Путин готовит оккупацию соседки Украины и горячую осень на Донбассе — Алексей Арестович

Чтобы противостоять Западу, Россия находит у него “трещины” и начинает их углублять, а война на Донбассе для россиян — такой же инструмент борьбы, считает военный эксперт АЛЕКСЕЙ АРЕСТОВИЧ.

Во второй части интервью “Апострофу” известный блогер рассказал, когда подействуют антироссийские санкции, что Украине делать с Минскими соглашениями, какая в России рассматривается стратегия по украинскому вопросу на ближайшее будущее, и территориях, которые Владимир Путин может оккупировать уже в этом году.

— Как будет дальше действовать Россия в вопросе Украины?

— Россия будет делать все то же самое. У России есть стратегическая цель. Это стратегическая цель заключается в том, что они ведут глобальное контрнаступление против Запада, с задачей рассчитаться за поражение в холодной войне и снова стать державой в первой пятерке. То есть они хотят вернуться к “Ялте”, грубо говоря, когда пять наиболее сильных государств (или семь, или восемь) собираются и решают свои вопросы, делят зоны влияния, и никто ни к кому не лезет. А Запад так не работает. Путин — 100-процентный западник, он увлечен Западом, определяющую роль в его формировании сыграла Германия, в которой он служил. У него европейская логика. Просто он пришел к власти на ельцинской волне. А Запад тогда очень любил Россию. Он принял Россию в G-8, G-20. Путин думал, что удастся договориться о разделе сфер влияния. А оказалось, что Запад жестоко конкурирует между собой.

Вот есть британская разведка, например. Знаете, какой самый большой и профессиональный отдел с наибольшим финансированием, против кого работает?

— МИ-6?

— Да. Против кого он работает?

— США?

— Против США, конечно. А французская разведка работает против НАТО и против Британии, самые талантливые люди. Не против ИГИЛ, не против России, не против страшных восточных режимов, она работает против своих же западных конкурентов. Запад — это жесточайшая конкуренция. Главные шпионские скандалы Израиля связаны с Америкой.

— Конкуренция за что? За влияние?

— За все, за весь спектр ресурсов, которые считаются важными: от продвижения своих фирм и товаров до информационной и научной составляющей. Каждая страна защищает свои национальные интересы, каждый военно-политический блок защищает свои интересы так, как он их понимает. Это глобальная банка с пауками. Мы живем в мире розовых соплей и не хотим понимать, как мир устроен. А в мире все конкурируют со всеми.

И Путин в начале 2000-х годов обнаружил, я так понимаю, для себя страшную вещь: что нет такого, что ты договорился, как в питерской подворотне, и никто никого не трогает, можно тихонько яд в чай подливать и незаметно травить своих конкурентов. Вместо этого в мире идет непрерывная драка. Его это не устроило, потому что Россия не может всерьез конкурировать с ведущими мировыми державами. У России бюджет меньше, чем у штата Нью-Йорк, она не может конкурировать за счет soft power, мягкой силы влияния, у нее нет Голливуда, у нее нет правовой системы, у нее нет политической системы, которая вызывала бы уважение в мире, желание прислушаться и консультироваться. Тогда в Кремле поняли, что им остается. Представьте себе дом — обычная пятиэтажка. Как и в каждом доме, там есть сумасшедшая бабушка, которая скандалит на весь двор, угрожает побить и разрисовать машины, орет по ночам. И все люди вынуждены с ней вступать в переговоры. Вот Россия действует так, как эта бабушка. Она создает конфликты по всему миру и вынуждает мир иметь с собой дело.

— Привлекает к себе внимание?

— Да, 90% непризнанных государств в мире создано Россией. Она работает на разломах. Представьте себе большую глыбу льда — Запад. В глыбе есть трещины. Российским специалистам очень легко анализировать Запад, потому что Запад очень хорошо себя сам анализирует, критикует и все это выкладывает в открытый доступ. Вот, к примеру, у них проблемы с миграцией или проблемы с организованной преступностью. Россияне нашли трещину, вставляют туда долото и начинают бить, чтобы трещины шли дальше, разветвлялись, росли, раскалывали глыбу. Это история с беженцами. Либо история с Кельном, когда напали на немецких женщин (накануне наступления 2016 года в Кельне было зарегистрировано около тысячи нападений на женщин, по данным немецкой прокуратуры, нападавшие были в основном выходцами из Северной Африки, — “Апостроф”). Я могу вам рассказать механизм, как это было сделано.

— Как?

— Нанимаются через подставных лиц криминальные группировки, основными членами которых являются мигранты. Их привозят на “флешмоб” в Кельн. Задача: никого всерьез не убивать, не ранить, просто полапать массу женщин, такое массовое сексуальное насилие. “Отработали”, а далее — основная процедура: 500 специалистов отслеживают в интернете реакцию немецкого и европейского общества на данную акцию. Почему была выбрана методика сексуального скандала? Потому что по опыту войны в бывшей Югославии, где были эпизоды массового сексуального насилия в отношении женщин, было установлено, что наиболее деморализующее воздействие на морально-волевую составляющую целых народов оказывает ситуация, когда они не в состоянии защитить своих женщин от сексуального насилия, что так отлично провоцируются неверие в собственные силы, недоверие к правительству, желание опустить руки, поверить в то, что вы не способны бороться.

И вот идет оценка трендов в соцсетях и на форумах. Оценка и дальнейшее воздействие. Скажем, кто-то написал, что некий мужчина славянской наружности каких-то женщин защитил, пока немецкие мужики говорили, когда их жен лапали: “Ты знаешь, дорогая, нужно вызвать полицию, я не могу сам вмешиваться”. А какой-то кикбоксер из Хорватии, который работал швейцаром, защитил своей спиной женщин от мигрантов. Это вызывает бурное обсуждение пользователей. Формируется месседж: “Вы, немцы, слабая нация. Как и все нынешние европейские. Единственная функция Европы — музей, вы уже не способны бороться. И только молодое славянское племя, читай — русские, могут защитить вас от страшной мигрантской угрозы”, которую они же, русские, на самом деле и создали.

Это профессиональная работа. Потом российские специалисты отслеживают следующий тренд: бурно обсуждаются сексуальные домогательства к девочкам-подросткам. Ветка на каком-то форуме или в соцсетях. Под ней 18 тыс. комментариев. Облапали 50-летнюю бабушку — под ней 20 комментариев, а под этой — 18 тыс. Ага, значит это тренд, развиваем. Помните историю про русскую девочку Лизу, которую якобы изнасиловали, сам Лавров делал заявление, что нужно расследовать, но это оказалась фейком. Германский МИД протест заявлял в связи с распространением РФ информационных вбросов на государственном уровне. До сих пор в этом отношении мы были практически не защищены.

— А теперь?

— А теперь началась система мероприятий (в частности, по блокировке российских сайтов и соцсетей, — “Апостроф”), которая, безусловно, будет связана с ограничением наших гражданских прав, она, безусловно, будет связана с попыткой элиты протянуть пакетом одновременно с вопросами национальной безопасности свои собственные бизнес и политические интересы. Но существенную роль в защите Украины эта система тоже играет.

— Как можно отследить, какой процент заботы о национальной безопасности в этом решении присутствует?

— Я думаю, что в долевом отношении мотивация поделилась на трети: 30% — бизнес-логика, 30% — политика, 30% — нацбезопасность, но главная мысль, которая их подталкивала, я уверен в этом на 101%, это переформирование всего медийно-электорального поля в Украине в рамках подготовки к следующим президентским выборам в 2019 году. Президентская кампания де-факто стартовала.

— То есть, по вашему мнению, досрочные парламентские выборы осенью все же будут?

— Судя по количеству отчаянно отрицающих их возможность, они точно когда-нибудь в ближайшее политическое время состоятся. Я знаю точно, что во многих политических силах уже де-факто развернуты избирательные штабы, пошла подготовительная работа, есть соответствующие заявления. Тем более, что социология показывает, что мы уже в “красном” режиме, что власть, которая сейчас правит, практически не избираема, что дело идет к электоральной победе Оппоблока и “Батькивщины”, а то и к их союзу. Отсюда — включение режима экстренных мер.

— А возможен такой союз?

— Абсолютно возможен. В политике переговоры ведут все со всеми. И, более того, был же прецедент — в 2009 году они (БЮТ и Партия регионов. — “Апостроф”) почти сговорились. Это же очень логично. Если у вас социология, открытая и закрытая, показывает, что у вас есть 25%, у меня есть 17%, а у действующей власти — 3%, то какой у нас соблазн с вами? Быстро заключить союз, тем более, что мы друг друга давно знаем. И получить тотальное преимущество и дальше диктовать стране, самому использовать государственные инструменты, которые получает победитель.

— Учитывая сложившуюся ситуацию, как будет меняться ситуация на Донбассе в связи с этим?

— У России есть генеральная цель и есть разнообразные инструменты по ее достижению. Для них Донбасс и, шире, Украина — это и сакральная земля, на которой строится их историческая самоидентификация, и одновременно инструмент, через который идет работа с Западом. Что такое Донбасс для них? Это две кровавые раны в нашем боку, куда они запустили пальцы, и шевелением этих пальцев они управляют нашими реакциями. Сделали больно, сделали массированный обстрел, погибло пять солдат — поднимается уровень возмущения общественности, который уже, в свою очередь, можно подхватывать и дальше раскручивать, от примитивных лозунгов “Даешь третий Майдан” до конструктов в стиле: “Нужно что-то делать с Минскими соглашениями”.

Очень четко видно, например, что перед очередными заседаниями международных комиссий практически всегда идет накрутка, обострение ситуации на фронте и в стране в целом. То есть война — это инструмент. У россиян очень гибкое планирование: их стратегическая цель не меняется, а на тактическом и оперативном уровнях они под эту цель, в зависимости от условий и обстановки, выбирают те или иные решения: вплоть до полного вывода войск с Донбасса, если им понадобится это когда-нибудь сделать. Или, наоборот, попытки присоединить его к России.

Обратите внимание, что Путин назначил дату будущих президентских выборов в России на 18 марта, это день присоединения Крыма, “референдума” в Крыму. Путин идет с имиджем “собирателя земель”, потому что только такой имидж может перебить антикоррупционный дискурс, который раскручивает Навальный, потому что в России все больны великодержавным шовинизмом. Даже такие люди, как Собчак, Ходорковский и так далее, которые для нас — свет очей. Вы же видите, что российский либерализм заканчивается там, где начинается украинский вопрос. Это стабильная штука. Сейчас в РФ поднимается огромная оппозиционная волна, которой Кремль боится. Единственное, что может это перебить в глазах тех же людей, которые недовольны коррупцией и выходят против Димона и Вована, — это имидж Вована как “собирателя земель”. Поэтому совершенно серьезно ими рассматривается вариант “присоединения” ПМР или ЛНР с ДНР к России. Практически гарантирована мягкая оккупация Беларуси под видом учений “Запад-2017” (совместные российско-белорусские военные учения “Запад-2017” пройдут на территории Беларуси с 14 по 20 сентября, — “Апостроф”).

— Лукашенко допустит такой сценарий? Иногда он достаточно непрогнозировано реагирует.

— Лукашенко сидит одновременно на шести горячих сковородках. Я думаю, что замысел России такой: сейчас берем Беларусь, создаем угрозу странам Балтии, Польше и Центральной Европе. И, судя по замыслу, расчет идет на то, что поляки, прибалты и натовцы, перепуганные российской военной мощью и возможностью локальной ядерной войны где-нибудь в районе Калининграда, забудут про Украину и разменяют украинскую безопасность на собственную, что Запад сдастся. Таков замысел. Плюс, России в Сирии немного помогут США, Трамп станет посговорчивее, и тогда ситуацию с Украиной переиграем. Вот примерно так это сценарно рассматривается. Однако окончательное решение в Кремле принимать не будут до того, как будет решена судьба выборов в Германии. Меркель переизберется или нет? Им нужно понимать новый расклад сил в Европе. Германия является гарантом Минского процесса и основной силой, которая решает этот вопрос в рамках Евросоюза.

Постепенно маховик раскручивается, и осень будет горячим временем во всех отношениях. Осенью у россиян падение боеспособности, потому что они увольняют солдат-срочников в запас. Это значит, что до сентября они должны решить все свои военные проблемы. Я не жду особых подвигов от них на Донбассе, по типу попытки взять Мариуполь. Мы там сильнее. А вот бесконечные обострения, тактика тысячи порезов, чтобы лилась кровь, и эта кровь была подхвачена и раскручена в СМИ, чтобы бушевали солдатские матери, возмущение, патриоты, — это да. Это готовится. Чтобы писали в соцсетях, что Минские соглашения не работают, а “проклятый режим Порошенко убивает наших солдат”.

— То есть все эти заявления о том, что “Минск” недееспособен и нужна альтернатива — это часть…

— Минск действительно недееспособен, ему нужна альтернатива. А кто предоставит эту альтернативу?

— А кто должен предоставить?

— Мы же должны планировать и действовать в реальном поле. Реальное поле таково, что Обама отдал украинскую проблему на откуп Франции и Германии. А Трамп не решил еще, что он будет делать с Украиной, потому что он не решил до конца, что будет делать с Сирией. А ему Россия там нужна.

— Включение США в формат, пусть даже минский, например?

— Да, но нам нужна альтернатива, которая решит одну важную задачу: признает Россию стороной конфликта. Пока Россия является наблюдателем, то есть не несет никакой ответственности за свои действия.

— А как же суды в Гааге по финансированию Россией терроризма на Донбассе?

— У нас изначально занята неправильная правовая позиция в этом споре. На что суд указал в Гааге? “Товарищи, вы определитесь. Как так получается, что вы хотите, чтобы на внешней арене эти территории были признаны оккупированными, ответственность легла на Россию, а на внутренней вы не считаете их оккупированными? Вы там определитесь, и мы сразу начнем судить как положено”. Россия же собрала лучших юристов в свою команду, настоящие светила международного права. Я всегда думаю, как это так получается: россияне сбили голландский Boeing — а Голландия голосует против Украины в ЕС, уничтожили самолет с польской политической элитой — тем не менее, польские националисты воюют против Украины. И понимаю: Россия дана Западу для того, чтобы актуализировать его тень, самые худшие стороны Запада.

— На них ведь тоже работает российская пропаганда.

— Безусловно, и мы работаем в очень сложных условиях, когда влияние России на Запад очень сильно. И вот в этой ситуации нам ничего не остается, кроме как тянуть этот Минский договор, потому что, если мы прямо против него начнем выступать, мы подорвем доверие Германии и Франции к себе, резко изменим их отношение на худшее. Нам стоило огромных усилий, чтобы переговоры в рамках минского формата перешли от ситуации, когда Франция, Германия и Россия одновременно на нас давят, к ситуации, когда за столом переговоров возникла более или менее равновесная система сил, а Франция и Германия начали одновременно предъявлять требования и к России, и к Украине. Это тяжелая борьба.

 — А гибель представителя ОБСЕ на Донбассе?

— Да, россияне поэтому и влупили по ним, чтобы они не ездили и не смотрели, куда не нужно. В чем была проблема с ОБСЕ? Среди наблюдателей было очень много бывших русских офицеров, которые сдавали нас своим. Потом руководство миссии немного почистило ряды наблюдателей, и они стали работать качественнее. За неделю до подрыва был доклад Хуга, зама главы этой миссии, о том, что та сторона нарушает Минские соглашения, видно российскую технику, военнослужащих, тяжелое вооружение и так далее. Бац — внезапно подрывается машина. Перед этим они обстреливали беспилотники. Миссия сразу садится и никуда не ходит, не смотрит.

Для нас главная задача — чтобы Запад и международное сообщество прямо указали на Россию как на виновницу конфликта. Вот это была бы альтернатива “Минску”. Вот тогда бы процесс сдвинулся с мертвой точки. А пока идет изматывание: мы выматываем их, они выматывают нас, вопрос — кто кого измотает. Мы учитываем, что на Россию еще и санкции действуют, а они действуют очень сильно.

 — А они действуют?

— Они очень сильно действуют, как бы они ни делали хорошую мину при плохой игре, даже по заявлениям первых лиц, Путина и Медведева, по оговоркам слышно, что действуют на самом деле. Это как медленное сваривание лягушки. Санкции очень специфически действуют: год — ничего, все хохочут, два — ничего, три — ничего, четыре — слегка чего, и пять — вдруг кумулятивно накапливается эффект. Изменения накапливаются постепенно, а реализуются скачкообразно, в один день. Копится, копится, а потом — бац — и ломается ветка. Дерево стояло, стояло могучее, 50-летнее, а потом под снегом ломается в один прекрасный день, и бури даже не было, а оно взяло и само сломалось. И через пять лет последствия санкций — это обвальная проблема, а через 10 — это национальная катастрофа, это отставание навсегда по очень многим отраслям промышленности, по которым Россия и так далеко не на первом месте была. Это как в анекдоте: японцы были на экскурсии в СССР, наши спросили их: “На сколько мы отстали от вас?” “Навсегда”. Санкции на 10 лет — и они отстали навсегда, уже не догонишь.

Простой пример: всего три страны в мире делают тяжелые транспортные самолеты, Украина — одна из них. Почему остальные не могут сконцентрировать усилия и создать? Есть же огромная потребность в тяжелых транспортных самолетах в мире, и дальше она только растет. Так вот, они не делают это, потому что они прекрасно понимают, что создать конструкторскую школу — это 25 лет тяжеленных усилий, и если сейчас это начать, а через 25 лет будет изобретено что-то, что отменяет необходимость в транспортных самолетах, то, значит, зря вкладывали огромные деньги, создавали базу и целую школу, которую потом некуда девать. А проще купить, как это сделала Саудовская Аравия. Они начинают большое инфраструктурное строительство и вошли в украино-саудовский совместный проект. Либо просто нанимают наших людей, которые возят грузы по всему миру. Даже американцы арендуют у нас самолет, хотя у них со своим тяжелым транспортным строением все в порядке. Я больше скажу, Украина, по ЦРУшной шкале, по наличию тяжелого машиностроения, космической отрасли, производству оружия и так далее до сих пор находится в десятке передовых стран мира. Просто мы плохо работаем.

Проблема в чем? Умные люди понимают, что бюджет не бесконечен, даже американский бюджет не бесконечен. Нам нужно очень четко работать с приоритетами, потому что у нас совсем мало денег. И это очень непростая задача — играть в эти политические шахматы. Но кое-как мы играем. Вот этот ход, который мы сейчас обсуждаем (блокирование российских интернет-ресурсов, — “Апостроф”), это сильный ход на шахматной доске. Политическая игра — бесконечна, в ней не бывает абсолютных поражений или абсолютных побед. Мы им шах поставили, они нам шах — вот такое движение.

— А какой ответный шах может быть со стороны России?

- Например, попытка взять реванш на выборах. Это главное, что они сейчас будут делать. Да, здесь будет драка, будет сложно, слава Богу, сработали в кои-то веки на упреждение. Видите, мы потихоньку учимся показывать зубы и делать сильные ходы. Очень медленно, но учимся. И это очень хорошо. Потому что проблема велика, тяжела, страшна по масштабам. И то, что мы начали хоть какое-то движение на упреждение, а не с поздним зажиганием, это уже очень хорошая вещь.

Светлана ШЕРЕМЕТЬЕВА