Почему в Польше реформы были успешными, а в России нет

Издание Economy Times опубликовало статью по их мотивам.

Лешек Бальцерович совершенно не предполагал, что социалистическая система исчезнет “при его жизни”. Хотя во второй половине 1970-х входил в неформальную группу, задавшуюся целью сформулировать способы “улучшения капитализма”. Группу, которая была сильно похожа на объединения молодых экономистов в Ленинграде и Москве в 1980-е годы, вырастившие первую команду российских реформаторов и их лидеров — Егора Гайдара и Анатолия Чубайса. Экспертные наработки Бальцеровича и его коллег были востребованы уже в 1980-е “Солидарностью” — у профсоюза не было своей экономической программы. “Мы старались быть реалистами”, — говорит профессор Бальцерович. Подготовленный тогда план преобразований напоминал модель югославских реформ — только без коммунистической партии.

“После прихода к власти “Солидарности”, — вспоминает Лешек Бальцерович, — не было совершенно никакой проблемы найти министра культуры или министра иностранных дел. Зато сложно было найти ответственного за экономику”. На первое предложение войти в правительство Бальцерович ответил отказом. Однако когда была сформирована команда реформаторов, которой он сам доверял, — согласился.

Профессор говорит, что реформаторы никогда не использовали термин “шоковая терапия”. Просто было понимание того, что реформы станут успешными, если будут проведены “быстро и комплексно”. Первый этап реформ занял приблизительно два с половиной года. Бальцерович считает принципиально важными три достижения:

1. Финансовую стабилизацию, в результате которой была подавлена инфляция (“По сравнению с Россией, — подчеркивает профессор, — нам было гораздо проще”).
2. Либерализацию — цен, внешней торговли, что позволило запустить механизмы конкуренции (притом что цены были отпущены еще последним коммунистическим правительством).
3. Демонополизацию экономики параллельно с приватизацией.

Второй этап реформ прошел с 1997 по 2000 год, принципиальными достижениями которого Бальцерович считает приватизацию банков и пенсионную реформу. Важно, что преобразованиям сопутствовала политическая демократия, а суды, как подчеркивает профессор, “были независимыми с самого начала”.

Сравнивая условия польской и российской трансформации, Лешек Бальцерович подчеркивает, что у реформаторов в Польше было больше времени и “меньше проблем, отвлекавших внимание от реформ”. Кроме того, у команды Бальцеровича была поддержка “Солидарности”, а в первые годы — парламента. Главное же, не устает повторять профессор, реализация реформ шла очень быстро. “Важно, чтобы у депутатов не было слишком много времени и возможностей для концентрации внимания”, — иронизирует архитектор польских реформ.

У польских реформ не было альтернативы, как и не было другой команды реформаторов, говорит Бальцерович. Преобразования были поддержаны общественным мнением, авторы реформ наработали и политический капитал. А потом пришлось заниматься и политикой, и коммуникационными стратегиями, “действовать быстрее, чем оппоненты”. Реформаторы ощущали и поддержку президента. “В отличие от многих профессоров-экономистов Лех Валенса никогда не сомневался в приоритете частной собственности. Надо знать специфический язык президента. Про наш план он сказал: “Это такая бандитская программа”. В его устах это звучало как высшая похвала”.

Валенса твердо поддержал и программу приватизации, в том числе и в такой болезненной сфере, как угольная отрасль. Реформаторам приходилось преодолевать сопротивление сильных профсоюзов: “Протестуют не самые слабые, а самые сильные, в том числе в организационном плане”. О своих тогдашних политических оппонентах Бальцерович говорит так: “Я относился к ним как к явлениям природы — спокойно. Ведь в природе существуют самые разные организмы”.

Лешек Бальцерович подчеркивает, что условия реформ в России и Польше, в том числе политические, существенно отличались: “У нас не было природных ресурсов и олигархов. Были установлены и соблюдались единые правила игры”. Профессор призывает не переоценивать роль культурного фактора в успехе реформ — гораздо важнее “система”, то есть институты. “К тому же у нас был такой стимул, как вступление в ЕС — именно поэтому даже нереформаторы продолжали делать реформы”.

Бальцерович не согласен с тем, что в России можно было сначала построить институты, а затем уже заниматься приватизацией и либерализацией: “Строительство институтов в условиях пожара? Это невозможно”. Да, согласен экономист, иной раз реформы начинаются в кризис и благодаря кризису, но “экономического кризиса для реформ недостаточно”.

Лешек Бальцерович родился в 1947 году, еще в 1970—1980-е годы учился и стажировался в США, Великобритании, Германии. Основной автор программы либеральных экономических реформ, которую и реализовывал в 1989—1991 годах в качестве министра финансов и вице-премьера в правительствах Тадеуша Мазовецкого и Яна Белецкого, а затем, в 1997—2000 годах, в кабинете Ежи Бузека; в 1995—2000 годах — лидер либеральной партии Союз свободы, в 2001—2007 годах — председатель Национального банка Польши.

Economy Times