Приговор Медведева

Приговор по второму делу ЮКОСа, оглашение которого начнется сегодня в Хамовническом суде Москвы, станет не просто завершением громкого процесса — он, как ни пафосно это звучит, укажет пути развития экономики и политики в России. Так бывает в цивилизованных и стремящихся к этому странах: независимые суды становятся творцами истории, а их решения — инструментами развития. Таковы, например, решение Верховного суда США 1971 г. по иску The New York Times, признавшее право СМИ печатать секретные документы, или определение Верховного суда Украины в декабре 2004 г., отменившее итоги второго тура президентских выборов.

Приговор по второму делу ЮКОСа сообщит о балансе сил в высших эшелонах российской власти, где будет сформировано принципиальное решение, и ярче любых президентских посланий продемонстрирует, готова ли бюрократия, особенно ее силовая часть, изменить модель взаимоотношений с бизнесом. Приговор по первому делу ЮКОСа не только легализовал раздел активов и лишил свободы около 200 сотрудников некогда процветавшей компании. Демонстративно жестокая — по принципу “патронов не жалеть, холостых залпов не давать” — расправа с непокорными бизнесменами, во-первых, запугала отечественный бизнес. А во-вторых, безжалостный и бессмысленный разгром известной компании развязал руки правоохранительным органам, стал поворотным пунктом: уголовная юстиция превратилась в ключевой инструмент решения споров хозяйствующих субъектов и управления экономикой.

Российские силовики всех уровней услышали сигнал. В 2004 г., когда дело ЮКОСа слушалось в судах, по экономическим статьям Уголовного кодекса осудили 8368 человек; в 2005 г., год приговора Ходорковскому и Лебедеву, — 10 250, в 2006 г. — 11 280. После 35%-ного роста ситуация стабилизировалась — до конца 2009 г. Но это приговоры — а надо еще прибавить тысячи беспочвенно возбужденных дел, которые ежегодно разваливались на стадии следствия или прекращались в судах (таких более 2000 ежегодно), но позволяли прекратить или надолго парализовать работу любой компании, владелец которой не был достаточно понятлив.

Дмитрий Медведев и его окружение, которые провозгласили борьбу с правовым нигилизмом и создание благоприятных условий для бизнеса одной из приоритетных целей президентства, оказались в трудной ситуации.

Поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, отменяющие лишение свободы по ряду экономических статей, запрет досудебного ареста бизнесменов до сих пор часто игнорируются, хотя уже и сыграли положительную роль. За первое полугодие 2010 г. за экономические преступления осудили 4000 человек, прекратили 1500 дел, почти треть из них — по реабилитирующим обстоятельствам (в прежние годы их доля не превышала 2-3%). Следствие все реже требует досудебного ареста: число соответствующих ходатайств сократилось по сравнению с 2009 г. на 22,5%. А как показали истории Светланы Бахминой и Василия Алексаняна, государство может и прекратить мстить юкосовцам.

Жестокий приговор Лебедеву и Ходорковскому поставит крест на тенденции к гуманизации правосудия и с новой силой подстегнет правоохранителей к использованию судебно-следственной машины в корыстных целях. Но и не только. Он со всей очевидностью укажет на ограниченность полномочий президента даже в выделенной ему сфере: прокуроры сейчас просят не 20 “путинских”, а всего-то 14 “медведевских” лет.

Хотя возможен и компромиссный вариант: чтобы не терять лица (чего уж там терять, казалось бы!), нынешней команде судебно-прокурорских исполнителей позволят довести прежний сценарий до его логического, но нелогичного конца. А потом вышестоящие инстанции, по-настоящему вооруженные новым, “медведевским” правосознанием, радикально смягчат приговор.

Ну и в конце-то концов, президент имеет право просто помиловать Ходорковского и Лебедева.