Пирогово — не “торжок”

Чтобы узнать о культуре, традициях и обычаях украинцев Слобожанщины, Галичины, Таврии или Полесья, не обязательно путешествовать по Украине. Можно посетить Музей народной архитектуры и быта Украины в селе Пирогово под Киевом, информации и впечатлений хватит надолго. Этот музей под открытым небом очень известный, он — уникальный. Кроме представленных экспозиций, есть еще значительная часть не выставленных раритетов украинской культуры, которые ждут своего часа... Также работники музея имеют перспективы исследований самого места, в котором находится музей. Но, к сожалению, сейчас на развитие музея не выделяют средства. Так же, как не выделяются деньги на реставрационные работы, исследовательскую деятельность, издательское дело, хотя музей является научным учреждением. Научные работники сейчас обращаются к государственным деятелям наивысших рангов, к прессе, чтобы их услышали и помогли поддержать дело государственной важности. О проблемах, с которыми сталкиваются здесь, о спонсорской помощи, о желании некоторых предприимчивых людей застроить территорию вокруг музея, и вообще — о величии места, в котором находится музей, рассказывает человек, всем сердцем переживающий о его судьбе, научный сотрудник Национального музея народной архитектуры и быта Сергей ВИРГОВСКИЙ.

— Сергей Владимирович, мы в конце года получили открытое письмо в защиту вашего музея, в котором говорится и о недостаточном финансировании, и об инициативах спонсоров относительно создания развлекательного этнопарка. Сейчас вы живете все теми же проблемами, ничто не изменилось?

— Вы знаете, что национальные музеи народной архитектуры и быта, особенно скансены, являются такими национальными святынями, которые представляют народ в мире. И они должны быть на наивысшем уровне попечения государства — так, как Верховная Рада, Президент. Потому что они осуществляют очень важную функцию — культурное представительство народа. Эти музеи являются, так сказать, сокровищницей этнокультурной памяти. Это очень важная функция. Такие музеи во всем мире, как правило, опекаются государством на наивысшем уровне. Нас государство уважило и несколько лет назад дало нам национальный статус. Значит, мы должны получать государственную охрану, надлежащее финансирование реставрационных работ, финансирование научных изданий. Все это очень нужно делать, ведь мировоззрение украинцев изменилось: мы перестали понимать суть духовных ценностей, заложенных в достопримечательностях, комплексом которых мы владеем. Они действительно стали для нас непонятными, и только через научное исследование мы можем приблизиться к их духовному смыслу. Это то, чего в нашем обществе очень не хватает. А будущее без этого смысла вообще полноценным не может быть. У нас — очень фундаментальная проблема. Но так случилось, что, невзирая на все это и на то, что музей имеет уникальную коллекцию, уникальный этноландшафтный комплекс вокруг, благодаря которому он является лучшим в мире, мы переживаем нелегкие времена.

“ПРИ СОХРАНЕНИИ ЭТОГО ЛАНДШАФТА ПЕРСПЕКТИВА РАЗВИТИЯ МУЗЕЯ — КОЛОССАЛЬНАЯ”

Напомню, что этнокультурный полевой ландшафт народа-хлебороба — наша основная ценность, такой не имеют другие страны: он у нас с дубравами, оврагами, буераками, каскадами прудов. И это такая сказка, которая уже поднимает нас на уровень лучших музеев мира. Другие музеи созданы в искусственной среде, там прилагаются усилия, чтобы подобный ландшафт создать, но искусственно это сделать трудно. При сохранении этого ландшафта перспектива развития музея — колоссальная. А ландшафт — не простой. На нем жили с того времени, когда пришел сюда в палеолите первый человек, — и до сегодняшнего дня. Здесь люди оставили свои археологические следы. Эта часть Украины от Припяти и до Роси — Святогорье, Святые горы. То есть горы над Днепром, которые были священными, — так же, как храмы. Это своеобразное святилище длиной в 150 километров. И мы — в его центре, потому что рядом с нами — грандиозный пещерный комплекс. В нем молился Феодосий из Лаврских пещер, которые забыты, завалены, но сам комплекс грандиозный: одна группа — трехъярусная, другая — двухъярусная. Только с середины XIX века из-за случившегося оползня там открылся этот пещерный комплекс. Дохристианский пещерный комплекс. То есть еще в дохристианское время, во времена апостола, это была святыня... Ландшафтная окружающая среда имеет колоссальный срез археологических достопримечательностей по всем эпохам, которые прошло человечество этого края.

Скажем, на вершине пещерного комплекса находится позднетрипольское поселение и позднетрипольский могильник — уникальная достопримечательность. Чем уникальная? Ведь неизвестно, как трипольцы хоронили своих покойников? (Мы не знаем их антропологии.) Но наше поселение особенное — трипольцы ассимилировались с местным племенем, приняли их обряды и хоронили своих покойников трупоположением. То есть это уникальный могильник, который дает нам антропологические данные о трипольцах, и показывает, что они не были предками местных людей, а приняли культуру местного населения... Я вам рассказал такую детальку, а их очень много по всем эпохам. Мы имеем огромный комплекс общественных ценностей, что даже не можем себе представить, как все это реализовать...

И если в этой среде музеефицировать достопримечательности археологии, а в перспективе развития музея мы это предусматриваем, и еще разместить рядом на плато музей археологии, которого Украина не имеет, то здесь появится грандиозный заповедный комплекс с ландшафтом, археологическими достопримечательностями — заповедный комплекс мирового масштаба.

Поэтому поддержка государства нам очень нужна. Но, к сожалению, несмотря на все добродетели, на все достижения и большие перспективы, сейчас мы попадаем в “слепой” мешок. Уже несколько лет вообще не финансируются реставрационные работы (300 зданий — под дождями и ветрами). Они без обслуживания, без надлежащего внимания жить не могут. Это все равно, что у диабетика забрать инсулин.

Второе. Вся полевая территория, все сельскохозяйственные земли — земли бывшего совхоза. Теперь тут какое-то частное предприятие, и в настоящий момент все эти земли, считаю, незаконно, тихо переводятся в режим застройки — согласно новому генплану, очевидно. Мы протестуем против этого — писали мэру Киева Попову, потому что постепенно эта территория (две тысячи гектаров полевой территории с горами, долинами, прудами, буераками) будет роздана под приватизацию, разделена на куски. Но окончательное решение относительно законности этой сделки не принято, оно находится в таком замороженном состоянии. Если мы не “отобьемся”, значит, все будет застроено. Чиновничество в течение десятка лет блокирует разработку проектно-охранной зоны. А тот проект, который разработали в 2009 году, не содержит охранных зон вообще, то есть все идет под застройку. Поскольку все это незаконно, у нас есть надежда, что мы затронем вопрос о незаконности сделок с землей вокруг музея. Мы не имеем права потерять окружающую территорию и застроить музей развлекательными заведениями, потому что позор, когда музей окружен забегаловками, пивнушками и борделями.

— Неужели не удалось найти общий язык с основным вашим спонсором — Фондом Рината Ахметова “Развитие Украины”?

— Музей погибает в безденежье, и находятся люди, которые говорят: “А мы дадим вам деньги”. Взяли раз, Ахметов их дал во второй раз... Мы очень благодарны, но появилась идея, что мы сами должны зарабатывать для себя. Но для этого нам нужно иметь право на заработок. Скажем, к нам приезжают машины, они ставят их на нашем асфальте, а деньги забирает город. Мы не имеем права держать кафе или заведение питания, потому что мы — музей, а не торговое заведение. Поэтому мы берем чужих людей, они приходят и торгуют, мешают этнокультурному музею, они нам не нужны, но мы не можем лишить людей возможности питаться. Нам нужна дочерняя структура, которая бы обслуживала посетителей...

— Кто должен решать этот вопрос, если вы подчиняетесь Академии наук?..

— Они этот вопрос не решают — как и вопрос национального статуса: говорят, что вся академия — национальная, для чего вам еще национальный статус? А это для нас очень важно, потому что статус является гарантией охраны, ее государственной оплаты; национальный статус требует строки в бюджете. Но нам предлагают другое. Нам предлагают превратить музей в развлекательное заведение: снять функцию научных исследований, уменьшить количество этнокультурных экспозиций, а ту часть музея, которая освободится от экспозиций, превратить в зоны, где посетители будут проводить время... Выходит, что ради этих денег мы потеряем уникальное наследие. Кроме того, предлагают не перестраивать музей, хотя у нас есть целая программа развития. То есть наших проблем они не знают вообще — нам нужно заниматься исследовательской деятельностью. Кроме того, предлагается научных работников, освобожденных от научных исследований, перевести на организаторов фестивалей.

“Под ногами у нас — сокровища, но без науки мы их не можем поднять”

В марте прошлого года представители Фонда “Развитие Украины” провели совещание при участии Анны Скрипник, Мирослава Поповича и нашего директора Павла Федаки. Думали, что нужно что-то делать с заработками музея, его прибыльностью. Был разговор о том, что Фонд может финансировать разработку тематических предложений, идей и обслуживания посетителей. Но результат был неожиданным: Фонд “Развитие Украины” заказал у иностранных специалистов по музейному делу (две американки и один швед) разработку рекомендации маркетинга. Хотя нам нужен не маркетинг, а разрешение и реализация национального статуса. Но мы были поражены непониманием наших особенностей этими специалистами — того, для чего существует наш музей. Я задаю им вопрос: “Как у вас проводятся народные праздники?”. А они не понимают, что народная культура имеет традиционные праздники... Поэтому вполне естественно, что они порекомендовали снять научные принципы, снять статус сокровищницы, а достопримечательности превратить в зону активной деятельности посетителей. Но это — перечеркивание наших основных принципов. Под ногами у нас — сокровища, но без науки мы их не можем поднять на поверхность, потому что эти изделия, творения создавались на других мировоззренческих принципах, с другими представлениями. Поэтому их рекомендации нам не подходят. Мы выразили благодарность Фонду за работу, но попросили их, чтобы рекомендаций без консультаций с музеем не навязывали. Хочу отметить, что мы не против Фонда Ахметова, который нам немало помог. Мы не хотим, чтобы национальную святыню превращали в “торжок”. Ведь музей сам по себе создавался не ради финансовых прибылей, а ради того, чтобы изучать наследие.

Такой опыт, кстати, был проведен у шведов. Очень показательный, но не все о нем знают. Такой музей создали в центре Стокгольма, он так и назывался — “Скансен”. Это остров Стокгольма, куда перевезли здания и прочее. А потом видят — денег нет. Пустили народных мастеров в эти свои дома, мастера начали работать, хорошо зарабатывать. Там у них — порядок, коррупции нет, поэтому значительная часть этих прибылей поступала в музей. Музей стал настолько богатым, что смог арендовать бытовые и этнографические экспонаты. Но когда в таком режиме прожили 10 лет, то увидели, что если дальше такое будет продолжаться, то они останутся без наследия (настолько велика бытовая амортизация зданий). И они поблагодарили всех мастеров, освободили помещения, перевели на жесткий гарантированный финансовый режим и начали возобновлять то, что потеряли за эти 10 лет. И теперь на первом месте — сохранение достопримечательностей, а на втором — посетители. Сколько будет их, столько будет.

— Если я правильно поняла, вы хотите сохранить статус национального и возобновить финансирование?

— Мы хотим, чтобы музей сохранял свои принципы. Чтобы он был исследователем народной культуры, мы хотим проводить научные исследования и издавать материалы. Но сейчас, по уставу 2009 года, мы не имеем права на научные издания, не имеем права на научные реставрационные мастерские, не имеем никаких прав как научная организация. Нас превратили в ничто. И что же нам делать? Мы протестуем. Потому что без научных исследований эти достопримечательности так и сгниют не оцененными, не осмысленными, и никто не узнает, в чем их смысл. Мы против разрушения нашей перспективы.

— Есть ли влиятельные люди в Академии наук, которые понимают все это?

— Положительную оценку нашим принципам как сокровищнице народной культуры давал Петр Толочко. К сожалению, оценка отделения, где мы сейчас находимся, — а это отделение языка, литературы и искусствоведения — как раз согласовывается с перспективами, которые рисуют американские эксперты. Но после того как мы проанализировали предложенный нам документ, провели заседание, — там уже не такие категоричные оценки. Потому что Украина до такой дикости еще не дошла.

Оксана МИКОЛЮК