Польский уголь превратился из благословения в проклятие

Почти на километр вглубь под холмами южной Польши четверо мужчин с лицами, покрытыми лоснящимся слоем угольной пыли и пота, управляют огромным выемочным комбайном, срезающим метровые глыбы блестящего черного угля со стен узкого тоннеля. При температуре более 30°С, в тусклом свете ламп, в оглушительной какофонии пронзительных звуков комбайна и громыхающей ленты конвейера, эти люди со своими машинами работают 24 часа в сутки, шесть дней в неделю, добывая большое количество топлива, которое, как предполагалось, решит энергетические проблемы Польши. Но этот подход не сработал. В 300 км севернее, в варшавских залах для правительственных заседаний, освещенных электрическими лампочками, энергия для которых почти на 90 % обеспечивается углем, политики и чиновники страны обсуждают, как спасти отрасль, балансирующую на грани выживания: она хронически убыточна, неэффективна и находится под угрозой давления извне.

Польские обширные залежи угля, вторые по величине в Европе, рассматривались как энергетический туз в рукаве — они должны были стать противовесом зависимости от российских ресурсов и обеспечить достаточное количество дешевого, добываемого внутри страны топлива, которое даст энергию на десятилетия экономического роста. Однако позднее сланцевый бум в США вызвал падение цен на уголь и обнаружил значительную неэффективность польских государственных шахт. В то же время экологические опасения привели к давлению на Польшу со стороны ЕС с требованиями отказаться от угля. Когда‑то считавшийся благословением, сейчас уголь воспринимается как проклятие для Польши. “Похоже, это самая большая проблема для государственной политики страны”, — говорит министр государственной казны Польши Влодзимеж Карпинский.

Польские шахты за первую половину года понесли совокупные убытки от продажи угля на 1 млрд злотых ($ 300 млн). Добыча угля в Польше стоит дороже, чем в Австралии, где зарплаты выше. Британские шахты, количество которых сократилось после радикальной и очень спорной реструктуризации в 1980‑х, добывают более чем вчетверо больше угля на одного работника, чем польские. “Добыча угля в Польше неэффективна”, — говорит Ярослав Загоровский, генеральный директор Jastrzebska Społka Weglowa (JSW), третьего крупнейшего угледобывающего предприятия Польши. По его словам, политические лидеры годами уклонялись от трудных решений, и в результате недавнего падения цен на уголь отрасль столкнулась с “катастрофой”.

Эту точку зрения разделяет и генеральный директор крупнейшего предприятия по добыче каменного угля в Европе Мирослав Тарас. Kompania Weglowa (KW), которой управляет Тарас, теряет 50 злотых на каждой тонне добываемого ею угля, а в прошлом году она добыла 34 млн т. Цена и на коксующийся уголь, преимущественно используемый при производстве стали, и на энергетический уголь для электростанций снизилась в этом году приблизительно на четверть. Сейчас цена энергетического угля вполовину меньше пикового уровня 2011 г.

В угледобывающей отрасли в Поль­­ше работают более 100 тыс. человек, и представляющие их профсоюзы обладают значительным влиянием. Однако зависимость от угля создает напряженность между Польшей и ее партнерами из ЕС, которые требуют от страны снижения выбросов углекислого газа.

Варшава — главный оппонент ЕС во внедрении жестких новых целевых показателей по снижению выбросов к 2030 г., которые планируется согласовать на этой неделе на саммите в Брюсселе. Варшава беспокоится, что сокращение использования угля приведет к повышению стоимости энергии для нее.

Однако многие представители угольной отрасли надеются, что давление со стороны ЕС станет стимулом к проведению давно откладывавшихся реформ. “Польша осознает, что нам придется приспосабливаться к директи­­вам ЕС, налагающим ограничения на угольную отрасль, как это было в Германии и Великобритании, так что самое время для правительства прекратить прятать голову в песок”, — сказал Тарас.

JSW уверяет, что ее 110‑летняя шахта в Кнуруве приносит прибыль. Однако в целом пять шахт компании в первой половине года понесли убытки на 340 млн злотых. Загоровский и Тарас говорят, что убытки будут и дальше, пока не будет реформировано строгое трудовое законодательство, по их словам, связывающее руки угледобывающим компаниям, которым нужно проводить реструктуризацию и менять промышленный цикл.

KW в связи с усугублением ее финансовых трудностей удалось добиться от профсоюзов некоторых уступок, позволяющих компании ограничивать зарплаты для административных работников и приостанавливать пенсионные отчисления. Она также близка к к тому, чтобы сократить зарплаты шахтеров. Однако зарплаты по‑прежнему составляют 50 % издержек в отрасли.

Руководители компаний говорят, что под давлением профсоюзов компании вынуждены оплачивать такие льготы, как отпуска для рабочих (хотя JSW недавно настояла на продаже санатория для рабочих на 400 мест, которым она когда‑то владела) и школьные учебники для их детей. “Похоже, мы по‑прежнему подходим [к угледобыче] так же, как много лет назад, в коммунистические времена”, — сказал Октавиан Зайонц, глава Boston Consulting Group в Варшаве. Однако с учетом местных, парламентских и президентских выборов, которые должны пройти в следующие 12 месяцев, вряд ли стоит надеяться, что политики будут заинтересованы в крупных изменениях.

Генри ФОЙ