Генеральный прокурор Украины Юрий Луценко поставил общественность в известность о том, что просит Верховную Раду снять неприкосновенность с народного депутата Вадима Новинского. Фото первой страницы документа генпрокурор разместил на своей ФБ-страничке: снятие неприкосновенности необходимо для дальнейшего расследования известного дела о попытке сместить с должности митрополита Киевского Владимира Сабодана, а также о незаконном удерживании его секретаря — митрополита Александра Драбинко.
Все, как будто, логично — есть дело, о котором все знают, есть ходатайство, которого все ждали, в перспективе даже мерещится суд, которого все ждут. Но есть нюансы.
Интересен способ, которым генпрокурор Луценко сообщил о перспективе лишения Новинского депутатской неприкосновенности — Фейсбук. Кажется, Луценко предъявляет это ходатайство не депутатам, не президенту ВР, не профильному комитету — он предъявляет эту бумагу почтеннейшей публике.
Зачем? Только ли потому, что наши политики — шоумэны, которые даже чихать не стану, если об этом никто не узнает?
Причин несколько. Самая очевидная — сузить пространство для депутатского маневра. Публика уже знает, что ходатайство существует, и ждет от депутатов “адекватной реакции”. В смысле, неприкосновенность нужно снимать — иначе избиратель “не поймет”.
Но эта публикация имеет еще одну цель — выстрел под ноги. Что сделает депутат, узнав заранее, что у него есть все возможности прямо из зала заседаний отправиться в СИЗО? То, что они обычно делают в таких случаях — не дожидаясь не только решения комитета и голосования по сему поводу, они отправляются прямиком в Борисполь и покидают нашу благословенную землю еще до того, как грянет дружное решение коллег удовлетворить ходатайство прокуратуры.
Новинскому вежливо предложили убраться восвояси — вот что означала публикация ходатайства генпрокурора в открытых источниках. Зачем так громко? Почему не шепнули олигарху на ушко? А ему уже и шептали, и говорили и даже кричали — он все делал вид, что не слышит. Теперь же — смотри пункт первый — на него направлен луч прожектора общественного внимания.
Наконец, для генпрокурора вся это “дело Новинского”, которое у нас на глазах стало “делом о попытке смещении митрополита Владимира” — неплохой образчик пиара власти. Сама по себе метаморфоза заслуживает внимания. Почему она случилась? Почему едва ли не главным фигурантом “дела Сабодана” оказался Вадим Новинский? Ведь в Януковичликсах — тех, которые появились в первые постмайданные недели — его имя в связи именно с этим делом не фигурировало. Это, безусловно, вовсе не основание считать Новинского “птичкой божьей” — его роль в истории Евромайдана остается темной. Замечу, она остается темной по сей день — то, что Новинского преследуют “за Сабодана” не только не приоткрывает завесу над его участием (или неучастием) в революционных событиях. Создается впечатление, что это “отвод глаз” от чего-то более существенного.
Новинский оказался главным подозреваемым в деле об отстранении Сабодана просто потому, что прочие фигуранты — Пшонка, Захарченко, Коряк, не говоря уже о Януковиче — вне досягаемости украинской генпрокуратуры. Новинскому намекают, что он может “ответить за всех”. А возбужденной общественности можно будет презентовать успешное и результативное расследование одного из “майданных” дел. Если Новинский с Афона полетит не в Киев, как он обещает, а в Лондон, например, — это будет подарок украинской власти, потому что тем самым он косвенно признает себя виновным в “антимайданной” деятельности. Несмотря на то, что даже если он действительно непосредственно участвовал в отстранении Сабодана, к Майдану это не имеет прямого касательства. Само то, что в этом деле его имя стоит в одном ряду с именами беглых “палачей Майдана”, в общественном мнении делает его “подельником вообще”.
Возникают, правда, вопросы. Например, неужели Новинскому больше нечего инкриминировать “за Майдан”? Или “за Крым”? Или, что еще вероятнее, “за бизнес”? Нам довольно неплохо известны перипетии и участие олигарха в “деле Сабодана” — но мы так и не знаем, что нашли при обысках в офисе Смарт-холдинга. Отчего остается неудобное ощущение, что “дело Сабодана” — это яркая ширма, раскрученный медийный тренд, в тени которого олигарха “прессуют” по совсем другим поводам и с какими-то иными целями. Которые, по каким-то причинам, ни одна из сторон конфликта не хочет делать достоянием общественности. Остается догадываться.
Способ публикации ходатайства генпрокурора дает право заподозрить за ним предупреждение. “Последнее китайское” — поскольку этих “предупреждений” было уже немало — но, поскольку олигарх демонстративно “не понимает намеков”, намеки от раза к разу становятся все толще и толще.
Новинский, впрочем, утверждает, что “не понял” и в этот раз. Его возвращение или невозвращение с Афона покажет, кто блефует — он или генпрокурор. Если генпрокуратура блефует — даже если неприкосновенность с Новинского будет снята, в суде дело вполне может “развалиться”, если не найдется достаточно доказательств его участия в отстранении Сабодана. Факт удерживания под стражей секретаря Блаженнейшего “под стражей” известен — но обстоятельства этого дела (”дела монахинь”) — известны только со слов их непосредственных участников, каждый из которых играет в собственные игры. Мы по-прежнему не имеем доказательств того, что это не два “детектива”, не два разных сюжета, а один. И если доказательства этого единства у Генпрокуратуры окажутся не достаточно вескими, в суде у Новинского будут неплохие шансы.
Никакой симпатии и сочувствия Новинский не вызывает у большей части украинцев — это делает его неплохим кандидатом в жертвы показательного “процесса над бывшими”. Эмоции вовсе не беспочвенны. Нет ничего симпатичного ни в самом явлении “православной олигархии”, ни в позиции спонсируемой ею церкви, ни в том, как откровенно Новинский “покупает” церковные решения.
Лишить УПЦ МП Новинского — как “смотрящего” и щедро оплачивающего “нужные” инициативы и решения священноначалия(и МП-шного, и “конкурентов”) — просто санитарная мера для украинской религиозной атмосферы. Новинский слишком очевидно действует в интересах Москвы — и совершенно не имеет значения, делает он это по указке Кремля или из собственной глубокой веры в “Единую Святую Апостольскую Церковь Московского патриархата”. Его действия идут вразрез с интересами национальной безопасности — этого вполне достаточно.
Но надо сказать, что тут Новинский всего лишь оказался “на острие” гибридной войны, начатой не им. Сделать церковный вопрос местом страсти и полем боя — и одновременно достигать своих целей и связывать руки власти, претендующей на “демократию” и, что важнее, на поддержку со стороны Запада — это был ход не только сильный, но и вполне предсказуемый. Мы шли к гибридной войне на церковном поле много лет, ее подготовка была секретом полишинеля, а переход в “горячую” стадию был “когда”, а не “если”. Когда об этом предупреждали всякие “паникеры” — включая и вашу покорную слугу — слова “Новинский” в нашем политическом словаре еще не было.
И даже если это слово исчезнет с повестки дня — ситуация вряд ли сильно изменится. Бегство Новинского — буде оно состоится — не решит церковной проблемы. Вернее, уже не столько “церковной”, сколько проблемы госбезопасности. Вместо Новинского найдется новый спонсор — как нашелся сам Новинский взамен Нусенкиса. Единство Русского мира, реализованное “по церковной линии”, не разрушить, удалив одного олигарха из страны.
Все, что можно сделать таким способом — пошатнуть ситуацию и в этот момент провести пару блестящих комбинаций, поменяв людей в руководстве конфессии, например. Или, развязав на время руки “конкурентам”, дать им возможность сделать то, что было сильно затруднено большими суммами, неукоснительно переходившими из кармана дорогого пиджака в карманы скромных подрясников. Но, в таком случае, все исполнители этих проектов уже сегодня должны стоять на низком старте. Такие вещи делаются либо быстро, либо забалтываются и не делаются вообще. Так вот, боюсь, я никого не вижу в характерной позе стартующего спринтера.
А что до изящности и стремительности государственных инициатив в тонких вопросах духа, я думаю, ни у кого иллюзий нет. Конечно, под рукой лежит законопроект о статусе религиозных организаций, чьи центры находятся в стране-агрессоре. Но этот законопроект не спровоцирует массового перехода из УПЦ МП в УПЦ КП, как предполагают, — потому что юридически (и это быстро нам докажут) УПЦ МП окажется “никак не связана с Москвой”. К тому же, те, кто до сих пор не ушел из церкви Моспатриархата по убеждениям, вряд ли кинуться делать это в виду бюрократических затруднений. Тут большую роль мог бы сыграть другой законопроект — тот, который касается церковного имущества и в медийном просторечии назван законом “о переходе приходов”/”о церковном рейдерстве”.
Но оба законопроекта можно принять без оглядки на олигарха Новинского — это можно было сделать вчера, когда он был в зале заседаний, это можно сделать завтра, когда его уже там, возможно, не будет. Их вполне можно было принять — или, скорее, не принять, потому что, открою вам еще один секрет полишинеля, не один Новинский является прихожанином и деловым партнером УПЦ МП в украинских властных кругах. Что роднит же преследование Новинского с законопроектами? И то, и другое выглядит дубинкой для священноначалия УПЦ МП. Но нынешнее священноначалие довольно неудобно для всех — и от перестановок в Киевской митрополии, от появления там более “гибких” людей выиграют все стороны. Московская, в том числе.
Поэтому я вам вот что скажу. Если Новинский решил-таки удрать, то, на его месте, я бы прямо там, на Афоне — куда он, по его словам, отправляется, чтобы “составить компанию митрополиту Киевскому Онуфрию” — убедила бы оного митрополита тоже не возвращаться в Украину. Объявить о том, что он остается на Святой Горе схимником и снимает с себя полномочия главы церкви. Во-первых, это было бы красиво — вполне вписывалось бы в аскетический образ главы УПЦ МП. Во-вторых, это было бы достойным финалом работы Новинского в качестве “московского агента”. Или, лучше сказать, это была бы достойная месть. Митрополит Онуфрий, конечно, отвратительный администратор. Но это не самое плохое, что можно сказать о главе церкви. Не исключено, что мы с вами в скором времени получим возможность в этом убедиться.
Екатерина ЩЕТКИНА
