Последний бастион Украины в ЕС

Трудно сказать, что этот статус для Варшавы и Вильнюса награда за терпение и лояльность или, учитывая нынешнюю турбулентность в Украине, геополитическое наказание.

Ведь заслуживать статус стратегического партнера в ЕС, с точки зрения официального Киева, сегодня означает не просто бросаться на евросоюзовскую амбразуру, доказывая необходимость продолжения диалога между Киевом и Брюсселем даже в очень сомнительных политических условиях. Быть стратегическим партнером Украины сегодня — это означает продемонстрировать всей Европе свою беспомощность, а иногда просто выставить себя на посмешище перед теми странами ЕС, в которых и раньше добавленная стоимость Украины в конструкции “объединенной Европы” вызывала большие сомнения.

Что дальше планируют делать Польша и Литва с украинским досье? Забросить его на полку до лучших евроинтеграционных времен или все же продолжать искать оптимальную формулу сосуществования Киева и Брюсселя на короткой дистанции?

Внешняя политика Сикорского

Чтобы попытаться ответить на вопрос, что сегодня Польша собирается делать с Украиной, нужно сначала ответить на вопрос, что думает делать с Украиной Радослав Сикорский. Именно министр иностранных дел Польши, по почти единодушному определению наших польских собеседников, сегодня является ключевым творцом польской внешней политики. Ее мозговым центром и ее креативной группой одновременно. Это Сикорский ввел моду на министерские “дуэты” — визиты в ту или другую страну одновременно двух министров иностранных дел стран Евросоюза. Эдакий дипломатический римейк на диснеевский “Чип и Дэйл спешат на помощь”. Можно по-разному относиться к эффективности таких “миссий”, но неутомимые попытки польского министра выйти за рамки сложившихся в ЕС форматов привели к тому, что любой креативный элемент, выжатый неповоротливой евросоюзовской машиной, сразу приписывается Сикорскому.

Польского министра принято считать сторонником так называемой Пястовской концепции внешней политики Польши, предусматривающей прагматическую “вестернизацию” — то есть осуществление необходимых преобразований в стране путем тесной интеграции с государствами Западной Европы, прежде всего Германией. Эта политика является противовесом Ягеллонской концепции, направленной на более тесную интеграцию Варшавы со странами на Востоке — Украиной, Беларусью и Литвой.

С другой стороны, Сикорский никогда не ставил под сомнение — наоборот, подтверждал — так называемую доктрину Гедройца—Мерошевского, на которой базируется восточная политика Польши и которая доказывает, насколько важна национальная идентичность названных восточных соседей Польши для обеспечения ее собственной независимости.

Выбор Сикорским внешнеполитической “концепции” для работы на украинском направлении во многом обусловлен настроениями, царящими в польских политических элитах после президентства Польши в ЕС. Сказать, что это разочарование, — не сказать ничего. По нашей информации, и Сикорский, и Коморовский, и Туск очень персонально восприняли то, что все их беседы с Януковичем по поводу евроинтеграции Украины в условиях заключения оппозиционеров были просто проигнорированы.

Есть основания полагать, что чаша польского терпения переполнилась после обвинительного приговора для Юрия Луценко. Ведь, по некоторой информации, еще в начале года, а именно во время визита в Киев в феврале, польский министр считал реальным подписание Соглашения об ассоциации до парламентских выборов. Правда, при условии, что в известных делах будет наблюдаться хоть какой-то позитив, а сам факт подписания состоится как можно незаметнее. О вероятности такого сценария польский министр будто бы даже дал понять и Януковичу в ходе встречи в начале февраля.

После того как “независимая” украинская судебная система выдала на-гора очередной обвинительный приговор, один влиятельный и хорошо знакомый с политической кухней Польши аналитик поделился с автором этих строк: “Если еще год назад в Варшаве были убеждены, что все украинские политики — что оранжевые, что бело-синие — одинаковы, то теперь возникло такое ощущение, что они все же отличаются”.

Конечно, несмотря на стремительную “европеизацию” внешней политики Польши, отношения с Украиной имеют не только европейское, но и двустороннее измерение. Однако большинство наших собеседников солидарны в одном: тональность и содержание даже билатеральных отношений между Киевом и Варшавой в большей степени будут зависеть от того, как высказался один из тамошних дипломатов, “будет идти Янукович в ЕС или нет”.

Это, с точки зрения поляков, как и всех остальных, кто еще не забросил украинское досье на полку до лучших времен, станет точно известно после парламентских выборов в Украине. Сведущий в украинских делах депутат польского сейма рассказал автору этих строк, что Польша, в отличие от некоторых других стран ЕС, не ставит признание выборов в зависимость от участия в них Юлии Тимошенко и Юрия Луценко. По его словам, Польша рассчитывает, что даже относительно свободные выборы без участия экс-премьера дают возможность украинской оппозиции победить и создать большинство в парламенте, которое, в свою очередь, решит дело Тимошенко с помощью внесения соответствующих изменений в законодательство Украины. Как помочь украинской оппозиции объединиться и победить на выборах — вопрос, который все чаще приходится слышать от польских собеседников разной политической ориентации.

То, что реально играет на руку Януковичу в ситуации полной фрустрации в Польше действиями украинской власти, — это совместное проведение Евро-2012, в ходе которого линк между Украиной и Польшей натянуто будет поддерживаться на политически высоком уровне (визит Азарова к Туску на этой неделе из этой серии). Хотя, как очень правильно дал понять польский депутат Европарламента Павел Коваль на медиаклубе в Институте мировой политики, даже в проекте Евро-2012 две страны пока больше потеряли, чем получили: “Оказалось, что это событие рассматривается просто как бизнес. Еще находясь в правительстве, я регулярно обращал внимание на то, что это должно быть не только бизнесом, но и масштабным общественным событием. Но никто так и не организовал ознакомительную поездку по городам Украины для польских учеников и наоборот. Никто не провел литературный конкурс о спорте. Никто не придумал музыкальный фестиваль. Я уверен, что если бы турнир такого уровня совместно принимали, скажем, Россия и Германия, таких инициатив было бы намного больше. Наверное, состоялась бы большая выставка, посвященная российским городам, было бы переведено много книг. Да что там — возможно, даже построили бы дополнительную сеть трубопроводов. Мы такой возможностью не воспользовались. В результате Евро-2012 просто закончится тем, что кто-то хорошо на нем заработает, а люди так и останутся сидеть дома и мечтать о билетах на матч”.

Кроме Евро-2012, остается своеобразный “пул” польских политиков, для которых Украина стала неотъемлемой составляющей их собственного бренда. До сих пор некоторым известным и активным польским депутатам намного комфортнее иметь дело с украинскими коллегами, чем с другими соседями ЕС. До сих пор некоторым из них легче общаться на русском, чем на английском. До сих пор некоторые из них готовы выстраивать продуктивные отношения с представителями партии власти в Киеве и отстаивать доброе имя Украины в ЕС вопреки всем антидемократическим трендам. До сих пор некоторые из них готовы бороться даже за призрачное европейское будущее Украины только для того, чтобы она не сползла к Путину в Таможенный союз.

Появились новые специалисты по вопросам Украины и в польском сейме. Так, на последних выборах в парламент Польши от “Гражданской платформы” попал Марчин Свенчицкий, бывший мэр Варшавы, который до последнего времени работал в Украине на Программу развития ООН (UNDP).

Как бы ни парадоксально это звучало, но даже сам факт пребывания “Гражданской платформы” (ГП) при власти в Польше играет на руку Януковичу: не важно, что партия Дональда Туска никогда не была до такой степени преисполнена чувством особой миссии относительно Украины, как “Право и Справедливость” (ПиС) Ярослава Качинского. Дело в том, что когда команда Туска—Коморовского—Сикорского находилась в оппозиции, они пытались превратить украинский вопрос в элемент внутриполитической дискуссии, доказывая неэффективность политики ПиС на украинском направлении. Сегодня эта хартия могла бы так же громогласно развернуть кампанию о неэффективности украинской политики “Платформы”, однако, исповедуя на восточном направлении политику “сначала Украина”, вынуждены молча поддерживать то, что делает дипломатия Сикорского.

Недавно, правда, появилась попытка со стороны новоиспеченной парламентской силы в Польше — а именно “Руха Паликота” — сделать из украинского вопроса предмет внутриполитической дискуссии, когда вице-спикер сейма Ванда Новицка обвинила польскую власть в том, что она мало усилий приложила для освобождения Юлии Тимошенко. Однако серьезно раскрутить эту историю не получилось: политики из обеих ключевых партий Польши восприняли это как эмоциональную реакцию человека, который только начинает ориентироваться в украинских делах.

На экспертном и медиа- уровнях Польша тоже остается более подготовленной к тесной интеграции с Украиной, чем Украина — с Польшей. Лишь одна деталь: поляков, говорящих по-украински в польских аналитических центрах и ведущих средствах массовой информации, в Варшаве в разы больше, чем украинских экспертов и журналистов, которые могут общаться на польском.

Литовский real politik

Если о внешней политике Польши, в частности относительно Украины, невозможно говорить без Радослава Сикорского, то о внешней политике Литвы вряд ли следует говорить без ее президента Дали Грибаускайте. В отличие от польского главы государства Коморовского, литовский президент сама претендует быть мозговым центром литовской дипломатии. И, в принципе, имеет на то полное право не только по конституции страны. Как бывший еврокомиссар по вопросам финансов и бюджета, она изнутри знает кухню евросоюзовской политики, свободно говорит на английском и может похвастаться прекрасным набором персонально выстроенных контактов как в Евросоюзе, так и в США (Хиллари Клинтон, похоже, вообще решила каждый год посещать Вильнюс). А еще президент Грибаускайте может спокойно посоревноваться с канцлером Германии в том, как нужно выстраивать настоящую европейскую real politik — без особых идеологических сантиментов, присущих тому же Валдасу Адамкусу.

Нынешнюю украинскую власть это, очевидно, не может не радовать. Логика простая: если президент Литвы выступает против дополнительных санкций и изоляции Лукашенко и не имеет ничего против расширения присутствия литовского бизнеса на вотчине батьки, то как она может не поддерживать контактов с Януковичем, исчерпавшим еще далеко не все возможности для антидемократического маневра? Тем более что литовский бизнес всегда проявлял нескрываемый интерес и к украинскому рынку. В прошлом году только литовских нефтепродуктов было продано в Украине на 650 млн. долл. — довольно серьезная цифра как для экспорта маленькой республики.

Кроме того, с президентом Литвы Янукович может свободно пообщаться на русском языке. Причем без особого риска услышать откровенную критику по поводу все тех же политически мотивированных судебных процессов. Складывается впечатление, что все неприятные вещи Литва поручает озвучивать Евросоюзу, а двусторонние отношения старается выстраивать в другой тональности. Более положительной. Скажем, сейчас пытается передать Украине опыт председательства в ОБСЕ.

Сохраняется также традиция ежегодных обменов визитами, в частности, и на высшем уровне. В этом году очередь Януковича посетить Вильнюс. Литовцы приглашения украинскому президенту, насколько нам известно, отзывать не собираются.

Серьезный тест ждет европейское измерение украинско-литовских отношений в следующем году, когда Вильнюс будет председательствовать в ЕС. Литовцы допускают, что именно на этот период может выпасть подписание Соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС. Конечно, по уровню влияния Литва не может сравняться с Польшей. Однако у литовцев есть свои плюсы. Речь идет прежде всего о том, что, в отличие от поляков, им хорошо знаком феномен “постсоветскости” и они относятся к его преодолению с большим пониманием. “Не удалось быстро протолкнуть Украину в ЕС — будем делать это медленно”, — пришлось услышать от высокопоставленного литовского дипломата. О том, чтобы махнуть рукой на Украину совсем, речь не идет вообще. Тем более что литовцы, как и поляки, успели сделать вывод: сбалансированная и уравновешенная политика относительно Украины имеет такой же эффект, как и эмоциональная и резко осуждающая. Так, дескать, зачем лишний раз создавать себе врагов в лице руководства стратегически важной для себя страны?

Признание Литвы стратегическим партнером Украины по итогам прошлого года в Вильнюсе восприняли как приятный сюрприз. В отличие от Польши, для которой такой статус давно уже стал данностью. Хотя один известный украинский дипломат-евроинтегратор даже предположил, что в некоторых ситуациях Литва больше заслуживала называться стратегическим партнером Украины, чем Польша. Возможно, потому, что литовцы постоянно подчеркивают: для нас защита интересов Украины — это не мазохизм.

Алёна ГЕТЬМАНЧУК