Продаватели и покупанты

Владельцы и менеджмент, весь коллектив оттягивали этот момент, как могли — ценой самоограничений и имиджевых потерь. Цель сохранения этой части культуры народа, как считали не только они, оправдывала вынужденную лояльность, эвфемизмы, компромисы и отход от стандартов, петиции Путину и попытки отнести беспредел к компетенции местных властей.

Но 1 апреля — день окончания “переходного” периода для перерегистрации СМИ по законам РФ — был Рубиконом, который не дано было перепрыгнуть никому из “черного списка” крымских медиа. И все это понимали. И ожидали. Но все равно больно. Потому что была сорвана последняя анестезирующая повязка, с которой оторвали и большой кусок израненного сердца крымских татар. Могло ли быть иначе? Могло, но это бы означало смену политики Кремля на “новых территориях” в частности и в самой России в целом. Чего нет — и пока не предвидится.

Поэтому не могло быть в Крыму больше свободы в любой из сфер, чем это есть в России.
Во-вторых, на большой военной базе, в которую превратился Крым, свободы слова и свободы прессы не может быть по определению. И, в-третьих, в Крыму не имеет право на жизнь ничто, что ставит под сомнение бесповоротность аннексии и дарит людям надежду на возвращение в состав Украины.

Последнее можно закавычить — это почти дословная цитата “главы РК” Сергея Аксенова, считающего, что в “полувоенном” Крыму существование “вражеских” СМИ невозможно. Пожалуй, исчерпывающее определение, чтобы не рассуждать правовыми категориями.

Но всем должно быть понятно: дополнительная “вина” крымских татар — в том, что это коренной народ, наделенный международными актами правом на самоопределение на своей исторической территории. Поэтому само его существование и неприятие оккупации Крыма — это приговор законности “референдума” и последующей аннексии. Исходя из этого, легко прогнозировать, что будет происходить далее. Инструменты и методы испробованы Россией еще в пору первой аннексии Крыма: политика ассимиляции и создание условий для исхода народа с его исторической Родины. С элементами депортации — для членов меджлиса, что мы уже наблюдаем, правозащитников и инакомыслящих, а также членов религиозных общин, которые в РФ легко зачисляются к террористическим и экстремистским.

Почти общим местом у экспертов стала констатация: сворачивание прав и свобод в Крыму после российской аннексии — своего рода ускоренная “промотка” такого же процесса в России за последнее десятилетие. Даешь год за 10 — до полной и безоговорочной интеграции Крыма в российское пространство. Поэтому кости будут хрустеть, и дай Бог, если слез будет больше, чем крови.

На зачищенное от несогласных место будут высаживаться эрзац-структуры, призванные ликвидировать образовавшийся дефицит привычного общественного уклада. Попытки сначала приручить, а затем обезглавить и переформатировать меджлис, пока безуспешны. В случае с АТР технология замещения была продемонстрирована уже на следующий после отключения вещания день — коллаборанты, т.н. “путинские татары”, заявили о желании создать “общественное” крымскотатарское телевидение. Аксенов мгновенно заявил о поддержке инициативы. Правда, желание тут же внедрить в сознание крымчан их же широкую поддержку разгрома АТР обернулось казусом в эфире Первого крымского канала (бывшая ГТРК “Крым”): голосование “выдало” 1 678% за вариант ответа “крымскотатарское вещание никому не нужно, у нас и так много каналов”. Так родился новый мем и всплеск народного творчества (”Что у крымчан мы здесь не спросим, в ответ — #шестнадцатьсемьсятвосемь”. Сергей Мокрушин).

Шутки шутками, но история с “зачисткой” АТР не закончена — холдинг работает, но в новом формате. Руководство канала заявило, что не намерено переводить редакцию на материк (это равносильно депортации), поэтому будет работать как продакшн-студия — продолжать дубляж кино- и мультфильмов на крымскотатарский язык, снимать документальные проекты об истории и культуре народа, производить детские программы. Президент Украины, выразив протест против прекращения вещания крымскотатарских каналов, распорядился обеспечить трансляцию их контента украинскими ТРК. Владелец АТР Ленур Ислямов, к тому же, сообщал, что прорабатывается вариант возобновления спутникового вещания — у канала есть украинская лицензия. Поэтому следующим шагом оккупационной власти, как опасается и глава меджлиса Рефат Чубаров (к слову, миноритарный совладелец АТР), может быть пресловутая “национализация” имущества медиа-холдинга (а это на сегодня — самое современное оборудование в Крыму), а также банальное воровство качественного контента и использование его для наполнения эфира фейкового “общественного крымскотатарского” канала. Одновременно может усилиться давление со стороны ФСБ и Центра МВД по борьбе с экстремизмом на редакторов и журналистов, а всех прочих органов — на бизнес владельца. На фоне прекращения вещания АТР по Крыму прокатилась очередная волна обысков в домах крымских татар, члены меджлиса ходят на допросы, как на работу, а Аксенов пообещал привести в чувство тех, кто жалуется президенту Путину…

Что должно и что может в этой ситуации сделать государство Украина?

Годовщина аннексии Крыма — хороший повод для власти, чтобы произвести ревизию собственной политики в отношении оккупированного Крыма и дать оценку своим действиям и бездействию. Отсутствие у государства принятой стратегии деоккупации Крыма — несомненно, большой минус, однако такие программы уже наработаны экспертными центрами (например Фондом “Майдан иностранных дел), и, насколько известно, такая работа ведется экспертами, привлеченными СНБО. Однако действующее законодательство дает власти возможность действовать адекватно угрозам и вызовам и уже сейчас, без принятой стратегии. Прежде всего — выполнять свои обязанности и функции по защите интересов государства, прав и свобод граждан Украины на оккупированных территориях. Это и может быть критерием для анализа пригодности соответствующих законов, указов, решений, распоряжений и, главное, практики их применения с последующим внесением изменений и отмены тех, которые “не работают” или лоббируют частный, а не общественный интерес.

Важно: такую же ревизию своих действий, тактики и использования возможностей должно провести и гражданское сообщество, занимающееся крымской проблематикой. Можно сколько угодно критиковать власть за бездействие, неадекватную реакцию на происходящее в Крыму беззаконие в отношении граждан Украины, подозревать, что Крым “сливают” и/или “продают”, но искомого результата только это не принесет. Поделюсь собственным неутешительным открытием: во многих случаях власть не занимается Крымом не потому, что не хочет, а потому что не знает как, боится взять на себя ответственность (премьер перебрасывает на президента) и потому, что банально некому. Нет сегодня в структурах власти мотивированных людей нужного уровня профессиональных знаний и навыков. Но там, где топ-чиновники берут на себя ответственность и привлекают таких людей из экспертной среды — результат не заставляет себя ждать. Примеры — в лентах новостей последнего месяца. Первый реальный арест судна — нарушителя закона об оккупированной территории, заходившего в порт Севастополя, был бы невозможен без титанической ежедневной работы журналистов портала Вlackseanews. На этом прецеденте и Мининфраструктуры, и прокуратура отрабатывают схему (в хорошем смысле слова) для дальнейшего массового привлечения к ответственности нарушителей санкций. В Генпрокуратуре откровенно признают: одним из главных источников информации для реагирования на факты нарушений прав граждан в Крыму служат мониторинговые отчеты Крымской полевой миссии по правам человека — потому что выполнены правозащитниками профессионально и содержат весь необходимый (по крайней мере, для внесения в ЕРДР) фактаж.

Многие, наверное, заметили, что крымская проблематика после года замалчивания прочно вернулась в информационное поле и в лексикон политиков и чиновников. Конечно, годовщину “отметили” все СМИ, но волна не погасла. Юрий Стець во время встречи с редакторами крымских СМИ, которые “вышли” на материк, честно сказал: “В министерстве некому заниматься Крымом. Делегируйте от себя человека, он будет советником на общественных началах. И будет готовить все необходимые решения и мероприятия”. Поэтому распоряжение президента об обеспечении трансляции программ АТР Мининформполитики будет выполнить легко — задел был организован ранее, причем не только для контента этого канала. Думаю, что тезис об “информационной блокаде полуострова” можно уже забыть. Проблема в другом — нет коммуникации власти и оккупированных территорий.

Вывод: кто не хочет ждать милости от власти, должен найти способ открыть к ней дверь и помогать/понуждать ее работать в этом направлении. Предлагая не просто идеи, а готовые разработки проектов законов, решений, методик мониторинга в различных сферах, подтягивая небюджетное финансирование и волонтеров, устанавливая общественный контроль изнутри, а не только со стороны. В конце концов, государство — это мы. И сегодня представитель любой группы украинских крымчан может сказать власть имущим: хватит отфутболивать Крым друг другу. Выполняйте закон об оккупированых территориях (там предписано создание центрального органа власти по Крыму), коалиционное соглашение (где целым разделом выписаны конкретные шаги-обязательства), воссоздавайте систему правоохранительных органов, которые будут защищать наши права и привлекать к ответственности тех, кто их нарушает (а то некоторые сепаратисты до сих пор по дипломатическим паспортам отдыхать в Европу ездят).

“Правительство Украины обязано замкнуть на себе все вопросы взаимодействия материковой Украины с оккупированным полуостровом. При этом, главным критерием, определяющим целесообразность взаимодействия в любом направлении, должно быть соблюдение прав человека в оккупированном Крыму и вопросы безопасности”, — говорит Рефат Чубаров, напоминая, что работа созданной правительством Госслужбы по вопросам Крыма до сих пор заблокирована.

Своеобразным ускорителем процесса, по мнению Чубарова, мог бы стать общественный совет при КМУ по вопросам реинтеграции Крыма: “В его состав вошли бы представители экспертного сообщества, Меджлиса крымскотатарского народа, правозащитники и журналисты. Совет мог бы публиковать ежемесячные отчеты мониторинга соблюдения прав и свобод человека в Крыму в различных сферах, которые были бы сигналом для оперативных действий министерств и ведомств. Совет мог бы привлекать экспертов для разработки проектов решений по Крыму и одновременно анализировать проекты, которые готовят органы власти”.

Добавлю — предоставлять полевые исследования последствий действия уже принятых решений. На первом месте в перечне актов, нарушающих как интересы государства, так и права граждан, правозащитники называют закон о свободной экономической зоне “Крым”, сделавший крымчан нерезидентами, но открывший все каналы коррупции, а значит, ущерба для страны. Нет сегодня однозначного ответа на вопрос, что принесет максимально результативный эффект — полная блокада оккупированного полуострова или применение промежуточных решений со сменой тактики в зависимости от ситуации (применение рубильника, к примеру, в ответ на очередной арест украинских граждан).

Можно еще продолжать дискутировать по поводу целесообразности экономической блокады Крыма (учитывая гуманитарный аспект), однако невозможно найти аргументы против необходимости, говоря словами президента Обамы, заставить Россию платить большую цену за аннексию Крыма и развязанную затем войну на Донбассе. Крым должен с каждым днем обходиться России все дороже и в конце концов стать непосильной ношей.

И с этой точки зрения продолжение действия закона о фэйковой СЭЗ, дающего возможность беспошлинно поставлять товары в оккупированный Крым, — это действия обратного направления. Даже не вводя экономические санкции, а отменив этот закон или устранив из него коррупционную составляющую, можно получить мгновенный и ощутимый результат. Для бюджета в том числе.

Сравним две цифры, они не из одного ряда, но дают понять вес каждой. По данным “Крымстата”, за весь 2014 г. сумма иностранных инвестиций в Крым составила 382 млн долл. США. За три с половиной месяца действия закона о СЭЗ “Крым” (с 27 сентября по 31 декабря 2014 г.) из материковой Украины на территорию полуострова были вввезены товары общей стоимостью в 430,5 млн долл. (данные предоставлены ZN.UA Государственной фискальной службой Украины). Наибольшие объемы поставок составила молочная продукция, яйца, мясные изделия, оборудование. В графе “уплаченная пошлина” — сплошные ноли. Все по закону.

Есть метод радикальный — отмена этого закона целиком, есть предложение промежуточное.

Крымский экономист Юрий Смелянский предлагает ввести так называемый “оккупационный налог”.

“Он может быть универсальный, как НДС. Заметьте, долгое время представители российского бизнеса, как поставщики, не могли зайти на крымский рынок, потому что были неконкурентны: качество продукции ниже, чем украинское, а цена оптовая — такая же или выше, как у нас розничная. Мы и так помогаем оккупантам, давайте еще раз поможем: доведем наши ввозные цены до их оптовых”, — иронизирует эксперт.

Второй нетрадиционный вариант, который поможет гражданам Украины в Крыму обеспечить себя украинскими продуктами. “Мы прекращаем снабжать территорию Крыма, то есть мы не завозим туда товар, но в прилегающей территориальной зоне создаем, условно говоря, большой рынок, на котором жители Крыма могут приехать и купить необходимые товары. Тогда вводится шкала ограничений на количество такого товара, чтобы не снабжать оккупантов, а только наших людей”, — предлагает Юрий Смелянский.

Подытоживая, констатируем, что на сегодня очевидны несколько критических обстоятельств, отмахиваться от которых у власти не осталось никакой возможности.

Первое — реальное присоединение к экономическим санкциям, введенным по Крыму ЕС и США, а также реальное введение санкций собственных — персональных и секторальных.

Второе — принятие решения по продолжению поставок в Крым электроэнергии (где, к слову, расследование по заключению контракта, согласно которому мы продаем в Крым электроэнергию дешевле, чем покупаем у РФ?)

Третье — поставки воды. Здесь никакой контракт руки не связывает, и есть возможность ставить условия по соблюдению прав граждан Украины на оккупированных территориях (в том ччисле права неприкосновенности собственности, свободы передвижения и проч.)

Четвертое — системная работа по организации защиты государственной и корпоративной собственности (объектов и ресурсов) на оккупированных территориях. Тут роль своеобразного катализатора процесса должен выполнить частный сектор и конкретно крупный бизнес, понесший потери вследствие “национализации” имущества. У крупного бизнеса есть ресурсы для привлечения лучших юристов для исковой работы в международных судах, чьими наработками может воспользоваться и госсектор.

И пятое — беспощадная война с коррупцией во всем, что касается оккупированных территорий. Потому что коррупция — это то, что стреляет нам в спину и снижает любые усилия, а иногда и приводит к обратному результату.

Валентина САМАР