Пожары будут постоянно: почему Украина не может пресечь диверсии оккупантов

В Луганской области полыхают масштабные лесные пожары. Новый очаг — неподалеку от Станицы Луганской, где из-за огня детонируют неразорвавшиеся снаряды. Всего по оценкам спасателей, огнем охвачены около 20 тысяч гектаров территории области, а жертвами стихии, по данным МВД, стали по меньшей мере 11 человек, еще 18 человек были госпитализированы. В Офисе генпрокурора возбудили уголовные дела по статье “Нарушение установленных законодательством требований пожарной безопасности” и обещают провести расследование, однако в ООС и в Станично-Луганской райгосадминистрации отметили, что причина возгорания — намеренная диверсия оккупантов. Почему Украина оказалась не готова к такому сценарию и есть ли способы противостоять в будущем подобным диверсиям, разбирался “Апостроф”.

Диверсии оккупантов

Как сообщают местные власти, “внезапно” запылало даже там, где не было пожаров в 2014 -15 годах после масштабных обстрелов из “Града”. Очередной поджог был сделан между населенными пунктами Нижнетеплое и Артема. Верховой огонь подступает вплотную к электроподстанциям. Спасатели сдерживают пожар. От пожара детонируют неразорвавшиеся боеприпасы. Речь идет о целенаправленных действиях оккупантов, которые занимаются поджогами уже неделю.

Как именно происходят диверсии, рассказали в штабе Операции объединенных сил.

“30 сентября противник, использовав трассирующие пули, осуществил поджог сухой травы на разных участках местности в Луганской области. Из-за сильных порывов ветра, отдельные очаги возгорания за несколько часов превратились в настоящую огненную стихию, которая охватила более 85 гектаров”, — отметили в штабе ООС.

Трассирующие снаряды — особый вид боеприпасов, которые используются для корректировки огня. Главной конструктивной особенностью такого боеприпаса является трассер — емкость, заполненная пиротехническим воспламеняющимся составом.

Информацию ООС подтвердили и в Станично-Луганской райгосадминистрации.

“По сообщениям жителей Станицы Луганской, начиная с 23:30 (30 сентября — “Апостроф”) фиксируются выстрелы из оружия крупного калибра с оккупированной территории. После чего происходят громкие разрывы снарядов в районе КПВВ. Около 00:20 поступило сообщение о пожаре в лесном массиве возле КПВВ”, — пояснили в райгосадминистрации.

Однако в Офисе президента с осторожностью отнеслись к этим заявлениям отметив, что “учитывают информацию о провокационных обстрелах, которые могли осуществляться с временно оккупированной территории нашего государства незаконными вооруженными формированиями и могли стать причиной по крайней мере части этих пожаров в погодных условиях, установившихся в эти дни на линии разграничения”.

На дипломатической растяжке

В июле этого года в Луганской области уже бушевали масштабные пожары. Как и сейчас, одной из главных причин бедствия называлась диверсия.

“Боевики и раньше, например, на Мариупольском направлении устраивали такие провокации, в районе Еленовки. Более того, они не просто применяли зажигательные боеприпасы, а специально поджигали сухостой в нашу сторону, чтобы огонь шел на наши позиции”, — напомнил “Апострофу” военный обозреватель Константин Машовец.

“Противник ловит момент, когда распространяется ветер в сторону наших позиций, стреляет трассирующими пулями из крупнокалиберных пулеметов или стрелкового оружия, что приводит к возгоранию. Это не новый подход, они использовали это и ранее”, — добавляет “Апострофу” экс-замначальника Генштаба, генерал-лейтенант Игорь Романенко.

Зачем это делается?

“Чтобы создать в регионе социальную напряженность, в условиях катастрофы, устроить стихийное бедствие и настроить народ, что власти не справляются с ситуацией. Это отличный ход для России”, — комментирует ситуацию “Апострофу” военный эксперт Олег Жданов.

Впрочем, по мнению экспертов, власть не сделала соответствующих выводов из первой волны огненных провокаций. Даже сейчас, когда в ООС прямо заявляют, что причина пожаров — диверсия, в Офисе президента лишь “учитывают” эту информацию. А если не признавать диверсию диверсией, то как же вести контрдиверсионную деятельность?

“Всегда есть способы и средства, чтобы проводить профилактику таких катастроф, которые нам устроили. Дело в том, что нельзя было запрещать ведение разведки в сторону противника, что было сделано президентом в июле, когда он объявил прекращение огня, и нельзя было запрещать контрдиверсионную деятельность”, — сетует Олег Жданов.

Напомним, что в конце июля, когда в Минске на заседании Трехсторонней контактной группы было подписано полное всеобъемлющее прекращение огня, оно предусматривало пакет дополнительных мер по прекращению огня, в частности, “запрет разведывательно-диверсионной деятельности”.

“Но наша разведка должна была работать в “серой зоне”, как это и было раньше, и бороться с диверсионными группами противника, работая на уничтожение, — добавляет Жданов. — Но это цена политики: политическое решение принято, мы не стреляем, мы туда не смотрим, не отвечаем на провокации. Поэтому непосредственно перед нашими позициями появляются мины, на которых подрываются наши бойцы. Какие проблемы взять зажигательный или дымовой боеприпас и подойти, и выстрелить пару гранат в лесополосу, где куча сухой травы и листьев”.

“Противодействовать такой тактике боевиков достаточно сложно. Если говорить о практическом измерении предупреждения провокаций, то бороться с этим можно, например, пахать зоны возможных возгораний, но как вспахивать, если будут постоянные обстрелы? Даже в Минских соглашениях не запрещено задействовать оружие до 30 мм и стрелковое, а этого вполне достаточно, чтобы поджигать на расстоянии”, — добавляет Игорь Романенко.

А вот в политическом плане предупреждать подобные диверсии для Украины сложнее.

“Но вряд ли боевики на это отреагируют, они ведь сознательно на это идут. Это гибридный метод войны”, — говорит “Апострофу” политолог Кирилл Сазонов.

“На политическом уровне можно декларировать все что угодно и заключать любые договоренности, но там на линии фронта каждый ствол не заткнешь. Пока стоит сухостой, пожары будут постоянно”, — отмечает Константин Машовец.

Таким образом, Украина оказывается на дипломатической растяжке, что и объясняет достаточно неопределенную позицию Офиса президента.

“О доказательствах диверсий могут говорить военные, это могут говорить волонтеры, которые все видят, это может говорить штаб. А Офис президента, если мы говорим о дипломатии, должен оперировать какими-то фактами, потому что если озвучить это официально, нужно тогда будет чем-то подтвердить это в Нормандском формате. А как подтвердить, если обстреливают линию разграничения, которая уже 10 раз заминирована и там ни видео, ни доказательств, ничего нет. Да, наши бойцы видели, но их слова вряд ли станут весомым доказательством на международном уровне. Вот и имеем такую вилку”, — резюмировал Кирилл Сазонов.

Артур ГОР