Письма из плена

Жозеф де Местр, тот самый, который написал о России знаменитую фразу “каждый народ имеет то правительство, которое заслужил”, заметил как-то, что власть может опираться не столько на желания народа, сколько на его терпение. История независимой Украины — лучшее тому доказательство. Отечественные политики научились с легкостью выдавать терпение избирателей за проявление безграничного доверия, а общественную апатию — за знак молчаливого согласия с любыми действиями власти. Победители президентских выборов 2010 года, впрочем, превзошли в этом искусстве всех своих предшественников. Пользуясь усталостью сограждан, за неполные шесть месяцев они выстроили административную и политическую вертикаль, которой мог бы позавидовать даже такой автократ, как Леонид Кучма. Хотя формально у Януковича (во всяком случае, пока) куда меньше конституционных полномочий, чем у второго президента Украины. И в этом, пожалуй, состоит главный итог уходящего политического сезона.

Без боя

Новая власть, поощряя разговоры о необходимости твердой руки, сама по физическим свойствам больше напоминает… газ. Расширяясь вглубь и вширь, она пытается занять все пространство, которое ей просто позволяют занять. Границы дозволенного оказались при этом гораздо более широкими, чем даже могли предположить бело-синие. Власть практически не встречает сопротивления — ни со стороны оппонентов, ни со стороны общества. В общем-то и самого гражданского общества, о пробуждении которого с таким энтузиазмом говорили в 2004-м, на поверку не оказалось. Есть, конечно, отдельные гражданские инициативы. Но они почти не заметны на фоне огромной массы атомизированных, уставших и растерянных граждан, обеспокоенных скорее выживанием, чем защитой своих прав. И потому, в большинстве своем, воспринимающих чиновников не как наемных служащих, а как потенциальных благодетелей. Да и от власти в целом избиратели ждут в первую очередь покоя и стабильности, обещанных на выборах. За счет этого, собственно, Янукович и победил на выборах — оказавшись в нужное время в нужном месте. Эти же ожидания новая власть продолжает вовсю эксплуатировать и после выборов, поскольку другого ресурса у нее, как выяснилось, нет.

Отдельные всплески гражданской активности — вроде сражений в харьковском лесопарке или протестов против пыток и издевательств в РОВД — носят спорадический и в общем-то локальный характер. Власть может просто не обращать на них внимания. Выступления журналистов вызывают больший интерес за рубежом, чем собственно в Украине. И все больше превращаются в некое подобие карнавала с “фирменными” майками и подарочными велосипедами. В крайнем случае — в “праздник непослушания”. Этому, конечно, есть объяснение. Невосприятие власти в журналистской среде носит даже не политический, а скорее эстетический характер. А лучшей демонстрацией неуважения считается демонстративный “плевок в борщ”. Если удается — плюющие испытывают почти что катарсис. Пусть даже для власти такие выпады сравнимы с комариным укусом. Неприятным, конечно, для власти, желающей выглядеть непогрешимой, но не более того. Бесконечное пережевывание истории с упавшим венком и регулярными литературно-географическими ляпами президента превратилось в своеобразный спорт, после занятий которым не остается ни времени, ни сил, ни желания анализировать реальные действия власти предержащей, имеющие серьезные стратегические последствия для страны.

Нечто подобное происходит и с оппозицией. Слухи о ее упорстве, непримиримости и энтузиазме оказались сильно преувеличенными. Превращения в “манную кашу” в случае поражения ожидали скорее от регионалов. Но они-то победили, а рассыпалась “Наша Украина”, начал крошиться вчера еще казавшийся монолитным БЮТ. Юлия Тимошенко, конечно, старается изо всех сил. Но ничего нового избиратели не слышат, все заявления и действия экс-премьера настолько привычны, что не находят сколь-нибудь живого отклика даже среди публики, не потерявшей интерес к политике. И она, и оставшиеся ей верными соратники по сути продолжают вести войну, которая для страны уже завершилась. А оппозиционных генералов для будущих сражений на горизонте не видно. Или почти не видно. Арсений Яценюк, конечно, всегда готов предложить свои услуги в этом благородном деле, и Сергей Тигипко из правительства сигналы подает. Но пока это больше напоминает не слишком талантливую имитацию борьбы. А Олег Тягныбок одним своим присутствием придает оппозиционным акциям привкус радикальной маргинальности.

Не менее удивительным оказалось и бессилие отечественных олигархов, о влиятельности которых еще вчера слагали легенды. Озадаченные аналитики до сих пор не могут поверить, что акулы отечественного бизнеса могут быть начисто лишены политического чутья и чувства самосохранения. Точнее, чувство это существует в лучшем случае на уровне установки “дружить с властью, чего бы это ни стоило”. Хотя даже абсолютная лояльность, как показывают действия нынешнего правительства, на самом деле ничего им не гарантирует. Конечно, в Украине еще нет своего Ходорковского, но и в России он оказался за решеткой отнюдь не сразу. А чтобы исключить возможность подобного сценария в принципе и защитить свои интересы институционально, у украинских олигархов, похоже, не хватает если не понимания, то смелости. Даже у самых “продвинутых”.

Как оказалось, чувство корпоративной солидарности куда выше у депутатов — пусть даже низведенных до уровня кнопкодавов. Нардепы как раз сопротивляются настойчивым попыткам лишить парламент полномочий. Пусть робко, пусть даже это сопротивление выглядит как “бунт на коленях”. Но депутатское нежелание делать харакири вынуждает власть если не отступать, то хотя бы искать обходные маневры. Скажем, убедившись, что вернуть Януковичу полномочия Кучмы через Раду не удастся, лоббисты этой идеи теперь пытаются отменить реформу 2004 года через Конституционный суд. Собрать для этой цели 252 подписи гораздо легче, чем 300 голосов для успешного голосования. Ну а в то, что судьи скажут решительное “нет”, не очень верят даже самые заядлые сторонники парламентской республики. Слишком уж демонстративной получилась замена председателя КС.

Все это напоминает старый анекдот, в котором жена собирает мужа на войну и, рыдая, спрашивает, куда ему теперь письма писать. А муж отвечает, утирая слезы, что лучше — сразу в плен.

Позолоченная стабильность

Иногда, правда, складывается впечатление, что сдаваться готовы даже формальные победители, если группы влияния в самой ПР с каким-то оцепенением ожидают исхода операции по отмене политреформы. Хотя в ее успехе, по большому счету, заинтересована только одна из них — та, что контролирует администрацию президента. У самого президента ведь нет никаких проблем с использованием действующей конституционной модели. При контролируемом-то, без пяти минут конституционном большинстве в парламенте и правительстве, не устающем называть себя президентским. Состязание между Кабмином и президентской канцелярией за благосклонность главы государства Януковичу даже выгодно (чего, разумеется, не скажешь о руководстве самих КМ и АП). Но при желании, конечно, отмену конституционной реформы можно красиво подать и Виктору Федоровичу. В конце концов, чем он хуже Леонида Даниловича?

Нет, конечно, есть и контраргументы. Но кто решится их президенту хотя бы озвучить? Пока разговорился только Нестор Шуфрич. Да и того, в общем-то, спровоцировали на откровенность журналисты. И заговорил экс-министр уже после отставки, и зашикали на него сразу более осторожные коллеги… Даже те, которые в частных разговорах сами высказывают недовольство растущим влиянием “группы Фирташа” и прогнозируют уже в самое ближайшее время замену Николая Азарова на Юрия Бойко. Якобы по настойчивым рекомендациям “российских друзей”. На Банковой, правда, не устают эти слухи опровергать. Утверждая, что “от добра добра не ищут” и что у Бориса Колесникова шансов сменить Азарова никак не меньше. Собственно, только подтверждая слухи о том, что “евро-вице-премьер” — едва ли не единственный человек, который “в кругу своих” открыто высказывается против всей этой комбинации.

Даже Владимир Литвин делает вид, что ничего страшного не происходит. Хотя речь на самом деле идет и о его полномочиях. Если он, конечно, хочет оставаться спикером. В интервью “Коммерсанту” Владимир Михайлович вообще заявил, что в стране после выборов радикально ничего не изменилось. Ну, разве что стала другой “тональность разговора”. Зато появились “определенность” и “спокойствие”. Отечественные политики ведь уверены, что избиратели ждут от них именно этого. Такое настойчивое стремление к “стабилизации”, кстати, отличает нынешнюю атмосферу во власти от первых лет внешне похожего на нынешний кучминского режима. Леонид Данилович как раз хотел изменений. И даже первое его обращение к парламенту называлось “Путем радикальных экономических реформ”. Нынешняя власть, наоборот, стремится не к кипучей деятельности, а к состоянию “блаженного покоя”. По стилю напоминающего даже не последние годы кучминской стабильности, а куда более давние советские образцы. Недаром стиль, в котором пытались отметить юбилей Януковича, у многих вызвал ассоциации скорее с брежневскими временами. Тогда-то, по убеждению миллионов украинцев, была настоящая стабильность и спокойствие. Для кого-то — настоящий “золотой век”. В подражание которому так хочется “позолотить” нынешнюю стабилизацию. Волей-неволей, правда, возникают и более давние ассоциации. В XVII веке в Украине тоже было десятилетие, которое так и называли — zloty spokуj. Закончился он, как известно, Хмельнитчиной.

Мины замедленного действия

Впрочем, и брежневская стабильность была бы невозможна без благоприятной мировой конъюнктуры. Закончились нефтедоллары — закончилось и мнимое благоденствие. У Украины денег на стабильное существование в состоянии блаженного ничегонеделания нет уже сейчас. Была, конечно, иллюзия, что сохранить “позолоту” позволят харьковские соглашения. Помнится, президент на радостях даже заявил, что цены на газ для граждан останутся стабильными. Только иллюзия эта развеялась очень быстро. Как только стало ясно, что без кредита МВФ — никуда. А Фонд деньги давать отказался наотрез, если не будет принято решение о повышении тарифов для населения. Правительство тянуло с этим до последнего. И согласилось за два дня до истечения срока “ультиматума”. Чтобы успеть “подсластить пилюлю” обещаниями субсидировать тех граждан, для которых подорожание газа будет непосильным. Внешне, конечно, все это выглядит как перекладывание денег из одного государственного кармана в другой, но очевидно, что МВФ вынужден был пойти на одобрение такого “компромисса”. Чтобы дать украинской власти “сохранить лицо”.

Правда, с “сохранением лица” уже наметились проблемы. Юлия Тимошенко — вполне, кстати, прогнозируемо — успела объявить, что газ дорожает совсем не по требованию МВФ, а исключительно для того, чтобы расплатиться с Дмитрием Фирташем — после “блистательной” партии в “поддавки”, разыгранной в Стокгольмском арбитраже. Как ответить на этот выпад — ни на улице Грушевского, ни на Банковой пока не придумали. Рассуждения о смелости, “необходимой для проведения непопулярных реформ”, не в счет. Во-первых, во время президентской кампании бело-синие такой смелости не демонстрировали, скорее наоборот — обещали снижение цен в пакете с расширением социальной помощи. Стало быть, избиратель, получивший на руки платежки с новыми цифрами, будет иметь все основания считать, что регионалы взятые на себя обязательства не выполнили. А во-вторых, даже те немногие граждане, которые придерживаются либеральных взглядов и могут, хотя бы теоретически, согласиться с тем, что непопулярные реформы действительно нужны, вряд ли поверят, что реформы эти способно провести правительство во главе с Николаем Азаровым. Скорее допустят, что на этапе “затягивания поясов” энтузиазм Кабмина и иссякнет. И вместо реформ Украина получит вполне традиционное затыкание дыр в бюджете. А дальше… Дальше страну ожидает принятие бюджета на следующий год. С вполне предсказуемой борьбой за распределение финансовых потоков между лоббистами, представленными во всех трех фракциях коалиции, не говоря уже о примкнувших к ним нашеукраинцах и бютовцах. До реформ ли во время подобной “жатвы”?

Будет ли повышение цены на газ в таких условиях иметь стимулирующий эффект для граждан и экономических субъектов, на который не в последнюю очередь рассчитывают в МВФ, — вопрос скорее риторический. Тем более в преддверии местных выборов, так удачно “назначенных” на 31 октября. Большинство участников которых — можно поспорить — будет в той или иной степени разыгрывать “ценовую карту”, обещая в случае своей победы либо отменить повышение тарифов, либо свести его последствия к нулю. БЮТ уже сейчас клянется оспаривать каждую цифру в судах. А ведь кампания официально еще даже не началась.

Правда, на Туровской теперь вынуждены взвешивать каждую фразу. Не с точки зрения реальности обещаний, разумеется. А с тем, чтобы не прогадать — какую ставить подпись. Блок Юлии Тимошенко или все-таки партия “Батьківщина”? Ведь в случае, если новые избирательные правила вступят в силу в том виде, как были проголосованы в Раде в первом чтении, участие в борьбе за местные советы смогут принимать только партии. Бютовцы, правда, невесело шутят, что ко второму чтению парламентское большинство может придумать кое-что похуже. И вообще не допустить оппозицию к выборам. Это, в общем-то, вполне в украинской политической традиции — “если правила не позволяют нам победить честно, мы меняем правила”.

Регионалы, правда, от кое-каких дискриминационных новаций открещиваются. Объясняя, скажем, норму о выдвижении депутатов местными парторганизациями, зарегистрированными за год до выборов, иезуитской хитростью Литвина. Якобы стремящегося таким образом отсеять объединения подающих надежды Яценюка и Тигипко. Ну а запрет на блоки — принципиальностью Симоненко, надеющегося сделать более привлекательной Коммунистическую партию. Дескать, все еще можно изменить, если хорошо поторговаться.

Только вот слишком узнаваемым в этом случае выглядит почерк: ставить партнеров и оппонентов перед свершившимися фактами. Выдавая их оплошности и равнодушие граждан за молчаливое согласие. Тактика, уже не раз доказавшая свою эффективность. Но все же довольно рискованная, особенно если избирателей уж слишком откровенно водят за нос. Терпение ведь невозможно использовать бесконечно. Оно имеет свойство лопаться в самый неподходящий момент.

Алексей МУСТАФИН