Просто Юля против Юлии Тимошенко

Юлия Тимошенко — плоть от плоти времени и пространства, в которых ей выпало жить. И питать иллюзии на ее счет считается дурным тоном даже среди поклонников.

Украинские политтехнологи, работавшие над успехами Виктора Ющенко, вспоминают о тогдашних своих буднях с некоторым содроганием: тяжелый клиент. При воспоминании о сотрудничестве с Юлией Тимошенко их лица светлеют: лучшего клиента у них, кажется, не бывало, все рекомендации она исполняла без споров, иногда со вздохом, немного, впрочем, кокетливым. И есть что-то очень выразительное в том, как она говорит по-украински — без ошибок. Даже слишком без ошибок, как это бывает у настоящего отличника.

Впрочем, Юлия Тимошенко как раз всегда отличницей и была.

Когда она захотела стать президентом, доподлинно неизвестно. Может быть, еще тогда, когда руководитель Днепропетровщины Павел Лазаренко нашел на подвластной территории несколько юных экономических гениев, один из которых оказался обворожительной девушкой, и так родилось ноу-хау, довольно скоро прославившее и свою создательницу, и фирму под названием “Единые энергосистемы Украины”, или ЕЭСУ. А вскоре Павел Иванович Лазаренко станет премьер-министром, но о том, что у Юлии Тимошенко, его правой руки, появилась в жизни мечта, от которой она не отступится, еще никто не знал. Просто знали про нее саму, ее фотографиями уже пестрели обложки и первые полосы, и украинцы не без некоторого веселого национального тщеславия интересовались у гостя: а ты нашу Юлю видел?

Те, кто ее видел, но знал не очень хорошо, легко поддавались обаянию вчерашней школьницы, иногда даже стеснительно опускавшей глаза. Люди, которые знали Юлю лучше, особенно те, кто оказывался на ее пути, рассказывали о том, как легко исчезала приветливая улыбка и асфальтовый каток неумолимо прокатывался по тем, кому не повезло. Время, впрочем, было такое, что подобным нюансам никто не удивлялся, но Юлия Тимошенко улыбалась с обложек, образ обретал русалочью пряность, миф о ней становился тем вдохновеннее, чем чаще она появлялась на экране.

А на блистательных персонажей украинская политика была не более щедра, чем российская. Но в России (по крайней мере так считалось) делалась большая современная история. На Украине деньги делались безо всякого отвлечения на историю — самозабвенно, без идейной имитации, с полной политической взаимозаменяемостью. Но еще эти состояния делались с российским размахом — просто потому, что на самом деле пространство делания состояний стало таким единым, каким оно, кажется, не было в самые братские времена.

Это теперь, с высоты накопленного опыта, кажется, что технологии ЕЭСУ были устроены просто. А тогда ведь еще не все знали, какое это счастье — сидеть на обслуживании долга твоей страны перед “Газпромом”. Нужно было выстроить эти бесконечные бартерно-взаимозачетные цепочки из всего, что было под рукой, от сапог и зерна до спирта и даже ценных бумаг, которые шли в погашение тысяч и тысяч кубометров. И по обе стороны укреплявшейся границы росло число людей, знающих, что такое вдохновение газовых долгов. Цепочки, пронизав российское Министерство обороны, тянулись до Татарстана и дальше, в самые газодобывающие районы большой страны. Может быть, уже тогда Юлия Тимошенко начала готовиться к славе.

Красивых и умных женщин, конечно, намного больше, чем принято считать, и никто не доказал, что на Украине их на душу населения больше, чем на бескрайних российских просторах. Но без всяких исследований на тему “Украина — не Россия” очевидна разница: у одних эстетика женщины во власти — это Слиска и Матвиенко, у других — Тимошенко, которую и поклонники, и недруги зовут просто Юлей.

Как украинский язык, который она словно не выучила, а впитала, она впитала в себя все дуновения и духи эпохи — вороватой, беспринципной, задорной, амбициозной, рвущейся на Запад, но соблазняемой Востоком. Тимошенко не стеснялась слушаться политтехнологов: они знали, какой она должна быть, и мечте было подчинено все. В дни “оранжевой революции” кто-то из западных журналистов назвал ее “госпожой Ющенко”. “Ради революции я готова на все!” — лукаво ответила она.

“Оранжевую революцию” стоило придумать хотя бы для полноты портрета Тимошенко. Незадолго до этого ее заклятые враги вполголоса говорили: Юля сошла с ума — она больше не хочет воровать, она готова была наполнять бюджет любой ценой, хоть собственными деньгами, лишь бы стать президентом. Она уже была вице-премьером, и кто, как не она, знал, какие трюки проделываются в шахтах, облгазах и облэнерго, за которые развернулись гражданские олигархические войны. С врагами она не договаривалась, и они знали: договариваться с ней бессмысленно, потому что все равно кинет. Ее вероломство в бизнесе стало такой же приметой эпохи, как заскорузлая прямота ее живущих “по понятиям” донецких противников. Против нее боролись все и со всех сторон — и, может быть, поэтому равнодействующая раз за разом позволяла ей выстоять. И Майдан стал ее звездным часом: вся в белом на фоне оранжевого, она не спала сутками, но продолжала расточать улыбки всей стране. И страна видела в ней все то, что хотела видеть, и Юлия Владимировна, просто Юля, не возражала. Незалежность? Конечно! Либеральные реформы? А как же? Справедливое распределение отнятого у олигархов? Конечно. Страна ей не верила, даже та ее часть, которая готова была за ней, подобно шахтерам, пойти на Крещатик.

Но она всегда находила для страны нужный цвет, как с шахтерами, к которым она приехала в оранжевом — цвете донецкого “Шахтера”.

Политическая всеядность тоже, конечно, невидалью в наших широтах не является. На Украине выбирают так, как в России не выбирают, — никому и ни в кого не веря. Поэтому на Украине Юля, а в Москве Матвиенко. Питать иллюзии насчет Юли даже в среде ее поклонников — моветон. Кто больше крадет, оранжевые или донецкие, — любимый и совсем не ожесточенный спор между сторонниками тех и других, который, кстати, в последнее время решается все-таки пользу донецких. Они у власти, они незатейливы, и вообще они вечный прикол, со своим президентом и премьером, который недавно тоже решил похвастаться своим свежевыученным украинским и обличил олигархов-“кровосисив”.

И на этом фоне Тимошенко — воплощение затянувшейся и не собирающейся заканчиваться эпохи “голосования сердцем”. Ожесточенной и почти честной политической конкуренции там, где больше никакой честности никто ни от кого не ждет, где обещанное гражданское общество не появилось и именно по этой причине в обозримом будущем уже, видимо, не появится. Где в политических ток-шоу задору давно больше, чем на футбольном поле. О том, что в тюрьме она читает Льосу, Тимошенко сегодня информирует мир с той же лукавой значительностью, с которой лет пятнадцать назад делилась своим восхищением Соросом и его солидаризмом. И она действительно его читала, как нет никаких сомнений в Льосе. Беда лишь в том, что мечты иногда сбываются, хотя бы частично. Тимошенко, бывает, становится премьером, и вырвавшийся на свободу мятежный и безыдейный дух проносится как торнадо, пока судьба не возвращает ей свою благосклонность и ее не отправляют в отставку. Ей везет и потом, потому что в оппозиции она заставляла ошибаться самого Кучму, что уж говорить о Януковиче.

Она плоть от плоти времени и пространства, в которых ей выпало жить. Но она единственная, кому к лицу белое, и она не боится в этом белом выглядеть смешно. Ей просто нужно сохранять в украинских душах воспоминание о той чуть тщеславной улыбке, с которой они, вне зависимости от места проживания и политических симпатий, когда-то спрашивали у москалей: а вы нашу Юлю видели?

Один политолог как-то без излишней галантности заметил: главный противник Юли — она сама, и имел он в виду не только то, что власть для нее — источник неразрешимых проблем. Она слишком долго выглядела обворожительной аспиранткой, чтобы сегодня не бросалось в глаза то, что время властно даже над ней. Это стало заметно задолго до тех президентских выборов, которые могли стать ее долгожданным триумфом. И рисковали оказаться последним шансом. Она им, как известно, не воспользовалась. Но неучтивый политолог, кажется, ошибся: слово “последний” применительно к Тимошенко никто больше не говорит. Потому что она по-прежнему в белом, а иллюзий не становится меньше только потому, что меньше уже не бывает. И дело, может быть, уже и не в самой Тимошенко, а в заложенной ею традиции и свите из новых амбиционных красавиц, вышагивающих за ней.

Наталья Королевская, бизнесмен и восходящая звезда Блока Юлии Тимошенко (который острословы давно называют BEAUTY), как считается, уже заработала четверть миллиарда долларов. Она тоже, кажется, о чем-то мечтает и не скрывает, с кого берет пример. И, глядя на ее многочисленные уже портреты, украинцы опять немного тщеславно улыбаются — даже те, кто не знает, из какой она партии. Какая разница, в самом деле?

Вадим ДУБНОВ