Почему белорусская модель дала сбой

С одной стороны, несмотря на полное несоответствие экономической ортодоксии, его успехи последнего десятилетия неоспоримы. С другой, страна имеет очевидные макроэкономические и структурные проблемы, не преодолев которые она не сможет успешно развиваться в дальнейшем.

Беларусь была одной из наиболее быстрорастущих стран последнего десятилетия. Причина — высокий уровень инвестиций. Источник данных — МВФ.

Там источником роста стали, как уже было сказано, инвестиции. Это не совпадение — за исключением небольших сырьевых экономик во время бума цен на их продукцию, практически все известные случаи ускоренного экономического роста (и все без исключения “экономические чудеса”) происходили в странах с высокой долей инвестиций в ВВП. Причём период наиболее быстрого роста, как правило, совпадал с периодом увеличения этой доли, когда инвестиции росли быстрее остальной экономики.

Подобная модель имеет определённые проблемы.

Во-первых, наращивание инвестиций требует наличия ресурсов, а в рыночных экономиках, к каковым несмотря на все оговорки относится и белорусская, — финансовых ресурсов. Китай, Корея и Япония — три классических примера модели ускоренной модели развития, завязанной на инвестиции — получали эти ресурсы изнутри, за счёт низкого потребления и высоких сбережений населения. Однако с белорусской моделью экономики, с её упором на соцподдержку, подобный способ развития вяжется не слишком хорошо.

Наращивание инвестиций в Беларуси осуществлялось за счёт увеличения государственного долга — в основном, перед внешними кредиторами. Источник данных — МВФ.

Поэтому Беларусь пошла другим путём — привлечения зарубежных долгов и продажи активов российским госкорпорациям. Баланс текущего счёта стабильно ухудшался с 2006 года, достигнув в 2010-м угрожающего уровня в -15% от ВВП. Государственный долг вырос от менее чем 10% ВВП в 2005 году до 50% ВВП в 2011-м, достигнув уровня, считающегося недопустимо высоким для развивающихся стран.

Уровень баланса текущего счёта в -15% стал критическим для белорусской экономики. В начале 2011-го власти ещё пытались удерживать курс рубля от девальвации, однако вскорости были вынуждены смириться с неизбежным. За год рубль упал с 3000 за доллар США до 8500. Годовая инфляция составила 108,7%. Основной удар пришёлся до сбережениям и реальным доходам граждан.

Динамика текущего счёта не вполне отображает внешнее финансирование. Беларусь постоянно получала российские энергоносители по льготным ценам. Нельзя сказать, что это была бесплатная поддержка. Во-первых, российские власти оплачивали таким образом лояльность белорусского режима и возможность выставлять себя “собирателями земель” перед собственными гражданами. По меткому выражению белорусского экономиста Сергея Чалого, Россия “платила за геополитические понты”.

Во-вторых, россияне постепенно принуждали белорусов к продаже важных для них активов. В первую очередь, компанию “Белтрансгаз”, контролирующей транзит российского газа по территории Беларуси. Отношения РФ с Беларусью, на деле, не так уж сильно отличались от отношений с Украиной.

Вторая проблема состоит в том, что отдача от инвестиций имеет свойство уменьшаться со временем.

Если вы построите электростанцию в стране, где вообще нет электрогенерации, она даст гигантский экономический эффект — станет возможно делать массу вещей, для которых необходимо электричество. С другой сторону, если такую же электростанцию поставить в стране с избыточным энергоснабжением, которая ещё и не имеет возможность продавать электричество, она просто будет простаивать. Потраченные на неё ресурсы окажутся выброшенными в трубу.

Из-за этого ускоренный инвестиционный рост может быть лишь временным явлением. В современных экономиках он заканчивается тогда, когда отдача от новых проектов становится меньше, чем расходы на обслуживание долга, которым они были профинансированы.

Доля строительства в общем объёме инвестиций увеличивалась во второй половине 00-х за счёт машин и оборудования. Источник графика — отчёт МВФ “Беларусь: документ по отдельным вопросам”, опубликованный в 2011 году.

О падении отдачи от инвестиций в Беларуси свидетельствует, в частности, изменение их состава. Согласно экономистам МВФ:

“До 2006 года инвестиции в машины росли более высокими темпами, чем инвестиции в сооружения, но с 2007 года сложился перекос в пользу инвестиций в сооружения, и в 2009 году впервые за последние годы инвестиции в машины сократились в реальном выражении. В результате удельный вес строительно-монтажных работ в совокупных инвестициях в основные фонды повысился приблизительно на 10 процентных пунктов — в значительной степени отражая растущую долю жилых домов — и сопровождался снижением доли инвестиций в машины.”

Известно, что именно инвестиции в машины и оборудование, которые может использовать обрабатывающая промышленность, дают наиболее высокий экономический эффект. Жилищное строительство, наоборот, менее эффективно, а государственные инвестиции в него многими экономистами трактуются как социальные расходы. Южная Корея и Китай на ранних этапах своего развития стимулировали именно вложения в обрабатывающую промышленность, жилищное же строительство в этих странах особо не поощрялось.

Очевидно, что долгосрочных перспектив белорусская модель экономики в её нынешнем виде не имеет. Энергетические субсидии со стороны России могут продлить её существование — например до 2016 года, когда закончится нынешний президентский срок Лукашенко. Однако, перемены станут, в какой-то момент неизбежны. Хотелось бы, чтобы к ним привела сознательная политика властей, а не очередной кризис.

Павел КУХТА