. Их не стало.

В общем, для нас это не новость, то, что было объявлено перепуганным предводителем  Кремля.  Я говорю “перепуганным”, потому что он сказал, что “поддерживает решение Минобороны  и Генштаба”.  Чистая попытка разделить ответственность, что означает, что они сами не уверены в том, что они делают.

Конечно, это решение анализировалось на уровне высшего руководства. Говорить о том, какие решения приняли, конечно, я рассказывать не буду.  Но, чего-то неожиданного не произошло.

Что произойдет дальше:? Совпадение событий — “чмобилизация”, составление бумажек под названием “референдум”. Далее  — наших врагов бесит, что Запад нам помогал и активно помогает. Я думаю, что у них осталось несколько ходов — попытаться запугать Запад  тем, что он не должен, якобы,  давать возможность Украине стрелять западным оружием по юридически  определенным территориям РФ.

Поскольку там сидят юристы питерской правовой школы, они будут стараться легитимизировать свой беспредел.  “Сейчас мы Запорожскую, Херсонскую, Донецкую, Луганскую области примем в состав, объявим  их Россией и в этот момент НАТОвская военщина должна глубоко задуматься, а можно ли  разрешать украинцам стрелять по территориям РФ”.

 Но, извините, это временно оккупированные наши территории. Это  территории Украины, признанные всеми, поэтому и  HIMARS, и 155-й калибр. Будут продолжать деоккупировать наши земли. (Во вторник госсекретарь США Энтони Блинкен заявил, что США не против того, чтобы Украина использовала западное вооружение для возвращения территорий, где РФ организовала псевдореферендумы — Иф-У).

Не удивлюсь, если 30-го сентября они их присоединят к России, а 1-го октября объявят “За царя, за Родину, за Отечество!” военное положение или состояние войны , чем снимут вопрос своей “чмобилизации” — она перестанет быть частичной , а некий федеральный орган будет определять, сколько нужно домобилизовать, потому что “страшные укры нападают на Россию”.  Для нас это ничего не меняет. Вообще.

 Но все же численность имеет значение? И есть еще опасность -  возможность реинкарнации “белорусского фронта”?.

 У нас есть Генштаб. Планирование операций и их проведение на местах — это командующие по направлениям. Глобальное развитие событий — это Валерий Залужный и весь Генштаб. Там сидят серьезные мужики, которые просчитывают на несколько ходов вперед, как мы будем реагировать на ту или иную ситуацию на фронте. В том числе, мы получаем данные разведки. Есть определенные шаги, в том числе, связанные с формированием резервов , их подготовкой.

Например. Наши партнеры-британцы заканчивают обучение первой группы из 30 тысяч человек наших солдат. Это 10 тысяч , которые приедут полностью готовыми и знающими, что такое тактическая  медицина, владение оружием . Они еще будут все одеты и со средствами защиты. Эту идею подхватили партнеры и мы начинаем разворачивать места не только в Британии, где будут готовиться наши военнослужащие, и не только узкие специалисты, а пехота. Только в Британии подготовят 30 тысяч мотивированных людей , а не загнанных,  как стадо баранов.

Но все же, дополнительная мобилизация возможна?

Решение будет принимать наш Генштаб. 

А угроза с северной границы?

 Мы наблюдаем за маневрами в Беларуси и готовы там ко всему. Но я бы оставался оптимистом, потому что мне кажется, что белорусы сильно не мотивированы воевать с Украиной.

Речь идет о  переброске  российский войск на эту границу..

Как было в начале вторжения.  Чем это закончилось в феврале-марте? Провалом. Потому  что их стратегия пойти широким фронтом на 2500 километров  провалилась. Поэтому надо отдать должное их генералам — они убедили руководство  под видом “жеста доброй воли”  сбежать с Киевщины, Черниговщины и Сумщины под давлением наших войск.  Острова Змеиный это тоже касается.

Как вы оцениваете возможность оснащения этой мобилизованной толпы техникой?

Хороший вопрос. Еще до объявления “чмобилизации” они начали привозить старые танки с консервации. Эти танки ездить не могут, но они прекрасно их используют  закопанными в ДОТах.  Надо отдать должное, они тоже учатся в этой войне.

Но это не современная техника. Плюс уровень воровства и коррупции. Большая часть   того, что у них в запасах современного и нового, заканчивается . Это не значит,  что ресурс исчерпан, но мы сейчас эти логистические цепочки режем , используя высокоточное оружие.

Для нас это не будет легкой прогулкой.  Это тяжелейшая стадия войны, которая не закончена.  Рано появились в Украине люди, которые вступили в анонимную партию тех, кто закончил войну.  Война не закончена. Война кровавая, тяжелая и очень рискованная для нас  продолжается. 

Ядерная угроза. Мы понимаем, что она существует. Насколько, с вашей точки зрения, риск ее серьезен? Что мы должны делать сейчас, имея в виду эту угрозу?

 Риски всегда есть.  Имея такого соседа с ядерным потенциалом,  всегда есть возможность, что он психанет.  Насколько это в процентах? Я не берусь сказать.  Остались ли у них носители? Да, остались.  Его можно донести и “Искандерами”, и “Калибрами”, и самолетами.  Какого оно качества и состояния — у меня вопрос.

Как-то я общался с вторым президентом Леонидом Кучмой, который завершал уже передачу России ядерного оружия. Он напомнил, что, даже если бы этот ядерный потенциал не отдали, в 1997 году у него заканчивался срок годности. Его все равно надо было списывать и утилизировать. Мы его весь отдали в Россию.  Поэтому вопрос:  а в каком состоянии это старье в России? Наши ракеты “Сатана” в России еще на вооружении, мы их делали  более 40 лет назад.  И возникает  вопрос: кто их обслуживает, по каким документам  и сколько лет этим инженерам…  Поэтому можно нажать кнопку, но это может бахнуть прямо там.

Можно ли напугать украинцев — мне кажется, уже нет . Потому что за тот ужас, который русские несут  своими ракетными обстрелами, ГРАДами, “Смерчами” и продолжают терроризировать города  -  прощения им не будет. Я всегда нашим западным партнерам говорю  — перестаньте бояться русских. Украинцы их давно не боятся. Поверьте,  их можно бить. Мы их уже бьем. Если вы хотите быть партнерами в этой победе,  давайте смелее.

Почему-то складывается впечатление, что объем и интенсивность помощи в последние месяц-полтора снизились..

Неправда.  В начале партнеры нам помогали поиском любого советского вооружения — от боеприпасов до самих систем.  И мы этому радовались.  Но нам удалось убедить партнеров в том, что это доктринально была плохая история — они пытались помогать  в их понимании  “маленькой советской армии”, которая  воюет с “большой советской армией”. Маленькая  всегда проиграет. Но мы не советская армия, мы стали другими  за 8 лет гибридной войны. Мы де-факто готовы быть армией НАТО. 

У наших военных есть знания, навыки и опыт.  И мои коллеги Остин (министр обороны США — ИФ-У) и Уоллес (министр обороны Великобритании — ИФ-У) меня услышали. Я сказал им:  давайте выстраивать баланс высокоточным оружием.  Когда первые системы начали заходить, мы радовались.  Мы радовались как дети первым антирадарным ракетам “HARM”. Нам говорили, что нам их не поставят, потому что их запускают с F-16, а у вас их нет. Нашли техническое решение и мы научились пускать их с МИГов. Но зачем мне хвастаться, сколько мы их получаем…

Первые MLRS системы — это было событие. Но дальше мы не рассказываем, сколько боеприпасов мы к ним получаем. Интенсивность рапортования упала.

Кроме того, многие партнеры по Рамштайну говорят, что “мы даем вот это и это, но не надо  об этом делать пост”. Я, выполняя их пожелания, и не рассказываю.  Мы после победы всех похвалим.

А есть понимание у наших партнеров, что  после перевода Россией войны на количественно новый уровень потребность в новом вооружении возрастает?

Моя надежда, что да.  На последнем “Рамштайне” я сказал, что переживаю, как бы не сработал  “синдром усталости”.  Они мне сказали: “Мы верим в вашу победу, мы хотим вашей победы, поэтому мы в Рамштайне обсуждаем не только краткосрочную перспективу, но и среднесрочную, и долгосрочную”.

ВПК стран участниц “Рамштайна” получили сигнал, что их правительства  поддерживают долгосрочную перспективу  поддержки Украины. Они понимают, что надо не только сегодня дать нам оружие и боеприпасы. Нужны ремонт, обслуживание , а дальше — запуск производств. Они заинтересованы  производить для себя, чтобы оружие со складов отдавать нам.

Как вообще выглядят сейчас встречи в формате “Рамштайн”?

 Это формат встречи клуба, где законодатели — США. Они дают посыл,  рассказывают партнерам, что они собираются делать.  И говорят: “Мы так делаем, присоединяйтесь”. Остальные  участники говорят” “Я готов это сделать”, другой: “ У меня есть деньги”.  Украина в данном случае — заказчик.

То есть это уже не краткосрочное планирование?

Это уже долгосрочное планирование.

Надо полагать, что  в бюджеты следующего года будут заложены деньги под производство оружия для Украины?

В моем понимании да.  Есть страны , где ожидаются перевыборы, но министры, каденция которых заканчивается, часто переходят на посты глав парламентских комитетов по обороне.  И это поможет нам подкрепить  действия правительств решениями парламентов.

Бронетехника и авиация. Тема больная?

Нет, почему?  Глобально  мы получили артиллерийские системы, беспилотники , другие комплексы, много всего. И легкую бронетехнику. .  У нас осталось два ключевых, важных  вопроса: каким быть в Украине боевому танку  и каким быть боевому самолету? Эти вопросы висят в воздухе.

Даже по ПВО “короткого” действия мы получили политическое  решение по NASAMS и  IRIS-T. Кстати, по противокорабельным ракетам “Harpoon“ тоже вопрос  решен, они дружат с нашим “Нептуном” и отогнали российский флот  к Новороссийску. Остались средняя и большая дальность.

А вот по боевой авиации и танкам вопрос не решен. Есть масса факторов, в том числе долгое обучение. Но главное, скорее, — то, что это самое дорогое, что может  быть и требует ремонта, ухода , обслуживания. Дать сегодня танки и не взять на себя обязательства по их обслуживанию нельзя.

Мне кажется, что  политическое  решение, каким будет боевой танк в Украине — это вопрос времени. Но это произойдет. 

Я им говорю, что каждому из вас выгодно для вашего ВПК выбрать танк, который все остальные партнеры будут оплачивать,   ваши налогоплательщики будут  счастливы, если это будет американский  Abrams  или Leopard ,  например.

Но, конечно, все партнеры смотрят на старшего партнера — Белый Дом.  Как только они говорят, что “мы помогаем  Украине именно этим техническим решением”, все остальные партнеры говорят: “Можно, зеленый свет”.

А не было идеи обратиться к нашим партнерам, чтобы перед зимой с учетом всех рисков разрушения критической инфраструктуры  в городах, попросить использовать их самолеты как элемент противоракетной обороны?

 Их пугает,  если их самолеты будут патрулировать украинское небо и сбивать российские ракеты , то они будут вовлечены в открытую стадию войны де-юре. Пока они этого избегают. Пока это украино-российская война, где Запад помогает Украине всячески, но не воюет.  Они таким образом  “закрывают”  страх своего избирателя, что “наши пацаны будут воевать и погибать” .  Конечно, мы об этом говорим, но я бы здесь не строил иллюзий.

Запад мыслит инертно. Еще до войны я их предупреждал о кризисе, и продуктовом в том числе. Я их просил: закройте для них порты, закройте для них SWIFT, откажитесь от Северного потока-2. Мы обо всем этом говорили. Не верили. Или оттягивали это решение. В итоге — порты им закрыли. SWIFT  обрезали,  газовый шантаж не прошел.

Но дело в том, что,  как они к этому пришли инертно, так инертно будут с этим жить. И эти санкционные меры не снимут  . Они перестали верить русским. Банкротство “Газпрома”, например, в первую очередь,  началось не с денег, а с утраты доверия. “Газпром” похоронен навсегда.

Мы решим проблему иранских беспилотников?

Мы уже ее решаем. Да, это неприятно, но даже уникальные системы ПВО на 100 процентов не гарантируют закрытия неба.  Я рад тому, как работают наши Воздушные Силы, сбивая такое количество этих “Шахедов”. Наши научились их глушить. Мы обратились к нашим партнерам, в том числе, которые боятся давать нам оружие , но у которых хорошая экспертиза.  Я им сказал, что мы вам дадим их запчасти, изучите их и дайте нам системы подавления. И ряд стран, которые не хотели давать оружие, заинтересовались этим предложением.

В социальных сетях есть признаки начала “хайпа” по поводу дефицита зимней одежды для фронта. Надо волноваться?

Когда я пришел, в строю было 261 тысяча военнослужащих, а на складах был запас на первую  волну мобилизации.  Случилось полномасштабное вторжение. Первую волну мобилизации стали одевать. Генштаб объективно должен был менять объем заказов на одежду летней формы. Март — 300 тысяч комплектов, в апреле — 600 тысяч,  в мае — 950 тысяч, а уже на конце июля — 1 млн 190 тысяч комплектов. Понятно, она изнашивается,  нужно запас положить на склады.

Мы договорились с премьером, что максимально ориентируемся  на нашего производителя. При том, что мы контрактуем где угодно,  у нас 350 договоров отечественных  и 123 иностранных . 23% западных, 77% наши.

Конечно,  летом мы начали думать о зиме.  Я начал заказывать. Рынок говорит: “Мы столько не пошьем”. Я им говорю: “У вас вариантов нет”.

Сегодня официально по всем стандартам 15 октября начинается зимний период. Понятно, что похолодать может раньше.  Поэтому я сказал, что,  если мы не успеваем завезти зимние куртки, то минимум главное — термобелье и флисовые  куртки. Это уже как-то решает задачу переходного периода  У нас уже привезено и находится на складах 200 тысяч полноценного зимнего комплекта. Теперь — только развоз в боевые подразделения, они будут получать в первую очередь и не замерзнут. Это не считая спальных мешков, палаток, ТЭНов и так далее, конечно. 

Понимая, что это война, часть одежды рвется, я обратился к партнерам на “Рамштайне” и сегодня есть подтверждение от британских и испанских  партнеров. Это уже  международная техническая помощь. Короче, поводов для паники нет. Зраду отставить.

Насколько часто нашими партнерами поднимается тема контроля за поставленными вооружениями?

Уже не поднимается.  Были всплески летом от отдельных депутатов, как вы помните.  Мы презентовали ряд наших логистических систем, включая НАТОвские. Плюс наша система “СОТА”. Мы говорим: “Хотите увидеть — в любой момент!”

Поляки, например,  не боятся и представители  их предприятий  приезжают на поле боя и смотрят, как эксплуатируются их КРАБы. Это тоже контроль и учет.

Нам удалось  установить высочайший уровень доверия с партнерами. Это самое ценное. И главное — сохранить его.