Петр Андреев: “Чтобы потратить деньги с умом, нужно потратиться хорошо на ум”

“Жаль, что я не француз!” — с порога заявил мне глава Государственной финансовой инспекции (ГФИ) Петр АНДРЕЕВ. — “Почему?” — “Просто во Франции все структуры, работающие с государственным имуществом или средствами, обязаны в течение пятнадцати минут предоставить всю запрошенную ревизором отчетность”. У нас же накануне 18-летия КРУ ведет бои без правил по всем направлениям: от Министерства обороны до Нацбанка.

— Какие схемы вывода бюджетных денег за границу были выявлены сотрудниками ГФИ (так с 23 декабря 2010 г. называется КРУ) в ходе последних проверок?

— В этом вопросе фантазия безгранична. Руководитель государственного предприятия “Украинская авиационная транспортная компания” (УАТК, Киев) Виталий Попов незаконно санкционировал продажу 12 вертолетов Ми-6, 2 самолетов Ил-62 и 23 самолетов Ил-76 в 2008—2009 гг. Если оценивать рыночную стоимость этой техники, то сумма составляет больше 1 млрд. грн. Таким образом, была реализована одна из схем разворовывания бюджетных средств, когда государственная компания, созданная при Минобороны, реализовала государственное имущество, введенное в качестве уставного фонда.

УАТК создана постановлением Кабмина в 1997 г. с целью рационального и эффективного использования авиационной техники и инфраструктуры военно-транспортной авиации. На баланс компании было передано более 150 единиц воздушных судов, три аэродромно-технических комплекса и другое имущество для проведения грузовых перевозок, в том числе и перевозок военных. Заработанные средства должны были направляться на реформирование армии. Но, к сожалению, мы видим, как они ими распорядились.

При проверке финансовой деятельности Министерства обороны провести ревизию Украинской авиационной компании сотрудникам КРУ не давали. Первый раз охрана просто не впустила ревизоров, несмотря на то что наши действия были согласованы с МО. Второй раз нам озвучили, что они три недели морят тараканов. Только благодаря вмешательству министра обороны Михаила Ежеля наши специалисты попали на объект.

Однако как только в ходе проверок стали всплывать схемы хищения, вооруженная охрана вывела ревизоров за пределы предприятия. Но даже за короткий период проверки удалось установить, что без согласия МО, Фонда госимущества, без постановления Кабмина на отчуждение имущества военные вертолеты и самолеты разукомплектовали. Сначала через коммерческие структуры были реализованы двигатели, а потом уже и сам авиапарк. До сих пор мы не смогли выяснить, кто и за какую сумму приобрел авиатехнику. А тот факт, что средства сейчас находятся за границей, у меня не вызывает сомнений. Также не установлено, где сейчас эти самолеты и вертолеты и что они перевозят.

А теперь представьте, какой огромный вред будет нанесен репутации страны, если станет известно, что каким-то бортом перевозилось нелегальное оружие или доставлялись грузы в обход санкций международных организаций. При этом руководитель Украинской авиационной компании Виталий Попов находится на больничном, из-за чего министр не может его по закону снять с занимаемой должности и привлечь к ответственности. Вместе с тем болезнь не помешала Попову вывезти с предприятия сервер с информацией и финансовую отчетность. После второго обращения КРУ к МО руководителя УАТК хотя бы отстранили от дел. Когда будет восстановлен бухгалтерский учет специалистами Министерства обороны, мы не знаем. Но главное, надо вернуть похищенные средства в бюджет.

Справка “2000”. Генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту превышения служебных полномочий должностными лицами одного из государственных предприятий Министерства обороны по данным, обнародованным КРУ. В то же время ГПУ не назвала это предприятие, сообщив лишь, что государству были причинены убытки на сумму более 40,8 млн. грн.

— Вы уже сообщали о разворовывании Госрезерва. Сейчас за руководителей этого ведомства взялась СБУ. Удастся ли вернуть в бюджет страны выведенные в офшор средства?

— Разворовывание Госрезерва не выдерживает никакой критики. Сейчас мы заняты поиском 375 тыс. т зерна и крупяных изделий, на закупку которых правительство выделяло средства из бюджета. Во время ревизии их там просто не оказалось. При проверке выяснилось, что в сделке фигурирует компания-однодневка, через которую оформлялись фиктивные операции, а поставок продукции фактически не было. Поиск денег внутри страны не увенчался успехом, значит, финансы “ушли” в офшор. Также мы выявили недостачу, связанную с закупкой мяса для Госрезерва.

В ходе ревизии установлено, что по фиктивным договорам из бюджета страны средства были перечислены двум компаниям: 71,4 млн. грн. поступили на счет ООО “Фирма Рондо LTD” и 458,9 млн. грн. — ООО “Бабусині рецепти”.

При проверках оказалось, что мяса в Госрезерве нет и быть не могло, поскольку эти компании не имели никаких условий для его хранения. Более того, ООО “Бабусині рецепти” прекратило свою деятельность сразу после получения денег из бюджета. Попытка вернуть госсредства потерпела фиаско — их попросту на счетах не оказалось.

Еще одна схема была использована при закупке сахара в Госрезерв. Накануне проведения операций по закупке сахара ООО “ТІ. АЙ. ЕМ. Ентерпрайзис”, зарегистрированное на Виргинских Британских островах, 10 февраля 2010 г. приобрело в Украине фирму ООО “Гермес-Трейд”. В тот же день ООО “Гермес-Трейд” подписало с компанией Heritage Capital контракт на поставку 60 тыс. т бразильского тростникового сахара по $590 — меньше 4700 грн. за тонну. Обращаю внимание, что представителем компании Heritage Capital выступил директор того же ООО “ТІ. АЙ. ЕМ. Ентерпрайзис”. Таким образом, компания купила сахар сама у себя. Уже 17 февраля 2010 г. Госрезерв законтрактовал 22,15 тыс. т сахара. Из бюджета была проведена полная предоплата на сумму 243,7 млн. грн. (по 11 грн. за кг). Несмотря на значительное превышение рыночной цены (на внутреннем рынке сахар в то время продавался по 8 грн.), к августу 2010 г. на склады Госкомрезерва было поставлено лишь 5 тыс. т. Да и сахар оказался не бразильским, а украинским.

Материальный ущерб, причиненный государству с учетом оплаты 5 тыс. т, составляет 188 млн. грн. Генпрокуратурой по факту разворовывания должностными лицами Госкомрезерва и ГП “Укрресурсы” возбуждено уголовное дело. Однако, получив за несуществующий сахар больше $30 млн., учредители направили эти деньги в офшор. А вскоре Интерпол передал информацию о том, что в Великобритании компания Heritage Capi-tal не зарегистрирована. В результате нет ни сахара в Госкомрезерве, ни денег в бюджете.

— Петр Петрович, какие схемы использовались при продаже газа и спирта из неприкосновенного запаса?

— Договор между Госкомрезервом и ООО “Мегатрансинвест” о реализации газа на аукционах был подписан в 2008 г. Тогда рыночная цена голубого топлива составляла 1120 грн. за 1000 куб. м, а продан он был по 804 грн. На протяжении двух лет компания не выполняла условий договора о 100%-ной оплате стоимости газа, а Госрезерв не принимал никаких мер. Через два года газ продали по той же цене коммерческой структуре, хотя рыночная цена на то время уже составляла 2420 грн. за 1000 куб. м. Общая сумма ущерба — 800 млн. грн.

Относительно спирта могу заявить, что тут наша служба предотвратила нанесение ущерба государству в размере 300 млн. грн. Спирт закупался в Госрезерв десять лет назад по существующим тогда ГОСТам. За время хранения изменились некоторые требования к его качественным характеристикам. Но фактическое качество спирта не изменилось. В результате Госрезерв реализовал спирт как некачественный и не подлежащий применению в фармацевтической промышленности и медицине. И коммерческие структуры приобрели 8,7 тыс. т спирта всего за 5,6 млн. грн., что составляет 64 коп. за литр. При этом указанные структуры не имели лицензий на проведение операций со спиртом, который соответственно ушел бы в теневую экономику.

Даже трудно представить то количество фальсифицированной водки, которая могла бы появиться на рынке. Это подорвало бы производство алкогольной продукции в стране. Как результат — банкротство предприятий и дальнейшая их приватизация за бесценок. На сегодняшний день спирт арестован, и Госрезерв должен опять поставить его на свой баланс.

— Какие радикальные меры надо принять, чтобы вернуть бюджетные средства от таких сделок из офшорных зон обратно в страну?

— Это очень болезненный вопрос, потому что сотрудничество между ГлавКРУ и зарубежными коллегами находится на начальной стадии. Но много полезной информации мы уже получили. Например, во Франции на законодательном уровне прописано: если компания работает с государственными ресурсами, ее руководство должно быть готово к тому, что государственный ревизор может прийти в любой момент и проверить целевое использование госресурса. Если документация не была предоставлена в течение 15 минут, то по данному факту составляется протокол и автоматически передается в прокуратуру. Данный эпизод французским криминальным кодексом квалифицируется как препятствование деятельности фининспектора. За это грозит наказание в виде лишения свободы сроком до восьми лет, в зависимости от размеров нецелевого использования бюджетных средств.

А по украинскому законодательству наша служба должна за 10 дней уведомить о том, что мы будем проводить ревизию. За этот период исчезает документация, запускается вирус, который уничтожает программное обеспечение. И на восстановление бухгалтерии уходят годы.

Поскольку экономика становится транснациональной, мы выступили с инициативой создать международную организацию, объединяющую финансовых инспекторов всех стран. Главной задачей этой структуры должно стать препятствование перетеканию бюджетных средств из одной страны в другую. Для этих целей нужно создать базу данных, куда вносились бы компании и учредители, которые уже были уличены в проведении мошеннических операций с бюджетными средствами или госимуществом. При наличии такой базы как только бизнесмен, причастный к мошенническим схемам по выводу госсредств, попытается зарегистрировать новую структуру в любой стране мира, наши коллеги тут же его “отмониторят”. Таким образом, от ответственности уже скрыться не удастся даже за границей.

Чтобы можно было отслеживать схемы перетекания средств из банков, с польскими, хорватскими и венгерскими коллегами мы разрабатываем общий механизм взаимодействия. Если мы, проводя расследование, выйдем на зарубежные структуры, которые обналичивали в своей стране наши бюджетные средства, то наши коллеги подключат Интерпол, полицию и заблокируют по решению суда суммы на счетах. И, доказав в судебном порядке, что данные финансовые потоки являются бюджетными средствами страны, можно говорить о реальной возможности вернуть похищенное в Украину. Аналогичные меры будем принимать и мы, если наши зарубежные коллеги в ходе своих проверок установят причастность украинских коммерческих структур к обналичиванию средств их бюджета.

— Почему вы начали работу с теми странами, которые не являются офшорами?

— Для нас главное, что Венгрия и Польша — члены ЕС, а значит, инструментарий аудита Евросоюза распространяется на их территории. К тому же они в свое время подписали договор, в котором обещали поддержать Украину в ее европейских устремлениях.

— А как же быть с офшорами, куда и выводятся госсредства?

— По украинскому законодательству офшоры — зона ответственности органов дознания. По этому поводу подписаны международные соглашения и работает финансовый мониторинг. А пока у нас нет функций органов дознания, ситуация не изменится.

— Если вам такой статус предоставить, то вы попадете в ситуацию, в которой оказалась таможня. Ну, имеет Гостаможслужба функции органов дознания. Ну, допросили они подозреваемого, и что дальше? Материалы идут в суд. Для возврата средств тогда КРУ надо автоматически предоставлять и право оперативно-розыскной деятельности. Ведь вашим специалистам надо получить доступ к банковским счетам. Значит, КРУ по сути нужно предоставить статус правоохранительного органа. А это предполагает совсем другую структуру службы. И вы хотите формально превратиться в одну из структур, которые курируют экономику страны, как налоговая, СБУ, ОБЭП?

— Мы бы тогда не только выявляли факт нарушения и фиксировали его, но и при участии наших коллег проходили бы всю цепочку.

Если трудности не нужны, то нужности не трудны

— То есть КРУ сейчас не в состоянии остановить поток бюджетных денег за границу?

— Пока нет. На практике мы обращаемся с исками в суд, где доказываем необходимость дальнейшей проверки коммерческой структуры. И увязаем в долгих процессах по полгода-год, поскольку в свою очередь юристы коммерческой структуры подают апелляцию. А в это время структура ликвидируется как юридическое лицо. И это тянет за собой самое страшное: невозможность возмещения убытков, причиненных государству. Даже розыск руководителей с помощью Интерпола не спасает ситуации, поскольку формально, как правило, с них взыскать нечего.

— 21 января вы встречались с представителями дипломатических миссий, аккредитованных в Украине. Что вы обсуждали за закрытыми дверями?

— Это мероприятие инициировал МИД. Целью встречи было освещение результатов комплексного аудита состояния национальной экономики Украины за 2008—2009 г. и I квартал 2010 г. То есть период, охваченный аудитом, не ограничивается только работой правительства Тимошенко. КРУ находится вне политики, объективность и беспристрастность его работы подтверждены выводами и результатами международной проверки компании Trout Cacheris.

— Ваше сотрудничество с Trout Cacheris подвергалось критике.

— Мы обращались в МВФ и ЕБРР, в министерство бюджета, госсчетов и госреформы Франции, в министерство финансов Нидерландов с просьбой провести аудит использования бюджетных средств. Мы сказали: “Раз ваши финучреждения выделяли финансовые ресурсы на Украину, на рефинансирование и рекапитализацию банков, пожалуйста, дайте своих экспертов, чтобы они вместе с нашими сотрудниками посмотрели и определили, каким образом правительство использовало этот ресурс”. Однако эти организации отказались провести аудит, ссылаясь на то, что не имеют полномочий на осуществление контрольных мероприятий.

— Из бюджета ЕС в рамках “Национального компонента Европейского соседства и партнерства” за 2007—2013 гг. в бюджет нашей страны на проведение реформирования госструктур поступает 149 млн. евро ежегодно. Вы проводили аудит эффективного использования этих средств нашими министерствами?

— Мы пытались провести аудит нескольких международных программ, средства по которым поступали в бюджет. Но организации-доноры нам ответили, что мы права контроля над этими финансовыми потоками не имеем. Хотя несколько оперативных материалов по бывшему Минуглепрому, Минтопу, Национальному агентству экологических инвестиций, которые проводили тендеры по международным грантам, у нас есть. И в ходе встреч с нашими коллегами из стран-доноров мы отмечали, если вы не хотите сами проводить аудит, то тогда это право должно быть у нас. Это серьезные инвестиции в бюджет страны. Если средства были выделены на адаптацию законодательства, то оно должно быть разработано, получить экспертные оценки соответствия международным нормам и быть зарегистрировано в парламенте. Если работы никакой нет, а деньги в бюджет на эти цели поступили, то контроль необходим. Ведь страны-доноры так же, как и мы, преодолевают последствия кризиса.

В любом государстве самое страшное преступление — это хищение бюджетных средств. Ведь люди платят налоги с той целью, чтобы потом через перераспределение материальных благ часть этих налогов вернулась им в виде социальных дотаций. Таким образом, в случае хищения госсредств ограблен каждый налогоплательщик. Вот почему за этот вид преступления в разных странах предусмотрены такие суровые меры наказания, как длительные сроки заключения, вплоть до пожизненного.

— После назначения Сергея Арбузова на должность главы НБУ вы уже с ним встречались по поводу аудита Нацбанка?

— Нет. Что касается оттока бюджетных средств за рубеж через коммерческие банки, то в сложившейся ситуации ответственность за происходящее прежде всего ложится на Нацбанк. Это НБУ должен контролировать эти процессы, поэтому я считаю важным поднять вопрос о проведении проверки деятельности самого Национального банка. Когда мы попытались дважды выйти на ревизию НБУ, они нам отказали, ссылаясь на то, что у КРУ по закону нет права доступа к ревизии и проверке Национального банка. Первый отказ был получен за подписью экс-главы НБУ Владимира Стельмаха, а второй — за подписью его заместителя Анатолия Шаповалова. Абсурдность ситуации заключается в том, что мы не могли провести проверку госбанков, хотя Кабмин дал поручение КРУ, своему контрольному органу. Нас просто не пускали в банки.

— На каком основании?

— На том простом основании, что в законе “О банках и банковской деятельности” КРУ не значится среди органов, для которых может быть раскрыта банковская тайна. А основной отток госсредств идет как раз через фиктивную выдачу кредитов частным структурам, при этом государство гарантирует выдачу вкладов гражданам. И тут возникает вопрос: почему НБУ, перед тем как ввести временные администрации, не провел ревизию каждого банка и не принял меры, предусмотренные законодательством? Уж не потому ли, что КРУ не может проверить, выходит ли работа за рамки закона? Мы обращались в Кабмин, чтобы в закон внесли соответствующие изменения, но пока услышаны не были. У наших коллег в ЕС такое право не только есть, контроль банков — их прямая обязанность.

Поздно быть бережливым, когда все растрачено

— Вы заявляли, что после национализации в “Родовид Банке” было выявлено нарушений на 22 млрд грн. Это уже окончательные данные?

— Думаю, что нет. Первую выемку документов 24 марта 2010 г. проводила СБУ, реализовывая свою оперативную информацию. Как оказалось, уничтожались документы, связанные с переходом банка в госсобственность. Когда уже подключились сотрудники КРУ, Счетной палаты, стало очевидно, что активы выводились по разным схемам, не только когда банк был частным, но и после национализации.

В государственных банках мы выявили много схем. Например, кредиты выдавались под залог земельных участков. Акты, подтверждающие право собственности, были распечатаны на принтере и не имели никакой юридической силы. Обнаружены и более элегантные схемы. Чтобы списать задолженность по кредитам в размере 3,6 млрд. грн., банк поставил себе на баланс земельный участок в 100 га, однако в ходе проверок выяснилось, что по документам эта земля по-прежнему принадлежит компании-заемщику, а не банку. Соответственно кредит возвращать уже не было смысла.

Выявлены и факты замены залога. Чтобы получить кредит, заемщик закладывал высоколиквидное здание в центре Киева, а через несколько месяцев компания поменяла залог, предложив неликвидный участок земли с поддельными документами. В результате все убытки легли на банк, точнее на государство. Когда начали искать эти деньги, стало очевидно, что они уже осели на счетах коммерческих банков, находящихся за пределами нашей страны. Еще одной схемой стало перечисление за разовые юридические услуги по 365 млн. грн. А ведь все эти средства выделялись из бюджета на рекапитализацию и рефинансирование банка, который обанкротился.

— Какая общая сумма государственных средств была с нарушением действующего законодательства выведена за границу в последние годы?

— Я не могу ответить на этот вопрос, как бы парадоксально это ни звучало. Согласно действующему законодательству, которое в парламенте за последние годы выхолостили для того, чтобы не было контроля со стороны державы за расходованием госсредств, мы имеем право проверять распорядителя бюджетных средств только первого уровня. Но как только бюджетные деньги перечисляются на счета коммерческих структур якобы на реализацию тех или иных программ, мы не имеем права вести дальнейшую деятельность. Ревизор фактически превращен в фотографа: “сфотографировал” ситуацию, указав факт нарушения. А все остальное — работа правоохранительных органов, которые в ходе досудебного следствия определят степень вины каждого должностного лица, участвующего в схеме. По окончании следствия — суд. Зато я озвучу вам другую цифру: в 2010 г. мы проверили процедуры закупок за государственные средства общей стоимостью более 28 млрд. грн. Как результат — по нашей инициативе отменены торги, проведенные с нарушениями, на общую сумму почти 1,5 млрд. грн. Кроме того, сами заказчики отменили торги уже во время проведения наших проверок на общую сумму около 9,4 млрд. грн. Что касается нарушений, приведу пример: законом предусмотрено, что в случае получения тендера компании сначала перечисляется предоплата в размере 30%, а по выполнении — 70%. Мы же выявили факты 100%-ной предоплаты. При этом фирмы-победители состоят из двух человек, и хорошо, если они возьмут субподрядчиком компанию, которая имеет право работать в той или иной отрасли. И таким образом они по факту выполнят госзаказ. А ведь это стандартная схема “сгона” бюджетных денег за границу.

— И как вы упреждаете подобные нарушения?

— Как только после публикации в “Вестнике государственных закупок” поступает информация о том, что в конкурсе принимает участие только одна компания, мы вмешиваемся. После этого многие руководители сами отменяют такие торги, поскольку понимают, что если деньги уйдут, они понесут уголовную ответственность. Так аудиторы предупредили заключение ГП “Обслуживание воздушного движения Украины” договора генерального подряда с ЗАО “ИНКОМ” на выполнение строительно-монтажных работ по сооружению аэродромно-диспетчерской вышки в аэропорту Днепропетровска на сумму 54,1 млн. грн., условия которого не соответствовали условиям тендерного предложения участника торгов. И так по каждой области.

— По данным НБУ, самый крупный отток денег за рубеж идет из Донецкой области. Это 87% всех банковских потоков из Украины.

— В связи с этой информацией просто нельзя не вспомнить ситуацию с “Макеевуголь”. Хищение средств составило 500 млн. грн. Ситуация по этому предприятию вопиюща. Вместо того чтобы отстранить руководителя, министр и замминистра пишут мне отписки: “У нас в контракте нет такого пункта, как расторжение в одностороннем порядке контракта с руководителем предприятия”. Раз они покрывают эти хищения, значит, в одной связке. “Макеевуголь”— это собственность государства, а не частная лавочка.

— Удалось ли вернуть из-за рубежа украденные средства из бюджетов всех уровней государства?

— Вернули ноль гривен ноль-ноль копеек, поэтому мы изменили систему работы. Раньше проверяли 34 предприятия в одной отрасли, столько же в другой. Теперь, если мы пришли в отрасль, то отрабатываем ее полностью, поскольку через маленькую фирму из двух сотрудников с уставным фондом 200 грн. может проходить многомиллионный финансовый поток. После нескольких неудачных попыток провести ревизию на предприятии “Макеевуголь” я пошел навстречу его руководству, выразившему недоверие сотрудникам Донецкого КРУ, и привлек ревизоров из Луганской области, которые абсолютно незаангажированы. В ходе проверки было выявлено нарушений на сумму более 1 млрд. и убытков более 500 млн. грн.
МИД — самое дисциплинированное министерство

— На какую сумму за последние 5 лет исчезло материальных ценностей (исторических, культурных), числившихся на балансе госучреждений, но находившихся за границей?

— У нас есть плановые и внеплановые проверки. Внеплановые мы проводим в том случае, если СБУ, налоговые службы обращаются в суд и получают разрешение на проведение контрольных внеплановых мероприятий. С такими запросами по культурным и историческим ценностям к нам не обращались. Однако тема очень актуальна с учетом информации главы Госслужбы по контролю за перемещением культурных ценностей Юрия Савчука о том, что из госфондов Украины пропало больше тысячи позиций ценностей. Вот почему в этом году у нас есть плановая проверка Министерства культуры, в ходе которой будут отработаны все объекты, финансовые потоки, а также проведена инвентаризация имущества, в том числе и экспонирующегося за границей.

— Подлежала ли проверке эффективность управления зарубежным недвижимым имуществом, находящимся в собственности нашего государства? Какие нарушения были выявлены?

— Да, МИД — самое дисциплинированное министерство, они работают на упреждение нарушений и обращаются с просьбами разъяснить какие-то новшества в отчетности. Мы постоянно проводим ревизию посольств, поскольку они являются распорядителями госимущества, пребывающего за рубежом. Но громких фактов использования госсобственности, как личной, выявлено не было. Если будут установлены финансовые нарушения вопиющего характера, послы лишатся права нести дипломатическую службу, я уже не говорю об уголовной ответственности. Во время встречи с президентом также был поднят вопрос о предупреждении хищений. Но средства похищены в 2008—2009 гг., и когда еще их удастся вернуть, особенно если предприятия ликвидированы. Поэтому и было принято решение Кабмина о введении на гособъектах государственных контролеров на базе КРУ.

— Петр Петрович, на заседании Кабмина вы просили Николая Азарова больше не сокращать штат. Вас услышали?

— Думаю, что да. Еще весной у нас было сокращение штата на 20% после того, как президент издал соответствующее распоряжение. Если в рамках административной реформы, стартовавшей в конце прошлого года, мы еще на 30% сократим штат в центральном аппарате, плюс Минфин сбросил мне сокращение штата в регионах еще на 50%, то объекты контроля будут проверяться раз в восемь лет. У нас около 100 тысяч объектов контроля. Пока мы до них дойдем, о каком возмещении нанесенного ущерба и государственном контроле можно будет говорить? После моего выступления на Кабмине премьер сказал так: “Где нет оперативной реакции после мониторинга КРУ, будем принимать решение о мерах в отношении министров. Поскольку предприятия находятся в управлении их министерств. И они несут полную ответственность за них по всей вертикали”.

Татьяна МАРИНОВА